В гараже на две машины Роберт подошел к белому «БМВ», распахнул перед Юлей дверь и помог сесть в кожаное кресло цвета слоновой кости. Плюхнулся сам за руль и повернул ключ зажигания. Приборы вспыхнули оранжевым светом, и послышался бархатный рокот мощного мотора. Привычный к правостороннему движению, Роберт чувствовал себя некомфортно, сидя с левой стороны. Он выехал из ворот и направил машину по петляющей меж деревьев узкой дороге.
– Можешь немного поспать. Нам долго ехать, а ты еще очень слабенькая. Не против, если я включу музыку.
Юля покачала головой. Из динамиков полилась красивая мелодия.
– Странная вещь, – она вполоборота повернулась к Роберту, скинув туфлю и поджав под себя одну ногу, – мне кажется, что я слышала эту музыку раньше, но ее название ускользает, теряясь в ставшей чужой памяти.
Он потрепал Юлю по коленке.
– Однажды ты вспомнишь все.
– Можно я, и правда, вздремну.
– Конечно. Откинь кресло.
Выехав на трассу, Роберт внимательно всматривался в припаркованные машины, ведь на чем-то Юля должна была сюда приехать. А может, ее привезли, а она сбежала. Роберт подумал о найденной вчера сумке, что осталась в чемодане, и его кольнула совесть, что он скрыл от Юли и отца находку. Но в любви как на войне, все средства, ведущие к победе, хороши.
В городе Роберт поехал к Пассажу, так как других магазинов здесь не знал. Припарковавшись на Итальянской улице, он оставил записку для Юли и отправился постигать мир женской моды. Еще дома Фаррелл-младший изучил по этикеткам размеры Юлиной одежды и уверенно зашел в первый магазин. Спустя полтора часа Роберт, обвешанный пакетами, ввалился в машину. Юля проснулась и удивленно округлила глаза.
– Ваше высочество! Окна затонированы, потому можете спокойно переодеться на заднем сиденье, а я пока принесу кофе. Не думал, что посещение магазинов для леди – такой адский труд. Начните с этого пакета. – он закинул покупки на заднее сиденье, а один крупный сверток сунул ей в руки. Он одарил даму сердца своей самой обворожительной улыбкой и вышел на улицу.
***
Юля ошарашенно посмотрела ему вслед, перебралась назад и распаковала огромный сверток. В нем лежало белье, синие брюки, белый джемпер из кашемира, короткий плащ в клетку, синие туфли на удобной танкетке, перчатки, сумка и даже полный набор косметики. Еще среди покупок притаился мобильный телефон. В его записной книжке значился только один номер. Она нажала на вызов, и ей сразу ответили:
– Я угадал с размерами?
– Да, – поблагодарила она, не в силах прийти в себя от изумления. – Как умудрился столько накупить за час? Ты все-таки фея или правильнее будет сказать – фей.
– К сожалению, – рассмеялся Роберт в ответ, – к волшебству я не имею никакого отношения, иначе такого бы наворотил! Ладно, подожди еще минуточку.
Вскоре он вернулся с двумя стаканчиками кофе, сел в машину и присвистнул.
– Нет слов! Леди во всем!
– Спасибо. Но мне неловко чувствовать себя обязанной…
– А ты не чувствуй.
– Хотелось бы пока просто остаться друзьями.
– А я тебя пока к алтарю и не зову, – Роберт хитро взглянул на нее, – хотя вряд ли мы сможем просто дружить.
– Этого я и боюсь.
– Ты мне ничем не обязана, Джу. Я не из тех парней, что покупают женщин.
– Потому что они на тебя сами вешаются? – Юля с тревогой поглядывала по сторонам.
– Создаю такое впечатление?
– Есть немного.
Они выпили кофе, и Роберт подал Юле еще один пакет. Там лежали элегантные очки, закрывающие пол-лица и синий шелковый платок.
– Чтобы ты смотрела на мир, а не он на тебя. Пока так будет лучше. Надевай, и поехали.
***
В час дня самолёт приземлился в столичном аэропорту Внуково. Мистер Фаррелл спустился по трапу, обогнул аэродромный автобус, качавшийся под натиском суетливых пассажиров, и направился к чёрному минивэну с тонированными стёклами.
– Эдвард! – из-за машины вышел подтянутый, высокий, с неизменной улыбкой на лице Виктор и приветственно махнул рукой.
– Старина!
Мужчины обменялись рукопожатиями и обнялись.
– Поехали! – Виктор сдвинул боковую дверь микроавтобуса. – Взрыв на Каширском шоссе, ты уже в курсе?
– Да, смотрел новости, – озабоченно нахмурился Эдвард, забираясь в прохладное нутро машины. – Много тяжелых?
– Сложно сказать, завалы быстро не разберут. Но надо поторопиться. – Виктор запрыгнул следом. – Трогай! – кивнул он водителю, захлопнул дверь, и машина сорвалась с места.
– Какая дикость! – покачал головой Эдвард. – Сегодня, в день траура. Это сколько же взрывчатки понадобилось, чтобы дом обрушить?
– Порядка трехсот килограмм в тротиловом эквиваленте. Как тебе такое? – Виктор гневно стукнул ладонью по колену. – Погибших будет гораздо больше, чем раненых. Но все лучшие хирурги сидят уже наготове. Спасибо, что согласился приехать.
– О чем речь, Виктор! – отмахнулся Эдвард. – Я все больше прикипаю душой к России, несмотря на творящийся беспредел. Мы с Лиз всегда ездили в составе бригад Красного креста. Весь мир избороздили вдоль и поперек, столько горя повидали.
– Ты удивительный человек! С твоим уровнем мастерства ты мог бы жить припеваючи в Лондоне. В твоей клинике отбоя нет, наверное, от клиентов.
– Есть такое дело, – слабо улыбнулся Эдвард. – Но это не то, чего хочется моей душе. Я вырастил хороших учеников, и потому знаю, что клиника моя в надежных руках.
***
Взрыв унес более ста жизней, а раненных привезли в больницу в разы меньше. Несмотря на позднее время в операционной лампы светили как днем. По завершении операций, в блоке стоял характерный запах крови, эфира и спирта. Эдвард тер кожу с таким остервенением, будто хотел содрать ее с себя. Трое тяжелых раненных сегодня прошло через его руки, и последнего парнишку он не смог спасти. Темные пятна крови на зеленой форме смотрелись бестактным напоминанием о его поражении в схватке с костлявой. За его спиной на высоком столе все еще лежало то, что еще пару часов назад дышало, надеялось, возможно любило. Теперь же на сером лице застыла маска вечного покоя и безразличия ко всему, что осталось на земле. Двери раздвинулись, и в операционную два крепких санитара втолкнули каталку. Эдвард оглянулся на тело, накрытое простыней, и посмотрел на себя в маленькое зеркало над раковиной. Из глубокой тени глазниц на него смотрел уставший, но по-прежнему пытливый взгляд.
– Тебе нехорошо, Эдвард? Неужели до сих пор переживаешь? – Виктор весь день провел за соседним операционным столом, и тоже выглядел не лучшим образом.
– Не переживаю, скорее не могу смириться с тем, когда умирают молодые.
– Пойдем-ка в ординаторскую и тяпнем по коньячку.
– Пойдем.
В лифте ехали молча, не было сил даже поднять головы. В небольшом кабинете разместилось четыре стола, заваленных бумагами, стеллаж с документами и колченогий диван, обтянутый дерматином. Виктор взял свой дипломат с подоконника и достал бутылку выдержанного армянского коньяка, плитку шоколада и пару яблок. После первой стопки, когда янтарный, благородный напиток согрел небо и мягко пролился в глотку, туман в мозгу немного рассеялся. Эдвард расположился на диване, а Виктор сел за стол и взялся за телефонную трубку. Пока он разговаривал с сыном, Эдвард положил голову на спинку дивана и наблюдал за ним. Сила и уверенность сквозили в каждом слове и движении этого человека. Высокий, широколицый, с веселыми зелеными глазами, Виктор пользовался популярностью у женщин независимо от их возраста. В его черный чуб уже закралась седина, но только добавила ему солидности. Лишь немногие знали, сколько боли пришлось пережить Виктору за последние годы. Как и Эдвард, он рано овдовел. Его жена, медсестра, погибла во время взрыва на Кавказе, вытаскивая на себе раненных из горящего бронетранспортера. С единственным сыном отношения у Виктора складывались непросто. Эдвард немало хлебнул горя, и, имея много общего с другом, нашел в нем родственную душу, а через него обрел и любовь к России.
– Ну что, еще по одной? – Виктор пересел к Эдварду и разлил коньяк по стопкам. – Все! Завязывай грузиться. Рассказывай, что за девушку Роберт приволок в мой дом.
– Ах, Виктор, все так запутано. Кто эта леди, я не могу тебе сказать при ней не оказалось документов, и она потеряла память. Думаю, все это не критично и проблема решится в ближайшее время.
– В чем проблема тогда?
– В Роберте то ли проснулся охотничий инстинкт, то ли он действительно влюбился. Скорее второе, я его таким никогда не видел раньше.
– Так это же прекрасно! – Виктор налил еще по одной и посмотрел сквозь стопку на свет. – Видишь, вот уже и у твоего сына появился интерес к России. Да услышит Господь мои молитвы, и вы переберетесь сюда жить.
Эдвард устало улыбнулся. Виктор второй год сулил золотые горы, предлагая променять дождливый Лондон на не менее капризный в этом плане Петербург.
– Виктор, ты мой друг, и, пожалуй, я могу об этом сказать только тебе, – Эдвард замялся. Виктор уставился на него, и в его зеленых глазах запрыгали бесенята.
– Ты что, тоже влюбился?
– Нет, ну что ты! – Эдвард уже пожалел, что начал этот разговор. – К тому же это Роберт ее нашел.
– Влюбился, точно! – Виктор на пальцах изобразил выстрел из пистолета. – Ну и что! Нашел ее он, а вылечил ты. А она как к тебе?
– Знаешь, произошло что-то странное. Когда она пришла в сознание, то увидела первым меня. Мне показалось, она потянулась ко мне всем своим существом. И даже после того, как Роберт ночь провел около ее постели, хотела довериться мне.
– А ты чего? – Виктор с хрустом надкусил яблоко.
– А я собственноручно толкнул ее в объятья сына.
Друг перестал жевать и посмотрел на Эдварда.
– Тяжелый случай.
– Странное чувство, – продолжил Эдвард, – весь день, в глубине души, у меня жила надежда, что завтра утром я увижу ее и смогу что-то изменить. Я даже желание загадал, если всех пациентов на этот свет сегодня верну, то девушка будет моей.
– После того как ты ее оттолкнул? – усмехнулся Виктор. – Русские девушки гордые, да и Роберт у тебя тот еще ухарь.
– Ухарь – это что-то неприличное?
– Нет, но это то, что уложит твою красавицу сегодня в его постель.
– Уверен, что до постели дело сегодня не дойдет. Тут другое, – Эдвард вытянул ноги и закинул руки за голову. – Они с Робертом подходят друг другу. И это я тоже не знаю, как объяснить.
– Жизнь все сама расставит по местам. А как документы найдутся, еще проверим по базе, что это за леди.
***
– Красавица, вы позволите пригласить вас сегодня на свидание в тенистую аллею? – в глазах Роберта плясали огоньки.
Он въехал на парковку около одной из московских гостиниц и выключил зажигание. Несмотря на многочасовой переезд, Роберт выглядел бодро и флиртовал напропалую.
– Я даже не знаю, сэр, маменька не отпускает меня так поздно гулять. Правда, если вы обещаете танцы и вести себя пристойно… – Юля подыгрывала ему, стараясь скрыть усталость.
– Вы умеете танцевать?
– Мне кажется, даже лучше, чем ходить.
– Тогда я ангажирую все ваши танцы, – проговорил он с жаром способным расплавить и тихоокеанские льды.
***
Роберт подтвердил регистрацию номера у стойки администратора, и они с Юлей на лифте взлетели на один из верхних этажей. Панорамные окна двухкомнатных апартаментов выходили на Москву-реку.
– Жить мы с тобой будем вместе. Огромная кровать в твоем распоряжении, а я устроюсь в кабинете…
– Не оправдывайся. Здесь, помимо нас, спокойно поместится чета слонов и вольер с бегемотом. Я не возражаю. Для друзей это нормально.
– Тогда подруга, собирайся в ресторан, новые наряды, полагаю, найдешь сама. Мне нужно сделать несколько звонков. Даю тебе полчаса на сборы.
Роберт скрылся в кабинете.
Юля скинула одежду и прошла в ванную. Боль в голове больше не досаждала. Обнаженная, она вытянулась перед зеркалом, внимательно изучая тело: «Вот наглый докторишка! Везде пролез! Неужели я девственница?» Безупречная фигура надежно хранила секреты прошлого. Юля приняла душ, уложила волосы и с интересом открыла новую косметичку.
– Ого, полный боекомплект, – она обнаружила в ней: тональный крем, корректоры, помады трех оттенков, тушь, коллекцию теней с румянами и даже набор кистей.
Юля распечатала упаковку с французским парфюмом. Взяв лиловый пузатый флакон, она прыснула немного духов в воздух, и по ванной разлился дразнящий аромат черной смородины и иланг-иланг. Юля вернулась в комнату и нерешительно остановилась около пакетов: «Невзирая на все его заверения, начинаю чувствовать себя содержанкой! Надеюсь, Роберт не рассчитывает, что я от восторга паду в его постель сегодня ночью? Походу, такое вообще не в моих правилах, но, должна сказать, что парень мне нравится. Господи, меня просто раздирает от желания заглянуть, что в этих сумках лежит!»
Она решила оставить терзания на потом, когда совсем нечего будет делать, и вывалила покупки на кровать.
– Небеса, красота-то какая.
Юля натянула кофейного цвета шёлковые трусики-шорты, отороченные тонкими кружевами, и взяла лифчик. Роберт выбирал для неё бельё! А ведь видел её совсем голой. К щекам прилила кровь. «Бедный львеночек… – Юля провела ладонями по груди, расправляя ткань. – Отчаянно весь день меня соблазняет. В отличие от своего отца, который меня буквально впихнул в объятья сына. Но нечто странное влечет меня к Эдварду, но вот что?». Юля смутилась, вспомнив, как выпрыгнула из халата, будто под гипнозом, и осталась перед обалдевшим доктором в чем мать родила. "Вот уж кто умеет манипулировать женщинами, как шулер колодой карт. Правда, почему он так смутился? Странно для врача. Я понравилась ему, к бабке не ходи, вот и смутился». Юля неспешно натянула чулки.
– Будьте с моим сыном! – прошептала она и добавила с досадой в голосе. – Какое самоотреченье!
Из трёх нарядов ей приглянулось платье из коричневого шелка. Другие – чёрное и цвета индиго, не подходили по настроению. Она втиснулась в наряд, и застегнула на талии молнию. Жёсткий лиф бесстыдно вытолкнул упругую девичью грудь в откровенное декольте, и она застыла под жемчужинками бус.
В другом пакете лежали без коробок две пары туфель, мокасины и кроссовки. Юля достала туфли на высокой платформе из мягкой коричневой кожи с золотыми квадратными пряжками. Обувшись, она сделала несколько шагов: «Потрясающе! Хоть всю ночь в них танцуй!». Юля повертелась у зеркала, придирчиво рассматривая отражение:
– Красивая, но совершенно незнакомая дива! – резюмировала она.
Роберт так тихо вошел в комнату, что Юля вздрогнула, увидев его позади себя в отражении зеркала.
– Из какой же сказки моя принцесса сбежала? – прошептал он, взяв ее за плечи.
Юля улыбнулась и прислонилась к нему спиной:
– Из очень страшной, со Змеем Горынычем и Кощеем Бессмертным. По-другому быть не может.
– Убью обоих.
Роберт провел пальцами по ее шее:
– Мне кажется, здесь нужно позолотить.
Быстрым движением он надел ей на шею затейливое украшение с кулоном в виде капельки.
– Это твоя застывшая слезинка, – от его бархатного голоса мурашки бросились в рассыпную от позвоночника.
– Роберт, ты сошел с ума…
– И нисколечко об этом не жалею. Пойдем в ресторан, или я сейчас тебя растерзаю и съем.
«Плакали мои благие намерения… Да и побери их леший! Что я монахиня католического ордена? Как ее там? Кармелитка! Удивлю парня сегодня» – но скорее удивляла каждая новая мысль в голове, ведь это пробуждалось ее собственное «я». И было в нем нечто совершенно незнакомое.
– Я скоро, – Роберт взял свой костюм и скрылся в кабинете.
Юля вышла на балкон в полном смятении: «Что он делает со мной? Еще вчера у каждого из нас была своя жизнь, а теперь этот парень ураганом ворвался в нее и в мое личное пространство». Будто дикая кошка скрутилась в узел внизу ее живота, требуя любви и ласки.
Роберт вернулся к ней в черном костюме-двойке, скроенном по последней моде и темно-синей рубашке из тонкого хлопка. Галстук он проигнорировал, просто расстегнув две верхние пуговички. Густые волосы впервые оказались аккуратно зачесанными назад, а щеки выбритыми до синевы. Роберт застал Юлю врасплох с ее шальными мыслями, и, похоже, поймал ее чересчур призывный взгляд.
– Я теряюсь…
Роберт не дал ей договорить, порывисто обнял и горячо прошептал в самое ухо:
– А я соберу, подберу каждую твою частичку! Моя Джульетта, Джулия, Джу… Только скажи «да».
– Да.
Роберт склонился к ее губам, и Юля закрыла глаза, предвкушая поцелуй, как вдруг он отпрянул.
– Пойдем… В ресторан. – он тяжело сглотнул, и взгляд его потемнел.
***
В ресторане с низкими потолками, багровыми стенами и позолоченными канделябрами было тускло от винных паров, а запах табака и еды резко ударил в нос. Народ зажигал на танцполе под «Кабриолет», надрывно исполняемый белокурой дивой в платье с изумрудными пайетками.
– Ты уверен, что здесь есть места? – тихо спросила Юля: «Лучше бы мы остались в номере, у меня сейчас голова взорвется!»
– Я всегда делаю только то, в чем уверен, – подмигнул ей Роберт, – Не переживай, мы всего лишь поужинаем здесь.
– Платье от кутюрье чересчур для этого борделя.
– Терпение, моя прелесть.
Подошел метрдотель:
– Добрый вечер, господа!
– Для меня зарезервирован столик на фамилию Громов, – Роберт, чуть прищурив, глаза осматривал зал.
– Да, есть такой. Позвольте вас проводить.
Метрдотель привел их к столикам у стены. Они находились на возвышении, и отсюда хорошо просматривался весь зал. Кресло с потертой золотистой бархатной спинкой оказалось непритязательными на вид, но удобным. Юля с удовольствием в нем утонула.
– Я голоден, как зверь, – игриво прорычал Роберт, – а ты?
– Готова завалить антилопу, – Юля изобразила рукой когтистую лапу.
– Да ты хищница? – Роберт смешно нахмурил брови.
– Не травоядная.
– Не боишься играть со львом?
– Страха нет, это точно.
– Прекрасная Джульетта Капулетти… Меня ведь крестили Романом, один шаг до Ромео, не правда ли? Обожаю Шекспира.
– Это объясняет цитирование наизусть трагедии. Хотя для англичанина знать русский вариант удивительно.
– Да будет тебе известно, предки по маминой линии эмигрировали из России в двадцатые годы.
– Вот это поворот!
Подошел официант.
– Роберт, побудь еще немного волшебником и угадай, что я предпочитаю из еды. Для меня это пока набор букв и картинок, – Юля закрыла меню.
– С удовольствием! – он закончил изучать винную карту и сделал заказ:
– Нам, пожалуйста, седло барашка две порции, овощи, хлебную корзинку, сырную тарелку и два бокала Шато-Марго.
Когда принесли еду и вино, у входа в зал возникло оживление, и глаза Роберта блеснули недобрым огнём. Четверо подвыпивших мужчин, балагуря и панибратски похлопывая метрдотеля по плечу, развязной походкой прошли к столу у сцены. Метрдотель заискивающе улыбался, поклонился лишних три раза и нервным жестом поторопил официанта. Юля сделала вид, что не заметила, ни как побелели у Роберта костяшки пальцев, крепко сжатых в кулак, ни как он украдкой взглянул на неё.
– У нас дома повар отлично готовит из ягненка Ланкаширское рагу, – Роберт впился зубами в сочную мякоть барашка, – Но когда я попал на восток, то понял, что вкуснее ягнятины с солью и перцем, приготовленной на огне, нет ничего на свете. Мой друг Дмитрий – мастер полевой кухни.
– Ты с ним в Москве встречаешься? – Юля изящно отрезала небольшой кусочек мяса и отправила в рот.
– Да, и еще с одним парнишкой. Думаю, они тебе понравятся… – Роберт поднял было бокал, но компания у сцены вновь привлекла его внимание.
– Какой насыщенный оттенок у этого вина, – напомнила Юля о своем присутствии.
– Да, – рассеянно ответил Роберт, – Я неслучайно его выбрал.
– И что же это за волшебный нектар нам принесли? – Юля пригубила и склонила голову набок.
– О, это удивительное вино из погребов замков в Бордо… – Роберт отправил эсэмэску и пустился в пространный рассказ: – Знаешь, самые лучшие сорта винограда выращивают в Вон-Романе в Бургундии: Шато-Марго, Шато-Латур, Шато-Лафит, Шато О-Брион и Сотерн…
Юля ловила каждое слово Роберта и не знала, что ее больше захватывало: сам рассказ или голос, от которого сердце плавилось, как шоколад на солнце
– Джулия, а поехали в Канны? На Лазурный берег. Попьем хорошего французского вина, – экран телефона высветил новое сообщение. Роберт набросал ответ и доел остывшее уже мясо.
– Если только ты меня провезешь в качестве ручной клади.
– Да найдем мы твои документы, не переживай, – он отложил приборы и хитро подмигнул ей. – А нет, решим вопрос по-взрослому.
Люди, что так интересовали Роберта, так и не сделали заказ. Юля почувствовала на себе цепкий, колючий взгляд одного из них, и по ее спине пробежал холодок. Лысый, небритый здоровяк, встретиться с которым она не пожелала бы ночью в темном переулке, смотрел то на нее, то на Роберта. Лысый что-то сказал своим друзьям и, они, посовещавшись, встали и вышли из зала. Роберт отправил еще одно сообщение.
На сцене певица томно затянула балладу про замечательную жизнь на английском языке. Роберт подозвал официанта и попросил счет.
– The sun's in your eyes, the heat is in your hair6… – подхватил Роберт слова песни. – Джу, пойдем потанцуем.
Юля вложила пальцы в его большую теплую ладонь.
Роберт умело вел в танце, и ей оставалось лишь следовать за ним. Юле захотелось раствориться в его объятьях, ощутить силу рук и вкус губ: «Интересно, как с такими распутными мыслями в голове я осталась целомудренной особой. Или дело в этом парне?» В расширенных зрачках Роберта отражались огни, озаряющие сцену. Он смотрел на Юлю не отрываясь, будто она могла исчезнуть. Сквозь тонкую ткань платья кожу обжигал жар его ладони. Роберт прижал ее к себе и робко коснулся губами щеки. От этого невинного поцелуя по телу Юли пробежала дрожь, и все ее существо наполнилось томительным восторгом.
– Ты невероятная, – прошептал он.
Юля отважилась и запустила руку в волосы Роберта. Она сходила с ума от его запаха, взгляда, обжигающего дыхания. Роберт шептал что-то еще, и бархатистый голос окутывал ее мягким шелком. Их тела соприкасались, полыхая желанием слиться воедино.
Музыка закончилась, и Роберт проводил Юлю к столику.
– Что ты вытворяла сейчас, проказница?
– Я?
– Ты, моя дорогая, ты! Твой sex appeal7 просто зашкаливает. Как это правильно сказать по-русски? – Роберт скользнул взглядом по ее плечам, груди и цокнул языком. – В общем, от тебя веет фантастическим сексом. Мужчины таких женщин просто так не пропускают.
Юля допила вино и рассмеялась:
– Сомнительная похвала, – она продолжала улыбаться: «Так, еще не хватало, чтобы ты принял меня за особу легкого поведения».
– Но это похвала. Я теряю контроль рядом с тобой.
– Ты тоже хорош! Смотришь так, что хочется раздеться. Всегда так девушек одурманиваешь?
– Одурманиваю? Да я дитя по сравнению с тобой.
– Но это не значит, что сегодня мы окажемся в одной постели, – притормозила Юля лошадей.
Телефон Роберта звякнул новой эсэмэской, он кинул на экран беглый взгляд.
– Сегодня точно нет… Джу, нам нужно вернуться в номер.
– Как скажешь.
– Ты не обиделась, что я так откровенно? – Роберт протянул к ней руку, и она вложила в нее свою ладошку.
– Нет. Я прекрасно понимаю, что мы не сможем быть просто друзьями. Но наберись терпения и давай поговорим о чем-нибудь другом сейчас.
Теплая улыбка коснулась его лица.
– Ты прекрасно танцуешь, – Он изучил чек и вложил несколько купюр в папку для расчета.
– Скажи, какие еще таланты ты прячешь от меня? – Роберт протянул ей руку и повел за собой к выходу.
– Audi, multa, loquere pauca8, – Юле надоело играть в кошки-мышки. – Это можно отнести к талантам?
– Латынь? А ты та еще штучка! – обернулся Роберт так резко, что она врезалась в него.
– Да, наверное, латынь. Не знаю, как это объяснить, но я чувствую все оттенки твоего настроения. Если ты вздумал пудрить мне мозги, то знай, я раскушу тебя с полуслова.
– Прости, принцесса, я только хочу уберечь тебя от… от проблем, – он обхватил ее за талию.
– Тогда запри меня в башне.
Роберт рассмеялся:
– Я бы с удовольствием, но, мне кажется, на свете нет такой башни, которая удержит тебя. Если только ты сама этого не захочешь.
Лифт распахнул перед ними двери. Роберт пропустил Юлю вперед и обнял, сцепив руки на ее животе.
– Я лучше поселю тебя в замке, – его дыхание обжигало и превращалось в пытку. Жар вновь объял тело, связывая узлом все ее существо. Но Юля уже была начеку, и когда руки Роберта легли ей на грудь, она вывернулась из объятий.
– Ладно, прощаю. Только давай договоримся: можешь не рассказывать мне всего, но не обманывай.
Роберт смиренно склонил голову:
– Да, миледи. Тогда не спрашивай меня больше ни о чем сегодня.
В номере он скрылся в кабинете и вскоре вышел в джинсах и черном кашемировом свитере.
– Мне нужно уехать. Если я не вернусь к утру, позвони моему отцу. Будь с ним, а я присоединюсь позже, – он протянул ей визитку.
– Я могу тебе чем-то помочь?
– Ты уже помогаешь мне. Тем, что ты есть, и я повторюсь: если не будешь задавать лишних вопросов, буду премного благодарен. Сказать, куда я еду не могу – мы договаривались не врать друг другу.
– Но ведь я и не спрашиваю. У тебя все получится.
– Моя прекрасная леди!
– Возвращайся скорее, – Юлин голос дрогнул.
– Ты даже не успеешь соскучиться.
– Иди же, – она ласково потрепала его по волосам.
– Забыл документы! – Роберт снова исчез в кабинете.
Юля взглянула на визитку, приятную на ощупь и украшенную красивым вензелем, с написанным на ней от руки российским номером.
– Мистер Эдвард Фаррелл…
– Спокойной ночи, ваше высочество, – Роберт обладал талантом подкрадываться. Он схватил Юлю на руки и донес до кровати. – Ложись и постарайся уснуть. Хочу увидеть тебя завтра свежей и отдохнувшей.
– Тогда, если не возражаешь, я хотя бы переоденусь. В платье не очень удобно спать.
Он еще раз прижался губами к ее лбу, взял куртку и вышел.