Ход войны против орков начал меняться. Неумолимый WAAAGH! зеленокожих, притупленный объединенной мощью Имперской Гвардии и сестёр битвы, наконец начал отступать. Оставшиеся орки, ослабленные и деморализованные, были отброшены обратно в безлюдные пустоши, их гортанный рев сменился всхлипами разгромленных. Хрупкое чувство победы, робкое и горько-сладкое, поселилось в имперских силах. Однако под поверхностью этого зарождающегося триумфа начало гноиться новое беспокойство, ползучий страх, который говорил об ином виде угрозы.
Шепот о странных происшествиях начал циркулировать по рядам Гвардии и сестёр – приглушенные разговоры об оскверненных святынях, пропавших патрулях, тревожных открытиях среди руин. Слухи распространялись как зараза, подпитывая растущее чувство беспокойства. Символы, вырезанные на стенах разбомбленных зданий, символы, которые говорили о чем-то древнем и нечестивом. Странные, тревожные запахи, витающие в воздухе – приторная сладость неизвестных духов, медный привкус крови, смешанный с чем-то еще, чем-то тошнотворно неестественным.
Отряд Альберта наткнулся на одно из таких открытий во время обычного патрулирования руин разрушенного города. Скелетные останки зданий царапали заполненное дымом небо, их тени были длинными и искаженными в сумерках. Воздух был тяжелым от смрада разложения и сохраняющейся памяти о битве.
Спрятанная в руинах разбомбленной часовни, ее витражи были разбиты, алтарь опрокинут, они нашли коллекцию испорченных артефактов. Искривленная икона Императора, когда-то символ надежды и преданности, теперь оскверненная непристойными символами, которые говорили о запретных удовольствиях и гротескных излишествах. Чаша, сделанная из кости и инкрустированная серебром, наполненная вязкой, неестественной жидкостью, которая мерцала маслянистым, переливающимся блеском. И книга, переплетенная в содранную человеческую кожу, страницы которой были заполнены богохульными стихами, написанными на языке, который, казалось, корчился и извивался перед глазами Альберта.
Холод, холоднее, чем пронизывающий ветер, свистевший в разбитых окнах часовни, пробежал по позвоночнику Альберта. Он узнал знаки, коварные символы Искусителя, Темного Принца Удовольствия, Того-Кто-Жаждет. Он видел их раньше, нацарапанные на стенах убежища еретика во время предыдущей кампании, леденящее напоминание о коварной силе Хаоса. Он знал с тошнотворной уверенностью, что орки были не единственным врагом, с которым они столкнулись, что в тенях таилась гораздо более коварная угроза, угроза, которая терзала не плоть, а душу.