Получается, Брекин сегодня стал для меня манной небесной… и он в самом деле мормон. У нас много общего, однако больше различий, и это делает моего нового знакомого еще притягательней. Он тоже приемный ребенок, но тесно общается с родной семьей. У Брекина два брата, которых не усыновили, и они не геи, так что приемные родители приняли его гейство (это его слово, не мое) как факт того, что они не родня по крови. Они надеются, усердные молитвы и окончание школы постепенно сведут на нет его склонность. Зато Брекин уверен, что она лишь расцветет буйным цветом.
Он мечтает стать звездой Бродвея, но признается, что у него нет таланта к пению и актерской игре, и потому он не тешит себя иллюзиями, а будет поступать в бизнес-школу. Я призналась, что хочу изучить литературное творчество, потом целыми днями прохлаждаться в лосинах, писать книги и есть мороженое. Он спросил, в каком жанре я собираюсь писать, и я ответила:
– Не важно, лишь бы книга получилась хорошая, верно?
Думаю, это замечание и свело нас окончательно.
Сейчас я иду домой и размышляю – посвятить Сикс в горести и радости моего первого учебного дня или сходить в магазин за дозой кофеина перед ежедневной пробежкой.
Побеждает кофе, хотя Сикс я люблю чуть больше.
Мой минимальный вклад в ведение хозяйства – покупка продуктов раз в неделю. Благодаря неординарным веганским пристрастиям Карен вся еда в нашем доме без сахара, без углеводов и без вкуса, так что я предпочитаю ходить в магазин сама. Беру упаковку из шести бутылок газировки и самый большой пакет с маленькими – на один укус – сникерсами и кладу их в тележку. В спальне у меня есть прекрасный тайник для моей заначки. Большинство подростков прячут сигареты – я прячу сахар.
За кассой сидит знакомая девушка – я видела ее на втором уроке английского. Помнится, ее зовут Шейна, но на бейдже написано «Шейла». Эта Шейна/Шейла – не девушка, а мечта: высокая, загорелая блондинка с чувственными формами. Мой же рост в лучшем случае пять футов и три дюйма, а прямые темные волосы неплохо бы подстричь – и, может быть, даже мелировать. За ними трудно ухаживать, учитывая их длину – на шесть дюймов ниже плеч. К тому же из-за влажного климата я предпочитаю подбирать волосы наверх.
– Мы пересекаемся на естествознании? – спрашивает Шейна/Шейла.
– На английском, – поправляю я.
Снисходительно взглянув на меня, она вызывающе произносит:
– Я и сказала на английском. Я спросила: «Мы пересекаемся на естествознании?»
Кошмар. Пожалуй, мне не хочется быть такой вот блондинкой.
– Нет. Когда я сказала «на английском» я имела в виду, что у нас общие уроки английского, не естествознания.
Она тупо смотрит на меня, затем смеется.
– А! – Ее лицо озаряется пониманием.
Она смотрит на экран и называет сумму. Я достаю из заднего кармана кредитку, стремясь поскорее сбежать от того, что вот-вот может перерасти в еще более недалекий треп.
– Бог ты мой, – ахает она. – Гляди-ка, кто вернулся!
Девушка пялится на кого-то за моей спиной, в соседней очереди.
Точнее, пускает слюни на кого-то в соседней очереди.
– Привет, Холдер! – чувственно произносит она, растягивая в лучезарной улыбке пухлые губы.
Она хлопает ресницами? Точняк. Только что похлопала. Я думала, такое только в мультиках бывает.
Оборачиваюсь посмотреть, что это за Холдер такой, который с лету лишил Шейну/Шейлу даже подобия самоуважения. Парень смотрит на нее и бесстрастно кивает.
– Привет… – Скосив взгляд на ее бейдж, он продолжает: – Шейла.
И отворачивается к своей кассирше.
Он ее игнорирует? Одна из самых смазливых девчонок в школе практически открыто соблазняет его, а он реагирует на нее как на досадную помеху? Он вообще человек? Знакомые мне парни повели бы себя не так.
– Я Шейна, – фыркает она, недовольная тем, что он не знает ее имени.
Я поворачиваюсь к ней и провожу кредиткой по считывающему устройству.
– Извини, – говорит ей Холдер. – Ты ведь знаешь, что на твоем бейдже написано Шейла?
Она опускает взгляд и подтягивает бейдж повыше, чтобы прочитать слово. Затем хмыкает и хмурится, точно погружаясь в раздумья. Вряд ли погружение выйдет глубоким.
– Когда ты вернулся? – спрашивает она Холдера, полностью игнорируя меня.
Я оплатила покупку и уверена, что теперь дело за Шейной, но та слишком занята – планирует свадьбу с этим парнем – и не помнит о покупательнице.
– На прошлой неделе, – коротко отвечает он.
– Значит, тебе разрешат вернуться в школу? – спрашивает она.
Со своего места мне слышно, как парень устало вздыхает.
– Не важно. Я не вернусь.
Шейна/Шейла тут же отстает от него. Закатив глаза, она переносит свое внимание на меня и шепчет:
– Этому потрясному телу хоть чуточку бы мозгов.
Ирония в том, что то же самое можно сказать и о ней.
Она наконец начинает набирать цифры на кассовом аппарате, чтобы закончить операцию, и я, пользуясь случаем, снова оборачиваюсь. Любопытно еще раз взглянуть на парня, которого раздражает длинноногая блондинка. Он заглядывает в бумажник, смеясь над словами своей кассирши. Я сразу замечаю три вещи:
1) Потрясающие белые зубы за соблазнительной кривой ухмылкой.
2) Ямочки на щеках.
3) Меня, кажется, бросило в жар.
Или это бабочки в животе.
Или я подхватила кишечную инфекцию.
Какое странное, незнакомое чувство. Не понимаю, что такого в этом парне, который впервые вызвал у меня нормальную биологическую реакцию на другого человека. Как бы там ни было, подобных ему я еще не видела. Он красивый. Однако не в духе смазливых мальчиков или крутых парней. Пожалуй, нечто среднее в идеальной пропорции. Не амбал и не задохлик. Не грубиян и не святоша. Одет в джинсы и белую футболку, ничего особенного. Волос сегодня явно не касалась расческа, как и моих, их не помешало бы подстричь. Спереди они довольно длинные, и он отводит их со лба, поймав мой пристальный взгляд.
Черт!
Встречаясь с кем-нибудь глазами, я обычно отвожу взгляд, только этот парень как-то странно реагирует, и я продолжаю смотреть. Его улыбка тут же увядает, он вскидывает голову, пытливо вглядывается в меня и медленно качает головой от неверия или… отвращения? Не поручусь за чувство, но оно явно не из приятных. Оглядываюсь в надежде, что не я стала причиной его неудовольствия. А когда снова смотрю на него, он до сих пор пялится.
На меня.
Встревожившись – и это еще слабо сказано, – я быстро поворачиваюсь к Шейле. Или Шейне. Как бы там ее ни звали, черт возьми. Мне нужно прийти в себя. Каким-то образом этому парню удалось за шестьдесят секунд заставить меня впасть в экстаз, а потом до чертиков напугать. Столь противоречивая реакция вряд ли пойдет на пользу моему лишенному кофеина телу. Уж лучше бы он смотрел на меня с безразличием, как на Шейну/Шейлу. Выхватив чек из пальцев Как-там-ее-зовут, я сую его в карман.
– Привет.
Его низкий, требовательный голос тут же лишает меня способности дышать. Не знаю, ко мне он обращается или к Как-там-ее-зовут, так что беру пакеты с покупками и надеюсь добраться до машины раньше, чем этот тип завершит оплату.
– Кажется, он к тебе обращается, – говорит кассирша.
Не обращая на нее внимания, я хватаю оставшиеся пакеты и спешу к выходу.
Дойдя до машины, с глубоким вздохом облегчения открываю заднюю дверцу, чтобы положить покупки. Что со мной творится, черт возьми? Привлекательный парень пытается привлечь мое внимание, а я… сбегаю? Обычно в таких случаях я не тушуюсь. Наоборот, становлюсь до неприличия смелой. Впервые в жизни у меня появилась возможность испытать влечение к кому-либо, и я сбежала.
Сикс меня убьет.
Но этот его взгляд… Он меня встревожил. Я испытала неловкость и смущение, и вместе с тем была польщена. Я не привыкла к подобным ощущениям и тем более оказалась не готова испытать их все сразу.
– Привет.
Я замираю. Сейчас он точно обращается ко мне.
До сих пор не могу разобраться, бабочки у меня в животе порхают или действует кишечная инфекция, однако мне не нравится это глубинное, нутряное воздействие его голоса. Одеревенев, я медленно оборачиваюсь, осознавая вдруг, что не настолько уверена в общении с парнями, как предполагалось из моего жизненного опыта.
Одной рукой он прижимает к себе два пакета с продуктами, другой потирает шею. Жаль, что дождь уже прошел, иначе бы этот тип здесь не стоял. Он смотрит мне в глаза, но вместо прежнего презрения выдает натянутую кривую улыбку. Увидев его вблизи, могу сказать, что причина моего внезапного недомогания точно не кишечный вирус.
Просто это Он.
Причина в этих взъерошенных темных волосах, серьезных голубых глазах… ямочках на щеках, и в мускулистых руках, которых хочется коснуться.
«Коснуться? Да ладно, Скай! Приди в себя!»
При взгляде на него перехватывает дыхание, а сердце пускается в галоп. Такое ощущение, что если он вдруг улыбнется мне столь же соблазнительно, как это пытался сделать Грейсон, трусики слетят с меня в рекордный срок.
Наконец я перестаю глазеть на его тело, мы снова встречаемся взглядами, и он перестает тереть шею и перекладывает покупки в левую руку.
– Я Холдер. – Он протягивает правую руку для пожатия.
Я гляжу на нее и отступаю на шаг, так и не пожав. Странно все это. Подошел с невинным видом, представился… не верю! Может, если бы он не сверлил меня взглядом в магазине, я бы подпала под очарование его телесного совершенства.
– Что тебе нужно? – Я стараюсь за подозрением скрыть восторг.
Он коротко смеется, сверкнув ямочками на щеках, качает головой и отводит взгляд.
– Ну… – Нервозность не вяжется с его уверенным видом.
Его взгляд мечется по стоянке, словно в поисках выхода, и он со вздохом снова смотрит на меня. Такая неоднозначная реакция чертовски напрягает. Вот он смотрит на меня с презрением, а в следующий миг практически бежит за мной. Я обычно неплохо разбираюсь в людях, но если бы мне пришлось сделать выводы о Холдере по последним двум минутам, я бы сказала, что у парня раздвоение личности. Его метания от небрежения к проявлению внимания сбивают с толку.
– Может, это прозвучит банально, но где-то я тебя уже видел. Не подскажешь, как тебя зовут?
Его пикаперский подкат меня разочаровал. Значит, он один из этих. Ну, вы поняли. Офигенные парни, которые могут снять кого угодно в любое время и в любом месте – и знают об этом. Парни, которые всего лишь криво улыбнутся или сверкнут ямочками на щеках и спросят имя – и вот уже девушка растаяла и готова на все. Парни, которые субботним вечером влезают в окно спальни.
Я глубоко разочарована. Закатив глаза, нашариваю за спиной дверную ручку и лгу:
– У меня уже есть парень.
Развернувшись, открываю дверь и сажусь за руль. Пытаюсь закрыть – что-то мешает. Его рука удерживает дверь открытой. В его взгляде беспросветное отчаяние, от которого у меня по рукам бегут мурашки.
И это от одного лишь его взгляда? Да что со мной такое?
– Твое имя. Вот все, что мне нужно.
Может, объяснить ему, что мое имя ничем не поможет в его навязчивых попытках знакомства? Я, наверное, единственная семнадцатилетняя особа на всю Америку, у которой нет аккаунта в интернете. Не выпуская ручку дверцы, прожигаю его предостерегающим сердитым взглядом.
– Не возражаешь? – отрывисто произношу я, опуская глаза на руку Холдера, мешающую закрыть мне дверцу.
Взгляд соскальзывает на татуировку на его предплечье, где мелким шрифтом написано:
Hopeless
Смеюсь про себя – нет, сегодня я точно мишень кармического воздаяния. Наконец-то встретила парня, который мне понравился, а он бросил школу и носит татуировку «Безнадежный».
Снова раздраженно дергаю дверцу, но он не позволяет ее закрыть.
– Твое имя. Пожалуйста.
Он произносит последнее слово с таким отчаянием, что невольно начинаю ему сочувствовать.
– Скай, – резко произношу я, внезапно проникнувшись состраданием к боли, таящейся в его голубых глазах.
Легкость, с которой я поддалась его требованию, подкрепленному одним лишь взглядом, вызывает во мне разочарование. Оставив в покое дверцу, я завожу машину.
– Скай, – повторяет он себе под нос. На миг задумавшись, качает головой, словно я дала неверный ответ, и склоняется ко мне: – Ты уверена?
Уверена ли я?! Он что, думает, будто я словно та Шейна/Шейла – не знаю собственного имени? Закатив глаза, достаю из кармана удостоверение личности и сую ему под нос.
– Уж конечно, я знаю свое имя!
Не успеваю вернуть удостоверение в карман, как он выхватывает его у меня и начинает рассматривать. Изучает его некоторое время, затем, крутанув между пальцами, возвращает.
– Прости, ошибся. – Он отходит от машины и, закаменев лицом, смотрит, как я кладу удостоверение в карман.
На миг пристально вглядываюсь в его глаза, дожидаясь еще каких-нибудь действий, но он лишь играет желваками, наблюдая, как я пристегиваюсь.
Он так легко забил на идею пригласить меня на свидание? Серьезно? Берусь за ручку дверцы, ожидая, что он сейчас снова удержит ее и выдаст очередную избитую пикаперскую фразу. Но этого не происходит: Холдер лишь отходит дальше, когда я закрываю дверцу, и мне вдруг становится страшно. Если он и впрямь пошел за мной не для того, чтобы пригласить на свидание, то ради чего?
Он проводит рукой по волосам и что-то негромко произносит, но окно закрыто, и я не слышу. Не сводя с него глаз, задним ходом выезжаю со стоянки. Он стоит и неотрывно смотрит на меня. Включив передний ход, я поворачиваю зеркало заднего вида так, чтобы в последний раз посмотреть на этого странного типа. Он уходит, напоследок вдарив кулаком по капоту чьей-то машины.
Правильно сделала, Скай. У него тот еще характер.