Неделя, вторая, третья. За время которых меня упорно игнорировали практически все студентки моего курса. Кроме Нейли. Она все же нет–нет да подходила. Интересовалась успехами и старалась быстренько уйти, пока остальные не начинали коситься в нашу сторону.
Я в собственном институте не училась так, как училась здесь. Скрупулезно записывала каждое слово, вслушивалась, задавала вопросы и, наверное, стала бы самой лучшей студенткой курса, если бы не основная направленность моей специализации. Факультет стихийниц предполагал предметы по стихийному колдовству. А вел его мой отказник на ухаживания, он же руководитель группы, он же младший принц – преподаватель Таллриан ХилЛмар. И я стала его «любимой» ученицей. Не проходила ни одна пара, на которой меня бы не вызвали и не опросили. Ни одна контрольная, после которой именно мою работу не выставили как показательную для полного разбора полетов. Я даже взгляд от преподавателя и доски отвести не могла, чтобы не услышать:
– Студентка КалЛей Зения, будьте добры слушать, а не крутиться на месте! – И холод темных глаз прожигал меня насквозь.
– Студентка КалЛей, я, видимо, рассказываю что–то очень неинтересное. Может, дальше занятие будете проводить вы? С удовольствием послушаем!
– Студентка КалЛей Зения, я вижу, у вас неуемная энергия! Прошу к доске, может, здесь она уймется вместе с пересказом всего, о чем я только что говорил!
– Студентка Зения….
– Студентка КалЛей…
К окончанию третьей недели я знала даже то, чего мы не изучали на занятиях. Стопки книг по стихийному колдовству и прочие, принесенные Богданой и Ипри в нашу комнату, росли с каждым днем. Монстр показывал мне колдовство хранителей – вдруг пригодится! Сойку практически поселилась в библиотеке. Приходила вечером, до заката. Тогда мы садились все вместе за стол – я, Ипри, Сойку и Милли, ужинали, повторяли до оскомины прошедшие занятия и учили, учили, учили новую, такую далекую и малопонятную науку для нас, землянок, как магия. Настоящая. Истинная и кое–где жутковатая.
Даже с заходом солнца, когда моя туша едва проворачивалась в объемной комнате, сбивая то стол, то комод, мы продолжали зубрить магические науки.
Под конец месяца я научилась использовать в заклятиях свою драконью силу, а Богдана, даже будучи зверьком, вполне сносно могла колдовать самыми настоящими заклятиями. Правда, в ее исполнении они скорее были похожи на горячечный писк. Но ведь работало!
Честно, я никогда не радовалась так своим даже самым малейшим достижениям.
Я занимаюсь колдовством!
Самым настоящим!
Однажды под моими руками из воды образовалась ледяная роза. Прежде я ощутила, как похолодела рука в том месте, где у меня находилась драконья татуировка. Потом холод пошел по венам, в пальцы и тонкими струйками потек по блюдцу, в котором находилась вода. Я просто подумала о прекрасном цветке, и магия послушно создала его. Правда, он почти сразу осыпался блестящими льдинками и тут же снова растекся по блюдцу.
– Вы видели?
Я скакала по комнате, как ненормальная, пританцовывая и смеясь.
Богдана улыбнулась.
– До сегодняшнего дня я в тебе сомневалась, Муратова. Сейчас хоть какая–то надежда появилась.
Это была лучшая похвала за все время, что я знала Сойку.
Я была счастлива.
Ровно до того дня, когда к нам на пару пришел декан Гордилир и объявил о наступлении недели практики. Но даже не это вывело из строя мою и без того нестабильную психику.
Первый день! Он будет посвящен подчинению… Нежити!
И за нашими успехами в этом деле будет следить принц АлваАр. Мы просто обязаны показать себя с лучшей стороны. Ведь цвет академии – это стихийницы и некроманты.
– Нежить! – Я рыдала в подушку, размазывая слезы по наволочке. – Богдана Драгомировна! – Мой плач был слышен даже в коридоре. – Я боюсь мертвяков! Я… Я… – Голос потонул в вое.