Прохладный июньский вечер опустился на провинциальный русский город. Вдоль подсвеченной закатом набережной реки струятся неспешные встречные потоки: беспечная, громко смеющаяся молодежь, умиротворенные или хмурые пары и влюблённые парочки, наседки-родители с детьми, оживлённо беседующие компании. Смеётся мужским басом, пугая малышей, ростовая кукла – дурацкая розовая лошадь. Фото на память, визги детей, звук гитары, балаганная музыка из плавучего ресторанчика…
И тут, как на нож в масле, наткнулся на него… Невысокий, крепкий мужичок в распахнутой кожаной ветровке, лет за сорок: простое русское лицо, серебряные проблески в волосах, запавшие от усталости или пережитого глаза, плотно сомкнутые губы. Встречал таких: исчезающий типаж умельца на все руки, что управится и с бульдозером, и с танком, и дом построит. Надёжная порода: не отступит, даже если пять против одного. Он шёл сквозь людской поток, с мучительным недоумением глядя на праздную публику. Обособленный от толпы, чуждый ей, словно вестник неминуемого, он отрицал собой эту беззаботность.
Понял, почувствовал: он только что вернулся – издалека. Там, на западе ночью и днем рвутся снаряды и разлетаются осколки бетона и куски живой плоти, там, усмехаясь, бродит за тобой твоя смерть. Опалённый огнём, он ещё не остыл, он весь ещё среди тех – живых и погибших, – хоть уже и не там, но ещё не здесь. Резкая перемена сломала для него реальность, он словно бы потерялся, стал нигде и ниоткуда…
Впрочем, незаметно для нас, разве и мы, хоть иначе, – не потерялись ли сами в этом мире?