У Белой Королевы выходной.
Она откинет мягко спинку трона,
Съест пешку, снимет с головы корону
Да туфли сбросит с ног, а заодно
Вернёт на F4 офицера,
В шестнадцатом ходу пойдёт на шаг,
А на двадцатом…
Кажется – пустяк —
О нём не думать.
Это – подвиг целый.
В бокале красное сухое – дар богов,
Перед глазами – панорама сечи.
Перед глазами – будущие встречи,
В бокале память, без границ и берегов.
У Белой Королевы на устах
Блаженство снов загадочной улыбкой
Скользит сквозь время: трепетно и зыбко.
Фигуры букв на клетках и листах.
За крылом огромной чёрной птицы
Сумерки проглотит звёздный свет.
Тем, кто спит, возможно, что-то снится,
Тем, кто спит. И даже тем, кто – нет.
Горизонт скрывается от взгляда,
Мелочи все сводятся к нулю,
Тишина прошепчет где-то рядом:
«Любишь ночь, как я её люблю?»
Те, кто спят, вопроса не услышат:
Их ведёт сна призрачный мотив,
Или чёрный ферзь на веки дышит,
Липкою золою обратив
Сновиденья. Брошены по снегу
Искры перламутровой луны,
Стрелки потеряли склонность к бегу,
Ночь застыла, ей не снятся сны.
Ночь молчит в сапфировое небо,
Шёпот стих внезапно и давно.
Мне бы вязкий уголь, мне бы, мне бы…
…снятся сны. Не сплю. Смотрю в окно.
Капли крови тем, кто был, и тем, кто здесь.
Как ни странно, мы не знаем, кто мы есть.
Философия по Фрейду,
психология по Канту,
Собираются в архивы
буквы, ставшие судьбою.
Ноты рвутся сквозь октавы
у плохого музыканта.
Бьётся сердце мимо такта.
Невозможно быть собою.
Поезд мчится сквозь пространство,
жёлтый свет стрелы горящей.
Машинисты, пассажиры
пьют бордо и курят трубки.
Их придумал злой писатель.
Всемогущий. Настоящий.
Мир, страницами наполнен,
очень гибкий, слишком хрупкий.
У рассказа две концовки,
Незе курит и смеётся.
Мы сквозь тамбуры в вагонах.
Кофе льётся мимо чаши.
Расскажи мне, друг-подснежник,
как земля на выдох бьётся,
По секундам пляшут тени,
становясь глупей и старше.
Поезд режет угол острый,
стук колёс уже не слышен.
Кроме чая и стакана —
мельхиора тяжесть греет.
Жёлтый луч, упавший оземь,
тихо спит, почти не дышит.
Между Бэконом и Гобсом
то горит, то бледно тлеет.