Пока они поднимались по лестнице, Лори показалось, что у нее перед глазами проносится вся жизнь, словно ее вели на казнь. Или она сама себя вела? В клубе становилось все больше народу – в основном, людей, которых она давно и хорошо знала. И она занервничала, сама попросила Диму подняться. У него была зарезервирована комната – она не сомневалась. Но почему так трудно было решиться на это, даже теперь, когда они шли туда?
На каждой ступеньке Лори заново принимала решение о том, чтобы не сбежать, чтобы поднять тяжелую, как кирпич, ступню, идти дальше. И еще, снова и снова – пока они не дошли до самого верха. Разглядел ли он ее шрамы в прошлый раз? Ее спина выглядела настоящим полем боя – такое далеко не каждому мужчине понравится. В публичных зонах клуба она старалась не появляться неприкрытой. Наверное, она была единственной женщиной в «Сабспейсе», которой было куда легче обнажить грудь, чем спину.
Главное сейчас – не думать о том, что было тогда. Дима не имеет к этому никакого отношения. Нежный, внимательный, в меру строгий. Иногда она наблюдала за ним, когда он играл с другими женщинами – и ни за что не стала бы мечтать о нем, если бы обнаружила хоть каплю садистских наклонностей. Но он не был садистом, ни в чем – ему не нравилось причинять боль сабам и не нравилось ломать их.
Его любимым видом игры, насколько она могла судить, были игры в полное подчинение – иногда с двумя девочками, а иногда с другим домом в паре. И не для того, чтобы наслаждаться чужим унижением – с достаточно покладистой сабой он был самым добрым и щедрым господином в клубе.
Что, если ее спина при ближайшем рассмотрении вызовет у него отвращение, как и ее мазохистское прошлое? Что, если он сочтет, что они не подходят друг другу, потому что она все еще любила хорошую порку ремнем и пощечины?
Его лицо было мастерски непроницаемым, пока она рассказывала о своих предпочтениях – не все, но многое из того, чего, возможно, ему не нравилось делать. Во всяком случае, она никогда не видела, чтобы Дима устраивал кому-либо жесткую выволочку, как это любили делать другие домы клуба.
Макс, который регулярно прилюдно порол Лизу за опоздания при входе. Ник, который регулярно участвовал в унижениях самых строптивых саб на барной стойке. Даже Коп, который редко жестил, но однажды все же привязал одну строптивую новенькую к скамейке для порки и устроил впечатляющую сцену с использованием розг. И не смилостивился, пока несчастная не расплакалась от бури эмоций.
Но только не Дима. Казалось, он был слишком возвышенной натурой для подобных развлечений. Впрочем, она подозревала, что он просто предпочитал не выставлять свои настоящие пристрастия на всеобщее обозрение. И ей сегодня только предстоит узнать, в чем они заключаются.
– Тебе нужно десять минут? – спросил он, пропуская ее в комнату для развлечений.
– Да, благодарю, мой господин, – пробормотала Лори, поразившись тому, как слабо и испуганно звучал ее голос.
– Я возьму себе коктейль и вернусь, – кивнул он, с виду совершенно невозмутимый, и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Лори обхватила себя руками, без интереса оглядываясь по сторонам. Эту комнату она знала прекрасно. Очень неожиданный выбор для него, очень. После ремонта комнаты для игр на втором этаже стали еще более узко специализированными, чем раньше.
Появилась комната для романтиков – она бы не удивилась, если бы Дима выбрал ее. Большая постель, много повязок, наручники, свечи для игр с воском, флоггеры, перья, холодильник со льдом и прочие предметы для мягких игр.
Были и другие комнаты, выбор которых был бы более оправдан. Комната-темница с наиболее разнообразными игрушками. Или комната в стиле «минимализм», куда он мог бы прийти только с тем, что нравится ему самому: кругом разные типы удерживающих устройств, и больше ничего. Приноси свои игрушки, ставь сабу в любую позу и делай с ней что хочешь.
Но он выбрал комнату со скамьей для порки и кучей разных девайсов для этого. В ее животе все перевернулось. Кто бы мог подумать. Неужели ему все-таки такое нравилось? Или это только для нее?
С трудом преодолев ступор при взгляде на скамью, Лори поспешила в душ. Ей очень хотелось ополоснуться перед сессией.
Едва успев сделать это и переодеться до его возвращения, она встретила его в комнате и молча опустилась на колени. Дима бросил на пол сумку с игрушками, и Лори еле удержалась от того, чтобы вздрогнуть – о боже, еще одно испытание для нее: гадать, что внутри. Она так надеялась, что первую ночь он обойдется руками.
На лице ее дома по-прежнему крепко держалась маска непроницаемости – он был явно настроен на игру. Лори опустила глаза, прислушиваясь к ощущениям в теле: все трепетало, но больше от предвкушения, чем от настороженности. Всего лишь чуть более напряжена, чем обычно. Неплохо для первой игры с мужчиной в такой обстановке. Когда он успел заслужить это доверие?
– Хорошая саба, – мягко бросил он, снял обувь и прошел мимо нее, невзначай погладив пальцем по щеке, – вставай. Хочешь глоток воды?
– Да, мой господин.
Наполнив стакан, он повернулся, подошел и напоил ее. Лори не пыталась взять стакан – она была достаточно опытна для этого. Ее дело – быть хорошей сабой. Хорошая саба беззащитна и принимает из рук господина все, что он дает. Их взгляды встретились, пока она пила. Затем он также сделал пару глотков и поставил стакан на прикроватный столик.
– По совокупности всего твоего опыта… – негромко начал он, – какого наказания ты бы ожидала за опоздание?
Мысленно выругавшись, Лори прикрыла глаза. Она была уверена, что он спустит ей это с рук. Сюрприз – он не такой уж мягкий и всепрощающий, каким хотел казаться в прошлый раз.
– Порка, – хриплым голосом соврала она, глядя в пол. Сказать правду ей не достало сил. Она бы ожидала унижений. Все домы в клубе знают, что порка – не наказание для нее, а награда.
– Ммм… какое совпадение. Я как раз думал об этом, – без какого-либо выражения отметил ее дом. – Расскажи, как тебя за это наказывали. Два-три примера будет достаточно.
– Эмм…
Щеки Лори загорелись. Как он понял, что она врет? Ведь они раньше не играли толком. Или… все-таки не понял? Может, спрашивает просто так?
– Я жду ответа, саба.
В его голосе прорезался металл, и Лори вздрогнула, поднимая глаза, полные мольбы:
– Пожалуйста, мой господин… можно я не буду говорить о предыдущих партнерах?
– Можно, – мягко сказал он.
Но прежде, чем она выдохнула с облегчением, сардонически улыбнулся:
– К счастью, я тебя об этом и не прошу. Я жду рассказа о наказаниях. Начинай.
На этот раз краска затопила ее лицо до ушей – Лори чувствовала, как горит кожа, а глаза почти слезятся от стыда. Их взгляды встретились, и она увидела насмешку в его глазах – это было хуже, чем гнев, которого она опасалась. В груди резануло.
– Я соврала вам, мой господин, – призналась она, не выдерживая больше стыда. Стыдно было не столько врать, сколько быть пойманной на этом. Им, кто играл с ней второй раз в жизни. Сколько раз она врала доминам, которые развлекались с ней неделями? Никто никогда прежде вот так не ловил ее. Никто вообще никогда ее не ловил.
– Я знаю, – негромко сказал он, приподнимая ее подбородок.
Лори изо всех сил старалась не смотреть на него снова, не нарушать еще больше правил. Из глаз потекли слезы, и она зажмурилась. Что с ней такое? Она опоздала, наврала своему дому, посмотрела в глаза без разрешения и призналась во вранье, хотя это было страшной глупостью. Каждая саба в клубе знает – соврала дому, ври до конца.
Доминанты не переносят таких ударов по самооценке. Но она сказала… вела себя с ним как сущий ребенок, как новичок, как неумеха. Пошла на поводу у какого-то нутряного желания быть совсем беспомощной и слабой… не в том смысле, в котором это нравится мужчинам.
Это раньше она думала, что мужчины ищут слабых женщин. На самом деле они ищут сильных, которые умело притворяются слабыми ради их удовольствия.
Дима провел большим пальцем по ее мокрой щеке, и она замерла, тяжело дыша.
– Я все еще жду. Рассказ о наказаниях, – негромко сказал он. Лори приоткрыла глаза, глядя в сторону. На секунду ей показалось, что она ослышалась. Он должен был наказать ее за вранье. Он должен был что-то сделать. Или… нет?
Она начала медленно рассказывать, надеясь, что ей станет хоть немного легче через минуту – но по правде, эта надежда была слабой. И оставалось мечтать лишь о том, чтобы не умереть от смущения за то время, что понадобится на сухое изложение пары примеров.
– Насколько ты хороша в оральных ласках, солнышко? – внезапно спросил ее дом, слегка улыбаясь. В его глазах загорелись огоньки страсти во время ее рассказа, и Лори мягко улыбнулась, почти без труда справившись со смущением:
– Я сделаю все, чтобы вам было хорошо, мой господин.
Она завлекательно наклонила голову, посылая взгляд, полный соблазна, но выражение лица Димы тут же сменилось на насмешливое.
– Я буду ждать с нетерпением, – сказал он тоном, который явно показывал, что манипуляция не прошла. – На колени.
Лори замерла на секунду, а потом грациозно опустилась на колени, не в силах остановить бег мыслей, страхов и фантазий о том, как ему вздумается наказать ее. Когда его пальцы взъерошили ее волосы и внезапно жестко собрали на затылке, Лори непроизвольно приоткрыла губы.
– Закрой рот, – ровным голосом приказал он. И, стоило ее губам сомкнуться, шлепнул по ним ладонью. Вздрогнув всем телом, Лори зажмурилась и дернулась, но он крепко держал левой рукой за волосы. Две звонкие пощечины – по обеим щекам почти оглушили. Слегка съежившись, с трудом удерживаясь от того, чтобы закрыться руками, она пискнула – но он больше не собирался бить по лицу и уже отпустил волосы.
– Это за вранье, – тем же ровным голосом пояснил он очевидное. – Попроси прощения, и мы забудем об этом.
– Простите меня, мой господин, – прошептала Лори с готовностью. И вдруг почувствовала, что ей и в самом деле стало легче. Это вынужденное вранье унизило ее больше, чем наказание. И извинения принесли только облегчение.
– Умница, – похвалил он, и в его голосе на этот раз звучала неподдельная теплота. – Сними платье и ложись на скамью.
Лори прикрыла глаза, подавляя вздох. Она бы предпочла просто приподнять юбку – если она снимет платье, спина будет слишком на виду.
Ее партнер тем временем пересек комнату и открыл молнию сумки, задумчиво глядя внутрь. Лори нерешительно поднялась с колен и завела руки за спину, но снова помедлила.
– Какие-то проблемы? – спросил он через минуту, поймав ее умоляющий безмолвный взгляд.
– Моя спина, – тихо сказала она, желая провалиться сквозь землю.
Еще одна причина, по которой она предпочитала женщин в последние годы – они всегда спокойнее относятся к таким вещам. Для них не так важна идеальная внешность.
– Я уже видел. Раздевайся, саба, – чуть более жестким тоном скомандовал он, и на этот раз она не посмела ослушаться.
На скамье для порки она почувствовала себя совсем неуютно – особенно когда он помедлил и погладил ее по спине перед тем, как наказывать. Она напряглась, и его рука исчезла – а первый жалящий удар стека застал врасплох.
Лори издала тихий стон. Кожаный наконечник коснулся ее бедра и пополз вверх, заставляя напряженно ждать следующего удара. Новый шлепок – чуть ниже ягодиц, совсем несильно. Но по очень чувствительному местечку. Рот мгновенно пересох. Сглотнув, она слегка шевельнулась – скамья была спроектирована так, что ноги оставались слегка раздвинутыми. Ничто не мешало ему касаться стеком ее гладко выбритой киски, и он, разумеется, быстро добрался до нее. Удары сменились нежными ласками грубым куском кожи – и, когда она меньше всего ожидала, получила новый жалящий удар по ягодице, на этот раз слева. А потом снова были долгие ласки – пока она не начала постанывать и ерзать.
Новые неожиданные удары усилились и обрушивались подряд, а потом он гладил ее прохладной ладонью, ласкал ягодицы левой рукой. Потом снова порол и снова проводил стеком по внутренней части бедра.
Лори тяжело дышала и постанывала, мысленно умоляя о новых ласках. Совершенно бесстыдно текла. Когда до ее киски, наконец, добрались его пальцы, она принялась тереться о него как кошка – не думая ни о чем, кроме оргазма.
«Боже, какая нежная порка», – мелькнуло в ее голове. Она не помнила, когда ощущала нечто подобное. Ягодицы горели от ударов, но она почти не чувствовала этого, поскольку киска пульсировала от желания.
Звуки открывающейся молнии и шуршание упаковки презерватива заставили ее выдохнуть с облегчением. Лори издала протяжный стон, и почти сразу в нее жестко втиснулся его член – сразу до конца, очень жадно и безжалостно. Запустив ладонь в ее волосы, он слегка потянул, заставляя слегка запрокинуть голову назад и трахая ее так ожесточенно, словно пытался отомстить за что-то.
За мгновение до того, как любые мысли покинули голову где-то на периферии ее сознания мелькнуло замешательство: «Неужели счастье может быть таким простым?»