Затерянные в школе. Как помочь ребенку с поведенческими трудностями не выпасть из школьной жизни - читать онлайн

2. Дети ведут себя хорошо, если могут

Детям с социальными, эмоциональными и поведенческими проблемами недостает определенных интеллектуальных навыков.

Вот мысль, с которой нам предстоит свыкнуться.

Начнем с того, как мы вообще представляем себе детей: как они устроены, почему делают то, что делают, чего хотят (если они вообще чего-нибудь хотят)?

Многие взрослые никогда особо не задумывались над тем, как представляют себе детей. Но если вы пытаетесь помочь детям с поведенческими проблемами, задуматься придется, ведь именно ваши представления о детях обуславливают ваши убеждения и действия во взаимоотношениях с ними, особенно когда приходится туго. Понимание ребенка, заложенное в основание этой книги, сформулировано в названии главы: «Дети ведут себя хорошо, если могут».

Звучит не слишком впечатляюще, но, сравнив этот тезис с привычной нам философией: «Дети ведут себя хорошо, если хотят», – мы ясно увидим разницу. Эти две различные философии порождают совершенно разные следствия – разные представления о детях и о том, что делать, если ребенок не отвечает нашим ожиданиям.

Когда философия «дети ведут себя хорошо, если хотят» применяется к ребенку, который ведет себя плохо, мы говорим себе: он так себя ведет, потому что не хочет иначе. Как правило, неверное, но очень распространенное предположение: оно приводит взрослых к мысли, что их важнейшая роль в жизни трудного ребенка (и цель вмешательства) – заставить его захотеть хорошо себя вести. Обычно достигается это через мотивирование: ребенка уговаривают и убеждают вести себя хорошо, награждают за адаптивное поведение и наказывают за неадаптивное.

Напротив, из философии «дети ведут себя хорошо, если могут» следует: этот ребенок вел бы себя хорошо, если бы мог! Хорошее поведение всегда предпочтительнее плохого, но для него требуются определенные навыки. Если у ребенка не получается вести себя хорошо – очевидно, каких-то навыков ему недостает. Какую важнейшую роль может сыграть взрослый в жизни такого ребенка? Прежде всего осознать: он уже мотивирован, уже умеет отличать хорошее от плохого и наказывали его уже вполне достаточно. Затем разобраться в том, каких навыков ему недостает, достичь максимально отчетливого понимания, что ему мешает. Понять, почему ребенок «трудный», – вот первая и важнейшая задача того, кто хочет ему помочь.

Многим это может показаться слишком радикальным сдвигом в мышлении. Но не спешите бросаться наутек! Слишком велики ставки – не только для самих проблемных детей, но и для их одноклассников, учителей и родителей. Цель этой главы – познакомить вас с навыками, которых недостает трудным детям, и научить идентифицировать эти отсутствующие навыки у тех, кому вы пытаетесь помочь.

Определив, каких навыков ребенку недостает, мы сможем понять, почему его поведение оставляет желать лучшего. Мы узнаем, какими навыками ему необходимо овладеть, а также поймем, в каких ситуациях наиболее вероятны поведенческие срывы, и будем к ним готовы. Если вы не знаете, каких навыков не хватает ребенку, и не понимаете истинных причин его плохого поведения, вам будет намного сложнее предвидеть срывы и их предотвращать: в этом случае ребенок не овладеет новыми навыками, плохое поведение сохранится (или станет еще хуже), а ребенок будет испытывать все большую досаду, отчуждение и безнадежность – как и любой из нас, если нас мучает какая-то проблема, которую никто не понимает, и от чужого обращения с нами эта проблема только усугубляется.

Когда наиболее вероятно плохое поведение? Когда требования, предъявляемые ребенку, превосходят его способность адаптивно на них отвечать. Проблема ребенка с поведенческими срывами (и другими подобными трудностями) в том, что он реагирует намного более неадаптивно, чем большинство из нас, и намного чаще. Видите ли, существует целый спектр детских реакций на жизненные требования, превышающие способность ребенка к адаптивному ответу. На одном конце спектра – мягкие реакции: плач, хныканье, жалобы, обида, уход в себя. Двигаясь к противоположному концу спектра, мы встречаем громкий крик, брань, плевки, драки, порчу вещей, ложь, прогулы. Еще ближе к «тяжелому» концу спектра расположено поведение, причиняющее серьезный вред себе или другим: здесь речь о детях, которые вызывают у себя рвоту, режут себя, напиваются, принимают наркотики, бросаются на других с ножом или устраивают в школе стрельбу. И все эти виды плохого поведения возникают в одних и тех же ситуациях: когда ребенку предъявляют требования, превышающие его возможности. Почему одни дети реагируют более мягко, а другие оказываются на «тяжелом» конце спектра? Потому что у одних есть навыки, помогающие им «держаться» в трудной ситуации, а у других нет.

При взгляде с такой точки зрения большая часть того, что говорят обычно о трудных детях, попросту лишается смысла. Судите сами:

• «Он просто хочет внимания». Все мы хотим внимания. Такое объяснение не слишком помогает понять, почему тому или иному ребенку так сложно вести себя хорошо. А если ребенок привлекает к себе внимание неадаптивными путями, не значит ли это, что ему не хватает навыков, позволяющих искать внимания адаптивно?

• «Он хочет настоять на своем». Да кто же из нас не хочет? И это объяснение не помогает понять, почему ребенок нарушает школьные правила. Другое дело, что адаптивное достижение своих целей требует навыков, которых детям с трудностями в поведении часто недостает.

• «Он нами манипулирует». Очень популярная характеристика детей с проблемным поведением, однако она ведет в тупик. Умелая манипуляция требует множества разнообразных навыков: предвидения, планирования, самообладания, организации, – которых проблемным ребятам, как правило, недостает. Иными словами, те дети, которых чаще всего называют манипуляторами, менее всех прочих способны кем-либо манипулировать.

• «Ему не хватает мотивации». Еще одна популярная характеристика, восходящая к идее: «Любой ребенок может вести себя прилично, стоит только захотеть». На практике ведет к нотациям и наказаниям, цель которых – дать ребенку стимул к хорошему поведению. Но давайте спросим себя: он действительно просто не хочет вести себя прилично? А почему? Зачем ребенок выбирает плохое поведение, если способен вести себя хорошо? Разве хорошее поведение не всегда предпочтительнее плохого?

• «Он просто делает неправильный выбор». А у него точно есть навыки и умения, позволяющие делать правильный выбор?

• «Родители плохо его воспитывают». Мой опыт подсказывает, что на родителей возлагают слишком много ответственности и за хорошее, и за плохое поведение детей. И в любом случае что толку винить родителей? Как это поможет тем, кто имеет дело с ребенком в школе шесть часов в день, пять дней в неделю, девять месяцев в году?

• «Он просто ненавидит школу». Ну не родился же он с этой ненавистью! Чаще всего ненависть к школе – это побочный эффект долгих лет непонимания, упреков и наказаний со стороны взрослых, не признающих, что ребенку недостает ключевых интеллектуальных навыков. Но детская психика упруга: стоит нам заметить проблемы ребенка и начать их решать – от ненависти скоро не останется и следа.

• «Он психически болен». Вполне возможно, он отвечает диагностическим критериям того или иного психического заболевания. Может быть, ему даже принесет пользу лечение психотропными препаратами. И все же такое описание ничего нам не дает. Пятьдесят лет назад психиатр по имени Томас Сас понял, что «психически больной» – не более, чем ярлык, ограничивающий возможности, потенциально унизительный и часто неверный, который общество вешает на людей с социальными, эмоциональными и поведенческими проблемами. Он предлагал взглянуть на эти проблемы по-иному: говорить не про людей с психическими заболеваниями, а про людей с жизненными трудностями (problems in living) – намного более уместный и продуктивный взгляд на вещи.

• «У него и брат был такой же». Вот оно что: это у него в генах! Увы, с генетикой мы ничего поделать не можем. И весьма вероятно, что его брату также недоставало важных интеллектуальных навыков.

Многие из этих объяснений чрезвычайно популярны, однако по большей части это всего лишь клише, заводящие учителей и воспитателей в тупик. Едва вы свыкнетесь с мыслью, что проблемное поведение детей вызвано недостатком важных интеллектуальных навыков, эти ярлыки лишатся для вас всякого смысла. В сущности, они побуждают взрослых видеть в ребенке с проблемным поведением «врага» и отталкивать вместо того, чтобы ему помочь.

Гораздо больше пригодится нам другой список. Вот обширный перечень проблем трудных детей, связанных с неосвоенными навыками:

• неумение быстро переключаться, переходить от одной задачи к другой;

• неумение выполнять задачи в логической последовательности или в предписанном порядке;

• неумение не бросать сложное или скучное дело;

• плохое чувство времени;

• неумение сосредотачиваться и удерживать внимание;

• неумение осознавать возможные исходы или последствия своих действий (импульсивность);

• неумение искать, сравнивать и оценивать возможные решения проблемы;

• неумение выражать свои заботы, потребности или мысли словами;

• неумение понимать, что тебе говорят;

• неумение справляться с эмоциональной реакцией на фрустрацию и мыслить рационально;

• хроническая раздражительность или тревожность, которые значительно усиливают фрустрацию и снижают способность решать проблемы;

• неумение видеть «оттенки серого» / категоричное, буквалистское, черно-белое мышление;

• неумение отступать от правил, привычных установок;

• неумение справляться с непредсказуемостью, двусмысленностью, неопределенностью, новизной;

• неумение отходить от изначальной идеи, плана или решения;

• неумение принимать во внимание ситуационные факторы, из-за которых приходится корректировать план действий;

• негибкие и неточные интерпретации происходящего / когнитивные искажения и предрассудки (например, «Все хотят меня достать», «Я никому не нравлюсь», «Ты всегда винишь меня», «Это нечестно», «Я тупой»);

• неумение замечать и/или верно интерпретировать социальные сигналы, плохое восприятие социальных нюансов;

• неумение начинать разговор, входить в группу, заговаривать с людьми, недостаток других базовых социальных навыков;

• неумение привлекать к себе внимание адекватным образом;

• неумение оценивать, как твое поведение воздействует на других;

• неумение сопереживать, принимать точку зрения другого человека, «смотреть его глазами»;

• неумение оценивать, как тебя воспринимают окружающие;

• недостаток сенсорных и моторных навыков.

Думаю, вы заметили, что в этом списке нет диагнозов. Это потому, что большинство диагнозов не дает нам никакой информации о когнитивных навыках, которых может недоставать ребенку. Другими словами, «биполярное расстройство» ничего не сообщает нам о навыках, которых у этого ребенка нет. То же можно сказать и о «фетальном алкогольном синдроме», и об «отравлении свинцом», и о «повреждении мозга», и о «СДВГ», и об «оппозиционно-вызывающем расстройстве», и об «антисоциальности», и о «социопатии». Слишком часто взрослых затягивают поиски правильного диагноза: кажется, что, установив диагноз, они сразу поймут, что делать дальше. Правда в том, что диагнозы в работе с трудными детьми не особенно полезны: они ничего не подсказывают. Кроме того, дети, как правило, демонстрируют проблемное поведение не в вакууме. Для танго нужны двое: ребенок с недостатком навыков и его окружение (учителя, родители, сверстники), которые этих навыков от него требуют. Прочное и эффективное вмешательство должно фокусироваться как на ребенке (которому нужно научиться новым навыкам и решить свои проблемы), так и на людях из его окружения (которым необходимо понять истинную природу трудностей ребенка и предоставить возможности как для решения проблем, так и для овладения навыками). Диагнозы не отражают эту реальность – они всего-навсего записывают ребенка в «больные».

Взрослых диагноз ребенка заставляет относиться к его проблемам более серьезно, однако для того, чтобы мучиться от какой-то проблемы, ребенок не нуждается в диагнозе или в ярлыке отставания в развитии. Чтобы иметь проблему, нужна проблема – больше ничего. Разумеется, если школьная система предоставляет определенные услуги только детям с диагнозом, большинство профессионалов в области душевного здоровья охотно этот диагноз поставит. Но речь о том, что в диагнозе не стоит видеть источник какой-то ценной и полезной информации. И ребенок имеет право на помощь, даже если диагноза у него нет.

Рассмотрим внимательнее несколько недостающих навыков из списка, чтобы понять, как эти навыки связаны друг с другом и какой вклад они вносят в проблемное поведение.

Этот навык часто называют когнитивным переключением: он требуется всякий раз, когда человек переходит от одной задачи к другой (например, сначала достает из портфеля и раскладывает на столе учебники и тетради, затем садится и начинает работать) или из одной обстановки в другую (с шумной перемены в тихий класс). Каждая задача, каждая обстановка включает в себя особые нормы и ожидания, а следовательно, особое настроение: «На перемене нормально бегать, шуметь, болтать и играть с друзьями», но: «В классе во время урока мы тихо сидим за столами, читаем, пишем и не разговариваем с другими». Если у ребенка проблемы с этим навыком, весьма вероятно, что после звонка на урок он еще долго будет мыслить и вести себя так, словно он на перемене.

Когда вы говорите ребенку, что делать, это тоже требует когнитивного переключения – особенно если хотите, чтобы он оставил то, чем занят сейчас, и занялся чем-то другим (как правило, детям дают указания именно в таких случаях). Парадоксально, но именно дети, у которых проблемы с когнитивным переключением, слышат указания чаще всех прочих.

Трудности с когнитивным переключением ответственны за многие виды неадаптивного поведения у детей. Когда у ребенка, которому недостает этого навыка, повышается вероятность неадаптивного поведения? Когда обстановка требует быстро переключиться. Все как и с другими трудностями в обучении. Ребенок, которому трудно читать, скорее всего, окажется не в своей тарелке там, где требуется что-то прочесть. А ребенок, которому трудно переключаться с одного на другое, начнет мучиться там, где требуется переключиться. Одна из важных задач развития – научиться быстро переключаться, когда этого требуют обстоятельства. Многие трудные дети еще не владеют этим искусством.

Это не значит, что надо прекратить давать детям указания или полностью исключить ситуации, заставляющие переключаться. Это значит вот что: если мы хотим помочь ребенку, чьи поведенческие проблемы «запускаются» при смене обстановки или задачи, первый наш шаг – признать, что ему недостает этого навыка. Затем мы определим конкретные ситуации (нерешенные проблемы), в которых недостаток навыка создает больше всего трудностей. После этого можно начать их решать. Как? Об этом мы расскажем в главах четвертой и пятой. А пока самое важное – понять, что ребенок вовсе не проверяет наши границы, не пытается нами манипулировать – ему просто недостает важного навыка.

Когда мы сталкиваемся с фрустрацией, первая наша задача – решить проблему, которая вызвала фрустрацию. Для выполнения этой задачи абсолютно необходимы эти три навыка. Дело в том, что решение проблем требует серьезных размышлений, организации и планирования.

Задумаемся об этом на минуту. Чтобы разрешить проблему, сперва нужно определить, какую проблему мы решаем. Затем задуматься о возможных путях выхода. Прикинуть исход и последствия каждого пути и выбрать тот, который нам больше всех подходит. Именно так люди принимают решения.

У многих детей мышление настолько дезорганизовано (им так сложно разобраться в собственных мыслях), что они не способны даже осознать, что им мешает. На этом процесс решения проблемы обрывается: проблема остается нерешенной, фрустрация возрастает – и частенько запускает какой-нибудь из видов неадаптивного поведения. Многие так дезорганизованы, что, даже если как-то умудряются понять, что за проблема их тревожит, не могут придумать к ней больше одного решения. Многие так импульсивны, что, даже если придумали несколько решений, хватаются за первое попавшееся. А вот плохая новость: первое решение, пришедшее в голову, – часто (не всегда, но часто) самое худшее. До хороших решений мы обычно додумываемся после того, как подавляем хаотичные начальные импульсы и начинаем мыслить более организованно. О многих детях – зачастую именно дезорганизованных и импульсивных – часто говорят, что первое впечатление от них наихудшее. Иными словами, на свете множество детей, неадаптивно реагирующих на жизненные вызовы, поскольку у них не «прокачан» навык организовывать свои мысли, думать об альтернативных решениях, просчитывать последствия.

Решать проблемы организованно и планомерно, рассматривать разные решения, размышлять об их возможных последствиях – все это ключевые интеллектуальные навыки, развивающиеся с возрастом. У двухлеток, как правило, их нет. Часто нет и у трудных детей, хотя они – как минимум, хронологически – намного старше.

Ясно, что таким детям нужна помощь! Но «кнут и пряник», на которых основана школьная дисциплинарная программа, им не помогут. Еще раз: награды и наказания лишь напоминают детям о том, чего мы от них хотим или не хотим, и дают стимул вести себя более адаптивно. Но ребенок уже прекрасно знает, чего мы от него хотим, уже мотивирован действовать более адаптивно. От нас ему нужно совсем другое.

Кстати сказать, множеству импульсивных и дезорганизованных детей ставят диагноз СДВГ. Но не так уж важно, отвечает ли ребенок строгим критериям этого диагноза. Формулировка: «Он импульсивен, дезорганизован и испытывает трудности с решением проблем» – намного содержательнее и лучше подсказывает, как ему помочь.

Большая часть нашей повседневной жизни требует навыков речи и общения. Не случайно, что дети, которым этих навыков недостает, с трудом справляются с предъявляемыми им социальными, эмоциональными, поведенческими требованиями. Например, многие дети с трудом подбирают слова, чтобы объяснить, в чем дело или что им нужно. Если у вас нет слов, чтобы дать окружающим понять, что вы «сейчас не в настроении разговаривать», что «тут кое-что стряслось», что вам «надо минуту подумать», что вы «не знаете, что делать», что вам «нужно передохнуть», что то или это вам «не нравится» – значит, все эти чувства и потребности вы будете выражать иными, куда менее идеальными способами. Напоминание «Говори словами!» мало помогает, если слов у ребенка просто нет. Некоторые, когда им не удается эффективно пообщаться с внешним миром, плачут или уходят в себя. Другие выражают свои мысли, чувства и желания через ярость: «Иди на хрен!», «Ненавижу тебя», «Заткнись» и другие, более красочные выражения (именно проявление неуважения – это, как правило, знак, что ребенку недостает важных навыков… Если бы он мог обращаться к взрослым более уважительно – так бы и делал). А третьи выражают свои чувства физически: толкают, бьют, швыряют предметы, портят и ломают вещи, выбегают из класса.

К сожалению, речевых и коммуникационных навыков мы часто не замечаем. Взрослые редко оценивают эти навыки, когда пытаются понять, почему трудный ребенок так плохо себя ведет. А если все же оценивают, зачастую используемый при этом проверочный инструментарий «не ловит» более тонкое отставание в речи и коммуникации. Тогда результаты тестов не только не указывают на проблему, но и создают ошибочное впечатление, что с речью и коммуникацией у ребенка все в порядке.

Можно ли научить ребенка выражать свои заботы, потребности и мысли более эффективно? Разумеется. Но сперва взрослые должны понять, что именно недостаток этих навыков влечет за собой его плохое поведение.

Под изоляцией аффекта подразумевается способность отделять эмоции (аффект), которые мы испытываем в связи с какой-нибудь проблемой, от мышления, необходимого для решения этой проблемы. Эмоции бывают полезны, когда мобилизуют или придают нам сил для действия, но чтобы понять, как действовать, нужно спокойно подумать. Дети, умеющие изолировать аффект, склонны реагировать на проблему, скорее, размышлениями, чем выражением чувств и немедленными действиями – и это хорошо. Те, кому этого навыка не хватает, реагируют на проблему бурным выражением эмоций, в котором мышление участвует очень скромно или не участвует совсем – и в этом ничего хорошего нет. «Задвигать эмоции в дальний угол» и мыслить рационально – очень важный навык, которого недостает многим трудным детям.

На «мягком» краю спектра дети, которым трудно дистанцироваться от своих эмоций, могут, например, очень волноваться перед контрольной, погибать от смущения в непривычной социальной ситуации, пугаться, если не поняли задание, бояться, что их выставят на посмешище перед классом. Они могут расплакаться из-за плохой оценки, из-за того, что их не приняли в команду, или потому, что им кажется, что на них не обращают внимания. При смещении к более жесткому краю спектра их эмоции рвутся наружу бурным и разрушительным потоком: такие дети кричат, ругаются, дерутся, швыряют вещи. Сам ребенок при этом, возможно, чувствует, что слишком уж «разгорячился», но гнев бьет из него огненной струей, и он не может остановиться, пока не «остынет» и не начнет снова мыслить рационально. Естественно, этот огонь горит тем ярче, чем больше подбрасывают в него дровишек реакции сверстников и взрослых.

Изоляция аффекта относится к текущей ситуации, однако многие дети испытывают не только острые, но и хронические трудности с управлением эмоциями. Любой ребенок порой грустит, сердится, волнуется, ноет или ворчит, любой бывает встревоженным, испуганным, усталым. Однако некоторые дети испытывают такие эмоции намного чаще и намного сильнее остальных. А когда ты уже сердит или встревожен, и тут на тебя обрушивается какая-то беда, скорее всего, ты справишься с ней не лучшим образом. Так что дети, постоянно испытывающие раздражение или тревогу, как правило, плохо справляются с проблемами. Поскольку у них не развиты навыки, отвечающие за модулирование эмоций и решение проблем, их реакция на неприятности напоминает реакцию детей гораздо более младшего возраста. И это не случайно: там, где речь идет об управлении эмоциями и решении проблем, они функционируют на более низком уровне развития.

В последнее время мы наблюдаем тревожный тренд: детям, испытывающим трудности с управлением эмоциями, почти автоматически прописывают медикаменты. В некоторых случаях медикаментозное лечение полезно, даже незаменимо, однако слишком уж легко мы «сажаем на таблетки» детей, трудности которых даже толком не понимаем. Таблетки не учат новым навыкам и, как правило, не устраняют причины, из-за которых ребенок испытывает злость или тревогу. Некоторые дети страдают раздражительностью или тревожностью из-за хронических проблем, которые никто никогда не пытался решить