Лето выдалось жарким, в открытое настежь окно залетали мухи. Казалось, что воздух, раскаленный до предела, выжжет всех, кто остался дома, и всех, кто посмел выйти на улицу. Закрыть ставни невозможно, и спрятаться негде. Солнце не могло пробиться через тучи фабричного дыма, отчего духота становилась невыносимой. Мама трудилась у плиты, пышущей жаром. Спасала мизерная надежда на сквозняк, поднимавшийся, когда двигались оконные створки в других комнатах.
По радио бубнили мужские голоса:
– С тех пор как указом премьер-министра номер шестьдесят семь тысяч восемьсот тридцать шесть был утвержден регламент для поиска юных пилотов, некоторые люди выражают недовольство. Тем временем в стране прошла вторая волна отбора, и уже совсем скоро объявят результаты. Как вы думаете, отнесутся ли теперь граждане более осознанно?
– Конечно, мы ожидаем максимальной толерантности именно сейчас, когда безопасность процесса доказана первой группой. Впервые в истории девушки получили возможность пилотировать! Это дорогого стоит. Они бодры, в отличном самочувствии и горды исполнять свой долг перед родиной.
– Последний раз с ученицами первого потока удавалось связаться два с лишним месяца назад…
– Послушайте, авиатрисы выполняют важные и секретные задания. Общаться с публикой – не их работа, а директрисы Эбигейл де Локк, советника премьер-министра Томаса Биена и всей их команды.
– Да, однако нам хотелось бы…
– Я повторюсь, девушки не публичные личности! Они Родину спасают! И слава императору, у нас есть авиатрисы. А вы бы попробовали так! Наши героини молча делают свое дело. И нас просят – помолчите! Удача – она пугливая. Поэтому просто подождите. С семьями контакт у них есть, все хорошо. А с остальными поговорят после победы!
– Да, действительно. Благодарю вас за сегодняшний визит. А теперь – музыкальная пауза.
Заиграли военные песни, которыми периодически прерывали дискуссии о политике, экономике или здравоохранении.
– Мам, обязательно печь днем, когда такая жара?
– Сегодня – да. Иначе не успею с заказами.
Крошечная кухонька в старом доме совершенно не подходила для готовки крупных заказов, но деваться некуда. Дочь лепила пирожки без начинки, а мама ставила в духовку очередной противень.
В дверь с силой ударили три раза. Металл задрожал.
– Кто ломится в такое время?
– Ох, приличные люди сейчас на работу собираются! И отец, как назло, уже ушел… – Она потеребила фартук.
Еще раз словно кувалдой грохнули. Женщина прошла по узкому коридору, заглянула в глазок и охнула:
– Вот из пекла принесло!
– Открывайте! – прогремело за стенкой.
Мать повернула задвижку, несколько шестеренок завертелись, и тяжелая металлическая дверь отъехала в сторону.
– Госпожа Деви, вам два конверта, – произнес широкоплечий мужчина в форме.
– Тут какая-то ошибка.
Хозяйка посерела и осела на пол. Она вцепилась в передник, лицо, испещренное мелкими, едва заметными морщинками, исказила гримаса ужаса.
Мужчина, протягивавший конверты, бесцеремонно шагнул вперед. Пиджак облегал могучий торс, казалось, пуговицы вот-вот сорвутся с груди; плечи укрывал короткий плащ в тон с брюками и высокими сапогами. Белоснежная форма рекрутеров. На его груди сверкал отличительный знак главы комиссии. За спиной стояли двое – еще крупнее и страшнее – силовики с ружьями, обеспечивающие беспрекословное выполнение приказов. На их форме, полностью темной, с латами, блестели знаки отличия.
Трясущимися руками госпожа Деви взяла конверты. Она уже знала содержание писем. Те, кому повезло в рулетке, не получали ничего.
– Прошу вскрыть конверты и привести абитуриенток, – настаивал мужчина в белом.
Абитуриентки… Будто у них есть выбор, поступать в академию или нет.
Девушка, сидевшая на кухне, боязливо выглянула в коридор.
– Кто там?
– Моя дочь… Вивьен Деви, – голос женщины дрожал. Внезапно она опомнилась, вскочила, поправила складки длинного домашнего платья, отряхнула передник и уверенно продолжала: – Здесь явная ошибка. У меня одна дочь. Вивьен. Откуда второй конверт?
– Невозможно, госпожа Деви. – Брови мужчины в белом сдвинулись. – Не пытайтесь нас провести, это плохо для вас закончится.
– Клянусь, у меня одна дочь!
– У вас пятнадцать минут, чтобы ее собрать, девчонка идет с нами. Другой конверт необходимо вскрыть в течение суток и доставить вторую дочь в рекрутский пункт. Адрес в письме. Советую четко соблюдать инструкцию, чтобы избежать неприятностей.
Женщина шагнула к дочери, взяла ее за руку и повела в спальню, где и заплакала.
– О, Вив, как же так! – причитала мама.
– Что случилось, я не понимаю…
– Послушай меня! – Женщина схватила ее за плечи. – Ты должна пойти с ними. Я не знаю, что делать. Но папа что-нибудь придумает. Мы спрячем твою сестру. Может, хоть до нее не доберутся. Говори, что у тебя нет сестры!
– Но?.. А я?
– Иначе тебя заберут силой. Ничего не поделаешь, ты ведь видела ружья.
– Мама, я боюсь. Я не хочу!..
– Я тоже. – Мама с силой прижала дочь к груди. – Ты права. Я должна спасти вас обеих. Лезь в окно. Я их задержу.
– Нет, мам! – Вивьен затрясла головой: длинные, ниже поясницы, светло-русые волосы, которые она не успела заплести с утра, качнулись; на глаза навернулись слезы. – Они могут тебе навредить.
– Не бойся за меня. Беги в домик у озера. Папа объяснял, как добраться? Убежище далеко, но тебя не найдут. Я предупрежу отца. Он вывезет Бэтани. Встретитесь на месте.
Вивьен кивнула, подоткнула юбку за широкий пояс и встала на подоконник.
– Мне страшно, мам.
Перед глазами гудел промышленный округ, на три этажа ниже открывался внутренний дворик два на два метра, общий для всех соседей, откуда сквозь кривой забор можно протиснуться в переулок. Небо, привычно серое, в клубах фабричного дыма вперемешку с тяжелыми облаками нависало над Валитеном. Город, угрюмый и мрачный, как и всегда, теперь казался совершенно незнакомым. Чтобы выбраться за городскую стену к домику у озера, Вивьен предстояло пересечь в одиночку и родной район, и малознакомый соседний, двигаясь на запад.
Мать поцеловала дочку.
– Давай, спускайся. Пойду скажу, что ты собираешься.
Вивьен ловко сползла по водосточной трубе, осмотрела дворик и пробралась на улицу через забор. Мама заметила, что справа из переулка к дочери несутся военные: плащи развеваются, лица – красные от злости.
– Беги, Вив! – крикнула она.
Девушка помчалась по улице, но здоровяки в два счета догнали ее и повалили на землю. Госпожа Деви рухнула на колени и зарыдала. Из горла вырывались крики и проклятья.
В комнату вместе с сопровождающими силовиками влетел главный рекрутер. Широкие плечи расправились резким, каким-то нервным движением, но лицо оставалось спокойным. Мелкие морщинки вокруг глаз его смягчали.
– Ай-яй-яй, госпожа Деви, как не стыдно! – нараспев, почти с удовольствием протянул он. – Я налагаю на вас домашний арест. Коллеги подождут здесь, дабы вы не пытались натворить новых глупостей со второй дочерью. Вивьен Деви отобрана и направлена в рекрутский центр. Без личных вещей, в назидание. Зря вы так, госпожа Деви, если бы не ваши фокусы, девушка могла бы взять с собой любимого мишку. – Брови сложились домиком, мужчина издевательски хмыкнул.
Женщина посмотрела в окно: двое военных уводили ее дочь в наручниках. А в голове стучала мысль: «Бэтани. Они не должны найти Бэтани. Как дать понять мужу, чтобы они не подходили к дому?»
В рекрутский пункт Вивьен привезли до смерти перепуганную. Слезы уже иссякли. Теперь девушка только икала. Плечи била мелкая дрожь. Когда ее схватили, она обернулась и взглянула на окна своей квартиры. Вивьен успела заметить, что мама разговаривала с тем пугающим мужчиной в белом пиджаке.
Вивьен уже не знала, что следует делать и как отвечать, если ее о чем-то спросят.
Дома регулярно слушали новости о том, как по всей стране проходят этапы отборов. Поэтому ни для кого не стало неожиданностью, что месяц назад по району потекли отряды рекрутеров. Они вламывались в дома, где жили шестнадцатилетние девушки. Кого-то ловили на работе или прямо на улицах. Девушек отпускали, и даже тогда происходящее все еще казалось нереальным.
Никто не мог подумать, что Вивьен и ее сестра-близняшка Бэтани успешно пройдут обследование. Говорили, что каждый показатель должен строго соответствовать установленной норме, никаких отклонений не допускалось.
Девушек отбирали для обучения в Академии авиатрис. После трехмесячной программы они становились пилотами новейших скоростных сверхлегких истребителей. Технология держалась в строжайшей тайне, однако высокопоставленные чиновники уверяли, что все испытано и абсолютно безопасно.
Предполагалось, что инновационная технология сможет переломить ход затянувшейся войны с Лерийской Республикой.
Рекрутский пункт располагался в полуподвальном помещении ткацкой мануфактуры. В пыльных кабинетах имелись столы и стулья, дежурила пара военных и работали несколько рекрутеров.
Вивьен привели под локоть и грубо толкнули на стул.
– Будем оформлять, – кинул один из тех мужчин, что носили белые пиджаки. – Имя.
– Вивьен Деви, – голос едва подчинялся.
Первый, с лысой яичной головой, покопался в бумагах и нашел досье, другой – помоложе – забрал папку и сказал более спокойно:
– Проведем контрольные анализы и отправим в академию. Не бойся, все будет хорошо. Снимите наручники.
Военный, который привез Вивьен, расстегнул оковы. Они были настолько тяжелые, что на запястьях остались следы.
Тот, что в белом пиджаке, взглянул неодобрительно.
– Проходи в соседнюю комнату и раздевайся. Я скоро.
Вивьен подчинилась, боязливо скинула одежду до майки и трусов. Запах пыли ударил в нос. Полуподвальное помещение под толстыми плитами перекрытий не прогревалось, по коже поползли мурашки. Комнату освещали лишь узкие щели окон под самым потолком. Кушетка, шкафчик, стул с приставленным столиком, на котором лежали инструменты.
К ней подошел рекрутер с керосиновой лампой: замерил рост, вес, обхват груди, талии и бедер и велел присесть.
– Остался только анализ крови. Не бойся, у тебя ведь уже брали кровь? Просто комарик укусит.
Вивьен зажмурилась, когда иголка должна была воткнуться в руку, и почувствовала слабую тянущую боль в локтевом сгибе. Страшно. Терпимо.
Рекрутер набрал несколько стеклянных пробирок:
– Отлично. Можешь одеваться. Одежду надо оставить. Форма авиатрис лежит на полках. Все необходимое выдадут в академии. Твой поезд завтра в десять пятьдесят. Ночь придется провести здесь. – Помолчав, он добавил: – В шкафу можешь взять плед. Дождемся твою попутчицу, а потом вас отвезут на вокзал. Знаешь что-нибудь о ней?
– О ком? – голос Вивьен дрожал от непривычной прохлады и ужаса.
Этот тип оказался гораздо добрее рекрутера, который сегодня ворвался к ней домой. Но Вив все равно не ждала ничего хорошего. Хоть родители и не обсуждали при детях отбор, другие судачили постоянно. О том, что это опасно. Что молодежь отправляют на смерть.
– Бэтани Деви.
Вивьен помотала головой.
– Можно предположить, что она твоя сестра. Впрочем, как хочешь. Господин Левикот разберется. – И он ушел.
Вивьен оделась. Прежде она всегда носила платья, как полагалось девушкам. Новая форма предусматривала тонкие обтягивающие брюки темно-синего цвета, белую рубашку в оборках, кожаный корсет и дорожный плащ. Справа на груди красовалась ажурная вышивка «АА». Кожаные сапоги без каблуков доставали почти до колен.
Остаток дня Вивьен промаялась в одиночестве. Она не представляла, сколько времени. Тусклый свет едва пробивался под потолком. Раз заглянул рекрутер, бравший анализы, принес металлический поднос с миской чечевичного супа и ломтем хлеба.
– Пора ужинать. – Он поставил поднос на столик, где прежде лежали инструменты: рекрутер предусмотрительно собрал их еще до того, как оставил девушку одну.
Вивьен поела, а чуть позже, почувствовав усталость, завернулась в плед и уснула на кушетке – без постельного белья и подушки. Под голову положила старое платье.
Вивьен провалилась в болезненное забытье, из которого ее вырвали мужские возгласы.
– Поверить не могу, что паршивка сбежала! Целую ночь прочесывали район!
– Господин Левикот, прошу вас, не нужно кричать. – Вивьен узнала голос доброго рекрутера. – Уверен, девчонка найдется.
– Да уж, я об этом позабочусь!
– Если и не найдется, пока что нет недостатка в кадетах. Нам удалось отобрать с запасом.
– С каким запасом? Совсем безмозглый?!
– Простите…
– Все в курсе, какой процент тех, кто успешно прошел обучение, и сколько истребителей сейчас достраиваются! Лишних нет.
– Однако единица ничего не решит.
– Если давать девкам сбегать безнаказанно, маленький прецедент породит другие.
– Что думаете делать?
– Мать под домашним арестом. Девчонку и отца ищут. Если что, будем воздействовать. Помните поговорку про синицу в руках?
– А первая? Где она?
– Спит. В порядке, готова к транспортировке.
Левикот с ноги громыхнул дверью в комнату, где лежала Вивьен, она вздрогнула и приподнялась на кушетке.
– Элиот, что еще такое? Она, по-твоему, готова?!
– Господин Левикот, оставьте до академии, пусть там разбираются.
Но Левикот не стал слушать. Главный рекрутер взял ее под руку и потянул к стулу. Плед упал, Вивьен порадовалась, что спала в одежде. Лишь босые ноги холодил пол.
– Не дергайся, – глаза Левикота жадно горели. Он вышел и через минуту вернулся, за его спиной маячил военный, а в руке блестели ножницы.
Вивьен застыла, мужчина сгреб ее волосы у самого затылка и запрокинул голову. Горячая, сухая кожа, крепкая хватка причиняли боль.
– Что вы делаете? Не надо!
Левикот с силой дернул, еще наклоняя голову, а потом спустил руку чуть ниже. На секунду Вивьен почувствовала облегчение, но тут же тугой хвост скрипнул под напором металла. Вивьен оторопела, глаза широко распахнулись, и ужас в них будто подпитывал рекрутера. Он ухмыльнулся.
– Тебе это больше не пригодится, – Левикот отрезал золотистые локоны выше плеч. – Пора быть послушной девочкой. – Он перевязал хвост и кинул солдату: – Продай на рынке, и деньги, чтоб все мне принес. Понял?
– Да, господин, – кивнул человек в военной форме, уходя с мотком белокурых волос.
Вивьен закусила губу и сжала кулаки.
– Что с моей мамой? – спросила она.
– Пока ничего, – елейным тоном отозвался Левикот, а потом рявкнул: – Везите девку на вокзал. А я останусь искать вторую поганку. – И покинул комнату, раздавая подчиненным указания.