У всех студиозусов, даже у тех, кто оказался на побегушках у аристо, студенческая жизнь ею и являлась: в выходной день они отправлялись в город по тавернам, просто гуляли в парках, веселились, сбиваясь в стайки по увлечениям, ходили на озеро, где можно было искупаться. Вот только я таким времяпрепровождением похвастаться не могла. Для меня академия стала местом полноценной работы. За год я стремилась успеть взять отсюда столько, скользко смогу унести буквально на руках и в голове. Поскольку учиться все три ступени, не было никакого желания. У меня дома столько дел, просто невпроворот. А идей по артефактам и того больше. Поэтому я пахала, нужно зарекомендовать себя и свои придумки так, чтобы их с руками отрывали за бо-ольшие деньги! Оркам нужно золото, очень много золота!
Приглашение Дерека Олорэ пришлось отклонить, гонец из королевской канцелярии попортил все мои планы: я получила официальное приглашение от Его Величества на аудиенцию. Отказываться было никак нельзя. Но герцогёныш всё же нагнал меня в столовой и спросил:
– Как ты связываешь руны? – после приветствия он плюхнулся рядом со мной за обеденный стол так, что моим подругам ничего не оставалось, как сесть за соседний, ошалело таращась на непередаваемую картину: Аруна и наследник крупного герцогства сидят напротив друг друга и мило беседуют.
Я закатила глаза, обречённо вздохнула, после чего намазала тонким слоем румяный хрустящий бок булочки сливочным маслом и, откусив, медленно принялась жевать. Парень не растерялся и принялся за обед.
Утолив первый голод, заговорила:
– Существует две системы использования футарка Древних. Первая состоит из двадцати четырёх рун, а вторая из двадцати пяти. Разница в одной руне под названием: «Вирд», иначе её ещё называют «Руна Одина» или «Пустая руна». Эта руна может быть как связующей, так и бесполезной при создании заклинания. Вторая система больше подходит магам с двумя способностями.
– Я этого не знал, – задумчиво почесал макушку Дерек, – нарисуй, – попросил он и быстро добавил: – пожалуйста.
Я хмыкнула, скептически вскинув бровь. Подняла руку и в воздухе изобразила руну, с помощью которой соединяла все символы в печати, и выходило это у меня на автомате, даже не нужно было проговаривать, она сама собой вставала между основными рунами. Толкнув маны из резервуара в руке, активировала Вирд, символ засиял едва заметным серебристым свечением.
Олорэ заворожённо смотрел на важный элемент для составления печати. А я думала: на кой делюсь с ним такими знаниями? Может, не стоило?
– Главной руны в футарке нет – они все равнозначны, уникальны, различны и важны. Каждый символ несёт свой определённый смысл и энергию, таким образом, отражая ключевые составляющие жизни разумных существ. Значения, лежащие в их основе столь разнообразны, что нужно тщательнейшим образом подбирать комбинации. Видеть саму суть, иначе при малейшей ошибке ты можешь уничтожить самого себя.
– Где узнать их значения? – задал закономерный вопрос парень, отодвигая в сторону свою уже пустую тарелку.
– Наверняка в библиотеке или уточни у препода по основам рунной магии, – пожала плечами я.
– Может, ты расскажешь? – и смотрит так умоляюще. Была бы я чуть слабее, непременно попала под его невероятную харизму и обаяние. Но чего нет, того нет.
– Я сама мало что знаю, – увильнула от ответа я, – мне ещё учиться и учиться.
– А кто твой наставник? – не отставал Олорэ. – Может, он возьмёт и меня в свои ученики?
Вспомнился Джерард. Именно благодаря ему когда-то я смогла разобрать половину древнего учебника по руноведению. Без короля-нежити мне бы не удалось продраться сквозь витиеватый язык и сложные словесные конструкции Древних. Нить, связующая нас тонкой алой стрункой, всё ещё была на мне, но почему-то Джер давно не выходил на связь. После того нашего слияния что-то неуловимо и безвозвратно изменилась, и я пока не могла понять, что именно.
А ещё я смогла заглянуть в воспоминания Джерарда, увидеть кусочек его теперь такой далёкой-далёкой жизни. Вся память некогда могущественного разумного выглядела как осколки, ничего цельного. Словно кто-то безжалостно разорвал сознание последнего короля орков на бесчисленное количество лоскутов, разных размеров и длины…
– Аруна! – окликнул меня Дерек, и я вернулась в реальность. – Может, поведаешь о тех связках, что использовала на арене?
– Может быть, – ответила я, – но мне пора по своим делам.
– Жаль, что вечером не получится потренироваться, – и сказано было вполне искренне.
– Наверное, – я встала из-за стола, подхватила свой ученический мешок и, махнув подругам на прощание, поспешила на выход.
Меня ждал артефакт, который я решила назвать прозаично: Магокамера номер один. Сокращённо МаК-1. По моему скромному мнению звучит вполне прилично.
Вчера вечером Леннарт так и не добился от меня внятного ответа для чего мне эта странная пирамидка, искусно вырезанная профессором Ригом.
– Лучше один раз увидеть, ларер Хансен, чем сто раз услышать, – загадочно заявила я, пряча тёплый артефакт в свою сумку.
А старый учитель за всё время не задал мне ни единого вопроса. Он знал, для чего я всё это сделала, но хотел увидеть воочию, потому что аналогов в этом мире не было.
Пирамидка сейчас стояла на Арене, где проходило занятие по магии земли. Я благополучно прогуляла факультатив, предупредив Хансена, что намерена провести эксперимент и потом показать ему результат.
Когда пришла на стадион, уже никого не было. Потянувшись, залезла на ветку дерева, растущего ближе всего к забору арены, и, вскарабкавшись наверх, сняла с толстой ветки прикреплённый к ней МаК.
– Ты моя прелесть, – погладила я тёплый артефакт и шустро спустилась, – надеюсь, ты вёл себя хорошо? Всё записал? – приговаривала я, спеша в академию, в кабинет ларера Рига.
Наставник оказался в это время у себя: аудитория была пуста, профессор сидел один за своим учительским столом, зарывшись чуть ли не по самые брови в ворох свитков и каких-то книг.
– Ларер Риг? – позвала его я и он тут же вскинул голову. – Я пришла показать вам результат своей работы.
– О, Аруны, проходи, – махнул он рукой, подзывая меня поближе.
– Кхм, кхм, – не успела я подойти к старому артефактору, как откуда-то сверху раздалось деликатное покашливание: препод по ЗДТ уже был тут. – Заждался я вас, элев Солвейг.
Прикольно, оказывается, холодному граху Леннарту не были чужды человеческие чувства, такие как любопытство.
Приветливо ему кивнув, вынула своё сокровище из сумки и поставила на парту в первом ряду. Приложив пальцы к активирующим рунам, отправила волну энергии из двух дополнительных средоточий на руках. Пирамидка мерно засияла. Дождавшись, когда разгорятся все символы, нарисованные на её корпусе, я отняла руки и сделала пару шагов назад.
Сначала аудиторию огласил душераздирающий визг и потусторонний вой, потом из вершины артефакта к потолку выстрелило рассеянным лучом, пошедшим рябью и странным шипением, как будто чёрно-бурый старый телевизор сломался, а на экране шуршал некрасивый "дождик".
– Мде, – пробормотала я, расстроенная донельзя, – гадский ты призрак, не буду тебя кормить дармовой энергией, развоплощу, и поймаю нового, более сговорчивого"
И тут, когда я хотела было вырубить МаК, "дождик" резко пропал, а вместо него появилась картинка. Чёткая, даже местами цветная, но вниз головой.
Вот Арена, на ней студиозусы, что-то делают: машут руками, прыгают. Мы втроём синхронно наклонись вбок, чтобы было удобнее смотреть, краем сознания отметила, что со стороны это выглядит презабавно.
– Мак! Ну-ка, переверни картинку, – рявкнула я, когда шея затекла, а тело начало неметь, – и звук включи! – приказы сыпались параллельно мысленным командам с визуальным сопровождением, чтобы дух меня понял.
И надо же! Гадёныш послушался! Картинка встала, как надо и мы услышали всё, что говорил Леннарт студиозусам.
Я подошла к голографическому изображению, тыкнула в мелкую фигурку препода, и дух тут же приблизил ко мне его суровое лицо.
– Света в комнате много, – прокомментировала я, – кино нужно смотреть в полумраке или абсолютной тьме.
На моё замечание так никто и не ответил, обернувшись, поглядела на замерших учителей: оба стояли рядом и неотрывно смотрели чёрно-белое кино.
А Хансен так и вовсе приоткрыл рот и широко распахнул свои пронзительно-голубые глаза: удивление, смешанное со вселенским ошеломлением, проступило на высеченном, словно из камня, лице.
– Это я так со стороны выгляжу? – прошептал он, делая неуверенный шаг вперёд, – надо же, оказывается, я просто до безобразия располнел за пару лет спокойной жизни в Академии!