Денис Григорьев
Родился в Евпатории, в 237 метрах от Чёрного моря. Значительную часть детства провел в воронежской глубинке, среди лесов и рек, опекаемый бабушками и дедушками, сохранившими уклад степенной крестьянской жизни еще с царских времен. Там же был крещен втайне от идейных, на тот момент, родственников, занимавших военные посты. В седьмом классе начал сотрудничать с городской газетой как внештатный корреспондент, вел свою колонку.
После окончания средней школы и прохождения службы в армии отправился в Испанию, где получал образование в сфере туризма. В настоящее время проживает в Валенсии, занимается дизайном поверхностей из натурального камня и мрамора, воспитывает троих детей и администрирует телеграм-канал о новомучениках и исповедниках Церкви Русской.
Путь поэта
Я лиры отточил клинок
Играючи, шутя,
Словами позапасся впрок,
В плен рифмы захватя.
Не труден путь поэта,
Как многим мнится втуне,
Душа искрится светом,
И легок темп в июне.
Слагаю строки нежно,
Как музыку эфира,
Внутри звучит надежда
На сладость эликсира.
Им опою вас, кротко
Мой кубок поднеся,
В устах питье солодко,
Что песня соловья.
Поэта путь не труден,
Не горестен конец,
Он лирой сердце будит,
И в том ему венец.
Локоны
У моей жены волна
Красивая волос
Завивается, нежна,
Лепестками роз.
Воронеж. Личное
Город новый, город старый,
Для меня почти родной.
В моих думах непрестанно,
Наречен судьбы тропой.
В старину тревожный Дон
Беглым людом был полон,
Много бурь там пронеслось,
Вволю крови пролилось.
Пётр Великий здесь флот построил
Твердой царскою рукой.
Митрофан нас удостоил
Сенью мудрости святой.
Поэтов щедрою плеядой,
Сиявших до брегов Невы,
Ты памятник создал балладой,
Чьей лире нынче служим мы.
Город новый, город старый,
Для меня уже родной,
Был землей обетованной,
Стал для сердца дорогой.
Море
Ласковый шум, соленые всплески,
Лазурный шепот волны,
И отраженье небесного блеска —
В нем растворяемся мы.
Моей сударыне
Вечер. Звезды. Тишина вокруг.
Ароматы горней дали вдруг
Нас с тобою окружили и сплели
Воедино, как когда-то увлекли.
Робок птицы звук ночной,
Ласковой прохлады шелест,
Глаз твоих лишь отблеск золотой
Лунным покрывалом стелет.
Духовному другу
В больнице, один среди многих,
На грустной койке у окна
Ты зришь ушедшие дороги,
В которых будущность видна.
Молитвы ты шепчешь негромко,
Прося за родных и чужих,
И знаешь, что эта «поломка»
Пребудет в десницах благих.
Надежда и вера хранимы
Тобою всегда и везде,
И милости Бога незримо
Пребудут в беде и в нужде.
Низринут печаль с твоей койки,
Тревогу изгонят в окно,
И будут пути снова бойки,
И выполнишь, что суждено!
Юбилей иконописца
Путь жизненный пройдя
наполовину,
Ты осознала, что нельзя
так продолжать рутину.
И, вняв моленьям всех святых,
разорвалá оковы,
Что крепко держат нас младых,
как стражники суровы.
Призванья изменив границы,
направила твои стези
К служению Церкви, и десницы
несмело лик изобрази…
Раз первый, и второй, и третий…
вдруг дар приобрели,
И плачут взрослые, как дети,
Перед иконой: «Исцели!»
Нелегок труд, терпения боле
всяк день приходится просить,
Но кто же нам в земной юдоли
дух может подкрепить?
Лишь Тот, Кто, быв оставлен Сам,
не бросил
Нас на растерзанье псам,
но Живоносен.
И в этот день «Мно́гая лета»
от сердца к небу вознесем
И строки первые поэта
Марине дивной поднесем.
Пусть Бог благой дарует ей
Спасенья путь
И взоры писаных очей
Воскликнут: «Буди, будь!»