С комиссаром договорились встретиться в 22:00 у входа на Северный вокзал, откуда отправлялся дополнительный поезд во Франкфурт, – к тому времени должны стать известны результаты облав на других вокзалах. Более всего полицейских беспокоило отсутствие словесного портрета убийцы. Единственное, что Дариору удалось запомнить, – так это высокий рост, крепкое телосложение и длинные руки преступника. Негусто, но если увидит – узнает. Однако, этого было мало, поэтому Дариор решил расширить данные о словесном портрете убийцы. Министр сказал, что существует лишь один человек, видевший преступника. Это Дариор. Однако Дюран ошибался. Помимо историка, маньяка могли наблюдать ещё несколько человек. Безусловно, хозяйка квартиры, которую он снимал в Булонском лесу. Не мог же преступник просто так поселиться в полюбившемся доме! К тому же трудно предположить, что его не заметили соседи, населяющие дом. Маловероятно, но маньяка мог видеть и музейный смотритель. Изощрённостью ума он явно не отличался, но если бы столкнулся с убийцей, в музее ночью, уж точно бы сообщил. Однако разговаривать с печально знакомым смотрителем Дариор вовсе не собирался. Единственный вариант – хозяйка квартиры в Булонском лесу. Туда-то Дариор и собирался направиться, однако прежде решил заглянуть домой. Машину пришлось оставить в двух кварталах отсюда. Вдоль набережной, подобно извивающейся змее, растянулась гудящая пробка. «Ничего, не барин, – беззаботно подумал историк, – могу и пешком пройтись». Дариор не торопился раздобыть новые приметы преступника, так как, они нужны были ему к десяти вечера. Другим они не понадобятся. Он был уверен в этом.
6:37 вечера – минутная стрелка передвинулась на деление. Время есть. Не заметив как, Дариор дошёл до своего дома. Ничем не примечательное трёхэтажное здание желтоватого оттенка с выложенным белой плиткой цоколем. Когда-то в юности здесь жила его мать. Железная, покатая крыша, облупленная от времени, града и дождя. Мансардные окна. Балконы. Один подъезд. Напротив подъезда чинно возвышались каштаны. Когда-то дом видал лучшие времена. Однако весь этот подкошенный и облупившийся вид придавал строению некий своеобразный уют старинного мира. Топ-топ-топ – гулко раздавались шаги на лестнице. В воздухе витали кофейный аромат и запах свежей выпечки – очевидно, кто-то из соседей затеял поздний обед или ранний ужин. Звякнули ключи. Дариор аккуратно открыл дверь, расстегнул пиджак и вошёл в квартиру. На самом деле ничем не примечательное жилище: маленький закуток кухни пристроился к единственной комнате, тоже не отличавшейся большими размерами. Кованый балкон выводил на фасад здания, откуда открывался прекрасный вид на набережную. Комната была обставлена самым скромным образом. В углу – узкая кровать, в изголовье – платяной шкаф, посередине – письменный стол и пара кованых стульев. Вот и вся обстановка, если не считать несколько картин, вывезенных из России. Есть хотелось ужасно. С шести утра Дариор не прикасался к пище, поэтому наскоро сделал себе бутерброд с ветчиной и запил чашкой кофе. Время ещё было…
Когда у Дариора появлялось свободное время, он не шёл в варьете или оперетку, не посещал фестивали вин. Он предпочитал пыль библиотек, мудрость фолиантов и тайны старинных манускриптов. Он садился за рабочий стол и углублялся в дебри истории. Сейчас он кропотливо изучал рукопись, сюжет которой подтолкнул Парижского Демона к новым убийствам.
Вообще, Одоевский любил разбирать древние летописи. В особенности те, что были обнаружены недавно. Очень часто среди таких работ, грозящих перевернуть всю мировую историю, попадались искусно состаренные подделки. И одним из направлений работы Дариора было выявление таких подделок. Платили за это немного, но молодой человек корпел над ветхими страницами ради будущего современной истории, а вовсе не ради денег.
Был, как-то раз, забавный случай. В винном погребе одного из средневековых замков, коих во Франции было предостаточно, обнаружили нишу, наполненную древними реликвиями и манускриптами XIII века. Наткнулись на это добро рабочие, занимавшиеся по указу хозяина замка расширением погреба. Признаться, ниша была крохотная, и сокровищ в ней было немного – с Янтарной комнатой или библиотекой Ивана Грозного не сравнить. Но, тем не менее, она имела довольно серьёзный исторический интерес. Да и не только исторический. По самым скромным оценкам, хозяин замка получил бы за эту находку сумму с пятью нулями. Однако этого не случилось. Почему?
Потому что одним из экспертов, взявшихся за изучение таинственной ниши и её содержимого, был молодой историк Дариор Рено. Вскоре всем обитателям замка стало ясно, что въедливости и профессиональных навыков этому человеку не занимать. Сутки он не выходил из пропитанного дурманящим запахом подвала. А когда вышел, у хозяина замка, вскоре, появились серьёзные проблемы.
Как оказалось, отпрыск дворянского рода не пожелал довольствоваться богатствами, доставшимися от отца. Он решил обмануть всех и вся для того, чтобы приумножить своё состояние. Воспользовавшись услугами нелегальных экспертов, он сфабриковал поддельные документы и реликвии, состарил их и сокрыл в специально приготовленной нише.
Надо отдать ему должное – ведь аферист практически не допустил ошибок. Восковые церы, патина на утвари, истлевшая тесьма – всё было мастерски подогнано под нужные исторические кондиции. Ошибся ревностный кладоискатель лишь в одном. Рассматривая в лупу один из великолепно выполненных манускриптов, Дариор заметил на его поверхности пятнышко. Оно было совсем маленькое, но, чтобы разрушить грандиозный план мошенника, хватило и его. В ходе экспертизы было установлено, что это пятно оставлено жидкостью, содержащей зерновой спирт, кориандр, сок можжевеловых ягод и цедру лимона. Такой состав характерен для джина, появившегося в Нидерландах лишь в XVII веке, а никак не в XIII. Нет, конечно, можно предположить, что средневековым бутлегерам взбрело в голову гнать зерновой спирт с добавкой можжевеловых ягод и лимонной цедры. Но, во-первых, технократический прогресс того времени едва ли мог позволить создать столь непростой напиток, а во-вторых, горничная и дворецкий, допрошенные историком, показали, что любимым напитком хозяина замка был джин с цитрусовыми добавками. Собственно, несколько бутылок такого напитка было найдено в покоях этого изворотливого господина. Вероятно, работая над изготовлением манускрипта, он проявил неосторожность – и капля этого чудесного напитка совершила роковое падение. Такой мелочи оказалось достаточно для полного разоблачения.
Фальсификаций и глупых ошибок в истории много. Требуются лишь упорство и внимание, чтобы разглядеть их грязный след. Вот и сейчас Дариор кропотливо работал над рукописью, полюбившейся Парижскому маньяку, и пытался раскрыть её секрет. Парадоксально: это произведение было написано бульварным, современным языком, однако никаких доказательств искусственной фабрикации документа не обнаружилось. Напротив, все экспертизы подтвердили подлинность и историческую ценность манускрипта. Но интуиция подсказывала Дариору: что-то здесь не так. Впрочем, кроме элементарного любопытства на него влиял и другой мотив. Нужно было понять, чем именно эта рукопись заинтересовала маньяка, и по какому принципу он выбирает жертв. Но пока, при всём старании, сделать это историку никак не удавалось.
Дариор взглянул на часы. Пора. Он отложил рукопись.
Затем встал и торопливо переоделся. На улице весьма похолодало, поэтому Дариор надел замшевое пальто. Оружия молодой человек не имел, но, немного подумав, положил в карман бельгийский раскладной нож – осторожность не помешает. Дариор умел неплохо стрелять, в своё время даже увлекался этим, но сейчас на возможность иметь дома револьвер просто не хватало денег – в стареньком портмоне покоилось всего сорок пять франков. Историк аккуратно надел начищенные ботинки, посмотрел в зеркало – в общем и целом остался доволен. Потом вышел из квартиры, закрыв за собой дверь. Спустя полчаса он уже ехал на своём «рено» по направлению к Булони.
Теперь историк более внимательно рассмотрел дом, в котором скрывался маньяк. Возможно, по тому месту, где жил убийца, получится более точно определить черты его характера. Но, в общем, ничего необычного – дом как дом. Примерно такой же, как и у него самого. Только два этажа, а не три. А уж подъезд и вовсе ничем не отличается. Дверь в квартиру преступника тоже не светилась дьявольским сиянием. Хозяйка – открыла сразу. Это была вековая старушка в треснутом пенсне, будто сошедшая со страниц старинной сказки. Было видно, что она ещё не до конца опомнилась от обыска, устроенного в квартире ажанами.
– Извините, мадам, я всего на минуту, – сказал Дариор, доставая из внутреннего кармана удостоверение. – Ваш жилец – что вы можете сказать о нём?
– Неужели это он такое натворил? – удивилась старушка весьма бойким для её возраста голосом. – Один из мсье ажанов сказал мне, что он – тот самый ужасный убийца, которого все ищут. Надо же, никогда бы не подумала! Такой презентабельный молодой человек!
– Можете описать его внешность?
– О, да, – с готовностью кивнула хозяйка, и Дариор сразу понадеялся на благоприятный исход. Как, оказывается, всё просто! Нужно было лишь вежливо расспросить квартирную хозяйку! А не пугать ее толпой тупых ажанов. Однако стоило старушке заговорить, как Дариор снова сник.
– У него очень пышная чёрная борода, густые усы, а волосы свисают почти до плеч, – наморщив и без того складчатый лоб, вспоминала хозяйка. «Скорее всего, накладные», – сразу догадался Дариор.
– Ну а глаза? Вы запомнили цвет или форму? – Дариор попытался узнать неизменяемые части лица.
– Молодой человек, я не знаю, какие глаза у меня, а вы спрашиваете про кого-то другого!
– А возраст? Вы назвали его молодым человеком. Ему меньше тридцати? – не унывал Дариор.
– Для меня и семидесятилетний старик – молодой человек, – безмятежно рассмеялась старушка кудахтающим смехом.
Вот чёрт! Ничего нового! Дариор взглянул на часы – 8:20. Пора бы поторопиться.
– Хотя подождите, – старушка неожиданно вскинулась, – у него на руке, кажется, на правом запястье – странный рисунок.
– Татуировка? – обрадовался Дариор.
– Кажется, да.
– Можете точнее? Вспомните, пожалуйста, – это очень важно.
Старушка, кажется, и вправду очень старалась вспомнить – наморщила лоб и заходила из стороны в сторону. Минутная стрелка показала 8:25. К девяти Дариору нужно было быть дома, чтобы принять доклад о ситуации на Восточном вокзале и вокзале Аустерлиц. Надо же, как резко и непредсказуемо меняется жизнь! Ещё утром ты на побегушках у полицейского комиссара, а вечером уже сам командуешь, по меньшей мере, ротой ажанов!
– Это был дом! – неуверенно выдавила хозяйка.
– Простите? – не понял Дариор.
– Тату… как вы сказали? Татуировка! В виде домика. С такой покосившейся крышей. Я ещё подумала: почему такой некрасивый? И нарисован чёрной краской.
8:30. Татуировка – это, конечно, очень важная примета, но надо бы поторопиться. Поблагодарив, Дариор попрощался с хозяйкой, стремглав выбежал из дома, сел в машину и помчался по пустынной дороге. Уже стемнело. На улице было непривычно безлюдно, и Дариор чувствовал себя одиноким ястребом, летящим сквозь холодные порывы ветра. Для пущей остроты ощущений молодой человек приоткрыл окно. Его верному «рено» уже давно пора было на свалку. Руль поворачивался с трудом, колёса издавали шипящий звук, а тормоза визжали так, что из ближайших окон высовывались люди. Но хуже всего было то, что на поворотах у престарелой машины постоянно открывались двери. Что только не делал с ней историк – отдавал в ремонт, смазывал, – но всё впустую. Автомобиль явно пережил своё время.
«Итак, что у нас есть? – размышлял Дариор, пока ехал. – Мужчина, лет 30 – 35, ну пусть средних лет, высокого роста и со странной татуировкой на правом запястье. Прибыл два месяца назад в Париж и к сегодняшнему дню успел умертвить различными способами, по меньшей мере, двадцать человек. Убийца, безусловно, живёт в своём выдуманном мире. Однако, что-то, помешало ему покинуть столицу Франции так же быстро, как и другие города. Очевидно, какой-то, побочный род деятельности. Но теперь с этим покончено, и он собирается немедленно бежать из города. Пешком далеко не скроется, а все автомобили проверяют. Остаётся лишь один вопрос: с какого вокзала?» Об этом и думал Дариор, пока ехал.
Наконец, впереди показалось жёлтое здание, и «рено» остановился, вернее – завыл и чуть не въехал в подъезд. Спустя мгновение Дариор уже вбегал в квартиру. Взглянул на часы: 8:59. Тут же, словно ожидая сигнала, раздался телефонный звонок.
– Да? – прокричал Дариор, схватив трубку.
– Мсье Рено? – послышался хрипловатый голос. – Говорит комиссар Гарсия. По вашему приказу был произведён досмотр поездов, отправляющихся с вокзалов Аустерлиц и Восточный в течение сегодняшнего дня.
– Нашли что-нибудь?
– Ничего, мсье. На 21:00 все чисто.
– Хорошо, – без особого сожаления ответил Дариор. – Продолжайте наблюдение.
Положил трубку и нетерпеливо потёр руки. «Ничего, – сказал он себе. – У комиссара Мортена ещё есть возможность поймать убийцу на вокзале Монпарнас». Хотя, зачем сочинять? Дариор рассмеялся. Схватка произойдёт в 22:30 на Северном вокзале.