Первую половину своей непутевой жизни Олег Олегович был очень даже респектабельный господин.
Держал не самую крупную, но все же влиятельную газету. Вел бизнес по нескольким направлениям. Ну и имел весь остальной джентельменский набор: квартира, машина (и не одна), дом в элитном поселке, счета в банке и т. д. и т. п.
Вознамерился было прикупить до кучи еще и яхту, но почему-то делалось ему именно в этом вопросе то лень, то неохота, и в итоге пришлось отступить.
А в общем и целом, такой своей жизнью он был решительно доволен и о лучшей доле даже не мечтал.
Одна заноза, как ни крути, в его житии-бытии все же имелась. Но избавиться от нее не было практически никакой возможности.
Занозу звали Алевтина Генриховна Курпатова. Имя у красотки Али, с одной стороны, ей полностью соответствовало, а, с другой – выглядело насмешкой над здравым смыслом.
Начнем с последнего. Аля была родом из какой-то такой глухой деревни, что ее и на карте-то, похоже, не было. И откуда там было взяться величественному Генриху, совершенно непонятно.
А теперь про хорошее, можно даже сказать, удивительное.
Несмотря на такое свое происхождение, Аля с красным дипломом окончила общеобразовательную школу, поступила в университет на факультет журналистики. И его тоже окончила на отлично.
Однако личность не ограничивается набором профессиональных качеств. Это в полной мере относилось и к ней, Алевтине Генриховне. Что ни говори, а отчеством своим она очень гордилась.
Благодаря ему она чувствовала себя как минимум королевой. И не с проста.
Внешности Аля была просто роскошной. Лицо, волосы, стройная фигура – все вызывало в ней восхищение. Редкий мужчина мог пройти мимо нее, чтобы не обернуться.
А она воспринимала это как должное. Не сказать, что свои внешние данные она игнорировала, но, все же, ценила в себе больше ум, чем красоту.
И тут (в журналистике, так уж точно) ей не было равных.
Вот с этими двумя убойными составляющими она и пришла наниматься на работу к Олегу Олеговичу в газету. Вернее, даже не в газету она пришла, а подкараулила Бубнова в ресторане, где он имел обыкновение обедать, наглым образом подсела к нему за столик и как ни в чем не бывало завела обычный разговор ни о чем, через пару секунд с легкостью направив его в нужное для себя русло.
Разговор этот можно было назвать разговором лишь отчасти, поскольку Олег Олегович в основном только рассеянно кивал или угукал, изредка разражаясь междометиями, а все остальное загадочное действо разворачивалось королевой-собеседницей.
В итоге он назначил ее главным редактором, несмотря на то что у него уже был главный редактор. И не кто-нибудь, а его собственный компаньон. И все бы ничего, но компаньон этот уже давно точил на него зуб и мечтал лишить доли в бизнесе.
Это он мечтал, когда Олег Олегович ни в чем перед ним не провинился. Как говорится: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать!»
А уж после столь вероломного увольнения из, считай, собственной газеты вообще поклялся расправиться с ним самым что ни на есть ужасным образом.
Причем, не просто лишить доли, как он добросердечно хотел до этого, а лишить всего, кроме, пожалуй, жизни.
Так оно и случилось.
И начал он с того, что стал потихоньку приучать Олега к спиртному. Тот сначала не желал, отказывался, а когда узнал про измену королевы-Али (с которой он, естественно, сожительствовал), дело пошло гораздо легче.
Уж изменила она ему на самом деле или это были все те же происки Завибова (так звали компаньона), история умалчивает, только Олег Олегович стал постепенно терять над собой контроль, а это было именно то, чего Завибов и добивался.
В итоге он так или иначе перевел на себя весь его бизнес, продал Олегово имущество, включая жилье, и Олег Олегович остался на улице в прямом и переносном смысле. Без единого рубля в кармане. Словом, гол как сокол.
А что же Аля?
Ей, конечно, все это очень не нравилось, но тягаться с Завибовым было не с руки. Не та весовая категория. Да и ни к чему ей было такое самопожертвование. В этой ситуации тут хотя бы свою шкуру спасти, а не то чтобы за кого-то беспокоиться.
За свою должность, правда, переживала она зря.
Завибов и не думал дальше работать, как при Олеге. По сути, при нем он был простым работником, а потому вынужден был впахивать. Он вообще попал к Олегу случайно, так надо было, чтобы сделку выгодно провести. По этой же причине Олег записал на него долю 0,1 % и сразу же про это забыл: такая незначительная она была, эта доля.
А тот возомнил себя компаньоном и кричал об этом на всех углах.
Олег относился к Завибову несерьезно, он вообще его в упор не замечал. То же касалось и его непомерных амбиций. Если бы только Олег мог знать, к чему это приведет!
Алевтина Генриховна, между тем, скоро утешилась. Завибов ее не доставал. Напротив, работой ее он был несказанно доволен. И это не удивительно. При ней газета вышла в лидеры среди таких же таблоидов и продолжала уверенно наращивать обороты.
Аля была очень талантлива. Она и текст могла любой накатать, и материал надыбать.
Да и как руководитель она оказалась очень эффективной. Могла и помочь, и спросить, когда надо.
А главное – сотрудники ее уважали.
В общем, выходило так, что все оказались в выигрыше, кроме Олега Олеговича.
Бедный, несчастный он человек! Ну и намучился же он, пока не смирился со своей тяжкой незавидной долей. Получается – подарил долю в бизнесе, приобрел долю бомжа.
К бомжам, кстати, он в итоге и прибился. И день за днем стал познавать такую суровую безотрадную и безнадежную уличную жизнь.
Надежду на возврат к прежним временам он, кстати, никогда не терял. И он бы обязательно что-нибудь придумал. Но для этого ему как минимум нужны были документы, удостоверяющие его личность и хотя бы немного денег. А об этом Завибов позаботился прежде всего.
Пока Олег Олегович ломился в разные двери, он много чего узнал о здешней жизни и ее обитателях. О криминалитете, о происшествиях изнутри как они есть, об этих самых злодеях, их совершающих. Да много чего.
Он даже подумал было закинуть эту тему королеве-Але. И не заставил себя долго ждать.
В один из дней он отправился по хорошо знакомому ему адресу и, выждав за углом, встретил ее лицом к лицу.
Был конец рабочего дня, и Аля только-только вышла на улицу, чтобы отправиться домой.
И вдруг она слышит из подворотни:
– Алька!
Услышать-то она услышала, но не отнесла этот призыв к себе и, не обращая на него никакого внимания, продолжила свое королевское шествие.
Тогда Олег Олегович отправился другим путем, наперерез.
– Что, не признаешь старого друга? – появившись перед Алей откуда ни возьмись, выкликнул ей Олег Олегович и перегородил дорогу.
Аля от неожиданности вздрогнула и, бегло посмотрев на Олега Олеговича, совсем его не узнала.
Бомж, как бомж, подумала она, но откуда ему знать, как ее зовут?
– Не признае-ешь, – протянул Олег Олегович. – А раньше представления не требовалось, сама в объятья шла.
Тут только в ее голове промелькнула мысль кто это, и она от ужаса остолбенела.
– Что молчишь, нечего сказать? – напирал Олег Олегович. Аля по-прежнему молчала. – Тогда я тебе скажу. Что, обули человека, и рады?!
И вдруг Алю как прорвало. Она в знак несогласия замотала головой, стала грозить Олегу пальцем и в глубоком возмущении сказала:
– Ну уж нет! Вы меня в свои разборки не посвящайте! Я тут абсолютно не при чем.
– Может и так, – согласился Олег Олегович. – А работаешь ты на кого?
– На того, кто по документам владелец. Я ваши документы не подделывала! – с апломбом заявила она и отвернулась.
Олег Олегович немного поразмыслил и смяк.
– Ладно, ладно, – примирительно сказал он. – Ты, и правда, не при делах. Ну и ты меня пойми. Видишь, в какой я жопе! И пока ни конца ни краю этому не видать!
Аля развернулась обратно и тоже немного смягчилась:
– Да я что, мне жаль. Я, между прочим, Завибова не меньше твоего презираю…
– Вот! – оживился Олег Олегович. – Тогда давай, помоги мне.
– А что я могу? – поразилась Аля. – Я же не волшебница.
На что Олег Олегович резонно объявил:
– Подкинь мне деньжат, я хотя бы документы восстановлю.
– Пропьешь ведь, не верю! – наотрез усомнилась она и опять отвернулась.
– Да я и не пью теперь, – грустно сказал Олег Олегович и замолчал.
Потом, словно вспомнив, зачем приходил, он опять встрепенулся и пробубнил:
– Да, я что предложить хотел…
Олег начал рассказывать, какие материалы мог бы предлагать ей для публикации в газете, и, по мере того как он продвигался в анонсах бомжовской действительности, глазки у Али все больше и больше блестели.
– Вот это другое дело, – удовлетворенно сказала она, выслушав его до конца, и уточнила. – Только знаешь, что, встречаться будем тайно, мало ли что…
– Само собой, – согласился Олег и засобирался обратно.
Сказать, что он был разочарован, значило ничего не сказать. Не согласилась помочь ему, беспомощному, и согласилась на помощь себе, всемогущей. Это было слишком.
Однако Олег был согласен и на такой расклад. Он рассудил так: пусть он станет ее источником информации, за это будет получать какие-то деньги. А там, глядишь, что-нибудь да наладится…
И так, день за днем, тянулось его выживание, пока наконец фортуна немного не смилостивилась над ним и не предоставила ему свой последний призрачный шанс.