От того деревенского мальчика, который бредил суворовским училищем, Александр Иванович Строев прошел длинный путь. Черный китель и алые погоны суворовца Саше примерить не довелось, но он отслужил в армии два года срочной службы, с отличием окончил военное училище, получил офицерское звание, прошел Афган и Чечню, был дважды ранен. Показал себя умным и решительным командиром, умеющим сохранять хладнокровие в критических ситуациях.
После Чечни, где командовал дивизией, Строев окончил курсы для высшего командного состава при Генеральном штабе и был переведен в центральный аппарат Министерства обороны. Ни перед кем не заискивал, никого ни о чем не просил, но благодаря широкому профессиональному кругозору, четкой логике мышления и умению быстро и грамотно решать поставленные задачи, быстро продвигался по служебной лестнице.
Получил генеральское звание и за несколько лет штабной карьеры стал одним из самых влиятельных руководителей ведомства. Назначенный из гражданских министр обороны Цусик, недолюбливая Строева, вынужден был считаться с мнением профессионала.
И вот теперь распечатка откровенного разговора сенатора, кандидата в президенты США Майкла Ферри с командующим Восточноазиатской группировкой Стивеном Кондраки лежала на рабочем столе этого профессионала.
Задумавшись, Александр Иванович двумя пальцами пригладил маленькие серебряные усики. Поставив задание капитану Сенину, он рассчитывал, что удастся нащупать каналы связи адмирала Кондраки с Министерством обороны. Получилось не совсем то. Выявили и смогли прослушать линию, соединяющую командующего группировкой всего с одним абонентом, но каким!
Из контекста перехваченной беседы следовало, что Майкл Ферри поддерживает неформальные отношения с Кондраки и делится с ним планами отстранения от власти президента Ларри Гровера. Упоминание сенатором в этом контексте имени застреленного в Далласе президента США Кеннеди звучало зловеще, но больше всего российского генерала обеспокоило название лаборатории «733» в сочетании со словами «вакцина», «препараты», «воздействие ядов», «подопытные», «морские свинки», «испытания», «вербовка».
Сказать, что Александр Иванович обладает хорошей памятью, не сказать ничего. Этого коренастого генерала со строгим внимательным взглядом карих глаз, густым ежиком русых с проседью волос и аккуратными, коротко стриженными усиками называли в военном ведомстве «человек-компьютер», что соответствовало его уникальным способностям.
Память генерала была феноменальной. Александр Иванович мог назвать по имени и отчеству человека, с которым встречался несколько лет назад, вспомнить детали разговора, при каких обстоятельствах он состоялся. Строев не записывал номера телефонов, он их запоминал. Голова его хранила схемы важнейших исторических сражений, статистические данные, кодовые названия различных военных объектов, годы жизни императоров и великих полководцев, имена, фамилии, отчества и даты рождения окружающих его людей.
«Лаборатория 733», – задумчиво произнес генерал.
Упомянутый Майклом Ферри объект вызвал в памяти Александра Ивановича другое кодовое наименование: «Отряд 731». Он вспомнил поездку в Китай, деревню Пинфан, длинное, похожее на казарму здание, куда водили российскую военную делегацию китайские коллеги. Теперь это музей, а начиная с тридцатых годов ХХ века и вплоть до освобождения этой территории частями Красной армии, здесь действовал «Отряд 731» – японская фабрика бактерий, занимавшаяся выведением спор сибирской язвы, бактерий чумы, брюшного тифа, холеры.
Японский император Хирохито, мечтая о завоевании мирового господства, понимал, что только обычными вооружениями достичь этой цели невозможно. Тогда, в начале тридцатых годов прошлого века, Токио взял курс на создание бактериологического оружия, посредством которого можно было при минимальных затратах уничтожить миллионы людей.
Эффективность выведенных «Отрядом 731» бактерий проверялась на азиатах и европейцах. В качестве подопытных представителей азиатской расы использовались китайские, корейские и монгольские крестьяне, а европейской – русские эмигранты, проживавшие в находящемся неподалеку от фабрики бактерий городе Харбине.
Вернувшись из Китая, Александр Иванович ознакомился с захваченными во время войны японскими трофейными документами. Начальник военного архива подвел его к стеллажу с пожелтевшими папками «Отряда 731». В них были карты и фотографии секретного объекта, состоявшего из ста пятидесяти зданий, включая крематорий, в котором сжигались тела жертв эксперимента. Скользнув взглядом по выцветшим подборкам документов с иероглифами на обложках, Строев обратил внимание на стоящую особняком папку, обозначенную кодом «733».
– Это, по-видимому, относится к какому-то филиалу основного объекта, – пояснил сопровождающий. – Но все документы в подборке зашифрованы. Сразу после войны армейские шифровальщики пытались их раскодировать, но не получилось. Потом посчитали, что материалы потеряли актуальность. Так вот и пылятся на полке, уже, наверное, и объекта давно нет, а папка все хранится, а что в ней, никто не знает.
Строев полистал желтые хрупкие листки, исчерченные колонками цифр. Ни схем, ни фотографий, которые могли бы натолкнуть на мысль о назначении и характере объекта, скрывающегося за кодом «733», не было. Тогда генерал подумал, что при нынешней технике вскрыть старый японский шифр, не проблема, но прошло уже семьдесят лет, кому она в наше время нужна эта макулатура.
Теперь же из перехваченного разговора выяснилось, что «Лаборатория 733» существует и действует под американским контролем, а российская сторона сведениями о ней не располагает. Строев запросил из архива заинтересовавшую его папку, вызвал начальника шифровальной службы и сказал, придвигая к нему документы:
– Сегодня у нас пятница. – Генерал на секунду задумался. Во вторник ему предстояло вылететь в Париж и, до отъезда в командировку Александр Иванович очень хотел бы знать, что представляет собой эта «Лаборатория 733». – В воскресенье утром расшифрованный и переведенный на русский язык материал должен лежать у меня на столе. Понятно?
– Так точно, товарищ, генерал, к воскресенью сделаем, – пообещал шифровальщик, уложил папку в портфель и, козырнув, вышел.