Где-то на полпути абсент окончательно выветрился, и Отис шел уже уверенно. Ему больше нравилось быть трезвым, так проще контролировать мысли и не позволить им пойти не в том направлении, например, шумного соседа. Он пытался исключить образ Конарда из сегодняшнего дня. В общежитии его ожидало множество сладостей, хороший чай, отсутствие домашней работы и, самое главное, свежая голова. Отис сходил на свою первую студенческую вечеринку. Его долг первокурсника был выполнен. Он побывал на «главном» событии года и теперь имел полноценное право не появляться больше на подобных сборищах. Если, конечно, Конард со своей милой улыбкой и манящим взглядом снова не уговорит его. От его глаз Отис пьянел сильнее, чем от алкоголя. Он никогда не испытывал таких чувств. Словно его мозги закоротило, и он зациклился на одном человеке.
Он отчаянно боролся с образом улыбающегося Конарда, игнорировал приятное тепло в груди, возникавшее при воспоминании об их разговоре на диване. Легкий ветерок, пробегающий по шее, казался ему нежным дыханием парня. Эти мысли измотали Отиса, хотелось хотя бы час не думать о дурманящем взгляде, встать на якорь среди этой бури.
Он поднял глаза в небо. Днем Париж – ошеломляющий город, но из-за всех огней единственное, что видели жители ночью – ярко сияющий месяц. Улицы, заполненные туристами и в это время, сейчас пустовали. Сегодня определенно был необычный день.
Поежившись от ночной прохлады, Отис все глубже погружался в мысли. Иногда он останавливался. Такими темпами его дорога могла занять не двадцать минут, а целый час. Он не нашел в себе сил обернуться хотя бы раз. Боялся увидеть бегущего за ним Конарда. Ох, Конард…
У Отиса были проблемы с доверием. В прошлом жизнь дала ему понять: отношения не для него. Однако сейчас проблема не только в нем, но и в Конарде. За два прошедших месяца Отис пришел к простому выводу: его сосед – неисправимый бабник. Он менял девушек чаще, чем Отис носки. О каких отношениях с ним вообще могла идти речь? Он не собирался влезать в это. Проблемы Конарда – это проблемы Конарда. Отис не сможет изменить его, если тому это не нужно. И что останется делать? Обвести красным маркером день их близости в календаре и ностальгировать при очередном секс-марафоне, устроенном за стеной? Готов ли он сам загнать себя в ловушку? Его сердце уже пропускали через измельчитель бумаги, но пока никому не удалось его разбить. И кто будет виноват, если это случится? Конечно, сам Отис. Потому что он шел и не мог выкинуть Конарда из головы. Сделать это оказалось намного тяжелее, чем он рассчитывал.
Рядом проехал автомобиль, отвлекая его от раздумий. Оказалось, Отис снова остановился посреди дороги. Где-то завыла собака. От этого ему стало не по себе, тяжелые мысли нахлынули с новой силой. Вновь вспомнился рисунок Конарда. Его желудок будто сделал тройное сальто. Отис закусил губу. Ему хотелось, чтобы Конард бежал за ним. Может, он, как в стереотипных мелодрамах, закроет его глаза ладонями и скажет: «Угадай кто». Отис почти чувствовал горячее дыхание на шее, прикосновение сильных рук. Вздрогнув, он решил обернуться. Всего лишь раз, чтобы развеять сомнения. Если его там нет, никто и не узнает, что Отис это сделал. В противном случае Конард не застанет его врасплох. Как ни крути, Отис в выигрыше. Он осторожно повернул голову.
В груди что-то оборвалось. Он замер, не в силах отвести глаза. В десяти метрах от него шла компания студентов. Он узнал Монику. Ту самую Мериду из столовой. Быстро оценив ситуацию, Отис сорвался на бег. Он был гордым, но не тогда, когда из-за этого может пострадать целостностью его костей. У одного из парней была бита. Отису никогда не нравился бейсбол. Особенно, если вместо мяча использовали его голову. За спиной послышались крики и ругательства. Как же он мог оказаться таким дураком? Заметь он их хотя бы на пару минут раньше, у него была бы фора. А теперь он выжимал максимальную скорость, пытаясь найти открытый магазин. Безуспешно. Нигде не спрячешься. В голове, как назло, всплывали кадры из мультфильма, навеянные Моникой. Иногда Отис не понимал свой мозг. В ушах набатом стучала единственная мысль.
«Не оборачиваться, не оборачиваться, не оборачиваться!»
Но если страх и мог спасти Отиса от навязанного спортивного рекорда и занятия по бейсболу, то против машины у него не было шансов. Тот автомобиль, который привлек его внимание раньше, ждал впереди. Из него вышли двое, преградив дорогу. Не успел он свернуть в кусты, как его схватили за шиворот и ударили рукояткой биты. Среди какофонии, разразившейся в голове, Отис различил звук разлетающихся по тротуару пуговиц. Странно, но о рубашке он беспокоился больше, чем о собственном благополучии. Пятнадцать евро. И почему медицинская страховка не покрывает испорченную во время избиений одежду? Его отпустили, и он рухнул на газон, пытаясь прийти в себя. Даже в это мгновение мысли о Конарде не оставляли его. Нужно обратиться к врачу. Ни страх, ни адреналин не помогли выбросить его образ из головы. Это ненормально.
– Так, Майк, если он не будет в состоянии отвечать на вопросы, то все напрасно. Эй, Отис? А ну-ка, Отис, открой глаза, ангелочек. – Услышав такое обращение, сердце Отиса замерло. Его будто окатило ледяной водой. Мелкая дрожь пробежала по телу. Никто не должен так его называть. Никто. Неизвестная схватила Отиса за волосы, привлекая внимание. – Так, это уже совсем не круто. Открывай глаза. Отис. Ты слышишь меня?
– Не называй меня так.
– О, у нас и голос есть. Я уже подумала, что у тебя с этим проблемы. В столовой ты был таким неразговорчивым. – Моника усмехнулась. Парень посмотрел по сторонам. Бежать некуда, он окружен. Отис думал, как избежать драки. Девушка легко пнула его, снова привлекая внимание. – Как ты хочешь, чтобы я тебя называла? По фамилии? Ревиаль? Нравится? Но это очень грубо. Могу звать, как тот наглый пацан или как Легран… Скажи, как он зовет тебя? – она мерзко улыбнулась. – Что думаешь, Отис?
– Давай, как Одиссей с циклопом? А? – Ему стоило отрубить себе язык. Вряд ли получиться избежать конфликта, сравнивая Монику с циклопом. Оглядев испуганным взглядом присутствующих, Отис нашел парня с битой и сосредоточил внимание на нем. Он прошелся языком по зубам. Не хотелось терять их в столь юном возрасте.
– Нет, так не пойдет. – Моника покачала головой. – Сначала ты расскажешь, что тебя связывает с Конардом Леграном.
– Мы соседи. – Отис выдохнул. Моника не обратила внимания на его сарказм. Сложно думать о чем-то другом, когда твоя голова забита мыслями о Конарде. В этом Отис понимал ее.
– Это мне не интересно. Лучше расскажи, как ты смог убедить его перейти с девушек на парней? Что в тебе такого, что вскружило Конарду голову? Как долго вы спите вместе? – Волосы Отиса встали дыбом. Случилось то, чего он боялся больше всего. Одна сцена в столовой – и теперь у него репутация очередной подстилки Конарда. В горле застрял ком. Он пообещал себе не плакать перед ними. Неважно, как больно ему будет. Они не увидят его слез. Никогда.
– Я не сплю с Конардом. Мы просто соседи.
– Мне кажется, ты врешь. Мало кто смог устоять перед ним. – Она усмехнулась. – Я повторю еще раз, чем ты смог заинтересовать Леграна? – Она слегка толкнула подругу в плечо, та перевела взгляд с Отиса на Монику. – Ты только послушай!? Как все продумал! Теперь Конарду даже не нужно выходить из общаги. Он просто стучит в стену, и к нему уже мчится Отис.
– Я не сплю с Конардом! Не сплю!
– Отис, сколько раз он попросил тебя, перед тем как уломать? – Ее мозг, видимо, посетила гениальная идея. – О, кажется, поняла, в чем дело. Я неправильно задаю вопрос. Сколько раз ты умолял Конарда, Отис? Прошло два месяца, и только вчера я увидела тебя в его компании. Неужели тебе пришлось целых два месяца ползать на коленях перед Леграном, чтобы он расстегнул ширинку?
– Я не, я… – Паника накрыла его.
– Ты знаешь, это ужасный результат. Паршивый! Обычно он не пренебрегает даже самыми страшными. Но два месяца! Отис, тебе самого себя не жаль? Столько парней, подходящих тебе. – Она прошлась рукой по рыжим волосам. – Тех, с кем ты не будешь выглядеть как половая тряпка. Настолько убогим. Легран не для тебя, он не в твоей лиге.
– Но и не в твоей. – Зря он это сказал. Лицо девушки исказило злобой, но она упрямо продолжала говорить.
– У него богатые родители, невероятные перспективы для выпускника и, в конце концов, он красавчик. На что ты рассчитываешь, Отис? Было и прошло. Оставь его и иди своей дорогой. – Она хмыкнула.
– Я и шел своей дорогой, пока вы не появились. – И тут его осенило. Мысль, которая кружилась в голове, стала ясна. Это не скрылось от Моники, она вопросительно вскинула бровь. – Теперь понятно, почему вы не задерживаетесь. Да вы же просто жадные до денег сучки. Два месяца я слышал ваши крики и не мог понять, за что вы позволяете себя так мучать. А вам просто хочется кусок побольше, вот вы и разеваете рты.
– Может и так. Это ничего не меняет.
– Ты ошибаешься. Это меняет абсолютно все. Как вы могли подумать, что такой умный парень, как Конард, не догадается? Он все видит. Намного больше, чем вам кажется. Наивно пытаться обмануть его.
– И все равно ситуация с тобой остается прежней. – Она крепко сжала челюсти, пытаясь говорить жестко: по-другому ей было не задеть Отиса так же сильно, как он ее. – Ты ему не нужен. Ему никто не нужен. Он бросит тебя, как всех нас. В тебе нет ничего особенного. Ты маленькая серая мышка без яркого будущего, с унылым настоящим. Я пришла сюда, чтобы дать тебе совет. Не влюбляйся в Леграна. Шансы на взаимность равны нулю. Ты пустое место, Отис. Он играет с тобой. Ты всего лишь мгновение в его жизни. Запомни это.
А потом откуда-то прилетел удар. Ему попали ногой по голове. Звуки отключились. На заднем фоне послышался противный писк. Отис забыл на время об эмоциях и попытался спасти свою голову. На курсах самообороны его учили: накрыть голову руками, прижать колени к груди, чтобы максимально снизить повреждения. Отис всегда отличался прилежностью в учебе. Он повалился на бок и начал считать, сколько ударов пришлось на спину, ноги, руки и голову. Кровь металлическим привкусом наполнила рот, было тяжело дышать. Однако было не так больно, как он предполагал. Словно кто-то из нападавших халтурил. Вот только кровь, капающая из носа и с губ, заливающая траву, говорила о добросовестной командной работе. Бита осталась в стороне, и то хорошо.
– Время вышло. Уходим. – Он услышал противный голос через стену шума, заполнившего его голову. Отис открыл левый глаз, потому что правый отказывался это делать. Все кружилось и плыло, но он видел, как ему самодовольно ухмыляется Моника. Девушка выполнила свою задачу, которая не была связана с избиением. Отравленный кинжал сомнений вонзился в Отиса. – Добро пожаловать в наш университет. Лучше бы ты сидел дома. – И это был хороший совет.
А потом они исчезли.
Отис лежал и думал, что потянуло его на эту глупую вечеринку. А потом он вспомнил. Точно. Это был Конард. Он с силой сжал губы и застонал то ли от боли, то ли от безысходности. Отис попытался встать, опираясь на правую руку, потому что левую он не чувствовал. Когда он наконец уселся, и правый глаз открылся, он посмотрел на ладони. Они были в крови, в маленьких ранках и грязи. Джинсы были безнадежно испорчены, рубашка тоже, да и Отис чувствовал себя так, будто не подлежит восстановлению: поверхностное дыхание, руки не переставали трястись, правая нога гудела от боли. Он не мог подняться. На него накатила злоба от осознания беспомощности.
Моника попала в точку. Он пустое место. Обычный парень невысокого роста с умственными способностями чуть выше среднего, непримечательной внешностью, гол как сокол. Никто не мог бы с ней поспорить, даже он сам. Ему нечего предложить Конарду. Он всего лишь очередная игрушка. Почему Отис должен стать кем-то особенным в его жизни? А потом что? Пустота? Грудь пронзило болью, стоило лишь представить. Он положил руки на колени и уронил на них голову, так она кружилась намного меньше. Ему хотелось избавиться от содержимого желудка, вместе с самим желудком, а заодно и с его глупой влюбленностью в синие глаза, в приятную улыбку и милый рисунок.
Он почувствовал, как на ладони упало что-то горячее. Отис обещал себе не плакать при нападавших, но сейчас он один. Было обидно и больно. Его не только избили, но и ткнули носом в неприятную правду. В понедельник все будут обсуждать, как Отиса Ревиаля проучили и открыли ему глаза. Показали, что он всего лишь собака на привязи, без собственного мнения, тот, кто ползал в ногах, ожидая, когда прекрасный Конард Легран снизойдет до такого ничтожества. Отис не мог остановить слезы. Ему было плевать на прохожих. Где они были, когда на его голову опускались удары? Он ненавидел их немногим меньше, чем Монику.
Чем самого себя.
«Отис, я им расскажу. Они все узнают. Твои родители. Друзья. Поверь, ты будешь один, Отис. Навсегда. Я обещаю тебе, мой ангел. Обещаю».
Он смял джинсы в кулаке, пытаясь унять боль, пытаясь сделать хоть что-нибудь. Но легче не стало. Ему нужен был кто-то рядом. Кто-то, кто поднимет его, не будет задавать лишних вопросов, поможет дойти до общежития, уложит в кровать, снимет с него загубленную одежду, выбросит ее, а лучше сожжет, не оставив и следа. Сотрет этот день из памяти, истории. Потом этот человек укроет его одеялом и будет сидеть, пока усталость не победит боль. И позже, когда Отис проснется, потянется после сна и застонет от боли во всем теле, тот окажется рядом, погладит по голове и все снова станет хорошо. Как в далеком детстве, когда мама больше общалась с ним, чем с Богом.
Его разрывало на части от понимания, что этого не случится. Он мечтает, летает в облаках. Вот что бывает с теми, кто слишком много фантазирует. Они падают на землю, и их избивают ревнивые девушки. Отис надеялся, что если он начнет открываться людям, подобное не повторится. Никто не станет его шантажировать и требовать немыслимого. Он уже успел забыть, что такое обманы, угрозы и побои. Отис не знал, как ему себя вести, чтобы не наступать на одни и те же грабли. Пускай эти глупые раны болят, пускай вся одежда в крови, ему лишь хочется чего-то нормального. Вот и все. А пока он сидит на газоне с привкусом дежавю на языке.
«Ты такой ребенок, Отис. Никто не защитит тебя. Тебя ждет лишь одиночество. Я обещаю, Отис».
– Отис? Отис!
Он услышал знакомый голос и закричал. По крайней мере, ему казалось, что закричал.
Конард шел и еле сдерживался, чтобы не затопать, как маленький ребенок. Ему надоело, что каждый раз кто-то влипает в подобные ситуации. В этом году он снова говорил организаторам вечеринки о проблемах, связанных с употреблением сильнодействующих веществ, и риске смерти. По всей видимости, глухота – распространенное явление в наше время.
Не хватало, чтобы еще и запретили устраивать вечеринки для первокурсников. Но университет можно понять, когда место, где все должны знакомиться и веселиться, превращается в место, откуда все отправляются на похороны. Парня, который вел Конарда по лабиринтам особняка, он лично не знал. Точно не выпускник, точно не первокурсник, на этом все.
Ему было так хорошо с Отисом. Между ними вспыхивали звезды, искры, двусмысленные улыбки, обжигающие взгляды. Он бы проводил его до комнаты и возможно… Парень вздохнул. Не мог прекрасный вечер закончиться так плохо. Это несправедливо. Конард не узнавал себя. Он сжал руки в кулаки, вспоминая, как держал Отиса и не чувствовал ничего, кроме счастья. И никакая сила на свете не заставила бы его разжать руку, даже сам Отис. Ведь он видел, что не безразличен ему. Видел, как он тянется к нему, ищет, зовет глазами. Конард не мог не ответить…
Вдруг он понял, что парень, который вел его, пропал. Конард открыл рот, чтобы позвать его, но остановился, не зная, как того зовут. Он начал искать взглядом в толпе, а потом, плюнув на этого идиота, решил поискать сам. Конард заходил то в один туалет, то в другой, обыскал все ванные, спугнув несколько парочек, но умирающего студента не нашел, поэтому решил поговорить с кем-то из организаторов. Рядом замелькала белокурая голова Рин. Конард направился к ней. Она была одной из тех легендарных девушек, которая не поддалась его чарам. Он осторожно схватил ее за предплечье и кивнул в сторону. Девушка улыбнулась и пошла за ним.
– Конард, ты еще здесь? Я думала, ты куда-то свалил с очередной девушкой. – Конард смерил ее непроницаемым взглядом. Он пытался. Правда, вместо девушки был Отис, а вместо секса – пьянящий взгляд. Кто-то бы сказал, что Конард теряет хватку, но сейчас ему было не до этого, и Рин это заметила. – Ты странно выглядишь, что случилось?
– Ко мне подошел младшекурсник и сказал, что опять кто-то блюет от наркоты. Я обошел все туалеты и ванные, пару спален. Никто ничего не знает, – причитал Конард на манер Отиса. И это заставило его улыбнуться. – Ты же обещала, что ничего, кроме пива для первокурсников, не будет. Рин, не надо так.
– Конард, успокойся. Ты его не нашел, потому что его и нет. Даль перепил, и ему стало плохо, но он не блевал. Это не была наркота. Да и случилось все пару часов назад. Я умею держать слово. Разве ты не знаешь? – Конард смерил ее недоверчивым взглядом. Он переводил глаза со своих рук на Рин. Ее хорошее настроение было уничтожено. Теперь она действительно заволновалась. – Так, а теперь давай еще раз. Кто сказал тебе об этом? Ты помнишь, как он выглядел? – Он посмотрел на нее и закатил глаза. – Ясно. Не могу понять, это ложь или правда.
– Я обошел все туалеты, Рин. Никто не знает. Ублюдок соврал мне. Вероятно, его подослала одна из девушек. – Рин находилась в шоке. Она уже потеряла нить разговора. – Я думал пригласить их к себе, но потом потерял интерес. Думаю, это их рук дело.
– Я точно подарю тебе футболку с надписью: «И днем, и ночью». Ты хоть предохраняешься? Проверяешься? Я не буду ходить к тебе в хоспис. – Она попыталась скрасить его отвратительное настроение, но Конард оставался мрачнее тучи. – Так, если ты собрался убить кого-то, дождись конца вечеринки. Ты здесь не один. Имей совесть. Почему ты потерял интерес и зачем кому-то мстить за это?
– Я встретил кое-кого.
– О, девочки мстительные. Особенно когда ты меняешь одну на другую. А ты променял двух на одну. Их репутация упала ниже плинтуса. – Рин отвела парня в сторону, ему точно нужен был свежий воздух. – Конард, ты меня пугаешь. Давай разберемся с ситуацией.
– Их было три. И это был парень.
– И давно ты стал интересоваться парнями? – Рин присвистнула.
– Я особо никогда не задумывался, знаешь ли. Пока не встретил… – Его лицо озарила улыбка. От злости не осталось и следа. Девушка пораженно уставилась на Конарда, совсем не узнавая друга. – Рин, ты просто не видела его. Он прекрасен, словно маленький и нежный цветок.
– О, слышала я такие речи раньше, но не от тебя. – Девушка не переставала удивляться. Конард Легран отвешивал кому-то комплименты без корыстной цели. Но смысла происходящего Рин так и не уловила. – Не думаю, что нам стоит искать того парня. Я бы на его месте уже испарилась.
– Я обязательно найду его позже. – Конард улыбнулся Рин. Если он уйдет сейчас, то может успеть вернуться в общежитие раньше, чем Отис ляжет спать. Не так романтично, но тоже неплохо. – Рин, я пойду.
– Давай.
– Конард!
Они обернулись на голос. Это был Джеймс. Он запыхался и держал гитару перед собой на манер щита и безуспешно пытался пройти сквозь толпу студентов. До Конарда доносились ругательства в сторону французов на английском. Это заставило его улыбнуться. Он слышал, как все кричали и аплодировали Джеймсу после выступления. Их курсу повезло, такой талант. Девчонки падали перед ним, но он хранил верность своей девушке за океаном. Для Леграна это казалось диким. Такая популярность при средней внешности должна использоваться по максимуму. Но что-то в лице Джеймса заставило сердце Конарда неприятно сжаться, с его губ слетела улыбка. Он запаниковал. Для пьяного и накуренного студента-первокурсника ужас слишком явно просматривался на его лице. Рин схватила Конарда за руку. Неужели кому-то стало плохо?
– Что случилось, Джеймс? Кому-то плохо?! Ты отлично выступил. – Рин от испуга говорила первое, что приходило в голову.
– Я видел… Ту брюнетку из столовой… – Он старался отдышаться. Конард схватил его за плечо и потащил к выходу. Он кивнул Рин, и та направилась за ними. Когда они смогли выбраться из дома, парень глубоко вдохнул. – Та, что стояла позади рыжей… Как ее…
– Моника.
– Вот же черт, – сказала Рин и прикрыла рот рукой.
– Да. Эта брюнетка сказала, что Моника и еще кто-то пошли за Отисом. Они несли какую-то чушь про твое спасение. Эти бешеные стервы чуть в обморок не попадали, когда я появился. Они мне ничего не сказали. Конард, где Отис? Я так надеялся, что он с тобой. Почему ты его отпустил? – Глаза парня забегали в панике. Он не знал, куда ему бежать и что делать. Конард и сам не понимал, почему решил быть альтруистом. Неведомая сила тянула его вперед. – Что делать?
– Что?! – вскрикнула девушка. – Бежим до общежития! Что мы можем еще сделать? Я отправлю пару смс, пусть мои девочки найдут зачинщиков. Моника как была сукой, так и осталась. В этот раз я до нее доберусь. Ну, чего вы встали?! Вперед! – Она подтолкнула парней, на бегу печатая сообщения.
Вдруг что-то щелкнуло в голове Конарда. Из всех мыслей осталась только одна – бежать. И он сорвался с места, оставляя друзей позади. Спортсмен, с длинными ногами, он не оставил им шансов, но Рин на первых курсах активно занималась фитнесом, поэтому он продолжал слышать звук ее каблуков. Конард был ей благодарен: она, как всегда, внесла ясность в ситуацию. Была прохладная ночь, высоко в небе висел месяц, город замер в тишине. Как же сильно он ненавидел тишину. На вечеринке с Отисом не случилось бы ничего. Там его окружали люди. Конард продолжал бежать, не обращая внимания на заплетающиеся ноги.
Все резко оборвалось. Он завернул за угол и увидел его. Отис сидел на траве в одиночестве. Сначала его окатило радостью, но через несколько секунд пришло осознание, что Отис сидит там не по своей воле. И плачет. Конард никогда не думал, что испытает так много боли от чужих слез. Он смотрел на Отиса и не мог пошевелиться. Лишь спустя некоторое время Конард нашел в себе силы преодолеть шок и броситься к другу. Вдруг он заметил кровь на траве, волосах и джинсах. Казалось, что Отис не видит его. У Конарда закружилась голова от обилия красного цвета. Он сжал зубы и тряхнул головой. Ему было невыносимо смотреть на Отиса. Руки задрожали, и он упал на колени рядом с ним.
– Отис? Отис!
Парень резко поднял глаза на него, и Конард вскрикнул. Он не мог вдохнуть. Тело сковал ужас. По лицу Отиса текла кровь, вперемешку со слезами. Наливался синяк под скулой. Конард убьет Монику. Пусть она девушка, ему все равно. Он огреет ее монтировкой, а тело закопает под окнами Отиса. Под их окнами. Конард будет открывать шторы и смотреть на могилу той, которая посмела так изуродовать его друга. Отис, не задумываясь, потянулся к нему, и Конард обнял его. Плевать на одежду. Он сожжет ее вместе с останками дружков Моники. И это двадцать первый век!
– Нужно встать, Отис, ты слышишь? Отис, пожалуйста. Давай вставать. – Тот держался за руки Конарда, но не реагировал на его слова. По щекам Отиса продолжали течь слезы. – Пожалуйста, Отис. Не пугай меня. Давай. Джеймс, Рин! Кто-нибудь, помогите мне!
– Мне больно… Конард… Мне больно. – Ему было невыносимо это слышать. Он зажмурился, пытаясь сконцентрироваться на чем-то нейтральном. Но эти слова крутились в его голове, словно адская карусель. Он должен взять себя в руки. Ради Отиса. – Они сказали… Она сказала… Что я всего лишь мгновение, что я никто. Один из тысячи.
– На что она вообще надеется? Они избили подростка! – Джеймс подбежал к парням. Он осторожно взялся за плечо друга и, кивнув, стал поднимать того с земли. Отис тихо застонал. – Это ни в какие ворота! Я думал, что еду учиться в цивилизованную страну, а очутился в Техасе. Может, вы до сих пор ведьм сжигаете? Если что, у меня есть одна на примете.
– Боже мой! – Рин подошла к Отису, который продолжал держаться за Конарда. Она набрала смс и сфотографировала его. – В понедельник пойду к ректору. В тот раз у меня не было доказательств, а в этот – избитый парень. Отис, привет… – Осторожно начала девушка. – Я подруга Конарда. Да, девушки-друзья у него тоже бывают. Больше мы тебя в обиду не дадим. Я обещаю.
«Я обещаю тебе, Отис».
– Можно я? Пожалуйста… – Отис посмотрел на Конарда с надеждой. Тот тепло улыбнулся ему. – Я весь в…
– Зачем ты спрашиваешь? Просто делай. Все, что хочешь. Прошу. Сделай это…
И в следующее мгновение Отис обнял его. Крепко, уткнувшись в изгиб ключицы. Он снова заплакал. В этот раз не от страха и боли, а от нахлынувших чувств. Неожиданно все отпустило, и эмоции накрыли его с головой. Да, ему было обидно. Причина страданий, как душевных, так и телесных, находилась перед ним.
Отис был весь в крови, но Конард не обращал на это внимания. Он вдыхал запах яблочного шампуня, и ему становилось легче. При необходимости он станет его спасательным кругом. Пусть цепляется за него, даже если они вместе пойдут на дно. Все, что угодно, лишь бы Отис держался за него так, как держится сейчас. Но где-то в глубине души он знал: последствия еще настигнут их.
– Так, до общаги по гугл картам всего пятьсот метров. Как же ты, дружище, не успел добежать? – Джеймс подошел к ним и попытался отвлечь. Отис улыбнулся.
– Я тебе не Гермес, и сегодня циклоп оказался умнее. – Сарказм вернулся к нему. Отис вернулся. Это успокаивало.
– Предлагаю вот что: я пойду за обезболивающими в аптеку. Они вам еще понадобятся. Конард, ты же сможешь без меня доставить его до кровати? – спросил Джеймс.
Конард уверено кивнул. Он бросил взгляд на Рин, которая вытирала с щек мокрые дорожки слез, не в силах поверить в подобную жестокость. Однако ее глаза были полны решимости.
– Куплю все необходимое, – бросил Джеймс уходя.
– Подожди! Я с тобой. – Рин посмотрела на парней и побежала за Джеймсом. Отис и Конард наблюдали за ними.
– Я же просил, Отис. Просил быть осторожным.
– Ты обвиняешь меня? – Он хотел скривить лицо, но решил не искушать судьбу. – У них была машина. И бита. Я тебе что, инспектор Гаджет?
– Не говори глупостей. – Он окинул Отиса обеспокоенным взглядом. Парень до сих пор не отпускал его плечо. – Ты как? Сможешь идти? Может, нам стоит вызвать такси?
– Ты дурак? Я что, пятьсот метров буду ехать на такси? Глупее идеи предложить невозможно. – Он потоптался на месте. Нога болела, спина, ладони и голова тоже. Колено не прекращало ныть. – Если я вот так… – Он взглянул на свою руку. – Если я вот так буду держаться, то нормально.
– Хорошо. Я могу понести тебя.
– Спасибо, нет. Достаточно позора на сегодня. – Отис слабо улыбнулся, и они двинулись по дороге. Конард совсем не так представлял их первую прогулку. Что-то более романтичное и менее кровавое. Лицо Отиса исказилось, будто он вспомнил что-то нехорошее. – Конард, мы должны поговорить.
– Да. – Они остановились. Отис посмотрел на него своими большими зелеными глазами. Конард улыбнулся. – Умоляю. Что бы ни случилось, что бы ни заклинило в твоей голове, что бы ни сказала Моника, прошу… Позволь мне сегодня позаботиться о тебе. Хотя бы… Со всем остальным мы разберемся завтра. Позже.
– Хорошо.
Отис был согласен с ним. Не нужно решать сегодня все проблемы. Он будет действовать осторожно. Конард хотел забрать его боль. Он просил об этом во взгляде, выражении лица. И Отис не мог ему отказать. Не сегодня. Сейчас ему хотелось просто дойти до кровати. Ничего страшного, если Конард будет вести его под руку. Ничего.
– Так уж и быть, сегодня позволю уложить себя в кровать. Особый случай.
– Я искренне рад твоему сарказму, Отис. – Конард усмехнулся.
– Я тоже.
– Боже, как же он орал.
– И не говори. Двадцатка меняет людей.
Парни зашли в комнату Отиса.
Охранник кричал на них благим матом, когда увидел лицо Ревиаля и кровь. Им пришлось соврать, что на них напала собака и завтра они обязательно пойдут в больницу. Возможно, ему помогли успокоиться двадцать евро. У них с Конардом была договоренность: он водит девушек по ночам, а охранник пьет чай и ест печенье за его пятьдесят евро. Поэтому совесть не мучила парня, когда он вытаскивал очередную банкноту.
Конард закрыл дверь и оглядел комнату. Обычная комната первокурсника. За исключением одной вещи.
– Почему у тебя такой бардак? Ты здесь всего пару месяцев. – Он держал Отиса под руку и скептически качал головой. – Тебе нужно здесь убраться. Порядок в комнате – порядок в голове.
«Значит, тут еще довольно чисто», – подумал Отис.
– Какой у нас план, Отис? Ты весь грязный. Может, в душ? – Отис смерил его недовольным взглядом. Пусть его застрелят на месте, но после сегодняшнего он с Конардом в душ не пойдет. А самостоятельно он точно помыться не сможет. – Ладно, понял. Завтра. Не надо хмуриться.
– Я просто хочу лечь в кровать, выпить таблетку и поспать. – День был полон событий. От полета на Луну, до падения на французский газон. – И я приберусь. Обещаю.
– Конечно. Иди сюда.
Конард повернул Отиса к себе и оглядел. Синяков завтра будет не счесть. Скулу придется обрабатывать мазью, как и множество ссадин на теле. Конард радовался, что нет признаков переломанных ребер, отбитых почек или чего-то похуже. А значит, есть шанс быстро привести его в порядок. Конард до конца расстегнул ему рубашку. На ней остались только три целые пуговицы. Оглядывая Отиса, он ругал себя. Нельзя возбуждаться при виде побитого друга.
Он аккуратно расстегнул ширинку джинсов и стащил их. Смотрелся в них Отис, стоит сказать, шикарно. Пара секунд – и перед Конардом предстал знакомый образ парня. В боксерах с собачками. Отис расслабился. По крайней мере, постарался. Его дыхание все еще было тяжелым.
– Как-то непривычно снимать штаны без продолжения, да? – Сегодня очень странный день. Словно Отис то и дело машет красной тряпкой перед быком.
– Ох, не дразни меня, Отис. А то и синяки не спасут. – Отис округлил глаза и сделал шаг в сторону кровати. Он смог дойти, но лечь самостоятельно не позволила спина. Конард поспешил на помощь, подставив руку. Когда голова Отиса коснулась подушки, он блаженно застонал. – Я сказал тебе перестать меня дразнить, Отис.
– Мне что, вообще звуков не издавать? Это был стон боли, садист.
– Будь добр, пожалуйста, – проигнорировал его Конард.
– Какой же ты, а? Не могу. – Он резко замолчал и посмотрел на парня сонным взглядом. – Конард, ты не мог бы… – Отис запнулся. – Не мог бы дать мне таблетку и сок. Голова трещит. Ту, что посильнее. Сок лежит в рюкзаке.
– Конечно. – Конард быстро достал все необходимое и протянул Отису. Тот сделал пару глотков и постарался сдержать стон. – Наверное, стоит оставить сок около постели. Вдруг ты захочешь пить. Хм, мне, наверное, пора?
– Это вопрос? – Внутри Отиса все сжалось. Он не хотел оставаться один. Не сейчас. Он обещал подумать о проблемах завтра. – Ты не мог бы… – Отис попытался залезть под одеяло, но и здесь ему понадобилась помощь Конарда. – Остаться.
– Конечно, просто схожу за кое-чем. – Конард постарался сдержать улыбку. Но не смог. Он бросился в свою комнату за скетчбуком, переоделся в домашнюю одежду и вернулся. Отис не спал, сопротивляясь из последних сил. Выключив свет, Конард уселся напротив и открыл блокнот. Отис поднял бровь.
– Ты умеешь рисовать?
– Слишком громкое заявление. Мне просто нравится. Когда находит вдохновение, бороться невозможно. Вот и все. – Он «немного» принизил свои способности. Рисовать в темноте было практически невозможно, но и в этом была своя красота.
– Включи ночник, а то глаза испортишь, – уже почти во сне прошептал Отис.
– Тебе не помешает?
– Включи свет, Конард. Пожалуйста. – Раздался щелчок ночника, но Отис уже не слышал его. Он провалился во тьму.
Конард рисовал и думал. Какой сегодня странный день. Отис впервые не сопротивлялся ухаживаниям, ответил на них, они танцевали и это было прекрасно… А потом парня избили. Думая об этом, Конард чудом не сломал карандаш. Он пообещал себе, что не оставит это просто так.
Отбросив все плохое, он смотрел на спящего Отиса. Тот был милым и беззащитным. Хотелось укутать его в одеяло и никогда не выпускать за пределы комнаты. Конард рисовал, как в лихорадке. Потом взглянул на рисунок, – львенок находит щенка. Даже в этом наброске он видел боль, перед глазами замелькали неприятные воспоминания. Он сжал челюсти и вырвал лист, начав заново.
Жаль, что в жизни так нельзя.