Вот только когда проснулась, поняла, что не могу сдвинуться, а мое тело покрыто тонкой корочкой льда.
Я пытаюсь шевельнуться, но ничего не получается. Меня будто намертво приклеило. Еще и холод собачий вновь пробирался внутрь, как в снежной пустыне.
– Мама, – рядом Злата что-то лепечет. – Мама, вставай.
Чувствую, как она пытается меня поднять, но не получается.
– Злата, – шепчу я, чувствуя тяжесть в груди.
Ох, еще и поза такая неудобная: я на животе, слегка повернута, попа кверху. Стыдно так лежать, но поменять позу не могу. И, как назло, даже голова будто пригвождена к кровати.
– Позови кого-нибудь, – прошу дочь, которая так и не отходит от меня.
– Мама, – ощущаю, как детские пальчики касаются моего лица.
Что ж это за иней такой на мне?
– Помогите! – визжит дочка, у меня аж уши закладывает.
И тишина. Никто не спешит меня спасать.
– Ох, ё, – слышится мужской голос, когда открывается полог.
Я вижу лишь его кривые ноги в сапогах, черные штаны, кусок кольчуги.
Хорошо, что не повелитель.
Мужчина приближается ко мне, а затем резко уезжает вперед, будто поскользнулся на ковре. Отборно ругается, а я жалею, что не могу заткнуть уши Злате. И этот горе-стражник покрывается инеем полностью.
– Да что ж это такое? – вновь слышится мужской голос, а затем крик.
– Что здесь происходит? – приходит второй. – Эй, это что вас такое покрыло белое?
– Это, зови ведьм! – орет первый пострадавший.
Второй убегает. Злата ползает по мне, не зная, как помочь.
– Мама. Извини, – шепчет дочка.
– Да ты тут при чем? – отзываюсь я.
Только бы ведьмы помогли.
– Это я, мама, – шепчет дочь. – О, смотри.
Она приносит яйцо, которое показывала вчера. Ощущение, что оно поблекло.
– Мам, оно не светится.
А я не двигаюсь.
– Может, потом вновь засияет, – отвечаю ей. – Злата, а может, это яйцо здесь все инеем покрыло? Ты там его покатай по моей спине. Вдруг освобожусь?
Ага, вспомнила всякие шаманские бредни. В нашем случае может помочь что угодно. Раз уж другие миры существуют, то почему яйцо, оставшееся после дракона, не поможет? Мне аж больно на душе стало, когда я вспомнила глаза того зверя перед смертью.
Дочь не придумала ничего умнее, чем усесться мне на спину. Я аж застонала. Она вроде легкая, но иногда ощущение, что сто килограмм весит.
Ощущаю, как по спине что-то безумно холодное елозит. Злата сопит с усердием, натирая меня яйцом.
– Не помогает, – констатирую я факт. – Злата, слезай. Маме больно.
– Холошо, мамочка. Плости меня, – дочка бахается рядом и упирается локтями в мой живот. – Надо, чтобы дядя Блалгот пришел. Он знает, как это снять.
Ох, вот только его здесь не хватало. Пусть развлекается с принцессой! Хм, так это действительно сделала Злата? Или яйцо? Вот на секунду представить, что такое произойдет в детском саду или школе… А что будет, когда она станет подростком? Как же тошно от того, что этот мужик, который хочет забрать мою дочку, может быть прав.
– С чего ты решила? – спрашиваю Злату.
– Не знаю, – она пожимает плечами.
– Ох, батюшки, – в комнате появляются Лебра и Мириния. – Мы тут еду принесли, а у вас такое.
– Согласна, хотя в таком виде повелителя встречать самое оно, – пихает локтем Лебра подругу.
Боже, только его не надо сюда в такой момент.
– Снимите с мамы, – Злата тут же подрывается и бежит к женщинам.
– Мороженичек наш, это ты сделала?
– Нет, – отвечает Злата, а я спокойно выдыхаю. – Я сделала, но я не хотела, честно-честно.
– Мы не можем. Надо повелителя дождаться, – ласково отвечает Мириния.
– Мы могли бы попробовать сжечь, – тут же вставляет Лебра.
– Ага, ты видишь, какие тут силы? Если начнем колдовать, то весь шатер сожжем. Нам потом золото не дадут.
– Ой-ой, – закатывает глаза Лебра. – Кидаем кости, кто идет к повелителю. Он где-то на передовой, собирается вот-вот в город войти.
Значит, он еще не с принцессой? Мне становится хорошо от того, что он не рванул к ней сразу же. Хотя с чего бы у меня такая тяга к нему?
– Может, все-таки сожжете? – спрашиваю я как можно громче.
Только бы они услышали.
– Так, ты погоди, мать. И как тебя угораздило сюда забраться? – машет рукой Лебра. – Мы тут сейчас решим, кто к повелителю пойдет. Сильный у тебя ребенок, однако.
– Да, пусть дядя плидет, – вставляет Злата едва слышно.
Это еще что значит? Ну не может же пятилетний ребенок специально заморозить меня? Боже, еще несколько дней назад, или сколько я там проспала, я и не думала, что у моей дочери вообще есть такие способности!
Нет, это я себе придумала из-за долгого одиночества.
Та заснувшая женщина внутри меня просто хочет мужчину. Она уже пять лет как мама-мама, и ей просто хочется поменять свою роль. Хотя бы ненадолго почувствовать себя желанной и самой желать мужчину. Почему-то так трудно признаться в этом самой себе. Хоть и не в моем положении – примороженной к ложу, но все же.
– Вот я тоже думаю, что пусть повелитель с твоей мамой сам общается, – отвечает Мириния. – Но ты девочка сильная и в обиду себя не дашь.
– Я ее тоже в обиду не дам, – говорю я.
– Мы заметили. Сама убьешься, но дочь в обиде не будет, – усмехается Мириния.
А мне немного обидно. Ощущение, будто меня ругают за то, что я гвозди в розетку засовываю.
– Еще и стражника подставила. Ладно, кидай кости.
Слышится стук.
– О, класиво, – вставляет дочь.
– Иди к маме, – говорит Мириния, направляя Злату в мою сторону. – Ты ей сейчас больше нужна.
Злата возвращается под мой бок.
***
Мы лежим уже битый час в такой позе. Меня и стражника развлекает Лебра, которая выиграла у Миринии, рассказывая всякие сказки.
Я даже не слышу, я, скорее, чувствую его. Мурашки покрывают тело, кровь разливается по венам. Я знаю, что он идет, что уже близко. Странная реакция на малознакомого мужчину. Но я чувствую его. Знаю, что идет сюда.
Кончики пальцев покалывает, когда он отодвигает полог.
– Кто пустил ее к ребенку? – цедит холодно, а мне становится страшно от его голоса.
Почему он так грубо? И вообще, я сама сюда пришла.