Совещание проходило в тесном кабинете, первого оперативного Дивизиона, скудно обставленном дешёвой мебелью. За столом сидели пять человек, причём настроение у каждого было прескверным. Крупный широкоплечий мужчина сидел прямо напротив Дариора и выглядел мрачнее тучи. Это был первый заместитель министра внутренних дел, всесильный директор департамента полиции. Сотрудники Сюрте называли его «министр полиции» или просто «Министр». Рядом с ним сопел начальник корпуса жандармов. Он выглядел весьма спокойно, но постоянно поглядывал на карманные часы, словно пытаясь остановить взглядом бегущее время. Мортен нервно ломал пальцы. Лейтенант Банвиль сжался в комок, словно считая себя недостойным света, исходившего от столь влиятельных особ. Дариор тоже имел карманные часы – пусть и не золотые, как у начальника жандармов. По его часам, совещание длилось уже час с четвертью и ничего хорошего не предвещало.
– Итак, – наконец подытожил Министр, – наша страна выдержала тяжёлую, чрезвычайно кровавую войну. Миллион убитых, тысячи разбитых семей – мы до сих пор не можем устранить последствия этой ужасной катастрофы. Сейчас власть ведёт ожесточённую финансовую политику, чтобы облегчить жизнь людей и вырвать их из тяжёлых воспоминаний о погибших близких. Однако даже во время столь лютой войны не было таких ударов в спину, как сейчас. Господа, мы – нация победителей! Наш народ одолел сильнейших врагов, однако терпит удары в мирное время. Раньше мы ещё могли ждать от вас результатов, но теперь, когда число жертв перевалило за два десятка…
Министр выдержал значительную паузу, и Мортен нервно поёжился.
– В общем, так продолжаться не может! – грянул Министр, и эхо его слов вновь полилось по кабинету. – Правительство в бешенстве! Ещё бы – таких дерзких убийств Франция не видела никогда, и самое главное – наша многоопытная полиция бессильна!
– Прошу поверить, – невежливо встрял Мортен, – органы правопорядка прикладывают все возможные усилия и…
– И всё безрезультатно, – закончил за него министр полиции. – Нам поставили определённый срок: пять дней. Если через это время злоумышленник не будет найден, нас всех, господа, ждёт неминуемая отставка, а в худшем случае – суд. Затем дело окончательно и с позором передадут в Комитет.
На миг в кабинете повисло молчание. Эти слова, казалось, дали присутствующим новую пищу для размышлений. Весь смысл происходящего навис над их сознанием. Министр полиции понравился Дариору настолько, насколько может понравиться начальник: резкий, волевой, знающий толк в своём деле. Пепельные волосы с благородной проседью открывали широкий лоб министра, а покрытое шрамами лицо говорило о прошлой постепенной карьере.
– Мсье Дюран, – обратился к министру жандарм, – мои люди уже прочесали половину Парижа. Патрули стоят на каждой улице. Идёт строгий учёт всех въезжающих и уезжающих. Но без особых примет преступника поймать невозможно – город большой. Это всё равно, что искать чёрную кошку в тёмной комнате.
А вот жандарм Дариору не понравился. Сразу видно: закоренелый карьерист, думающий только о своём будущем. Льстивый бездельник – вот точное описание этого человека. Почему прочесали только половину города? Почему так долго? За это время можно было проверить весь Париж! И помочь доблестной полиции. А всё из-за лишнего и бестолкового усердия.
– Теперь о приметах. – веско заговорил министр. – Только один человек видел убийцу и остался в живых, но он почему-то до сих пор молчит. – Министр взглянул на Дариора и с некоторой угрозой спросил: – Скажите, мсье Рено: что вы делали на месте поимки преступника? Кажется, вы не состоите в рядах полиции?
Дариор хотел тут же ответить, но его опередил Мортен:
– Позвольте, мсье Дюран, я не раз говорил об этом! Я категорически запрещал Рено даже подходить к зданию полиции!
«О звании печётся, – улыбнулся Дариор, – не хочет в отставку».
– Однако, – продолжил министр, – мсье Рено всё же участвовал в задержании, и тому есть много свидетелей.
– Но… – начал было Мортен, однако министр перебил его:
– Как мне кажется, я спросил не вас, комиссар.
Теперь Дюран вовсе не сводил глаз с историка, и тот понял, что пора бы уже сказать что-то в своё оправдание. Собравшись с мыслями, он неторопливо начал:
– Да, я не состою в полиции. Однако череда убийств затронула и меня самого. Однажды я уже оказывал помощь мсье комиссару…
– Дело №367, знаю, – кивнул Дюран. – меня проинформировали.
– Рено всего лишь путался под ногами! Я бы и сам расправился с гнусными китаёзами, и притом в два раза быстрее! – зарычал комиссар.
– Почему китаёзами? – удивлённо спросил министр, но не у Мортена, а у Дариора.
– Один из нападавших имел восточную внешность, – пояснил историк.
– Да, вылитый Будда! – подтвердил комиссар. – Или Аллах – кто там у них?
– В Китае исповедуют конфуцианство. Но не суть, – продолжил Дариор. – Как и в тот раз, я решил оказать следствию помощь. Мне удалось вычислить местонахождение преступника, и мы сразу туда отправились – я вовсе не собирался принимать участие в задержании. Просто мне приказал… – Дариор запнулся: выдавать комиссара в его планы не входило, – голос разума.
– Интересное дело! – рассмеялся министр. – Полиция не может справиться со своим делом и привлекает на помощь русского консультанта. А маньяк продолжает творить в столице свои чёрные дела!
– Позвольте! – вскипел комиссар. – Я стараюсь изо всех сил! Попадись мне в руки этот мерзавец – я бы так начистил ему морду, что она бы навсегда стала чёрной!
– Ваша задача не в этом, – более жёстко ответил министр. – Вы должны руководить расследованием. А заниматься тем, чем вы сказали, могут и обычные патрульные.
Комиссар весь побагровел от обиды, открыл было рот, но так ничего и не сказал. Отвернулся и пристыжённо отвёл глаза.
– Что больше всего меня занимало, – нарушил тишину Дариор, – что преступник на такой долгий срок остановился в Париже. Нигде, кроме Лондона, он долго не задерживался. Это можно отследить по кровавому следу его преступлений.
– Быть может, ему понравилась архитектура, – забыв об обиде, предположил комиссар. – Приехал, увидел всю эту красоту и решил остаться здесь навечно.
– Помолчите! – рявкнул министр и кивнул Дариору, чтобы тот продолжал.
– Не знаю, чем именно задержал его этот город, – историк на миг задумался и неторопливо продолжил: – он говорил о каком-то открытии. О теории, которую высказал совсем недавно.
– Убийца говорил с вами?! – поднял бровь министр.
– Довольно долго, но по большей степени это бред сумасшедшего.
– Вы разглядели его лицо? – оживлённо спросил жандарм.
– Нет, он прикрывал его, то ли платком, то ли маской.
– Ну, хорошо. – Министр сложил руки на груди. – У вас есть какие-нибудь предложения по поводу плана дальнейших действий?
– Одно, – недолго думая ответил Дариор, уже давно ожидавший этого вопроса. – Мы должны сконцентрировать всё своё внимание на вокзалах и дорогах, ведущих из города. Я знаю: ваши люди контролируют их, но, боюсь, этого недостаточно. Нужно устроить скрытое оцепление вокзалов. Думаю, в ближайшие дни преступник попытается бежать из столицы. Скорее всего, сегодня.
Все присутствующие изумлённо уставились на историка, а Мортен и вовсе чуть не упал со стула.
– Почему вы так думаете? – осторожно спросил министр.
– Теперь нам доподлинно известно, чем все эти дни занимался преступник, – не спеша заговорил Дариор.
– Кромсал людей, – кивнул Мортен.
– Не только, – качнул головой историк. – Как я уже сказал, он сделал какое-то открытие, причём очень важное. А раз так – думаю, понятно, почему задержался в городе на целых два месяца. Теперь же, когда он завершил свою работу… Думаю, у него нет резона оставаться в городе, где о нём слышал каждый ребёнок. Убийца бывал в Англии, Польше, Дании, Испании, Португалии и у нас, во Франции. Обычно люди с подобной натурой не могут долго уживаться на одном месте. Думаю, теперь наш приятель отправится в ближайшую страну, где ещё не был. Скажем, в Германию или Голландию. Так или иначе, кроме данного предположения у нас есть ещё две зацепки. Первое – почерк: тела жертв обескровлены. Но зачем психопат делает это, нам доподлинно неизвестно. Второе: он знает русский язык. Так что не будет лишним проверить сообщества восточно-европейских эмигрантов. Возможно, где-то, всплывёт персонаж, находившийся ранее на учёте в психиатрических лечебницах. Что важно – убийца вооружён. Кроме того, мы так и не нашли отпечатков. Это значит, что убийца знаком с криминалистикой. Возможно, бывший полицейский или эксперт-медик. И ещё: согласно его показаниям, не так давно он находился в Варшаве. Всё это необходимо проверить, но прежде всего надо перекрыть ему путь к отступлению.
Теперь на Дариора смотрели не с былым снисхождением, а очень внимательно, даже с уважением. Минуту-другую собеседники обдумывали сказанное и, очевидно, остались довольны.
– Что ж, – наконец заговорил министр. – Обозначим план действий. Я много думал об этом. К сожалению, мы не имеем словесного портрета убийцы и потому до сих пор находимся в тупике. Как верно подметил мсье Морель, в данной ситуации мы ищем чёрную кошку в огромной и тёмной комнате. Притом чрезвычайно расчётливую и изворотливую. Заметьте: нет ни одного свидетеля произошедших убийств. Единственный след – это квартира, в которой останавливался убийца. Что у вас по ней, Мортен?
– Ничего существенного, – процедил комиссар. – Хозяйка – дряхлая старуха, боится полиции, а потому молчит. В самой квартире – ни одной личной вещи убийцы. Преступник всё забрал с собой. И притом никаких отпечатков, словно никого и не было!
– Хм, осторожный господин, – протянул Дюран. – Значит, квартира – пустое дело. Но тогда единственный трезвый план действий на сегодняшний день, – это план, предоставленный вами, мсье Рено. Вы знаете, что делать. Первым делом нужно не дать преступнику покинуть город. Досматривать весь автотранспорт на выездах из Парижа. Но главное железная дорога! Патрули и агенты на все вокзалы! Проверять всех подозрительных. Выделить основные направления и присутствовать на этих вокзалах лично! Понимаю: это непросто, но выбора у нас нет и терять больше нечего. Мсье Рено, вы и так очень многим помогли нашей полиции, но я осмелюсь спросить: не сделаете ли вы это ещё раз?
– Безусловно, – почтительно кивнул Дариор.
– В таком случае, – торжественно провозгласил министр, словно награждая историка рыцарским орденом, – я назначаю вас руководителем следствия по делу парижского маньяка. Я наделяю вас полномочиями непосредственного руководителя расследования. Мы приняли ваш план и вы чётко знаете, что делать. А комиссар будет во всём помогать вам. Секретарь оформит вам документ на временную смену рабочего места, а также выпишет удостоверение внештатного сотрудника.
– Но… – Глаза Мортена полезли на лоб.
– Никаких «но», – отрезал министр. – Бросьте, Мортен! Конечно, мсье Рено не имеет нужного образования и должного опыта, но, по крайней мере, знает, что делать. Так что занимайтесь вашей любимой работой – начищайте физиономии, – а следствие возглавит он.
На этой напряжённой ноте совещание завершилось.