Я рисовал твой портрет. Измазал краски, истёр кисти.
Завалил комнату холстами и картоном – всё убого.
Тогда я вцепился в Солнце и
выкатил его из гравитационной ямы.
«Допустим, это рот», – объяснил я себе.
Хотя и отлично знаю, что твои губы горячее солнца.
Ночью, чтобы никто не видел,
я распилил Землю по Гринвичскому меридиану
и растащил половинки поодаль.
«Это будут глаза».
Хотя даже космонавту,
вернувшемуся из-за тридевяти галактик,
Земля не скажет больше, чем говорят твои глаза мне.
Затем я разломал астероидное кольцо и
поместил два обломка там,
где должны быть брови,
и космос густо размазал вокруг наподобие
твоих чёрных с серебринкой волос,
а сбоку прицепил комету Галлея вместо заколки.
А потом я привёл тебя и показал твой портрет.
«Ничего, – улыбнулась ты, – но, конечно,
если взять в рамочку. У меня над столом
как раз
есть свободное место».
1983