Вот и дивная осень
врывается, как примадонна,
И садится к роялю,
чтоб миру Шопена вернуть.
В диких темных глазах
и печаль и надежда бездонны,
И в минорной «Балладе»
проступит вдруг светлая грусть.
Не настолько страшна,
как поэты шальные малюют,
И как будто понятна,
и манит ее глубина,
И устав от жары,
к деве тянутся звери и люди,
Охладить и надежду
вернуть эта дева вольна.
А в бокале вина отражается
снова усмешка,
Тайна, прелесть и боль,
все, чем вечно владеет душа.
Пусть останется осень,
в природе и душах замешкав,
Словно зрелая дама,
безумно она хороша…
Там влюбленный Шопен
промелькнет и растает в тумане,
– Я не думал, мой бог,
что пронзительней может играть.
Только зрелая дама
заманит, полюбит, обманет,
И останется снова,
его усыпив, вдохновлять…
Нас терзало беспечно
жарой небывалою лето,
Мы устали скитаться,
от жажды немой озверев.
Только хмурая осень
в прекрасном узоре сонета
Нам подарит сонату,
спасти от жары нас успев…