– Ни фига себе! – восторженно завопил Прошкин, выйдя на привокзальную площадь. – Товарищ старший прапорщик, вы такое видели? – Виктор ткнул пальцем в два роскошных гражданских автобуса, застывших в ожидании своих пассажиров.
– Не хило! – согласился Ефимов.
Спецназовцам, привыкшим к удобствам в виде отдельно взятого «Урала», цивильные автобусы, да еще и с сидячими местами по числу прибывших, казались чем-то запредельно нереальным, само по себе вызывающим неизъяснимую радость.
– Обалдеть! – продолжал восторгаться Виктор, но стоило рядом появиться ротному, и его ликование тут же сошло на нет. – Сейчас опять начнет орать! – буркнул себе под нос Прошкин, и, разумеется, не ошибся.
– Какого хрена еще стоим? Чего ждем?
– Команды не было, – подал голос кто-то из бойцов.
– Какая вам к хренам команда? Вон автобусы стоят.
– Какие группы в какой? – уточнил Ефимов.
Ротный раздраженно поморщился, но все же сдержался и ответил почти спокойным тоном:
– Первая и вторая – в правый, третья и четвертая – в левый. Радисты со своими группами.
– Первая группа, за мной! – выкрикнул Ефимов, не дожидаясь команды от офицера, и пошел к указанному автобусу.
Личный состав потянулся следом за ним. Через десять минут погрузка закончилась. Военнослужащие расселись в салонах. Ротный получил от командиров групп доклады о наличии личного состава.
Сразу после этого заурчали моторы. Автобусы плавно тронулись с места и, спокойно набирая скорость, покатили в сторону гор, виднеющихся на самом горизонте.
Серпантин тянулся без конца. Некоторые бойцы взяли с собой фотоаппараты и теперь щелкали ими направо и налево. Другие делали то же самое, но с помощью мобильных телефонов. Часть спецназовцев просто взирала на пейзажи, раскинувшиеся перед ними. Остальные, которые не являлись поклонниками природных красот или попросту успели досыта насмотреться на горы в предыдущих командировках, воспользовались счастливым случаем и погрузились в объятия Морфея.
Старший прапорщик Ефимов для начала присоединился к первым. Он сделал несколько снимков, но убедился в том, что оконное стекло делает их несколько расплывчатыми, бросил это занятие, уселся поудобнее и закрыл глаза. Плавное, убаюкивающее движение сделало свое дело. Сергей смежил веки и погрузился в дрему. Под шелест колес, шлепающих по асфальту, в его сознание заползло продолжение недавнего сна.
Два бронетранспортера выехали с территории заставы в едва сгущающихся сумерках. Машины с выключенными фарами грузно, неуклюже выползли на трассу.
– К каньону! – приказал Ефимов водителю, подтянулся на руках и высунулся из открытого люка.
Несмотря на холодный ветер, он выбрался на броню да так и остался сидеть наверху, свесив ноги вовнутрь и пристально поглядывая по сторонам.
Через некоторое время прапорщик возвратился назад, опустился на командирское сиденье, надел шлемофон и нажал кнопку тангенты.
– Стрела-два Стреле-один, прием.
– На приеме, – отозвался командир экипажа второго бронетранспортера сержант Юрасов.
– Через пару сотен метров тормознемся, и сразу давай ко мне, понял?
– Так точно! – отозвался сержант, а БТР Ефимова уже начал плавное торможение.
Бронетранспортер слегка качнулся и остановился. Сергей в одно движение выбрался наружу, поправил автомат, висевший на плече, спрыгнул на землю. Под ногами зашуршали мелкие камни. Он увидел приближающуюся тень и безошибочно опознал сержанта Юрасова.
Тот заметил Ефимова, остановился в одном шаге.
– Товарищ прапорщик!..
– Саша! – начал Ефимов без предисловия. – Я сейчас на своей броне проедусь немного вдоль каньона. Метров триста-пятьсот, не больше. Транспортер останется на месте, а я немного прогуляюсь.
– Опять полковник что-то нарезал?
– Нет. – Сергей весьма убедительно рассмеялся. – Замучается нарезать. Я хочу немного осмотреться на местности. Подходы к кишлаку посмотреть, так, понаблюдать. Мало ли, вдруг когда-нибудь пригодится.
– Товарищ прапорщик, может, мне с вами?..
– А смысл? – Ефимов пожал плечами. – Я же говорю, просто пройдусь, посижу, посмотрю. Тут, как говорится, и одному делать нечего.
– Это точно. – Юрасов неодобрительно хмыкнул, но спорить и продолжать навязываться в напарники не стал.
Хочет прапор один идти – пусть шагает. Доходится!..
А прапорщик продолжал озвучивать диспозицию:
– Мы сейчас трогаемся, двигаемся, как я сказал, вдоль каньона, а ты – сразу направо и на высотку. Остаешься там до моего возвращения или до получения новой команды.
– Надолго вы? – спросил Юрасов.
– К утру вернусь. – Прапорщик неопределенно пожал плечами, потом, видимо, посчитал такой ответ недостаточным и добавил: – Не знаю, Саша, как получится.
– А если с вами что-то случится? – В голосе сержанта прозвучало искреннее беспокойство.
Ефимов уловил его и поспешил заверить сержанта:
– Все будет хорошо! В район кишлака не соваться ни под каким соусом! – тут же предостерег он. – Если к рассвету не вернусь, доложишь в батальон. Вали все на меня. Ты действовал согласно приказу, отданному мной. Понял?
– Угу.
– Никаких «угу»! – В этом словечке Ефимову почувствовалось не столько согласие, сколько чуть закамуфлированное «Ага, сейчас! Так я тебя и послушался». – Сделаешь по-другому, получишь по мозгам. Саша, давай без самодеятельности, лады?
– Хорошо, – сдался Юрасов.
Земля под колесами мягко всколыхнулась. Автобус плавно качнулся, преодолел «лежачего полицейского» и вновь стал набирать скорость.
Сергей проснулся и открыл глаза. За окном по-прежнему виднелись горы, вдоль которых протекала небольшая извилистая река. Ландшафт, окружающий дорогу, носил следы деятельности людей. То справа, то слева виднелись жилые и хозяйственные постройки. Прямо по курсу поднимались корпуса многоэтажек.
– Почти приехали, – сообщил водитель, молчавший всю дорогу, и среди личного состава сразу началось шевеление. – Выходим через центральную дверь.
– Все слышали? – повернувшись лицом в глубину салона, поинтересовался и как бы одновременно предупредил ротный.
– Так точно, – хмуро пробасил один из бойцов, остальные подтвердили его ответ своим красноречивым молчанием.
Водитель включил левый поворотник, и автобус въехал в автоматические ворота, за которыми располагался двор спортивно-гостиничного комплекса.
– Приехали, блин! – Прошкин вздохнул.
Товарищи не могли понять, радовался он окончанию поездки или, наоборот, огорчался.
Разгрузка проходила быстро и без суеты.
Пока бойцы вытаскивали из автобусов рюкзаки и баулы, появились встречающие: широкоплечий майор с десантными эмблемами и два гражданских. Один – высокий бородач лет тридцати пяти, второй – седовласый, худой, жилистый, лет пятидесяти пяти.
Капитан Кречетов и майор Конягин двинулись им навстречу. Они сошлись, поздоровались и какое-то время тихо беседовали. О чем шел разговор, Ефимов не слышал, но ротный почти сразу приказал строиться. Конягин же отошел в сторону и в действия Кречетова не вмешивался.
– По группам! – уточнил Кречетов свой приказ и занял место во главе строя.
Встречающие вышли на его середину. Говорили они недолго и по существу. Спецназовцы, приехавшие на занятия по горнолыжной подготовке, сразу поняли, что лафы, о которой якобы говорил Гамлет, здесь не будет.
Подъем в шесть тридцать, зарядка, в восемь начало занятий. Днем двухчасовой перерыв на обед и опять занятия до девятнадцати ноль-ноль. В двадцать один вечерняя поверка.
Курс подготовки рассчитан на две недели. В связи с трехдневным опозданием занятия будут проходить в форсированном режиме. Весь личный состав роты будет поделен на десятки, у каждой – свой инструктор. В связи с отсутствием достаточного количества снега взамен горнолыжной подготовки будет просто горная. Послезавтра состоится ознакомительное восхождение, завтра – занятия по вязанию узлов и преодолению горной реки. Программа остальных дней будет доведена до личного состава позже.
Руководители спортивной базы сообщили бойцам все это и удалились. Майор Конягин подхватил свой рюкзак и пошел вместе с ними.
На середину строя вышел командир роты.
– Борисыч! – окликнул он своего заместителя капитана Сошникова. – Я к администратору, а ты собери все военные билеты и принеси мне. Старшина!
– Я, товарищ капитан! – отозвался тот.
– Начинайте заносить имущество в холл гостиницы. Вначале горное снаряжение, и только потом – свои баулы. Всем понятно? – Ротный повысил голос. – Или еще раз повторить? После того как все занесем, заходим в холл гостиницы, рассаживаемся. Никто нигде не бродит.
– Вот, блин, приехали, покатались!.. – раздался шепоток.
Ефимову не надо было поворачивать голову, чтобы понять, кто именно бурчит.
– Прошкин, зараза, кончай гундосить! – рявкнул капитан. – Задолбал уже!
– А что, товарищ капитан, разве я не прав? На хрена нам эта горная подготовка сдалась? У меня дома проблем полно…
– Заткнись! – отрезал Кречетов, не собираясь устраивать диспуты.
Он убедился в выполнении команды, не зафиксированной ни в одном уставе, и неспешной походкой направился вслед за руководителями базы и майором.
Через полчаса личное и ротное имущество было занесено в гостиничный холл.
Тут появился капитан Кречетов и приказал строиться.
– Запоминайте, второй раз зачитывать не буду. Первый этаж. Комната номер двадцать пять – Горелов, Зудов, Уткин, Арсанов. Комната двадцать шесть – Агушев, Дударенков, Жбанов, Боровиков. Второй этаж. Комната тридцать шесть… – Кречетов наконец-то закончил перечислять фамилии и заявил: – Мужчины, предупреждаю, чтобы везде был порядок. Макс! – обратился он к старшине роты. – Горное снаряжение заносите в комнаты на первом этаже.
– А чего опять мы? – буркнул себе под нос Прошкин, подразумевая под этим тот очевидный факт, что забота о ротном имуществе вновь повисла на первой группе, но его никто не услышал.
А если бы и услышали, то что это изменило бы?
– Все? – уточнил старшина.
– Все. Имущество заносим без суеты. Лифтом не пользоваться.
– Мы что, все это на горбу должны таскать? – Тоскливый взгляд Прошкина пополз по рюкзакам и баулам, сваленным в кучу.
Но ротный не пожелал услышать его и продолжал инструктаж:
– Парни, матом не ругаться. Об этом особо просили, блин!.. Кругом женский персонал, мать вашу!..
Ефимов мысленно хмыкнул и подумал:
«Да, тяжеловато некоторым придется. Ну да ничего, может, хоть немного нормальный русский язык выучат?»
– И никаких спиртных напитков! – заявил майор Конягин, появившийся со стороны лифтов. – Если кто будет уличен, сразу отправлю в бригаду. И на увольнение! Из тех, кто до нас приехал, двоих вытурили. Здесь не церемонятся, сразу телеграмма в министерство и штаб округа. Так что прошу… требую!.. Я предупредил. И еще, все герои, прошедшие курс обучения, получат значки «Альпинист России». Возможно, удастся оформить и третий разряд. Но начальник курсов довел, что разгильдяи, пропустившие занятия, до зачетных восхождений не допускаются. – Майор закончил монолог и направился к входной двери.
– Так, обмороки! – Ротный вонзил взгляд в глубину строя. – Смотрите у меня, пусть только попробует какое дерьмо собачье заболеть! Не опозорьтесь, когда начнутся восхождения. Не дай бог кто-то из вас сдохнет и не дойдет! Я этому… такое устрою! Глядите, спецы херовы, чтоб мне за вас стыдно не было! Все запомнили? Повторяю, не дай бог кто завтра сдохнет!
– Если надо, товарищ капитан, кровью плевать будем, но дойдем! – заверил его заместитель командира четвертой группы.
– Смотрите у меня! И с обустройством не затягиваем. – Кречетов взглянул на часы. – Через полчаса построение здесь же. На обед.
– Как срочники, – недовольно прошептал кто-то в задних рядах.
– Товарищ капитан! – обратился к Кречетову сержант Корытин, совсем недавно переведенный в роту из соседнего подразделения. – А мы на прием пищи постоянно строиться будем?
– Сегодня да. Потом посмотрим. – Это «посмотрим» прозвучало не слишком обнадеживающе.
– Точно срочники!
– Разойдись! Командиры групп, ко мне!
Построение на обед и длиннющая очередь, возникшая вслед за этим, показали, что хаотичное, не военное движение на прием пищи все же будет предпочтительнее.