Я ускользнул на рассвете, стараясь остаться незамеченным. Прежде чем выйти из спальни, я долго смотрел на Роми. Как лучше уйти? Испариться, подобно случайно залетевшему ветерку? Дождаться, пока она проснется? Слишком велик риск оказаться выставленным за дверь. Я растерял свою вчерашнюю самоуверенность и не собирался лгать ей снова, делая вид, что я завсегдатай завтраков у маркизы. Это был всего лишь сон, случайный сбой в привычном ходе вещей. Я бы мучился сожалениями, если бы не присущее мне здравомыслие: эта девушка и я принадлежали разным мирам.
На диване в гостиной спали гости. Я заметил большой букет на столике с витой ножкой и неслышным шагом вернулся в спальню. Театральным жестом положил ей на подушку цветок гортензии и послал воздушный поцелуй. Изящный розовый шар рядом с моей спящей красавицей – как же это было круто! Позже она скажет мне, что не любит срезанных цветов. В них есть что-то трагическое. Они напоминают о смерти, о венках на могилах и о стоячей воде. Ее всегда было нелегко понять.
Я не осмелился выйти через ворота, предпочтя путь через скалы. Учитывая предыдущие испытания, мой костюм больше ничем не рисковал. Океан был спокоен, небо чистое. Я долго шагал в рассветной свежести. В голове, перемежаясь с воспоминаниями о наших чувственных утехах, слагалась статья.
Когда я наконец добрался до родной деревни, время приближалось к обеду. Я укрылся у себя в комнате, не испытывая ни малейшего желания попадаться на глаза отцу в изодранном костюме. Пусть даже на данный момент его уважение ко мне было на уровне плинтуса. Жозеф занимался тем, что тасовал колоду, незаметно вытаскивая из нее тузов, – пытался отработать трюк.
– Это маркиза тебя так отделала? – насмешливо бросил он.
Я только отмахнулся. Разговаривать не хотелось. Да и брат в любом случае не поверил бы мне. Накануне, наблюдая за моей подготовкой к экспедиции, Жо только глаза закатывал. Я что, действительно собрался изображать из себя журналиста, чтобы потрафить отцу? А почему бы, к примеру, не научиться бить чечетку? На его взгляд, надо было просто вести себя тише воды ниже травы. Некоторое время не приближаться к игорным заведениям и спокойно ждать. Отец рано или поздно остынет. Но вот тут он ошибался.
Я глубоко вздохнул. Собрал остатки сил. Я должен как можно быстрее изложить свои впечатления на бумаге. Написать статью на одном дыхании и первым же поездом метнуться в Бордо. Если я потороплюсь, то доберусь до редакции еще до того, как будет сдан очередной номер. Я бросил шляпу на кровать, борясь с желанием последовать ее примеру – настолько я был вымотан, – и сунул руку в карман за блокнотом.
Блокнот исчез.