Потеря человеческого потенциала – всегда трагедия. Слишком во многих школах детей с социальными, эмоциональными, поведенческими трудностями по-прежнему не понимают и обращаются с ними так, словно о причинах их поведения нам известно не больше, чем сто лет назад. Учителя и родители чувствуют себя так, словно бьются лбами о стену. Многие учителя испытывают огромный стресс и от поведения учеников в классе, и от общения с родителями – и не получают поддержки, необходимой для того, чтобы решить эти проблемы. Половина учителей уходит из профессии в первые же четыре года; одной из основных причин они называют трудных детей и их родителей [1]. А родители знают, что у ребенка проблемы в школе, понимают, что в этом винят их, чувствуют, что ребенка не понимают и обращаются с ним неправильно – но ничего не могут изменить, а взаимодействие со школьными работниками лишь обескураживает их и вызывает разочарование.
Дисциплина в школах на нуле. Закручивание гаек, что неудивительно, не помогает. Еще много лет назад рабочая группа Американской психологической ассоциации пришла к выводу, что политика нулевой толерантности, призванная снизить уровень насилия и плохого поведения в школах, привела к обратному результату. Обзор исследований за десять лет показал: школы не стали более безопасными, не научились эффективно корректировать поведение учеников, напротив, количество проблем с поведением и уровень прогулов увеличились [2]. А государственные начальные и средние школы США продолжают раздавать наказания в каких-то баснословных объемах: 230 тысяч случаев телесного наказания[3], 110 тысяч исключений и три миллиона отстранений от занятий в год, вместе с бесчисленными десятками миллионов оставлений после уроков [3].
За этой статистикой, за каждой поркой, исключением, отстранением, оставлением после уроков стоят живые люди – ученики, учителя, родители, и каждый из них делает, что может, теми инструментами, какие ему доступны. Чтобы им помочь, нужны очень серьезные перемены. И мой опыт подсказывает, что эти перемены не будут такими сложными и болезненными, как многие опасаются. Жить по-старому больше нельзя: слишком многих детей мы безвозвратно теряем каждый год. Эта книга – о том, как жить по-новому.
Каждый год я имею дело с сотнями трудных детей. Эти ребята ничего так не хотели бы, как уметь выполнять социальные, эмоциональные, поведенческие требования, которые предъявляют к ним школа и жизнь, но они просто не тянут. Многие не тянут уже очень давно – и потеряли веру в то, что взрослые смогут им помочь.
Еще я каждый год работаю с сотнями учителей. Подавляющее большинство из них искренне заботится о детях, посвящает своим ученикам массу времени и сил. Но они с готовностью признают: тому, как понять трудного ребенка и как ему помочь, их практически не учили, и при работе с такими детьми и их родителями им требуется серьезная помощь. А еще они очень загружены повседневной рутинной работой и новыми инициативами, спускаемыми сверху, и на то, чтобы разбираться в проблемах трудных учеников, у них попросту не остается времени.
А еще я каждый год работаю с сотнями родителей трудных детей. По большей части они очень хотели бы в одной команде со школьными работниками эффективно и доброжелательно решать проблемы своих детей – только не понимают, возможно ли это.
Пятнадцать лет назад я опубликовал книгу под названием «Взрывной ребенок», адресованную в первую очередь родителям. С тех пор подход, который я описал во «Взрывном ребенке», – теперь он называется «Совместные и проактивные решения», СПР – применяется не только в тысячах домов, но и в десятках психиатрических больниц, интернатов, мест заключения для несовершеннолетних, а также в учреждениях общего и специального среднего образования. Мне скоро стало ясно, насколько остро необходимо руководство по применению СПР в школе.
Теперь вы знаете, почему и для кого я написал эту книгу. Поговорим немного о том, как она написана.
Помогать детям с социальными, эмоциональными, поведенческими трудностями – не механическая задача. Ни дети, ни взрослые – не роботы, способные жить по инструкции. Работа с людьми всегда сложна, неудобна, непредсказуема и требует командного духа, терпения и упорства – особенно работа, подвергающая сомнению расхожую мудрость и привычные практики. В этой книге вы найдете множество материалов и примеров, которые помогут вам лучше понять трудного ребенка, эффективнее использовать метод СПР и сотрудничать с окружающими на пути к общей цели.
Но еще в этой книге вы найдете историю о трудных детях, их учителях, родителях, школьном руководстве… и об их совместных, неловких, непредсказуемых попытках что-то исправить. Эта история помогает достичь нескольких целей. Во-первых, она сразу переносит нас от отвлеченных идей к прагматической реальности. Во-вторых, показывает нам «вживую» сложности, стрессовые факторы, сомнения, препятствия и тревоги, связанные с каждым нашим тезисом. В-третьих, дает читателям примеры «реальных» реплик в той или иной ситуации. Очень часто люди говорят: «Подход СПР мне понятен, но хотелось бы узнать, как все это выглядит и звучит!» или: «Мне нужно понять, каким языком все это говорить». А еще спрашивают: «Неужели в самом деле по этой модели может работать вся школа?» Чтобы ответить на эти вопросы, я и снабдил книгу множеством диалогов и примеров из жизни.
Все персонажи книги основаны на образах учителей, родителей и детей, с которыми я работал; проблемы, с которыми они сталкиваются, и пути их преодоления – все взято из жизни. У некоторых персонажей по несколько прототипов; у всех изменены имена и жизненные обстоятельства, чтобы защитить тайну их личности. Я мог бы представить своих персонажей в наилучшем свете, но тогда они утратили бы подлинность. Так что учитывайте: директриса школы в моей книге не воплощает собой любого директора – это просто директриса конкретной школы из этой истории. То же касается детей, родителей, учителей и других персонажей. Это не стереотипные фигуры, не «типичные представители» – просто персонажи, которых я выбрал, чтобы на их примере показать все сложности и подводные камни преобразования дисциплинарной культуры в классе и в школе.
Кроме того, я не указываю конкретных черт описываемой школы. Несомненно, она государственная, и большая часть событий происходит в шестом классе; но я намеренно воздерживался от указаний на этнический состав или социально-экономическое положение ее учителей и учеников. Такие признаки бывают важны в каких-то конкретных ситуациях, но в целом на использование модели СПР особого влияния не оказывают. Хотя в школах встречается немало девочек с проблемным поведением, для удобства изложения я обычно говорю о трудном ребенке в мужском роде. Книга посвящена детям с социальными, эмоциональными и поведенческими проблемами, но я использую термины «дети с поведенческими проблемами» и (хотя стараюсь не злоупотреблять оценочными эпитетами) «трудные дети», имея в виду все три проблемные области. Также здесь встречаются ссылки на труды других авторов; для удобства читателей все они собраны в отдельном разделе в конце книги.
Эта книга не об успеваемости. В области образования сейчас множество инициатив, помогающих ученикам лучше усваивать материал. Эта книга – о детях, которых все эти инициативы почему-то оставляют за бортом.
Эта книга не критикует и не стыдит работников образования. Как и самих трудных детей, и их родителей. Она – о необходимости серьезно изменить систему, не отвечающую потребностям ни учителей, ни трудных детей, ни их родителей, и о том, как ее изменить. Для этого требуются три фундаментальных сдвига: 1) научиться намного лучше понимать, какие факторы вызывают «трудное» поведение у детей; 2) создать проактивные (упреждающие), а не реактивные (аварийные) механизмы помощи этим детям; 3) создать протокол совместного решения проблем.
Разные люди почерпнут из этой книги разное. Для одних станет открытием, что трудное поведение связано с нехваткой когнитивных навыков. У других откроются глаза на то, что наказания малоэффективны, а зачастую и неэффективны вовсе. Третьим будут интереснее всего конкретные компоненты модели СПР и то, чем они отличаются (зачастую в лучшую сторону) от других методов разговора с детьми и заботы о детях. Наконец, четвертым – быть может, усталым, выгоревшим, циничным – эта книга откроет новый взгляд и новую надежду.
Как всегда, чтобы извлечь максимальную пользу из того, что вы собираетесь прочесть, вам потребуются открытый разум и смелое воображение.