* * *

Когда, случалось, Дед Етой

вставал по правильному – с той,

толчковой, правой, пятипалой,

мохнатой, стреляной, бывалой,

надёжной, крепкою, кривой,

сносившей милльон носков,

в болотах вязшей, знавшей жалость

травы весенней луговой,

сапог последних обветшалость,

то в нём сомненье пробуждалось

и в рассужденье выражалось:

«На свете столько есть вещей,

что нас доводят до смущенья, –

яйцо, где смерть хранил Кощей,

заготовленье овощей

и мысли в слово превращенье…»

На этом ум его темнел,

и сам он словно каменел,

как угль в нетопленом камине

или минёр, приникший к мине,

с которой сладить не сумел.

Загрузка...