– И мне туда точно надо? – человек с сомнением посмотрел вниз. Провал, дышащий холодным туманом, дна не видно, как не видно и другой стороны ущелья. Он словно на краю туманного моря.
– Только если ты хочешь получить золото, – пожал плечами Мак Финнеган – не тех Финнеганов, которые из ущелья Зимнего йейла, а из Финнеганов Слоистой долины, хотя вам впрочем, это знать ни к чему.
Кажется, в тумане что-то двигалось.
Человек почесал нос. Нос у него был средний, с небольшой горбинкой на седловине, будто человек долгое время носил очки, но по какому-то случаю их снял. Глаза серые, близорукие и доверчивые.
– Не то, чтобы я не хотел… – протянул он. В легком приступе неуверенности он поправил рыжий кожаный пиджак – пожалуй, слегка ему коротковатый, с чужого плеча. Заплаты синей кожи сверкали глянцевым блеском на локтях – даже в этом тумане они собирали свет этого хворого солнца и порядком раздражали Финнегана.
«Ставить синие заплаты на рыжую замшу – какая наглость» – подумал он и широко улыбнулся. Оскал вышел что надо – во все пятьдесят восемь мелких и острых зубов.
Маменька всегда говаривала, что улыбка – его сильная сторона.
– Не то, чтобы я уговаривал, но это тебе нужны деньги, хомбро?
Человек побледнел – очевидно, пораженный обаянием Финнегана, потом решительно кивнул. Шагнул к обрыву, пристегнул крепежное кольцо к карабину на поясе, но опять остановился:
– Да, но это же твой горшок с золотом. Я никак не пойму – зачем же тебе воровать свое собственное золото?
– Я же объяснял, хомбро, – Финнеган не терял оптимизма. – Чтобы получить страховку.
– Ты застраховал свой горшок с золотом? Разве так можно?
Люди все туповаты, но этот – нечто выдающееся.
– В «Первой магической». Платеж порядочный, но и премия тоже. Срубим на двоих – быстро и без пыли. Ну что, хомбро, компренде?
– А сам почему не заберешь?
Улыбка Финнегана слегка вздрогнула, но продолжала искриться.
– Я лепрекон, – пояснил он. – Лепреконы не забирают свое золото. Они только пополняют запас. Иначе зачем бы я попросил бы твоей помощи, хомбро?
Человек кивнул. Подошел к обрыву.
– Простите, можно еще вопрос.
Финнеган свирепо засопел.
– Ты не отстанешь, да?
Человек смущенно улыбнулся.
– Вы помните, как вернулись…оттуда?
Лепрекон потер длинный нос.
– А ты умеешь удивить, хомбро.
– Я собираю такие истории, – сказал человек. – Хобби. Знаете, это…
– Ну да, вы ведь живете так долго. Надо же чем-то занять время, – заметил лепрекон. – Я знавал человека, который собирал марки.
Лепрекон захохотал – громко, с удовольствием слушая свое эхо.
– Марки! – повторил он, глядя на человека. – Такие кусочки бумаги. Их клеили на конверты, чтобы письмо дошло. Дошло? Бумажные письма, бумажные!
Человек неуверенно кивнул.
Финнеган махнул маленькой ручкой.
– Вернешься, расскажу. Сначала дело.
Юноша закинул рюкзак на плечи, схватился за веревку и осторожно полез вниз.
– Кстати, меня зовут…
– Принеси мое золото, – утомленный болтовней Финнеган вытянул неожиданно длинную руку и царапнул ногтем по лбу человека. Тот вскрикнул и исчез.
Лепрекон с удовлетворением прислушался к удаляющемуся кряхтению, задумчиво облизал ноготь – чешуйки кожи, легкий след крови. Сладкая кровь у этого хомбро.
Натянутый трос дрожал и елозил по камням. Финнеган сел на валун и принялся набивать трубку.
Толстым коричневым ногтем он подцепил комочек волокон табака – спутанный, как нити человеческих судеб и ароматный, как их отчаяние, и затолкал в трубку. Хорошенько примял, щелкнул зажигалкой и потянул дым сквозь длинный мундштук. Трубка его – черный клубок сплетенных корней, из тела мандрагоры с золотым вкладышем, мундштук – из кости левой руки неправедно повешенного.
Дым – нежный и едкий, втек в его легкие, закрутился змеем вечного возвращения, расправил горькие крылья – и вытек двумя струями из ноздрей Финнеганового носа в дымный воздух ущелья.
Финнеган ждал. Воздух вокруг пропитывался табачным смрадом, делал этот день еще более дымным.
Веревка вздрогнула, натянулась как струна и заметалась по камням. Из тумана долетел слабый крик.
Финнеган хмыкнул.
– Лепреконы совсем не такие, как в сказках, хомбро, – пробормотал он. – Даже молока в блюдце мне не налил, а надеешься заполучить мое золото. Ты просто пополнишь мой горшок или покормишь Сиракузу.
Теперь в его улыбке, в пятьдесят восемь зубов, не было ничего доброжелательного.
– Вот же дурак, в байку про страховую поверил.
Веревка еще раз дернулась, загремели камни и послышались вопли, в которых натренированное ухо лепрекона различало слово «помогите».
– Не стесняйся, Сиракузочка, перекуси, – Финнеган выпустил струю дыма, которая изогнулась, подобно змеиному хвосту.
Тонкий зеленый луч родился в глубине ущелья, высвечивая его слоистое нутро, и уперся в плотные облака. Лепрекон закашлялся, подскочил на ноги и завопил:
– Э, такого уговора не было!
Он взмахнул ножом. Веревка лопнула, словно только и ждала прикосновения лезвия. Лепрекон прокричал в черное горло ущелья:
– Сиракуза, доедай дурака и сматываемся! Ловцы…
Дымный воздух вспыхнул радугой – один, два, три ее чудных цветка расцвели вокруг него, Финнеган повел глазами, в которых плясала бешеная зелень, и бросил на землю горсть черных бобов. Скала задрожала, трещины побежали по розоватому граниту, и из них полезли черные стебли. Утолщаясь, они прорастали шипами, закручивались в кольца вокруг радужного пламени и поднимали крученые тела все выше.
– Не возьмете!
Лепрекон втянул мясистым носом воздух и выпустил облако черного дыма. Тот потек во все стороны, скрыл вместе с его шляпой и башмаками, а затем устремился прочь, как черный оживший ветер, который вдруг обрел видимую человеческому глазу плоть.
– Оцепите периметр!
Отсветы пламени переноса плясали на стальном нагруднике, на сверкающих надкрылиях доспеха. Рыжеволосая девушка разрубила ближайший стебель, смахнула клинком шипы, тянущиеся к горлу. Шаг вперед – и скала очищена на расстояние взмаха меча, шаг в сторону – и кольцо живых растений распадается, выпуская двух человек в зеленом, разворот, выпад – узкая просека пробивает шевелящийся шипастый хаос и освобождает еще двух.
– Арчи, Свен – в ущелье, найдите информатора! Марианна, Лермонт – не упустите поганца!
– Сделаем, Алиса, – Томас Лермонт тронул струны, и крохотный укулеле завел нежную песню, окутал его и спутницу слабым жемчужным сиянием, чуть оторвал от земли. Лермонт оттолкнулся носком и быстро поплыл в туман, как призрак в зеленом плаще. Марианна – Ловец, невысокая и ловкая, как кошка, последовала за ним с коротким копьем в руках.
Арчибальд и Свен – два Стража, врубились в заросли бобовых, как промышленные комбайны. С азартом и хрустом за три шага они пробились к краю ущелья и, не задумываясь, сиганули вниз.
Алиса МакФи повела мечом, пробивая еще одну просеку в иссеченной стене черных стеблей.
– Слабовато, Финнеган, я ждала большего.
Все кончилось быстро – минут за десять.
На краю ущелья, привалившись к валуну, сидел сгусток черного дыма – ожившая тень, обретшая плотность и объем, но сохранившая свою природу. Дымная плоть колебалась под ветром, стремилась стечь вниз, в темноту скального провала, но на руках и ногах сверкали серебряные браслеты – и этот свет черный дым не мог преодолеть.
– Волчеглаз, прими прежний вид, – сказала Алиса. – Отпрыгался.
На черном лице лепрекона сверкнули два изумруда без проблесков зрачков, но он ничего не ответил.
Алиса хмыкнула и перевела взгляд на информатора.
«Совсем мальчик. Двадцать? Двадцать пять? Вот беда, могу по помету тролля понять его характер, а возраст людей определять разучилась. И не испугался. Впрочем, молодость ничего не боится».
– Служба Вольных Ловцов выражает вам свою благодарность. Вы помогли поймать опасного преступника.
– Очень рад, – кивнул юноша. – Он неприятный тип.
– Надо было тебе сразу горло перерезать, хомбро, – Финнеган откинулся на скалу. Дым таял и лепрекон возвращал прежнюю форму – его можно было бы принять за невысокого человека, если бы не слишком длинные руки, слишком крючковатый массивный нос и глаза, светившееся угрюмым зеленым светом.
– Истории он собирает…
– Свен, пакуй, – распорядилась Алиса. – Хватит ему воздух портить.
Финнеган сплюнул длинную зеленую нитку слюны и громогласно высказался о морально-нравственном облике госпожи опер-ловца. Свен нежно положил ему руку на плечо и лепрекона перекосило. Положил вторую и Финнеган стек на землю. Зелень его глаз потеряла остроту. Страж перекинул человечка через плечо и исчез в пламени переноса.
– Лучше бы вам не браться за такие дела, – посоветовала Алиса. – Вы могли погибнуть. Финнеган Волчий глаз – известный преступник, он в межрасовом розыске. На его счету по меньшей мере десять жертв.
Юноша смущенно потер нос.
– Ну да, наверное, – улыбка у него была обаятельная, даже широкая щель между передними зубами ее не портила, а наоборот, прибавляла плюс десять к харизме. – Но вы же успели, все хорошо?
В потертом пиджачке из рыжей замши, джинсах, легких кроссовках, с бесформенной матерчатой сумкой в бурых потеках – рюкзак не рюкзак, а какая-то торба заплечная, он был похож на студента, художника, запоздалого, как апрельский снег, хипстера, правнука олдовых хиппи, модного дизайнера или программиста, но уж никак не на охотника за головами.
И еще бородка – три волосинки на подбородке, неровная челка (он ее сам стриг?), заплаты синие на локтях.
Несуразный юноша. Не по нынешним временам, если быть честным, словно привет из золотого прошлого, когда все было совсем иначе.
«Как ему вообще выдали лист такого уровня? И семафорка у него дорогая, профессиональная, пробивает на несколько слоев Дороги Снов»
– Деньги всем нужны, особенно сейчас, но заработать их можно и другими способами.
– Можно встать в очередь на пособие, – кивнул юноша. – Заключить рабочий контакт с темниками. Фейном на улицах барыжить. Податься в лабы «Универсума»…
Алиса ощутила слабое раздражение. Разве она отвечает за жизнь этого пацана? Хочет сгинуть в поисках фейри-преступников – его дело. А она здесь закончила.
– Служба Вольных Ловцов благодарит вас за содействие, – сухо сказала она. – Где ваш розыскной лист? Я погашу его.
Молодой человек рассеянно похлопал по карманам. Проверил джинсы. Перерыл сумку.
Растерянно развел руками.
– Кажется, потерял.
Алиса молча ожидала развития событий.
– Командир…
Арчи протянул смятый бумажный комок, с которого капала бурая кровавая слизь. В ответ на легкое движение брови пояснил.
– Вытащил из глотки змеюки лепрекона. Осторожно, там яд…
– Выпал, наверное, когда я в пасть ей рюкзак засунул, – сказал информатор.
«Значит, все-таки это у него рюкзак. Вот это, с потеками…».
– Голыми руками. Рюкзак. В пасть к детенышу куролиска, – пробормотала Марианна. – На что люди ради денег не пойдут.
Алиса осторожно, рукой в перчатке, развернула лист. Провела над ним ладонью, в воздухе вспыхнул и растаял символ СВЛ – стилизованная башня над тремя волнистыми линиями.
– Награду согласно установленным тарифам вы сможете получить в любом офисе СВЛ. Еще раз благодарю за содействие от имени Службы Вольных Ловцов и Авалона.
Человек принял листок – осторожно, за чистый краешек. И вновь протянул его Алисе.
– Спасибо, но… я предпочел бы поговорить с вами.
– Простите? – не поняла Алиса, но под ложечкой заныло – как раньше, как тогда…Отдаленно это чувство походило на то, когда ты ощущаешь приближение поезда – по едва ощутимому пению рельс, далекому, но с каждым мгновением все более близкому. Чувство, что все в жизни вот-вот изменится. Легкое прикосновение судьбы. Ох, плохо дело.
Она разлюбила такие знаки.
– Я хочу поговорить с вами, госпожа МакФи. О Дженни Далфин.
Кожа у Алисы всегда отличалась белизной – как и у всех рыжих, но сейчас лицо ее стало мраморным, почти прозрачным.
– Награда ждет вас в любом офисе СВЛ, – повторила она и повернулась:
– Арчи, возьми горшок лепрекона, только осторожно, на нем заклятий, как блох на зверодушце. Марианна, захвати куролиска. Томас – на тебе очистка местности. Уходим.
– Но откуда этот парень знает о… – Бард замолчал, поймав взгляд Алисы. – Все сделаю.
Радужное кольцо закрутилось над пустошью, заиграло отсветами на розовом граните. Вот исчезла Марианна, волоча за собой змеиное тело с короткими крокодильими лапами, все поросшее зеленым жестким пером, перенесся Арчибальд с клубком едкого дыма в руках…
– Подождите! – юноша подскочил, схватил Алису за руку:
– Я знал ее! Я знал Дженни. И ее дедушку. Марко Франчелли.
Алиса освободила руку.
– Я не знаю, о чем вы. Всего доброго.
Пламя перехода поглотило ее и расточилось в воздухе.
– Прости, парень, – Томас Лермонт пожал плечами. – Об этом никто из Магуса не станет с тобой говорить.
– А вы ее знали? – с загорающейся надеждой спросил юноша.
– Еще бы Томас Лермонт не знал Дженни Далфин! – воскликнул Бард. – Ты хороший парень, я вижу. Но, извини, не могу. Ну, бывай.
Он достал табличку и переломил ее. Перенос осуществляется не мгновенно, есть доля секунды, прежде чем радужное пламя окутает тело. Томас поднял извиняющийся взгляд – все же он забавный, этот парень, – и в этот миг юноша прыгнул вперед и вцепился в него мертвой хваткой.
Лермонт издал изумленное мычание и они исчезли.