* * *

Опять Дед Етой встал не с той, спозаранку

со сна посмотрел на родную Фонтанку,

на небо над ней, на полёт сизарей

над трубами красными госпиталей.

И вспомнил Етой настоящее время,

то давнее время, то главное время,

где «я», а не «он», и где «мы» – не «они»,

в какой переулок трамвай ни сверни.

Фонтанка впадает в Балтийское море,

в Балтийское море, костистое море,

где рыбка-колю́шка кусает за хвост…

Трамваи бегут за Египетский мост…

Зачем-то рифмуются «море» и «горе»,

и следом Некрасов – «и хворосту воз».

Я слушаю трепет октябрьских вязов,

мой садик Покровский огнём опалён,

в нём воздух, как в детстве, прозрачен и вязок,

и мне не хватает простуженных связок,

чтоб хрипло сказать: «Я в Маринку влюблён».

Сегодня четверг, завтра пятница, в хоре

недель проходящих не знаешь, всерьёз

ли в сердце рифмуются «горе» и «море»,

и рыбка-колюшка играет с рекою,

и падает в детство Египетский мост?

Загрузка...