Как-то раз, работая техником в геологической партии, послали меня на вездеходе ГАЗ-71, вместе с водителем забрать подвешенный на сук лиственницы рюкзак с образцами. Видно, насобиравший его геолог был в выкидном маршруте и выносить его, при наличии своего скарба, было тяжеловато.
Уже лежал снег, зима наступала на пятки, был сентябрь и по ночам ощутимо холодало.
Долина по ручью, где мы ехали, была с чистым от леса подножием склона. Мы спокойно ехали под приятное потренькивание гусеничных траков, но ночь застала нас в пути, а двигаться в темноте мы не рискнули. Итак тянули по возможности, но все-таки немного домнамеченного места не доехали.
Поставили палатку, установили печку, раскладушки и развернули спальные мешки из верблюжьей шерсти. Поужинали, попили чайку как водится («чай не пил – откуда сила!») и улеглись в тепле «на боковую»..
Переночевав, позавтракав и опять же попив чайку (чай на севере как еда), мы поехали дальше, а палатку снимать не стали – ехать оставалось недалеко. Оставили стоять вместе с печкой, раскладушками и спальниками – ехать-то недалеко оставалось. Доедем до намеченного места, заберем рюкзак и назад. За пол дня расчитывали обернуться.
И, действительно, скоро добрались до нужного места. Сначала никакого рюкзака я не увидел, затем,оглядевшись, заметил какие-то лохмотья на одном из деревьев. Это были остатки рюкзака, над которым, видимо, похозяйничала росомаха. Учуяв запах человека, она, видимо, расчитывала поживиться чем-нибудь съестным из рюкзака. А там только камни, звернутые в крафт-бумагу.
Под деревом под снегом лежали завернутые в крафт бумагу кусочки камней на образцы и шлифы, часто надорванные. Из уважения к труду собравшего их, мы постарались аккуратно собрать все, что нашли, но эта задержка не дала нам времени добраться до палатки, где была печка и наши раскладушки со спальниками.
Ночь и сгущающиеся сумерки застала нас в пути и, хоть до палатки было всего с километр, ехать дальше по темноте мы не рискнули. «Лучше перебдеть, чем недобдеть», как гласит поговорка. Развели недалеко от вездехода у леса костер, насобирали уже в потемках с трудом каких-то бревнышек для лежака и коряг, чтобы огонь подольше не затухал и улеглись у костра. Вездеходчик для лежанки вытащил из вездехода диванчик, чтобы помягче было. Я еще попытался поискать среди деревьев дополнительно дров, но тщетно – такая кромешная мгла наступила, хоть «глаз выколи». Только в отсвете костра было что-то видно. А за ближайшими деревьями – мгла. Ночь безлунная была.
Это была моя единственная ночь, проведенная в лесу у костра на «свежем воздухе». Устроился на бревнышках и укрылся брезентом. Костер большого пламени не давал, но тепла от горящих коряжин хватало. И, на удивление, ночь я провел боле-мене спокойно, несмотря на чувствующийся за пределами костра холод. Пришлось повертеться, правда, с боку на бок, попереворачиваться, зато тепло от костра обдувало и не давало замерзнуть.
«Костер – это человек»!
А на утро,как только начало светать, мы покинули это «райское» место и доехали до палатки, где поели в тепле, попили чайку («чай попил – совсем ослаб!» и, собрав вещи и сложив палатку, поехали по своему следу в сторону лагеря.
= = = = = = = = = =