Во дворе стояла странная тишина. Не кричали петухи, не мычали коровы, не блеяли овцы. Даже ветер запрятался на верхушках деревьев и не решался выглянуть. Над головой висело сиренево-сизое низкое небо. На горизонте тяжёлыми портьерами оно опускалось на землю, не оставляя ни единой лазейки для солнечного луча.
И это было странно. В прямом смысле этого слова, небо давило на макушку, тишина сжимала виски. Наступал тот самый день. Сегодня должны были явиться посланники Кровавого дракона. Ужасного, про которого ходили самые нелепые страшилки, но имя которого притягивало, словно магнит. Тысячи девушек мечтали попасть на его бал. Но только тридцать одна была избрана предстать перед его очами.
Они были похожи на мотыльков, которые знали, что этот огонь опалит им крылья, но грезили к нему прикоснуться, чтобы рассказать потом своим внукам о бале с самим Кровавым.
Гела
Я стояла во дворе и вслушивалась в тишину. Мне нечего было опасаться посланников Кровавого дракона. Они прилетали только к тем, кому уже исполнилось восемнадцать лет. Восемнадцать лет и один месяц максимум. Только месяц до этой даты и ни минутой раньше. Моё восемнадцатилетие должно наступить через две недели.
В отличие от своих подруг, которым не посчастливилось родиться в обусловленную дату, я ничуть не огорчалась. Более того, я не жаждала сгореть в огне Кровавого дракона. Я не искала лазейки, как изменить свой возраст. Я не бегала к ведьмам, которые могли замедлить или ускорить естественный биологический ритм. Я спокойно заканчивала школу и собиралась поступать на актрису. Моя страсть – театр. А там я могу стать не только Истинной для Кровавого дракона, но даже им самим. Смешно.
Родители не были в восторге от моего выбора, но не спорили. Вообще, спорить со мной было абсолютно бесполезное занятие. Всё было именно так, как хотела я. Я всегда добивалась поставленной цели и шла к ней, работая локтями, не зная жалости.
Нет, я не была подлой, я не подставляла других и не плела интриги. Я пахала. И не пыталась пробить стену лбом, ибо каждая стена имеет калитку. Вот эту калитку я и искала.
Но даже мне, которая не боялась клевачих петухов и злобных цепных псов, странная тишина пришлась не по вкусу. Что-то подленькое шевельнулось в душе. Ах, если бы я тогда знала, ЧТО ждёт меня, я бы лучше осталась на улице и любовалась бы этими свинцовыми тучами, которые в тысячу раз краше расписных золочёных потолков.
Впрочем, не буду торопить события. Мне осталось не так много, чтобы я могла отказать себе в удовольствии вспомнить всё до каждой секунды.
В хлеву животные стояли словно в очереди на бойню: испуганный недоумевающий взгляд. Куры категорически отказывались покидать свой насест. Коровы спиной повернулись к сену. Лишь один конёк бил копытом о пол и ржал, словно просил, чтобы я его отпустила.
– Что с вами? – в воздухе плавало тепло.
Я подошла к любимой Бурёнке. Именно с этой рыжей в белые крупные горошины коровы я всегда начинала дойку. Но она пятилась, поворачиваясь ко мне задом. «Понятно, будет бить копытом». Я решила зайти попозже. У животных тоже бывают перепады настроения в непогоду.
В птичнике не было ни единого яйца. Странно. Обычно наши несушки столько дают, что мы не только продаём, но ещё и можем позволить себе такую роскошь как подать нищему.
Я вышла из хлева, закрыла дверь на засов. Всё указывало на предстоящий ураган. В хлеву животные точно были в безопасности.
Набрала из колодца воды и направилась к дому. Тяжёлые вёдра оттягивали руки, а коромысло я забыла прихватить.
Внезапно порыв ветра словно кулаком толкнул меня в спину. Толчок оказался таким сильным, что я полетела головой вперёд, размахивая вёдрами, как крыльями. Одежда моментально промокла под ледяным душем. Больно ударившись о дверную рамку, я буквально влетела в дом.
Мне было бы жаль шумом разбудить домочадцев. Обычно в это время вставала только мама. Она разжигала печь и занималась тестом. На утро у нас всегда свежая выпечка. Горячие булочки и парное молоко: что можно ещё пожелать для счастья?
Мои младшие сёстры в это время ещё сопели в четыре дырочки. Старшая тоже не торопилась вставать, даже если и просыпалась. Но, обычно, она не просыпалась. Ей уже двадцать один, и она не пропускала ни одной сельской дискотеки.
Что касается меня, я рано ложилась спать и очень рано вставала. Поэтому вечерняя дойка на старшей сестре, а утренняя на мне, в каникулы, разумеется.
Но сейчас в доме творилось что-то странное. Мама стояла около холодной печи и прижимала к себе младших сестёр. Старшая бросила на меня испуганный взгляд. Она стояла рядом с отцом.
– Мама, папа, что произошло? Что вас подняло в такую рань, даже петухи ещё не пропели свой гимн солнца, – спросила я, дрожа от холода.
Сердце стучало где-то у горла. Я понимала, что неспроста мои родители и сестры поднялись так рано. Но разбираться не было времени, я слишком замёрзла.
Быстро рванула по лестнице в свою комнату, на ходу сбрасывая одежду. Первой полетела блузка куда-то в угол, уже на лестнице скинула юбку, открывая на всеобщее обозрение свои длинные белые ноги.
Не сразу заметила конверт, который лежал в моей комнате на столе. Да это и понятно. Когда чечётку танцуют не только зубы, но все части тела вместе взятые, тебе не до конвертов. Вытеревшись насухо, я натянула на себя любимые джинсы и свободную фланелевую рубашку. День не обещал быть жарким. Распустила косу, чтобы просушить намокшие волосы, как вдруг в поле зрения попал тот самый чёртов, нет, драконов конверт.
Как я не заметила его сразу, не понимаю. Он был насыщенно-алого цвета, как свежая кровь, что не хотелось брать его в руки. Даже золочёное тиснение с изображением стоящего на задних лапах дракона не смягчало этот тошнотворный цвет.
– Папа, мама, откуда эта мерзость на моём столе? – спросила я, держа конверт двумя пальцами одной руки, словно боялась запачкаться. Второй я держалась за перила. Деревянные ступени лестницы были приятно теплы, что должно было меня насторожить, ведь печь ещё не топили. Но в тот момент моя голова была занята лишь одним: что эта мерзость делает на моём столе?
– Гела, ты же знаешь, что солнце никогда не появляется на небе тридцать второго мая. В этот день… – вместо ответа проговорила мама.
– Да знаю я, посланники дракона ищут очередную дурочку, – закончила я за маму её фразу. – Но какое отношение имеет ко мне это обстоятельство?
Тридцать второе мая появилось в нашем календаре, когда впервые эти самые посланники посетили наши земли. В этот день солнце так и не появилось на небе.
Не знаю, хорошо это или плохо, но человечество до того дня считало, что драконы – плод фантазии. Книги фэнтези пользовались бешенным успехом. Одни люди читали про драконов, а другие устраивали войны. Планета была на шаг от гибели, когда полчища драконов опустились в разных точках земного шара. Не день и не два очищали они планету от оружия, сжигая его своим огнём.
А потом… потом драконы провозгласили себя верховными правителями. Людям была выделена часть земель. Запрещалось всё, что отдалённо могло напоминать войну. В тот день люди рыдали, рыдали от счастья, не понимая, что становятся навеки поддаными драконов. Теперь мы стали обязаны платить им дань, как когда-то платили налоги государству. Чем больше семья, тем выше дань. Таким образом драконы регулировали численность населения.
Но было ещё одно обстоятельство. Раз в восемнадцать лет наступало тридцать второе мая, раз в восемнадцать лет спускались посланники Кровавого дракона, чтобы забрать самых красивых девушек к нему во дворец.
Я подошла к печи, открыла дверцу, чтобы швырнуть туда конверт, как услышала голос отца:
– Дочь… – предостерегающе произнёс он и показал глазами в угол.
И только сейчас я заметила странного человека. Он сидел в самом тёмном углу избы. Его чёрная одежда делала его невидимым. И только золотистый блеск змеиных глаз выдавал его присутствие.
– Здрасьте, приехали, а чего этот господин позабыл в нашей епархии? – почему-то мне не было страшно. Может, потому что мне было всего семнадцать, и я знала, что он не имеет права забрать меня с собой. Мои сёстры тоже не подходили по возрасту.
– Я приехал за тобой, Гела. – Голос человека был шипящим, словно змея ползла по траве. Он рукой указал на конверт: – Это приглашение на королевский бал, где господин Эджах выберет для себя девушку.
Король, которого, как говорят, драконы поставили над нашим народом вместо себя, любил давать балы. В этот раз Его Величеству неслыханно повезло: бал драконов в тронном зале, где сам Кровавый будет присутствовать на отборе. Я знала из школьного курса, что Кровавый – это всего лишь прозвище, которым нарекли люди Эджаха.
– Я не помню, чтобы куда-то собиралась. Можете так и передать своему кровопийце! – И я швырнула конверт в огонь и закрыла дверцу.
Мужчина усмехнулся. Поднялся. Он оказался очень высоким и статным, как это обычно бывает среди драконов.
– Ты думаешь, что, если сожжёшь приглашение, то тебя не пустят на бал? Я для того и здесь, чтобы забрать тебя с собой.
– Ну и зря, – ответила я. – Мне семнадцать лет. И даже если бы было восемнадцать, то я точно бы не подала заявку. Меня не интересует ни ваш господин, ни его богатства. Мы не бедные и кровавые деньги нам не нужны. Вы ошиблись адресом. Видимо, ваша канцелярия что-то напутала.
– Ничего не напутала, – сказал он, щёлкнул пальцами и в воздухе повисла какая-то голограмма. – Видишь эту жёлтую точку? – спросил он и тыкнул пальцем в яркий золотистый огонёк. – Это ложь.
Я подошла поближе. Это оказалась не точка, а дата: «14.06».
– А это истина. – И он ткнул в «32.05», которая горела зелёным огоньком. – Сегодня в ноль-ноль пятнадцать тебе исполнилось восемнадцать лет. И ты последняя приглашённая на королевский бал. Тридцать вторая претендентка стать Истинной для Кровавого дракона.
– Чего-чего? – чуть не поперхнулась я. – А вы случаем не перегрелись? Я хоть и не собиралась на бал, но точно знаю, что для бала отбирают всегда тридцать одну девушку. Тридцать второго мая никто не рождается. Извиняйте и прощайте.
Он подошёл ко мне и попытался взять мою левую руку. Я выдернула её и спрятала за спиной:
– Но-но, потише. Нечего честных девушек хватать, если они этого не просят. Папа, мама, хоть вы объясните этому гостю, что он ошибся адресом.
И сейчас произошло то, чего я никак не ожидала увидеть. Я знала, что люди не способны противостоять ауре драконов. Заставить человека сделать что-либо драконам усилия не требовалось. Им достаточно было посмотреть в глаза и подумать о своём желании. Поэтому все, кто ездил в драконьи поселения, носили чёрные повязки на глазах, едва пропускающие свет.
Отец опустился на колени, сложил руки лодочкой и проговорил:
– О, посланник господина Эджаха, прошу простить меня. Гела родилась тридцать второго мая, как вы и сказали. Но в ту ночь моя жена умирала и мне некогда было идти, чтобы записать ребёнка. Две недели я был около постели супруги, две недели она боролась за жизнь. А когда пришла в себя, и мы пошли в мэрию, то нам отказали в истиной регистрации. Пришлось бы менять весь регистр рождений и смертей за две недели. Мы усмотрели в этом знак свыше.
Посланник дракона нахмурился, прошёлся по комнате своими огромными шагами. Потом подошёл ко мне и протянул свою руку:
– Дай мне свою. – Он смотрел мне прямо в глаза. Я не отводила свои, но, как ни странно, не торопилась выполнять его приказание. – Истинная… – пробормотал он.
– С чего бы? – усмехнулась я.
– На тебя не действует магия дракона. Хорошо, дай руку, я проверю, есть ли знак на тебе.
– Ага, хитренький, если и нет, то ты поставишь. – Я показала язык и собралась сбежать, как он схватил меня за руку, приложив большой палец туда, где бьётся пульс.
Под его пальцем коже стало нестерпимо горячо.
– Отпусти, больно же, – кричала я и колотила второй рукой по нему. Я думала, что не выдержу, когда он внезапно опустил. Я поднесла запястье к губам, чтобы подуть, как увидела на коже рисунок: красный дракон на задних лапах. – Убери немедленно эту мерзость…
– Истинная, – уверенно проговорил он, а потом добавил: – Собирайся, поехали.
– Не поеду я, у меня нет одежды. Не в джинсах же, – я решила схитрить. – Вот схожу в магазин, а завтра милости просим с золочёной каретой или на крутой тачке. Кстати, ручку позолоти. А то наряд как-то не входит в мой бюджет.
Я прекрасно знала, как драконы ненавидели алчных, жадных, мечтающих о богатстве. Им-то самим мечтать было не о чём, разве что об игрушке в виде человечка.
– Тебе старинными монетами или банковской картой? – этот вопрос поставил меня в тупик. Мы-то жили в историческом поселении, где время застыло в девятнадцатом веке. Но все города были ультрасовременными.
– Давай монетами. Поеду на бал в длинном платье…