– Ладноть, давайте по порядку. Значит, про Заповедник… У нас он всегда был чем-то особенным. Никто и никогда его не выделял, не устанавливал границы, как в вашем мире, никто его не охранял…
– А ты, деда, откуда знаешь, КАК в нашем мире? Иль бывал у нас? – с невинным видом встрял Текс.
– А ты, сопляк, прости Хосподи, не лови меня на слове. Говорю ж – не вы первые приходите сюда, и у всех Заповедник возле города был, но только у нас он вроде и есть, и вроде его нет.
Просто когда люди годков триста назад пришли сюда с вашей Руси, здесь была тайга и скалы чудные. И уже тогда эта часть тайги, на правом берегу Реки, жила по своим законам. Если кто приходил в эти места добыть себе еду – он добывал и уносил. Если кто приходил убивать для наживы, то из тайги не уходил никогда. Просто умирал, и все. Или сразу же от зверя, или немного погодя. Заповедник всегда знал, с чем приходит человек. Заповедник вообще не любил, когда люди заходили к нему. Человек, отягощенный злом, плохой человек, всегда в Заповеднике чувствовал себя неуютно. У него шибко голова начинала болеть, немощь развивалась такая, что ноги подкашивались. Даже чистые и добрые люди чувствовали себя по первости не очень-то хорошо в Заповеднике, хотя они всегда могли выйти назад. Заповедник не любил и праздношатающихся. А когда у собравшихся в Заповедник появилось оружие, вход в него сразу же был закрыт таким людишкам…
Дед помолчал, а потом спросил:
– Вот у вас, в Замирье, люди ходят в Заповедник просто отдохнуть, по камням диковинным полазить, силушку потешить, костры пожечь, песни погорланить, так?
– Да, дедушка, так. И мы в Заповедник для этого же ходили…
– Ну вот! А в нашем мире по камням никто не лазил. В прежние года, бывало, как кто полезет – если сможет дойти до скал, конечно, – так тут же срывался наземь и убивался.
– Погоди, погоди, дедушка, – перебил его Текс, – как это: когда появилось оружие? А у тебя что, не карабин, что ли? А нам ты что, детский пугач дал, а не «ТТ»?
– Тьфу на тебя! Воистину, то, что разумный поймет с полуслова, то недотыкомка, вроде тебя, и за всю жизнь не осилит. – Дед хлопнул с досадой себя по ногам и, вскочив, в ажиотаже пробежался по поляне.
– Ладно, деда, прости его, глупого, – сказал Кэп и показал Тексу свой совсем не маленький кулак, – продолжай!
Дед постоял еще немного в отдалении и, подойдя, нахмурясь, заявил:
– Сбили вы меня с мысли, злыдни этакие! Я и так не мастак языком чесать, отвык в тайге-то, а тут ишшо ваши подковырки… – Дед пожевал губами и продолжил: – В общем, так: в том камне, который в вашем мире – в Замирье – называют Вторым, и живет Хозяин Заповедника.
– Прям так в камне и живет? – начал было Текс, но, получив чувствительный удар в бок крепким кулаком Кэпа, охнул и замолк.
– В опчем, хотите спытать судьбу – валяйте! Ступайте к Хозяину. Шагайте прям сейчас. Хозяин утром проснулся. А это нечасто бывает! Вот он, – и Дед показал пальцем на Дока, – почуял это. Так? – и испытующе глянул прямо в глаза Дока.
– Ну… я не понял, я почувствовал, что кто-то на меня посмотрел…. Кто-то большой и сильный, и мне стало страшно, – подумав секундочку, честно признался Док. – Будто меня, голого, лучом света озарили….
– Верно, это Он и был. И поспешайте, други. Он не спит уже целый день, но иногда… В опчем, если не застанете его… Впрочем, что это я пустозвоню: не застанете… уснет! Вот старый дурень! Если Он вас пустит! Если Он захочет! Разговорился… Если Он захочет, то покажет вам путь домой. Но особо не надейтесь – отсюда еще никто не уходил. Он никому не то что не помогал, а никто его и не видел. Не смог увидеть.
– А ты, деда, его видел?
– Видел.
– А он вообще кто? Какой он? Он человек?
Дед помолчал, раздумывая. И уже совсем собрался что-то сказать, но потом махнул рукой и отвернулся:
– Ниче не буду говорить. Сами увидите… коль Он позволит. Хотя вы не увидите, потому и не говорю. Но вы ведь не отвяжетесь, настырные, знаю. Собирайтесь и топайте. Берите с собой самое необходимое – идти-то недалеко, пяток километров всего-то…
Потом дедушка немного помолчал и продолжил:
– Лет пятнадцать назад пришел ко мне из Серого Тумана человек вашего мира. Старичок уже, прохвессор какой-то. Травки все изучал разные да деревья. Как же он называл себя… банник… бортник…
– Ботаник, наверное? – подсказал Кэп.
– Во, во, ботаник.
– Погоди, погоди, деда… А как его звали? Ну – фамилию его не помнишь? – вдруг заинтересованно спросил Текс.
– Как не помнить, помню – столько лет прожили бок о бок! А фамилия его… не русская какая-то, из иудеев он, что ли, был…
– Не Марк ли, случайно, Соломонович? Исерсон? Так?
– Точно, паря! Марк! А ты-то откель знаешь? – и чуточку подумав, задумчиво произнес: – Вот вы давеча спрашивали, из-за чего началась война атомна? Так вот меня об этом все пытал и Марк… Только чичас вспомнил: Карибский кризис – так он назвал причину войны, и что в вашем Замирье он гладко прошел, а вот у нас… – и Дед развел руками.
– Да, – задумчиво протянул Док, – значит, нам повезло! А что там про Марка ты говорил? – спросил он у Текса.
– Ха! – И Текс в ажиотаже с силой хлопнул себя по ногам. – Мне бы да не знать! Мы ж его сколько по Заповеднику тогда искали. Все с поисковиками исходили. И здесь, на этой полянке, бывали… Знать бы тогда!
– Знать, знать! – передразнил его Кэп. – Ну и что бы произошло, заикнись ты о Замирье?
– Да на Курчатова, в психушку, упекли бы его, и всего делов-то! А там получше небось, чем здесь, – ехидно добавил Док.
– Понимаете, парни, – не обращая внимания на наши подковырки, возбужденно продолжал Текс, – в начале 90-х пошел в Заповедник и пропал профессор Исерсон. Ну, из нашего пединститута, заведующий кафедрой биологии. Хороший дядька был. Знавал я его мельком. Шу-у-умная тогда история с его исчезновением была. Ушел в Заповедник и как в воду канул. Тогда пресса подняла такой вой о поднимающем голову антисемитизме! У-у-у! Думали, что нацики его грохнули и закопали где-то. Даже привлекали за это кого-то, но все ничем и закончилось… А он вон куда попал…
– Ну, так что ты, деда, про него-то начал? – перебил Док рассказ Текса.
– Дык прохвессор этот сначала сильно тосковал. Вот я его тогда и послал к Хозяину.
– Ну, ну?
– А что ну? Не дошел он даже до самого камня. Рассказывал мне потом, что за километр до камня стал его страх неведомый одолевать. Вот, – говорил он, – страшно, и все! Беспричинно страшно. Настоящий ужас! Как к камню подошел, так вообще ноги стали подкашиваться, а потом совсем повернулся и дал деру. И даже не помнил, как бежал. А дальше, с каждым шагом назад, страх все уменьшался и уменьшался… Потом он еще раза три пытал судьбу, да так и не смог. Здесь и помер в прошлом годе… Вон там, на опушке, я его похоронил… – И Дед махнул рукой в сторону…
Все замолчали.
– Деда, а чего он боялся? Почему страх приходил? – спросил Док, поглаживая перевязанную руку.
– А вот не знаю, робятки, не знаю… Я туда свободно хожу. Когда придется, возле Камня иногда ночую – там удобное местечко есть, – и ниче, никакого страха. А вот он сказывал, что страх тот без причины как будто сверху его ударял, и бороться с ним ну никак невозможно. – Дед помолчал и добавил: – А Соломоныч в тот первый раз прибежал весь белый, без кровинки в лице, и потом сутки отлеживался!
– Вот новости! И нас, выходит, тоже пугать будут? – хмуро осведомился Текс.
– А вот придете и мне расскажете – будут вас пугать или нет, – серьезно промолвил Дед.
– Ну что, пацаны, хватит языками чесать, пошли, что ли? – сказал Док, легко и упруго поднимаясь со скамеечки.
– Погодите! Еще к тебе вопрос, деда! – вдруг спросил Кэп. – Те, кто сюда поутру приходил… Ты их всех знаешь?
– Ну, вроде да, знаю! Калган – личность известная. Он Атаман всего Левого берега. Очень страшный человек – жалости ни к кому не имеет. Дале! Рука – ну тот, кого ваш Док ножичком пощекотал – главный после Калгана. Человек большой силы! Был, – пряча усмешку в бороду, добавил Дед. – Ну а остальные – те вообще не люди – Безголовые. Они без Руки сами ничего и делать не могут. Их всех мои волки и рыси уже пожрали, должно быть.
– А тот, в капюшоне? Он кто?
– Дык вот его-то я и не знаю. Морду я его не разглядел. И ранее про такого не слыхивал. Но, похоже… важная персона. Даже Калган его слушался.
– А вам, ребята, он никого не напоминает? – вдруг просил Кэп, глядя на нас.
– Ты что, совсем сбрендил? – покрутил у виска Текс. – Нам-то откуда знать?
– А вы подумайте хорошенько, вспоминайте, у кого видели такие движения, такую походку, жесты?.. Ну, ну? Кого он вам напоминает?
Док и Текс недоуменно уставились друг на друга. Наконец Док перевел взгляд на Кэпа:
– Да ну…. Откуда ему здесь взяться? И не просто взяться, а уже быть советчиком у этого… Калгана!
– Да о ком это вы?! – заорал Текс?
– Знаешь, похоже, Кэп прав! Это был Монти! Так и не догнавший нас друг детства.
– Или, наоборот, перегнавший, – закончил мысль Кэп.
И все трое озадаченно уставились друг на друга.
– Нет, ерунда! Не верю! Мало ли похожих людей, – эмоционально бросил Текс и принялся расхаживать вдоль избушки.
– А знаете, почему я подумал о том, что это наш Монти, наш друган детства?
– Ну?
– Я за три дня до похода был у него дома, я вам говорил об этом! Мы с ним кое-что обкашляли. Так вот, когда я зашел к нему в комнату, на диване у него лежал странный плащ – точь-в-точь по цвету и покрою, как на этом… советчике. Он его тогда поспешно свернул. Вот все утро я сегодня и вспоминал, где же я видел такую одежку, у кого?.. Ну и вспомнил. А потом представил на месте этого… советчика нашего Монти, и все встало на свои места: фигура, рост, движения, походка… Вот нам и надо думать, в чем тут загвоздка и в какой такой переплет, а главное – почему – мы попали. И сильно мне сдается, что разгадка в нашем дружке Монти, который каким-то боком замешан, и… в тебе, – закончил Кэп, в упор глянув на Дока.