Специалисты приехали чинить машину Деб. Я честно пытаюсь слушать их объяснения насчет тормозов и рулевого механизма, но разговоры про автомобили всегда наводят на меня жуткую тоску. То же самое, когда отец рассказывает про регби. В шестнадцать лет я знал наизусть «Двенадцатую ночь» Шекспира, а вот какие там у игроков приемы, до сих пор толком не понимаю.
Кевин заводит с Деб обстоятельную беседу о тормозной жидкости, Родни стоит рядом и горячо кивает, я наблюдаю за Адди, а Маркус наблюдает за мной.
– Смотри дырку не прожги, – советует он, подойдя ко мне из-за спины.
Мы до сих пор стоим на обочине, и рев двигателей стал привычен, как фоновый шум. Напоминает сверчков во Франции, которых я совершенно не замечал, пока они внезапно не замолкали.
Автомеханик смеется над какой-то фразой Адди, и я испытываю почти настоящую боль, когда вижу ее ответную улыбку. Он довольно симпатичный – бородка, яркие глаза. Испанец, наверное.
– Знаю, тебе неприятно это слышать, – тихо говорит Маркус, спускаясь следом за мной к остальным. – Не хочу быть скотиной, но… Окей, я слегка перегнул в машине, признаю, но ведь это правда. Дил, говорю тебе, как друг: назад дороги нет. Пора двигаться дальше. Почти два года прошло!
Хочется его ударить. Столько раз подмывало, но я всегда сдерживался. Отведу душу, а дальше снова буду верным и надежным другом.
– Адди! – Деб машет телефоном. – Адди! Шерри звонит…
Деб вернулась из супермаркета немного взлохмаченная и страшно довольная. Я задал очевидный вопрос: «Извини конечно, но как? В смысле, где?!», а она радостно ответила, что Кевин перевозит кресла в фуре, так что ей повезло совместить две любимые вещи сразу: секс и удобство.
– Не отвечай, – хором взываем мы с Адди.
Все молча смотрят на вибрирующий телефон.
– Рано или поздно придется с ней поговорить, – вздыхает Деб, когда звонок переключается на автоответчик. – На подготовку к барбекю уже не успеть. – Она открывает на телефоне карту. – За пять с половиной часов мы проехали сто девяносто километров. Осталось… еще четыреста восемьдесят.
– Ну почему все так вышло?! – Адди откидывает голову и смотрит в небо.
– Поедем быстрее, и все, – предлагает Маркус.
– Минимум пять часов езды без остановок, – напоминает Деб. – А время… почти одиннадцать.
– Во сколько мы обещали там быть?
– В три, – морщится Адди. – И я не намерена лихачить, у меня уже три нарушения.
Изумленно гляжу на нее, но она упорно отводит глаза.
– Я тоже, – поддерживает Деб. – Мне умирать нельзя, у меня ребенок.
– Я ей напишу, – вызывается Адди. – Так будет лучше всего.
Все вроде как поддерживают ее гениальную идею, хотя все понимают, что это просто отговорка.
– Тогда все в машину!.. Ой, Кевин, – запинается Адди. – Извините. Я и забыла, что вы не с нами.
Кевину явно приятно, однако его улыбка тает.
– Уезжаете? Так скоро?
– Машину починили. – Адди указывает на автомехаников и улыбается им.
Испанец явно оценивающе оглядывает ее задницу. Надо притвориться, что меня это не волнует – хотя на самом деле волнует, еще как. Боже, какая она красивая.
Маркус опять наблюдает за мной, приподняв брови, и я через силу отворачиваюсь от Адди.
– Не хотите сперва пообедать? В фуре посидеть?
Кевин явно обращается к Деб, а она тем временем кладет продукты в пакеты и, похоже, уже выкинула Кевина из головы. Вернувшись из магазина, она обращала на него не больше внимания, чем Адди на Родни. У сестер Гилберт есть поразительная способность замечать только то, что для них важно, и игнорировать все остальное.
– Что ж. – Радостная гримаса Кевина сходит на нет, он потирает подбородок. – До встречи.