Подойдя к двери квартиры, Наталья Петровна услышала телефонный звонок, но пока открывала замок, пока подбежала к телефону, звонки прекратились.
Она постояла некоторое время у телефонного аппарата, но звонки не повторились.
Она огорчённо отошла от телефона и пошла на кухню.
Но через некоторое время, телефон зазвонил снова. Наталья Петровна быстро бросилась к телефону.
– Алло, – сказала она, подняв трубку.
– Здравствуй любимая, – послышался в телефонной трубке нежный голос Виктора Васильева, – где ты была? Почему не берёшь телефонную трубку?
– Сына с отцом провожала в дорогу, – ответила Наталья Петровна и её сердце, радостно забилось.
– Куда ж они направились?
– Отец забрал Саню в деревню.
– Надолго?
– Не знаю, на пару недель, пока не надоест Саньке в деревне.
– Так, ты что, дома одна осталась?
– Одна, если хочешь, приходи.
– Непременно, через час, я буду у тебя, – ответил Виктор Васильев и повесил телефонную трубку.
У Натальи Петровны беспокойно сжалось сердце.
Наконец встретила мужчину своей мечты: Виктор Васильев подходил по всем параметрам требований.
Он был нежным, внимательным, обходительным, в меру красив, а в постели был страстным и пылким любовником, о котором можно было лишь мечтать, имел деньги, не был жадиной, но и не был мотом.
Частенько, лёжа в его квартире, в постели, в объятьях, закрыв глаза, Наталья Петровна не могла поверить, что всё это происходит с ней, что это не сон, удивляясь; за что привалило такое счастье.
Она боялась, что вот сейчас проснётся, откроет глаза и всё улетучится, всё пропадет как легкое виденье.
Она тревожно открывала глаза, но ничто не исчезало, ничто не пропадало, и ничего, никуда не девалось. Васильев был рядом: мил, ласков, обходителен и предупредителен; как всегда.
Единственное, что омрачало полное счастье Натальи Петровы, так это, то, что сын, её кровинушка, был категорически против встреч с Васильевым.
Саня наотрез отказывался слышать имя Васильева, сына приводило в бешенство, когда она встречалась с Васильевым, его коробило, что Васильев прикасался к ней, делал подарки, оказывал какие – нибудь знаки внимания.
Саня органически не переваривал Васильева, и все доводы были тщетны.
Сын не мог, а может, и не хотел, понять, что ей нужен мужчина, что она не может быть только с сыном, что ей требуется внимание, поддержка, опора, ласки исходящие не только от ребёнка, которого она родила и воспитала, но и от взрослого мужчины.
Вот и недавно, Санька устроил скандал, когда случайно узнал, что опять встречалась с Васильевым, а новость, что, возможно, выйдет замуж за Васильева, привела сына в бешенство. Что делать, как поступить, каким образом помирить сына с Васильевым она не знала.
Это угнетало, мучило и не давало покою, даже в объятиях Васильева.
Она боялась потерять Васильева, но и сына огорчать не хотелось.
Её чувства метались между этими двумя, очень дорогими и любимыми мужчинами; мысли все были заняты ими, но она не знала, как быть, как выпутаться из этой, казалось безвыходной ситуации.
Её грустные мысли прервал звонок в дверь.
– А вот и я, – улыбаясь, сказал Васильев, когда Наталья Петровна открыла входную дверь.
Васильев держал большой полиэтиленовый пакет, полностью набитый снедью.
– Ну, зачем ты тратился, – сказала Наталья Петровна, – у нас всё есть.
– А вот и не всё, – ответил Васильев, целуя в губы, – я думаю у тебя заночевать, а перед сном надо бы подкрепиться. Ты не возражаешь?
– Не возражаю, – ответила довольно улыбающаяся Наталья Петровна, беря из рук Васильева пакет, – проходи в комнату, я сейчас соберу на стол.
– Давай я тебе помогу.
– Давай, – согласилась Наталья Петровна.
Они вдвоем быстро накрыли на стол в её комнате, поставили свечи.
Наталья Петровна зажгла свечи, выключила свет, затем включила негромкую музыку.
Они сели за стол напротив друг друга. Васильев взял со стола принесённую бутылку красного, креплённого виноградного вина, откупорил её и слегка наполнил бокалы.
– За что будем пить? – спросила Наталья Петровна.
Васильев поднял бокал с вином и уподобляясь жителям Кавказа, и перенимая их интонацию в голосе, а так же любовь к длинным тостам во время застолья; ведь, употребление спиртных напитков, без тоста, это – пьянка, а те же действия, но после хорошего тоста, это – праздник, сказал:
– Я хочу поднять этот бокал искрящегося вина, за эту прекрасную, очаровательную женщину: бриллиант моей души, рубин моего сердца. За её солнцеподобную улыбку, её яхонтовые губки и жемчужные зубки. За её лебединую шейку и царственный стан. За все её прелести, которые околдовали, очаровали и пленили меня. В общем, за тебя, моя любовь!
Они выпили, закусили, потом ещё раз выпили.
– Наташ, – начал Васильев, после того, как они немного поели, – мы уже достаточно давно живём как муж и жена. У нас с тобой нет: ни у тебя официального мужа, ни у меня официальной жены. Нам хорошо вместе и мне кажется, мы удовлетворяем друг друга, не только как партнёры по сексу, но и как друзья. По – моему, мы подходим друг другу. Так почему бы, нам на законных основаниях, официально не оформить наши отношения, что бы быть всё время вместе, а не прятаться по углам?
– Так, ты что, официально просишь моей руки и предлагаешь мне выйти за тебя замуж? – подрагивающим от волнения голосом спросила Наталья Петровна.
– Да, считай, что так и я бы хотел сделать это как можно быстрее.
У Натальи Петровны перехватило дыхание, ёкнуло сердце и похолодело в душе: то о чём мечтала, так долго в тайне ждала, свершается.
Но как быть с сыном? Как поступить в этом случае? Как рассказать Васильеву, что сын ненавидит его? Что произойдёт, если она примет это предложение? А что будет, если откажет?
От всего этого в душе Натальи Петровны поднялась буря от противоречивых чувств, переживаний и желаний.
– Чего молчишь, – вывел её из оцепенения голос Васильева, – или не хочешь выходить за меня замуж?
– Хочу, – робко ответила Наталья Петровна.
И тут, прочитав в глазах печаль, тревогу и неподдельное участие в её судьбе, выплеснула все страхи и переживания.
Она рассказала про сына, про все страхи и сомнения, про свои заботы и печали.
Васильев пытался утешить, успокоить, говорил, что со временем всё наладится и образуется, пытался подбодрить, но у него это плохо получалось.
– Давай, подождём хотя бы до зимы, – предложила Наталья Петровна.
– Зачем до зимы?
– Может Санька тогда повзрослеет.
– Ты думаешь?
– Да, когда ж он станет старше, то поймет нас с тобой.
– Хорошо, давай, – с большой неохотой согласился Васильев, расстроенный таким поворотом дела, – как скажешь.
– Ну не расстраивайся, – встав из – за стола и подойдя к сидящему за столом, на стуле Васильеву, сказала Наталья Петровна, – ты же знаешь, что я тебя тоже люблю. Ты и Санька, вы для меня очень дороги и я не могу без вас жить. Мне очень хочется, что бы между вами был мир и согласие. Ну, потерпи немного, мой дорогой. Я же всё равно остаюсь только твоей, и буду принадлежать всю оставшуюся жизнь только тебе и душой, и телом, даже смерть не сможет нас разлучить.
Она обхватила голову Васильева своими ладонями и нежно прожала к животу.
Васильев уткнутся носом в живот, и затих, обхватив её талию руками. Ему было тяжело и больно слышать всё это, но он ничего не мог сделать.
Разумом он понимал всю правоту Натальи, но сердце не желало мириться с этим, оно не принимало никаких оправданий. Ему было горько, что не удалось сразу найти подхода к Санькиной душе, что не протоптал тропинку к сердцу ребёнка и вот, теперь это выходило боком.
Возможно, такая агрессия со стороны парня началась с того дня, когда Васильев впервые позвонил Наталье, а трубку взял сын:
– Алё, – сказал он.
Васильев в суматохе забыл, кто у Натальи мальчик, или девочка и как зовут ребёнка, а по звуку детского голоса трудно определить, кто говорит.
Васильев сказал наобум:
– Девочка, позови маму.
– Я не девочка, – раздался сердитый детский голос, – а мамы нет дома.
После этого ребёнок сразу положил телефонную трубку.
Вот с тех пор, возможно и пробежала чёрная кошка, между Васильевым и сыном Натальи.
Хотя, возможно, причина враждебных действий кроилась в чём – то другом.
Васильев этого не знал, но было горько и больно осознавать, что не может жениться на Натальи из – за ненависти сына.
Так они пробыли некоторое время, пока Васильев не успокоился и не пришёл в себя. Он поднялся, нежно обнял Наталью Петровну и ласково поцеловал в губы:
– Ничего, дорогая, – сказал он, – всё образуется, и мы всё равно, будем вместе и да же смерть, не сможет нас разлучить. А сейчас, может быть ты и права, давай оставим всё так, как есть.
От близости тела, у Васильева снова возникло страстное желание обладать ею полностью, без остатка. В горле пересохло, сердце учащенно забилось, а по телу пробежала дрожь, от с великим трудом сдерживаемого желания:
– Я хочу тебя, – судорожно сглотнув слюну, хрипло сказал Васильев.
Его руки скользнули вниз и одним рывком сняли сарафан. Под сарафаном ничего не было, и она стояла полностью обнаженной, как юная, прекрасная красавица, сошедшая с полотен живописцев эпохи возрождения.
Её две очаровательные грудки, по – девичьи задорно торчали, призывно зовя к себе, и как бы смеялись над нерешительностью.
Он в восхищении окинул быстрым взглядом её фигуру и захотел обладать ещё сильнее.
Лихорадочно сбросил всю одежду, не переставая любоваться прекрасным, обнаженным телом, Васильев привлёк Наталью Петровну к себе снова, начав целовать и ласкать лицо, шею, грудь.
Она не противилась и не сопротивлялась, но ещё не отошла от разговора и была вся напряжена, скована и подавлена.
Постепенно, ласки успокоили её и пробудили взаимное желание и вскоре они легли в постель, уже обоюдно лаская и целуя, друг друга.
Через некоторое время, они слились в едином оргазме, и в изнеможении затихли от переполнявшего счастья.
После этого, они ещё несколько раз возобновляли свои любовные игры и в конец концов утомленные, но довольные и счастливые погрузились в сон.
Сон утихомирил переживания, даря новый прилив сил измученным душам и телам.
Натальи сон навивал счастливые мечты о дальнейшей совместной жизни друг с другом.
Как они весело будут жить с Виктором, с Саней, а может, еще с несколькими их детьми, от совместного брака.
Ведь Наталья ещё совсем не старая женщина и может подарить Виктору ещё и не одного ребёнка. Виктор же, по всему видно, любит детей и будет явно счастлив, иметь от неё, ещё несколько мальчиков и девочек.
Виктору снились разъяренные собаки, которые кусали и терзали его в собственном доме, но вот по стене и углу дома пошли глубокие трещины, стена рухнула, придавив его и забрызгав кровью всё вокруг.
От этого кошмарного сна он проснулся весь в поту, но увидев счастливо улыбающуюся во сне Наташу, спящую на его плече, Виктор успокоился и снова заснул тяжелым, тревожным сном.