Вот удивительное дело! Алина даже не заметила, как пролетел учебный год. Может быть, поэтому ещё и недели не прошло, как начались летние каникулы, как вдруг Алине захотелось в школу поиграть. Что за напасть? Она решила посоветоваться со Скамейкиным:
– Слушай, Скамейкин! Я вот хочу для всех игрушек школу устроить. Неужели я уже по школе соскучилась? А ещё три месяца ждать!
– Ничего страшного, давай школу устроим! И знаешь какую? Всем на зависть! Такую, как много тысяч лет назад была в Древней Греции, где слово «школа» означало отдых. Тогда учились сидя на скамейках в красивом саду, под открытым небом.
– Школа для отдыха? – удивилась Аля. – В такой школе ничему не научишься!
– Почему ты думаешь, что учёба должна быть тяжёлой?
– Ну, папа говорит, что мозги надо напрягать, чтобы в голове что-то застряло.
– Мозги нельзя напрячь: в них мышц нет. А запоминает человек только то, что ему интересно, что вызывает положительные эмоции. Если человека наказывать и ругать, сознание постарается поскорее избавиться от информации, которая причиняет боль. Человек запоминает то, что ему нравится, что ему по сердцу. Поэтому древние говорили, что мудрость живёт в сердце и входит туда только с красотой!
– Ну ладно, убедил. И что нужно для занятий в твоей школе?
– Только открытое небо и скамейка.
– И всё? Это получается какой-то «скамейкинг», а не школа! – Алина вспомнила, что её мама занимается в супермаркете маркетингом. – И что нужно делать?
– Для начала нужно научиться ничего не делать. Но это очень сложно.
– Скамейкин, ты всё-таки издеваешься! Это же проще простого!
– А ты пробовала ничего не делать хотя бы пять минут?
Алина хотела сказать «Конечно, пробовала!», но потом решила подумать и вспомнила, что когда они с мамой сидели в очереди в поликлинике, мама её ругала постоянно, что она «не может спокойно посидеть даже пять минут», и решила промолчать.
– Нет. Не пробовала… Ну, хорошо, предположим я просижу пять минут. И что?
– Ничего. Просто сидишь и очень внимательно ждёшь. Внимательно смотришь, внимательно слушаешь и всё делаешь внимательно. И увидишь, что будет.
– И я буду такой же мудрой, как ты?
– Будешь. Конечно, не через пять минут, но будешь рано или поздно.
– Не верю я тебе, Скамейкин! Чтобы стать мудрой, надо книжки читать!
– А я разве говорю, что книги не нужны? Книги очень, очень нужны… – заяц замолчал, восхищённо глядя куда-то поверх головы Алины.
Алина проследила за его взглядом, но ничего не увидела, кроме телевизора: «Нет, не то!». Она попробовала ещё раз и увидела то, на что смотрел Скамейкин. Это была сияющая книга, висящая в воздухе. Она попробовала прочесть надпись на обложке, но не смогла понять ни слова.
– Скамейкин! Чего там написано? – спросила она шёпотом, стараясь не спугнуть видение.
– Откуда я знаю? Это же твоя книга. Вернее, книга, которую ты должна написать.
– Ничего я не собираюсь писать. Я танцевать буду или рисовать, а книги писать я точно не буду! – рассердилась Алина и сказала эти слова так громко, что книга сразу же исчезла.
– Ничего-то ты не знаешь! – сокрушённо вздохнул Скамейкин. – Ну, садись, расскажу! И всех остальных сажай рядом.
Алина пересадила на диван все игрушки, сама уселась рядом и стала слушать.
– Это ты свою Книгу случайно увидела. Каждый человек её пишет. Но не обычными словами, а внутренними. Теми, что нельзя увидеть. Эти слова человек только внутри себя может услышать. У танцора эти слова скажутся во время танца, художник – «говорит» красками. И даже самый обычный человек может много чего сказать молчаливой внутренней речью. Помнишь, как ты гладила и кормила бездомную кошку? Вот тогда ты «говорила» на этом языке.
Алина вспомнила, как зимой папа пришёл с работы и сказал, что в их подъезде прячется от холода бездомная кошка. Они положили в коробочку колбасы, в крышечку налили молока и пошли угощать гостью. Что-то тогда в её сердце происходило необычное, но что? Она не запомнила…
А Скамейкин продолжал:
– И даже писатель словами пишет Книгу, только если его слова правдивые. А если он враньё в книжках пишет, тогда не слова в книгу пойдут, а его настоящие дела. То, что в его сердце отпечаталось. Можно сказать, что сердце каждого человека – это и есть Книга, в которой он пишет на языке любви или ненависти…
– А если что-то не то написал, можно потом стереть или страничку вырвать? – спросила Аля, но потом сама поняла, что глупость сказала. Это же сердце! Оно же такое нежное и ранимое, как же можно что-то рвать или ластиком тереть? Больно будет… Она поторопилась задать ещё один вопрос, чтобы Скамейкин забыл про её оплошность: – А зачем она вообще нужна, эта Книга? Кто её будет читать?