Главное в искусстве дипломатии —
вовремя и с чувством стукнуть кулаком по столу,
ну, или ботинком.
– Патруль, патруль, алло, патруль! Вызывает борт К710! Отзовитесь, мать вашу так растак, патруль! – ударил по ушам картаво раскатистый крик капитана транспортника.
– Ага, глушилки улетели, эфир свободен! – констатировал факт Семенов. – Что дальше, командир?
– Что дальше? Регламента не знаешь? Пойду с капитаном пообщаюсь, заодно и с компенсациями за вызов-невызов разберемся. Проверим, что по трюмам прячет, недаром пираты его так хотели за вымя пощупать, что-то лакомое заныкал, такое в декларации не заявишь.
– Ну, ты там это… на полную катушку, – вкрадчиво посоветовал Семенов, – все ж таки, как вспомню про двадцать кусков на рыло, так душа стонет.
– Семенов, щас просто в рыло получишь, если я еще хоть раз…
– Все! Понял! Заткнулся! – Семенов явно обиделся.
– Вот так лучше. Я пошел, а вы тут по сторонам смотрите! – Иван решил оставить выяснение отношений с напарниками до возвращения на базу, итак уже дров наломали, не время сейчас препираться по мелочам.
Иван переключился на линию связи с транспортником.
– Борт К710, готовьте шлюз, принимайте инспекцию на борт.
– Таки я не понял, майор…
– Лейтенант!
– Таки будете майором при такой храбрости. По какой такой надобности вы покрошили этих ребят в капусту?
– Вы что пиратов пожалели? Они собирались вас ограбить! Вы же собственными ушами слышали, что у них было дело до вашего товара.
– Боже мой, а кому нет дела до товаров Швондера? Если бы всем было наплевать на мои товары, я бы разорился и чистил сортиры на чужих грузовиках.
– Вы не поняли, они собирались…
– Нет, господин лейтенант, это вы не поняли! У людей было дело, вы их превратили в звездную пыль и кому это выгодно? Швондеру выгодно? Швондер остался без покупателя, и еще вам должен заплатить за ретивость. Покупателю выгодно? Где тот покупатель, пусть небеса к нему будут благосклонны? Нет покупателя, нет торговли, нет прибыли! А нет прибыли, нет масла на мацу! И вы еще будете объяснять старому еврею, как ему это все ужасно выгодно? Кстати, вы не знаете, кто это был?
– Да замолчите вы, наконец, или нет? – в сердцах рявкнул Иван.
– Молчу, мне остается только молчать и плакать по своим деньгам. Молчу-молчу.
– Во-первых, мне доподлинно известно, что это были пираты, и они собирались именно ограбить вас, а не купить что-либо. Откуда я это знаю вас волновать не должно, будем считать это истиной.
– Вы видите, я молчу!
– Во-вторых, какой торговый интерес может быть у пиратов к вашему товару, господин Швондер? – прокурорским тоном поинтересовался Иван у торговца.
– Я молчу, вы же сами просили! – явно издеваясь, ушел от ответа Швондер.
– А в-третьих, будьте любезны подготовить приемный портал, я лично проверю ваш груз, – окончательно разозлился Иван. – Если пиратам ваш груз интересен, то и полиции до него есть интерес.
– На каком основании? Таможенный досмотр у меня нормальный, справки есть, накладные в наличии, – забеспокоился Швондер.
– Будем считать это моей личной прихотью! Вы против? – с вызовом спросил Иван.
– Что вы, что вы, уже и спросить нельзя. Молодые люди пошли такие нервные, – тотчас пошел на попятный купец.
– Мои нервы пусть будут моей заботой, господин капитан. Я не вижу швартовочных огней, – сухо уточнил Иван, злорадно представляя, как он устроит полный досмотр кораблю, вывернет его на изнанку, но выяснит, от чего это пиратам был так интересен именно этот рейс.
– Господин лейтенант, имею деловое предложение, – в голосе капитана слышалось явное нежелание пускать чужих людей на борт.
– Слушаю, но нервничаю, а когда я нервничаю, со мной трудно разговаривать.
– Давайте сделаем так, я ничего не говорил, вы ничего не слышали, я плачу хоть вам лично в руки за свое спасение, и мы расстаемся друзьями. Я все понимаю, служба тяжелая, платят мало, а кровь молодая, хочется праздника. Вы знаете, господин лейтенант, как Швондер в юности любил праздник? – капитан причмокнул губами.
– Сейчас узнаю! Пришвартуюсь и узнаю! Швартовы включаем или я начинаю сильно злиться! – предложение капитана лишь укрепило решимость Ивана ступить на борт корабля.
– Зачем злиться? – капитан явно был озадачен. – Капитану нельзя отблагодарить хорошего человека? А кстати, у полицейского патруля разве есть полномочия инспектировать корабль? – сделал последнюю попытку капитан отвертеться от досмотра.
– У меня есть полномочия расстреливать контрабандистов без суда и следствия вместе с грузом. Упираться не в ваших интересах, давайте по-хорошему, – почти ласково предложил Иван.
– По-хорошему оно конечно лучше, – капитан тяжко вздохнул, шумно высморкался, что-то невнятно проворчал мимо микрофона. – Добро пожаловать, господин лейтенант! – неестественно бодро, изображая радость, пригласил Швондер.
Радость капитана явно была наигранной, причем плохо. С одной стороны, он рад, что бравые пилоты прогнали плохих пиратов. Да не шибко рад, что кто-то посторонний хочет попасть на борт его судна. И без разницы пират ты или полицейский. Странное дело, если у тебя все в порядке, груз заявлен в декларации, пассажиры и члены экипажа не находятся в розыске, то, о чем тревожиться капитану, чего опасаться?
А раз тревожится капитан, значит рыльце в пушку, есть возможность с того рыльца немного и в свой карман пушка стрясти. Мы же не пираты, мы не грабим, а только порядок должен быть и уважение, соответственно. Так уговаривал себя Иван, стыкуясь к шлюзу и настраиваясь на беседу с капитаном судна.
Дело привычное, протокольное, сейчас купец начнет на жизнь жаловаться, мамой клясться, что все у него в порядке. Будет документы в нос совать и просить о мирном решении конфликта. Вот тут и настает момент истины – во сколько он оценит уступчивость полицейских? Мало назовет, досмотр полный. Много назовет, тем более и с особым пристрастием. Бывалый купец должен тютелька в тютельку знать негласный кодекс улаживания спорных вопросов. Вот такой случай тянул по десять штук на рыло. Это меньше, чем предлагал Каховский, но никто не в обиде, все всё понимают правильно – купец не в убытке, и ребятам не так обидно порожняком гонять неведомо куда.