– Ух ты, ничего себе волна эмоций, – заметил Киф, помахав рукой в воздухе. – Такое ощущение, что ты хочешь меня или обнять, или придушить. Лично я голосую за «обнять».
Он откинулся в кресле, широко раскинув руки.
– Ты серьезно собираешься и дальше шутить? – спросила Софи, стараясь не поднимать голос. Она не хотела, чтобы в комнату ворвался Сандор, пока она ничего не разузнала.
– Не подходи, – предупредила она, когда Киф встал. – Я практиковала инфликцию. Много практиковала.
Одна из ладоней легла на солнечное сплетение, потирая ком эмоций, засевший под ребрами. Бронте научил ее связывать их и выпускать, когда понадобится всплеск яростной силы.
Улыбка Кифа пропала.
– Ты что, боишься меня?
– Ты тут эмпат.
Слова зависли в воздухе на несколько секунд, становясь все тяжелее и тяжелее.
Киф опустился в кресло.
– Ух ты… не ожидал.
– А чего ты ожидал? Ты сбежал к «Незримым»! Ты же понимаешь, что они пытаются меня убить, да? А еще они убили Кенрика с Джоли, почти уничтожили гномов и…
– Знаю, – перебил Киф. – Но и ты меня знаешь, Фостер.
– Думала, что знаю.
– Знаешь. Я не изменился. И я пытаюсь покончить с этим кошмаром. Если я выясню, что они замышляют…
– Нет уж, – вклинилась Софи. – Отвратительная идея. Ты не сможешь работать на два фронта. Рано или поздно они заставят тебя что-нибудь сделать.
Киф заерзал.
– Я понимаю, что это рискованно…
– И глупо, – добавила Софи. – И опасно. И…
– Я все равно не могу отступить. Все будет в порядке. Главное – соблюсти баланс.
– С преступниками нельзя соблюдать баланс, Киф. Они плохие. Все просто.
– Мы оба понимаем, что «просто» никогда не бывает. Вообще-то, помнится, ты говорила, что злодеи не бывают полностью плохими.
– Я сказала это не для того, чтобы ты к ним присоединился! Я говорила, что из-за этого они так пугают!
– Знаю. Но… у меня есть план. Нужно его придерживаться.
Он поглядел на нее светло-голубыми глазами, моля о понимании.
Софи покачала головой:
– Мы можем победить их вместе. Команда Фостер – Кифа, не забыл?
– И сколько раз ты окажешься на волоске от смерти? – спросил он. – Сколько раз понадобится срочно вызывать врача? А если Элвин не сможет тебе помочь?
– А если он не сможет помочь тебе?
– Я… не так важен.
Вот она.
Поглощающая Кифа вина.
Самое опасное чувство для эльфа.
Оно искалечила многих. Однажды из-за него с ума сошел Алден. А некоторые эльфы становились безрассудными.
– Ты не обязан меня защищать, – сказала Софи.
– Возможно. Но если что-то случится…
Софи ждала продолжения – ждала причину, по которой он чувствовал себя ответственным за нее. Но он молчал, и она заговорила сама.
– Знаю, ты винишь себя за поступки мамы…
– Дело не в ней!
Именно в ней.
Софи слишком хорошо его знала.
Из-за жесткого, грубого отца жизнь Кифа всегда была адом. Но все стало еще хуже, когда он выяснил, что его мама – одна из лидеров «Незримых». Она даже стерла несколько его детских воспоминаний и сделала из пряжки с семейным гербом маячок, чтобы Киф привел «Незримых» прямо к своим друзьям. Но все это случилось до того, как «Незримые» бросили ее умирать в огрской тюрьме в качестве наказания за схваченного в плен пособника.
Киф постоянно заявлял, что ему плевать. Но леди Гизела оставалась его матерью – и он присоединился к «Незримым», как только понял, что они могут помочь спасти ее.
– Прошу тебя, – взмолилась Софи. – Мы можем все то же, что и они. Только вернись домой, пока не поздно.
– Уже поздно.
Он говорил так же холодно, как в тот раз, когда сказал, что больше не может притворяться тем, кем Софи хочет его видеть.
– Значит, все дело в инициативе «Путеводная звезда»? – спросила она.
Об этом таинственном проекте она слышала лишь дважды – один раз от «Незримых» и один раз в разуме Кифа, в воспоминании, которое пыталась стереть его мать. Видимо, это был большой план «Незримых». И Киф считал себя его частью.
Встав, Киф начал расхаживать по комнате, держась от Софи на некотором расстоянии.
– Что вообще такое Путеводная звезда? – надавила та. – И что еще ты вспомнил? Ты сказал, что воспоминаний несколько.
– Неважно.
– Еще как важно.
Киф поднял голову к потолку, глядя на самый пик.
– Просто пойми, что я – не ты. «Незримые» не дадут мне выбора.
Софи тоже была частью проекта – «Лунного жаворонка», работы «Черного лебедя». Они генетически усилили ее способности и наполнили разум важными тайнами, но до сих пор не объяснили зачем. Но мистер Форкл всегда говорил, что ей самой решать, участвовать или нет.
– Выбор есть всегда, Киф.
– Ага. Я найду способ покончить с этим на моих условиях. Вот что я выбрал.
Воцарилась тишина, и Софи коснулась амулета, который был приложен к записке.
– Это тот самый, которым Брант приказал меня заклеймить?
Киф скривился.
– Нет. Это мой. Я его выкрал.
– И что будет, когда они заметят пропажу?
Он пожал плечами.
Софи вздохнула.
– Ничего не получится, Киф. Брант с Финтаном сумасшедшие, но не глупые. Как и Алвар. Кто-нибудь из них поймет, что ты делаешь, и кто знает, как тебя накажут? Просто уходи от них, и мы вместе придумаем новый план.
Она протянула ему руку.
Киф так долго смотрел на нее, что мышцы начали ныть.
– Так, значит? – спросила Софи, когда он отвернулся. – Ты предпочтешь причинять боль тем, кто о тебе беспокоится?
– Я вам помогаю!
– И причиняешь боль. Знаешь, что сделал Фитц, когда я рассказала о твоем уходе?
Киф провел рукой по волосам, портя идеальную прическу.
– Полагаю, что начал орать.
– Я на это надеялась. Но он даже голос не повысил. Просто отвернулся, чтобы я не увидела, как он плачет. С Бианой было то же самое. Даже Декс прослезился.
Потянулись секунды. Может, минуты. Казалось, что прошла вечность, а затем Киф прошептал:
– А ты?
– Я плакала сильнее всех, – призналась она. – А потом разозлилась. Ты украл тайник Кенрика. Ты использовал мой голос!
В маленьком шарике хранились семь Забытых тайн – информация слишком опасная даже для Совета. У каждого Старейшины был собственный тайник, и Кенрик попросил Орели доверить Софи свой после его смерти. Софи поклялась защищать его ценой своей жизни, и если она не вернет его, пока Совет не заметит пропажу…
– И помог тебе сбежать, – напомнил Киф Софи.
– Да, но бусина была только одна. Что будет, когда «Незримые» найдут меня в следующий раз? Или не меня, а Декса? Фитца? Биану?
– Найду другой выход. Я уже кое над чем работаю. И я создал только одну особую бусину, потому что знал, что «Незримые» не попадутся дважды на одну уловку.
– Как мне нравится, что ты говоришь о них так, будто сам не с ними.
– Так и есть.
– Уверен?
Она указала на нашивку на рукаве длинного черного плаща, на тот же символ, что преследовал ее в кошмарах, – белый глаз в центре круга.
– Это просто прикрытие, – возразил Киф.
– Может быть, но твои действия настоящие. Тот тайник может все уничтожить. А ты отдал его так, будто в этом нет ничего страшного…
– Именно! Они не могут его открыть. Все их технопаты им занимаются, но не могут пробиться через защиту.
– А если смогут?
– Я выкраду его задолго до этого момента. Я справлюсь, Софи. Это мое наследие.
– О чем ты?
– Я все еще разбираюсь. Но знаю достаточно, чтобы понять: я должен это сделать. И мой план уже работает. С каждым днем их доверие ко мне растет.
– Почему это? – фыркнула она. – Что за ужасы ты творишь, чтобы показать себя?
Киф начал было снова расхаживать, но она перегородила ему дорогу.
– Ты помог им проникнуть в канцелярию?
– Нет, конечно.
– Потому что тебя не просили? Или потому что ты отказал?
Он заерзал, и Софи все же пришлось задать вопрос, который задавать не хотелось.
– А что насчет Убежища?
«Незримые» несколько месяцев пытались попасть в заповедник, чтобы украсть Силвени и Грейфелла – единственных известных аликорнов, которые также были друзьями Софи и Кифа.
– Ты там был, да? – спросила она, когда он отстранился. – Помог «Незримым» сжечь ворота?
– Я лишь стоял на страже.
Софи покачала головой.
– Как ты мог в этом участвовать?
«Незримые» были готовы рискнуть всем, чтобы заполучить Силвени. Они даже сломали ей крыло. А все из-за веры эльфов в то, что если какой-нибудь род живых существ вымрет, то хрупкий баланс планеты пошатнется. Те, в чьих руках оказались бы последние два аликорна – и их нерожденный малыш – могли бы шантажировать Старейшин. А заодно доказать всему миру, что Совет не в состоянии защитить нечто настолько ценное, и тем самым разжечь и так закипающие волнения.
– Я знал, что Силвени с Грейфеллом там больше нет, – возразил Киф. – Только поэтому и согласился. И если тебе интересно, то нет, я ничего им не рассказал.
– Пока что, – поправила Софи. – Даже если не скажешь, они могут попросить телепата узнать все твои секреты.
– Нет у них телепатов. Гетен был единственным, а сейчас он под присмотром Совета – благодаря нам. Говорю же, я все продумал. Просто доверься мне.
Она хотела довериться.
Очень хотела.
И изо всех сил убеждала Фитца, Декса и Биану не терять веры в него.
Но в мыслях до сих пор стояли слова «Незримых»: «Ты должен был понимать, что нельзя переметнуться на другую сторону, не предав друзей».
– Прошу тебя, – взмолился Киф. – Клянусь, я не изменился. И я справлюсь.
Он опасливо шагнул ближе.
Затем еще раз.
И еще.
Пока не оказался прямо перед ней, улыбаясь самой печальной улыбкой на свете.
– Вернулась к нервным привычкам, а? – спросил он, смахивая выпавшую ресницу с ее щеки.
– Время тяжелое, – шепнула она.
– Да. Это точно.
Он сдул ресницу, и Софи задумалась, загадал ли он желание – пока не вспомнила, что у эльфов не было таких глупых суеверий.
Ей тоже стоило бы о них забыть, но она не сдержалась и послала вселенной молчаливую просьбу.
– Ты же меня больше не боишься? – спросил он. – Ты мне веришь?
Софи не знала ответа. Поэтому протянула дрожащую руку.
– Ты мне скажи.
Пальцы Кифа сжали ее, и он закрыл глаза, хмурясь.
– Спасибо, – прошептал он, расплываясь в прекрасной улыбке. – Я знал, что могу на тебя положиться, Фостер.
– Главное, чтобы я об этом не пожалела.
– Не пожалеешь. Поэтому я и пришел – нужно было тебя предупредить. «Незримые» планируют что-то крупное. Я пока не знаю подробностей, но Грейди и Эдалин как-то замешаны, и… ух, спокойнее, – он поддержал пошатнувшуюся Софи. – Все будет хорошо. Видишь, почему я так поступил? Я могу остановить их до того, как случится что-то плохое.
Софи медленно глубоко вздохнула, пытаясь напомнить себе, что у Грейди, благодаря способностям мезмера, было невероятное преимущество. Она видела, как он заставил всех Старейшин ударить себя по лицу. И даже вынудил Бранта сжечь собственную ладонь.
Но «Незримые» были беспощадны.
И умны.
И всегда на шаг впереди.
Что наталкивало на мысль…
– Тебе нельзя возвращаться, Киф. Скорее всего, это проверка. Уверена, они рассказали тебе об этом, чтобы посмотреть, не улизнешь ли ты предупредить меня. Они могут сейчас отслеживать твое… что? – спросила она, заметив, как сильно он кусает губу.
– Это не проверка. Они… послали меня сюда.
– Зачем?
Киф вновь поглядел на потолок.
– Скорее всего, потому что я сам предложил. Мне нужно было тебя предупредить – а им нужно, чтобы я доказал свою верность. Я не придумал лучшего решения.
Мурашки побежали по коже Софи, когда он достал из кармана плаща плоский золотистый треугольник и синюю подвеску с единственной гранью.
– Сейчас будет неприятно, – прошептал он. – Но если закроешь лицо, обещаю, ты не пострадаешь. И на всякий случай… – он снял с себя плащ и накинул его Софи на плечи, натягивая капюшон ей на голову. – Я скажу им, что потерял его в суматохе.
– В какой суматохе, Киф? Что ты делаешь?
– Помогаю тебе. Иногда, чтобы улучшить ситуацию, ее нужно усугубить.
Софи попыталась было позвать Сандора, но Киф закрыл ей рот рукой, а другой подбросил золотой треугольник к крыше. Его угол застрял в вершине пирамиды, и устройство вспыхнуло зеленым.
– У нас есть десять секунд, – сказал Киф. – Просто ложись и закрой лицо – все будет в порядке. Сандор не пострадает. У гоблинов очень толстая кожа – просто доверься мне, ладно?
Он убрал руку, но Софи слишком трясло, чтобы кричать. Рухнув на колени, она натянула капюшон на голову.
– Пожалуйста, только не надо меня ненавидеть, – попросил Киф, поднимая синий кристалл к свету, чтобы создать путь. – Скажи остальным, что я вернусь, как только со всем закончу. И не забывай – я на твоей стороне.
Он исчез, и в тот же момент устройство засияло красным, а с потолка раздался высокий писк, пульсирующей звуковой волной понесшийся по коридорам.
Разбивая стекло на пути.