Глава 6

В общем, он меня элементарно вычислил, я обкурился этой гадостью и стал бредить. Тот эпизод с моим ранением в Мозамбике мне часто снился, и я не удивлён, что это произошло в очередной раз. Удивительно то, что говорил я во сне по-французски. Вот уж никогда не подумал бы.

Как назло, Ахайя не только вождь, он ещё и говорящий с духами, что-то вроде шамана. И надо ж такому случиться, что французский он тоже понимает.

По его словам, он сразу понял, что перед ним дух в теле человека, и захотел пообщаться. Ему это удалось, правда, теперь он не знает, что с этим делать…

Вот уж крутой мужик, практически железный! Узнал, что я из будущего, и даже и ухом не повёл. Да любой другой на его месте из меня бы всю душу вытряс, лишь бы только узнать, что будет.

А этому хоть бы хны. Сидит, курит, на воду смотрит.

– Селия не будет с тобой всю жизнь.

Интересный поворот.

– Почему?

– Вы разные, тебя ждёт совсем другое, нежели её. Я вижу, что совсем скоро она будет рядом с тобой, но не с тобой. И ты будешь не с ней.

Что за белиберда? Видимо, в трубке всё-таки не только табак.

– Не знаю, что потом, но сейчас я рад, что она со мной.

– Видишь, ты не сказал, что любишь её. Значит, я прав.

На это я не нашёлся, что ответить, и перевёл разговор на другую тему, а именно о гевее.

* * *

Я не уверен, что Ахайя правильно понял, зачем мне какие-то деревья, но обещал помочь. Не за просто так, конечно, его племени много что нужно, но всё равно получается намного дешевле. Осталось дело за малым, отправить Дукаса в Бразилию.

Правда, для этого ему нужно обновить, так сказать, материальную часть. Его шхуна хороша только для плавания здесь, по месту.

Мы с Селией провели в деревне её отца четыре дня, и уже перед самым нашим отбытием меня посвятили в члены племени. Теперь я «почётный семинол» Белый Дух, так меня назвал Ахайя. В качестве подарка я оставил ему своё новенькое ружьё, он отдарился целой кипой аллигаторовых шкур. Не знаю, зачем они мне, но что-нибудь придумаю.

С такими проводниками мы шли очень быстро и потратили на дорогу до Сент-Августина на полтора дня меньше. В поместье меня ждали новости: Дукас вернулся с хорошей прибылью, новыми заказами и в сопровождении одного странного персонажа.


Нашего гостя звали Пабло Диего Сиприано де Ремедиос. Был он испанец и был он торгаш. Притом не просто торгаш, а торгаш прирождённый. Его длинный нос чуял запах денег буквально за милю. Как и Дукас, занимался он зачастую делами не совсем законными, но связи позволяли ему избегать неприятностей.

Тесть сеньора де Ремедиоса служил капитаном порта Гаваны и регулярно делился со своим зятем интересной, с его точки зрения, информацией. Дукас с его странным грузом не мог не заинтересовать эту уважаемую семью, и Пабло Диего навестил моего грека на его яхте, когда тот уже собирался отдавать концы.

Не знаю, чем Пабло Диего приворожил прожжённого греческого контрабандиста, но тот согласился доставить испанца ко мне. Хорошо хоть не в поместье его привёз, а оставил дожидаться в гостинице при порте.

Высказав Дукасу всё, что я думаю о ненужных инициативах, я всё же согласился встретиться с этим гостем с будущего Острова свободы.

– Сеньор Пабло Диего Сиприано де Ремедиос? – вежливо поинтересовался я. Кого-то он мне неуловимо напоминал. Чуть подумав, я понял. Это ж почти Сальвадор Дали. Такие же нос и усы.

– Да, это я. А вы, надо понимать, сеньор, вернее мистер Гамильтон?

– Да, чем могу помочь?

– Меня весьма заинтересовали ваши новые водонепроницаемые плащи. Очень многообещающий товар, очень-очень.

– Спасибо, я знаю. Так в чём же дело? Дайте Дукасу заказ, он привезёт столько, сколько нужно.

– Вы меня не так поняли, – засмеявшись, сказал де Ремедиос, – я не хочу покупать, я хочу продавать!

– Вот оно что! И как вы себе это представляете?

– Партнёрство, уважаемый мистер Гамильтон. Так понимаю, вы нашли способ… Хотя нет, вы наняли людей, которые для вас нашли способ как-то обработать каучук, и он стал намного удобнее в использовании. Я не претендую на ваши секреты, мне это не интересно. Мне намного интереснее вложить деньги в ваше дело и существенно его расширить. Я навёл справки и выяснил, что спрос на ваш товар намного превышает предложение, вы банально не справляетесь с заказами. Какую-то жалкую тысячу плащей вы изготавливали месяц, и ваш Дукас просто не взял заказы на ещё четыре тысячи. Перед вами на земле лежат деньги, а вы их не поднимаете!

– А вы, конечно, сможете мне помочь?

– Да, да и ещё раз да! Вы же были министром финансов в бывших тринадцати колониях. Не нужно вам объяснять, что чем больше вложения на старте, тем больше вы получите прибыли.

Ай да Пабло! Ай да сукин сын! Видно, что хорошо подготовился и чешет как по написанному.

Хотя на самом деле он прав, всё так и есть. Я действительно теряю деньги – вернее, не зарабатываю, – и мне действительно нужны инвестиции. Только я не собираюсь привлекать их на стороне. Ни в какой форме: ни банковские займы, ни акционерное общество меня не интересуют. О, а вот и оно! Этот испанский соловей об этом и говорит.

– …и в результате мы сможем даже торговать акциями нашего предприятия на бирже. Эта война с Наполеоном не вечна, монархи договорятся, и нам будет открыт рынок не только Нового света, но и Европы, а пока именно там все деньги мира.

Ладно, господин делец, поёшь ты складно, но я не люблю этот жанр.

– Спасибо, сеньор де Ремедиос, но меня это не интересует, – видя, как вытянулось его лицо, я чуть не засмеялся. – Вы, безусловно, правы, но думаю, я справлюсь со всем этим без вас. Хотя подождите, дайте мне минуту.

Чего это я, в самом деле? Бог с ним, с этим Ремедиосом, но Дукас сказал, что у него тесть – капитан гаванского порта. С такими людьми нельзя ссориться, а отказать его зятю – значит оскорбить. Решено, буду с ними работать. Но на моих условиях.

– Да, прошу меня извинить. Неразумно отказывать вам, давайте работать.

– Приятно слышать, мистер Гамильтон, рад, что голос разума в вас возобладал. С чего начнём?

– Ваше предложение всё-таки сюрприз для меня, поэтому давайте поступим так: приезжайте ко мне послезавтра в поместье. Это на западной дороге, миль пять от города, не больше.

– Не хотите показывать секреты? – улыбнулся он.

– Ну вы же сами сказали, что они вас не интересуют, – парировал я, – и да, не хочу.

– Я вас понимаю. Послезавтра так послезавтра.

– Вот и хорошо, значит, договорились.

Вот уж не было печали, удружил мне Дукас. Хотя, скорее всего, он мне действительно удружил. Так и так хотел расширяться, а тут возможность сама прыгнула ко мне в руки. Так, раз уж я в городе, надо зайти в греческий квартал, посмотрю, как живут и как тратят деньги мои работники.

Что сказать? Хорошо тратят, чисто у них и как-то более уютно, чем у испанцев. Занавески синие, пахнет вкусно, ляпота! Ну, посмотрел и хватит, надо ехать в поместье.

Однако мне это не удалось. Только я собрался вернуться к таверне, где на коновязи оставил лошадь, как дорогу мне перегородил настоятель местной православной церкви – единственной на всю Флориду, кстати. По-моему, отец Михаил.

– Уже и сюда явился, ирод!

Нормально лицо духовного сана общается с мирянами, к тому же не принадлежащими к его конфессии!

– Простите, святой отец, а почему это я ирод?

– А как тебя ещё назвать-то, если ты добрых людей от церкви отвращаешь?

– Секундочку, вы мне тут пропаганду воинствующего атеизма и оскорбление чувств верующих не шейте! – Застал он меня врасплох своим заявлением, я даже от волнения начал выражаться современным мне языком. Конечно, священник ничего не понял. Видя его непонимание, я поправился: – Никого я не отвращаю, что за глупости!

– Отвращаешь, отвращаешь. Многие уже и забыли, когда на исповеди были, а ребятишки совсем воскресную школу забросили. А я не только их отец духовный, но и учитель. Учу я их, понимаешь ты это?

– Я их тоже учу.

– Чему ты их учишь, бестолочь?

– Как чему? Математике, физике, медицине, да много чему.

– А разве это главное? – Что-то я его совсем не понимаю, разговаривает со мной как с дитём несмышлёным.

– Конечно. Они выучатся, профессию получат, работу хорошую найдут. Не рыбаками голозадыми станут.

– Дурак ты, как есть дурак. Вроде и умный, а все равно дурак, самых простых вещей не понимаешь. Не это главное, и главному ты их не учишь.

– И чему же я такому главному их не учу?

– Как людьми быть. Вот чему.

– И как же мне их этому научить?

– А никак, не сможешь ты этого. Да и не должен. Моя это работа.

Однако, интересное заявление, как-то гордыней попахивает. К чему он вообще клонит?

– Почему это?

– А потому, что вера должна быть у человека! Сначала она, а потом уже все твои физики и математики, – ясно, вот он про что.

– Значит так, святой отец. Со взрослыми сами разбирайтесь без меня. А насчёт детей я вот что вам предложу. Какая разница, где вы с ними будете заниматься. Приезжайте ко мне в поместье и проводите свои занятия, вам выгода будет. Такого количества учеников у вас и не было никогда.

Так, нежданно-негаданно в программу моей школы был включён ещё один предмет, закон божий в греческой интерпретации. Отец Михаил, кстати, оказался достаточно ценным кадром. Видя, что дети действительно делом занимаются, он стал ещё и латынь преподавать, за что ему большое человеческое спасибо.

* * *

– Вот, собственно, и всё, что я хотел вам показать, сеньор де Ремедиос.

К визиту моего потенциального делового партнёра мы подготовились как следует. Оружейная мастерская была закрыта, пушки, обычно просто стоящие под навесом, убраны. Медицинская лаборатория тоже стояла опечатанной. Склад химических веществ мы основательно перетряхнули и убрали всё, что могло навести гостя хоть на какие-то мысли по поводу того, как мы работаем с каучуком. Сам процесс изготовления продукции я показал настолько бессистемно и кратко, что хоть что-то понять он просто не мог.

Складу готовых изделий и демонстрации возможностей товара мы, наоборот, посвятили очень много времени.

Де Ремедиос был поражён. Де Ремедиос был впечатлён. Де Ремедиос был готов действовать!

– Знаете, мистер Гамильтон, я даже не представлял всех перспектив этой вашей, как вы её называете, резины. Но есть у меня сомнения насчёт поставок. Как только ваш товар дойдёт до Бразилии, а он дойдёт, португальцы моментально поймут, что за сырьё вы используете. И даже если ваш секрет не будет раскрыт, вам банально взвинтят цены и предложат поделиться тайной. И вы поделитесь, деваться будет некуда.

– К сожалению, вы правы. Но я уже приступил к решению этой задачи. – Мы сидели на террасе моего дома и чинно пили отменный херес с бисквитами, которые с утра любезно испекла миссис О`Салливан.

– Как, позвольте спросить?

– Я просто куплю корабль и доставлю гевею из Бразилии. Шхуна Дукаса совершенно не подходит для этих целей, нужно что-то поновее и побольше. К тому же объёмы возрастут, потребуются трюмы повместительнее.

Я умолчал о ещё одной причине, по которой мне нужен новый корабль. Совсем скоро старую посудину моего грека-контрабандиста очень специфически переоборудуют, что полностью исключит её использование по прежнему назначению, но об этом де Ремедиосу знать не нужно, и вообще это секрет.

– Смело, но да, это выход. Уже присмотрели что-то? Имейте в виду, сейчас корабли дороже.

– Потому что Наполеон?

– Совершенно верно.

– Да, присмотрел.

– Позвольте поинтересоваться, если не секрет.

– Не секрет. Тридцатипушечный фрегат мне обойдётся в четыре с половиной тысячи долларов. Это без вооружения, конечно.

– Да, вы правы, приблизительно так он и стоит. Раз уж мы партнёры, могу взять вопрос покупки на себя и сразу войти в долю, пятьдесят на пятьдесят. Что скажете?

– Почему нет, идея хорошая. Но учтите, мы с вами партнёры только в этом. Я не буду лезть в остальные ваши дела, а вы в мои. Договорились?

Чёрт, лучше бы я этого не говорил, ишь как глазки у сеньора – так и подмывает сказать помидора – забегали. Хочется ему узнать, что я имею в виду, ах как хочется.

– Договорились, мистер Гамильтон. Завтра я возвращаюсь на Кубу. Вы говорили про какой-то конкретный корабль или вообще?

– Вообще.

– Отлично, в Гаване прекрасная верфь, с нуля строить ничего не будем, но там сейчас достраивается пара подходящих нам фрегатов. У владельца одного из них, я знаю его лично, финансовые проблемы. Уверен, он с радостью нам его уступит. Командой тоже займусь я. Думаю, уже через месяц-полтора наш корабль выйдет в море.

Закончив экскурсию и отобедав, мы с де Ремедиосом поехали в Сент-Августин. Там в нотариальной конторе мы, в присутствии положенного количества свидетелей, подписали договор, по которому прибыль будет делиться пропорционально вложениям, при этом управление компанией остаётся за мной. Фактически я не терял контроль и получал инвестиции, идеально.

Уже вечером мой новый партнёр уплыл с попутным кораблём на Кубу, а я вернулся в поместье. За всеми этими индейскими и резиновыми делами я как-то подзапустил главный проект, ради которого я, собственно, и оказался во Флориде.

* * *

– Давай, Том, показывай, что у тебя получилось.

– Вот смотрите, мистер Гамильтон, всё очень хорошо.

А действительно хорошо, носовая оконечность моей будущей подводной лодки начала приобретать желаемые мне очертания. Да, я строю такую полезную в хозяйстве вещь как подводная лодка.

Конечно, это пока ужасный примитив, чего стоит хотя бы педальный привод на гребной винт. Изначально я хотел, вспомнив модельки кораблей, которые делал в детстве, поставить резиномотор, благо резину-то мы уже делаем.

Но после серии экспериментов от этой идеи пришлось отказаться. Не то качество материалов, чтобы резиномотор работал нормально. Поэтому – педальный привод, экипаж будет долго и упорно крутить педали.

С деталями для этого привода тоже пришлось повозиться: шестерёнки, цепи, рычаги… В нынешнее время изготовить подобное – это, считай, ювелирная работа. Поэтому едва мне в голову пришла эта идея, а пришла она мне ещё в Нью-Джерси, я решил доверить изготовление привода профессионалам. Благо в Новой Англии уже достаточно высокая культура производства.

В общем, я сделал заказ нескольким мастерским от Бостона до Нью-Йорка, и они мне всё сделали. Я специально не размещал заказ в одном месте, чтобы никто не догадался, что к чему. А так, поди угадай, для чего та или иная хреновина. Существовал, конечно, определённый риск, что детали не подойдут, но пронесло. Готовый привод я привёз с собой, а вот всё остальное пришлось изготавливать на месте.

По моим планам, корпус лодки должен быть деревянным с металлическим и стеклянным носом. Погружаться я планирую неглубоко, так что лодка не должна будет выдерживать прям очень большое давление – чтобы её не раздавило, достаточно будет поперечных балок.

Я запланировал два отсека, отделённых друг от друга герметичными дверями, благо резина моего изготовления замечательно подходила для гидроизоляции. Два отсека нужны потому, что в носу лодки будет устроен открывающийся шлюз, чтобы один из членов экипажа мог выходить наружу.

Вообще, резина в этом проекте играла ключевую роль. Без неё ничего бы не получилось, ведь лодка будет соединена со шхуной Дукаса не только цепью на лебёдке, при необходимости с её помощью лодку быстро подтащат к кораблю. Но и двумя шлангами с ручными насосами, они будут обеспечивать циркуляцию воздуха в лодке и экипаж не отравится. Да, радиус действия будет небольшой, но мне многого не нужно.

Собственно, я и хотел переоборудовать шхуну Дукаса в носителя подводной лодки. Притом спуск на воду лодки предполагался внутри шхуны. Мне совершенно не нужны посторонние глаза в том деле, которое я замыслил.

Загрузка...