Круглов, заместитель генерального директора по кадрам, мужик мощный, казался отлитым из чугуна и непрошибаемым, но однажды мне кто-то сказал:
– Ты знаешь, что он пишет картины? Зайди к нему, он привёз и расставил их сегодня у себя в кабинете: хотел услышать мнение какого-то специалиста. Стоит посмотреть!
На минутку я заглянула в его кабинет и обомлела…
Издавна я знала и любила французских импрессионистов. Передо мной были холсты яркого импрессиониста, человека бесконечно влюблённого в жизнь, в синь неба и изумруд травы… Я с удовольствием посещала Третьяковку, Музей изобразительных искусств им А. С. Пушкина, старалась не пропускать ни одной выставки, знала много художников, но такого буйства красок никогда ещё ни у кого не видела. Очень самобытно. И где он нашёл такие краски?! Это была живая июньская зелень, молодая, сочная, обласканная солнцем, досыта накормленная матушкой-землёй, вдоволь напоенная и умытая грозовыми ливнями. Всё вокруг ликует и цветёт. Какою же должна быть душа у человека, чтобы так остро чувствовать окружающий мир, да ещё уметь передать всё это на полотне! Надо же, какая тонкая лирическая душа кроется в глубине этого грубо сколоченного здоровяка! В то время как некоторые равнодушно взирают на цветущие одуванчики и проплывающие облака, у него внутри поднимается шквал эмоций и рука с кистью выплёскивает этот шквал красками на холст. Круглов, автор картин, скромно сидит за своим столом и внимательно, настороженно следит за мной… Внутри у него тоненькие струнки. Такого легко ранить случайно обронённым словом, очень больно или даже смертельно. Хорошо ли мы знаем, достаточно ли бережём друг друга?
Меня всегда удивляло, почему люди так легко произносят грубые, обидные слова и с трудом, стесняясь, смущаясь, запинаясь, как будто делают что-то постыдное, говорят или делают что-либо доброе. Почему неловко приободрить раздавленного горем попутчика в автобусе, который чувствует себя совсем одиноким? Почему язык не поворачивается признаться в любви самому дорогому на свете человеку? А вот хлестнуть кого-то обидным словом сгоряча – этого не стесняются. Надо бы всё наоборот!
Жизнь порой преподносит нам неожиданные сюрпризы. Во всяком случае, в моей жизни случалось много совершенно неожиданного. Может, я сама в этом виновата, а может, со всеми людьми так происходит, не знаю.
Так вот, этот самый Круглов, ракушка с жемчужиной внутри, отправил меня в долгосрочную командировку в Африку. До этой поры я и мечтать не могла, что могу заехать так далеко. А случилось всё таким образом.
К нам направили молодых сотрудниц, хорошо владеющих иностранными языками, те немного потолкались у нас и ушли работать переводчицами в дипломатический корпус. Стали соблазнять меня:
– И что ты там сидишь? Прекрасно знаешь язык, а применить его негде. А тут широкий простор для твоих возможностей и платят побольше. Переходи к нам.
Я подумала и решилась. Пошла по указанному адресу. Приняли меня довольно дружелюбно – наверное, не без помощи моих новых подруг, а может, я чем-то приглянулась.
– Так, – сказал пожилой и очень строгий на вид кадровик, разглядывая мой диплом, – окончила Воронежский университет с отличием. Значит, в Воронеже училась? Выходит, мы – выпускники одной альма-матер. – И он приветливо улыбнулся, отчего у меня сразу полегчало на душе.
– А у нас как раз срочно требуется сотрудник во французском посольстве. Телефонистка.
Я сказала, что такая должность меня не очень устраивает. И не знала я тогда, какую удачу теряю, больше она мне никогда не улыбнётся. Ответив, что подумаю, я ушла. Теперь бы я работала в крупном европейском посольстве, ездила бы в прекрасную страну в командировки. А может, и нет, кто знает? Я никогда, ни разу не могла предугадать, что со мной может произойти в жизни. Ни разу. Иногда я надеялась на самое лучшее – и мои грёзы рассыпались буквально в прах. А иногда ни на что не надеялась, считала, что всё теряю, и вдруг выигрывала… Что это: судьба или мои собственные ошибки и промахи? Трудно сказать. Итак, я вернулась в свою шарагу, не зная, менять мне работу или нет.
Прошло дня два, и вдруг меня вызывает к себе Круглов.
– Так вы собираетесь от нас уходить?
Я удивилась: откуда он узнал? Я никому не рассказывала о своих планах, тем более ему.
– Мы тут всё знаем, – хитро усмехнулся он.
Ему явно не хотелось меня отпускать, и он стал горячо убеждать, что работать у капиталистов (в иностранном диппредставительстве) очень опасно (это были советские времена): никакой гарантии, в любой момент могут уволить эти эксплуататоры. Затем расспросил, почему это я надумала менять работу, что меня не устраивало здесь. Тут же позвонил в центральные кадры и предложил мне командировку. Франция и Италия не получились: во Франции не было места, от Италии я сама отказалась, потому что не знала достаточно хорошо язык (впоследствии туда поехал человек, знавший язык не лучше меня), – а в Африку, бывшую французскую колонию, была наибольшая возможность. Он дал поручение подготовить меня для долгосрочной командировки.
– Нечего бояться! В Африке есть красивые страны с хорошим климатом. К примеру, Кения – это же африканская Швейцария! Экзотика, незабываемые впечатления! И к тому же зарплата высокая, тоже неплохо – можно приодеться.
Мне действительно стоило приодеться. В советскую эпоху ассортимент товаров в магазинах был весьма скудный, а женщины, которые здесь давно работали и часто выезжали в командировки за границу, щеголяли модными нарядами. Я, новенькая, на их фоне выглядела бедной и бледной родственницей.
Дома, на семейном совете, решили, что болезнь или беда может приключиться и в Москве, а поехать посмотреть такой далёкий и поэтому загадочный континент вряд ли мне самой когда-нибудь удастся. Так что следует воспользоваться случаем. В общем, стоит соглашаться.
До меня из моей шараги никто в Африку не ездил. Я была первой ласточкой. После меня полетели и другие («Уж если такая хрупкая, как балерина, девушка не побоялась, чего нам бояться!»).
Надо сказать, что до этого я была далека от Африки: с африканскими странами мы никогда не работали. Мои знания об этом континенте ограничивались тем, что там находятся малоразвитые страны, жуткая жара и пустыни, тропическая растительность и экзотические животные. Интернет в те времена ещё не изобрели. Я принялась рыться в энциклопедиях и справочниках, чтобы как-то пополнить свои скудные знания, но почти ничего не нашла. Пришлось ехать в Ленинскую библиотеку, там информации было побольше, но тоже не очень густо. Узнала только то, что Африканский континент – самый отсталый и бедный, а страна, в которую меня посылали, стояла в самом хвосте списка бедных стран. Правда, был и один положительный момент: в моей стране, в отличие от других, из тропических болезней была распространена только малярия. Но и сама малярия – донельзя коварная болезнь. Учёные всех стран мира уже много лет бьются над созданием вакцины против этой инфекции, переносимой комарами, но пока безуспешно. Может, потому, что существует около трёхсот видов возбудителей, лекарства и вакцина, найденные против одного типа, совсем не эффективны против другого. Ещё я узнала из прочитанного, что в африканских странах, как и во всех тропических, не следует ходить по почве босиком, особенно после дождя: микроскопические паразиты, невидимые глазу, проникают сквозь кожу в организм и, распространяясь по всем органам вплоть до головного мозга, вызывают тяжёлые неизлечимые болезни. Европейцы после долгих исследований и опытов нашли средство спасения от этих паразитов. Оказывается, они не переносят медь. Французы стали изготовлять для африканских стран стеклянную посуду с добавлением меди. Рекомендовалось также класть медные пластинки в резервуары с водой, предназначенной для питья и приготовления пищи. Я взяла эту информацию на заметку и запаслась медной пластинкой.
Мои сотрудники, посещавшие только европейские страны, естественно, ничего не знали про африканское государство, в котором мне суждено было работать. Его даже на карте не было в нашем отделе кадров. У меня спрашивали:
– А в какую страну ты едешь? Мы устали искать на карте, да так не нашли.
Просто карта была старая, а всё в мире постоянно меняется. Была одна страна – Дагомея, а потом разделилась на две: Бенин, куда меня направляли, и Того.
Знакомая девушка встретила меня в коридоре и с тревогой спросила:
– Тебя не в Анголу посылают? Нет? Ну слава богу! А то оттуда на днях нашего дипломата прислали в цинковом гробу: умер от малярии. Совсем молодой парень, всего 27 лет.
– Когда поедешь, возьми с собой хотя бы на первое время несколько ящиков воды, – напутствовали полушутя-полусерьёзно мои лучшие друзья. – И поосторожней там! А-то проснёшься утром, а над тобой удав склонился, раздумывая, съесть или не съесть.
В центральных кадрах, где я проходила стажировку, пожилая дама, работавшая когда-то в Алжире, тоже рассказала кучу страстей-мордастей:
– В африканских странах водятся ящерицы саламандры. Они совершенно прозрачные, проникают в помещения через самые маленькие щели и прилипают к потолку или стене. Одна женщина, купаясь в душе, заметила на стене такую ящерицу, захотела прогнать и направила на неё струю воды, та свалилась на голое плечо купальщицы и обожгла пуще крапивы. Оказывается, из лапок этих животных выделяется вещество, благодаря которому они приклеиваются к стене, а попадая на человеческое тело, оно вызывает сильный ожог.
– А однажды, – с удовольствием продолжала моя наставница свои ужасные воспоминания, – к нам прилетел в короткую командировку один специалист. Поселился в дешёвой гостинице. Ночью ящерица упала к нему в постель. Спросонья он принял её за змею и жутко перепугался. Но когда, включив свет, увидел ящерицу, тоже не очень обрадовался. Остаток ночи он провёл у ворот посольства, сидя на чемодане. Мы нашли его, бледного и дрожащего, в девять утра, когда пришли на работу. Он заявил, что больше ни дня не останется в этой стране, и первым же рейсом улетел в Москву.
Не рассказы, а страшилки. Нисколько они не вдохновляли на поездку.
Мой бывший начальник отдела, мудрый и добрый человек, подарил мне подковку на счастье и посоветовал, грустно улыбаясь:
– Ты там будешь одна. Готовься к самому худшему, тогда легче будет всё перенести…