– Да ты издеваешься…
Отис перевернулся на другой бок и зажал уши. Не помогло. Как не помогли ни подушка, под которой он спрятал голову ни музыка, звучащая в наушниках, ни мольбы, ни слезы. Он начал трясти ногами, словно у него нервный припадок. Потом сел на кровати и сбросил с себя одеяло. Подушка сделала дугу по комнате. Отис грубо сорвал наушники и, встав, зашагал взад-вперед по комнате. Хорошо, что он жил один, и никто не мог видеть его метаний. Еще пару недель таких тренировок – и можно сказать, его подготовка к Олимпийским играм завершена. Он остановился и посмотрел в окно, потом бросил взгляд на будильник. Три часа ночи. Отис запустил руки в волосы и сжал губы, глубоко вздохнув и уставившись на ненавистную стену.
Несколько месяцев назад он поступил в престижный университет, собираясь стать программистом, и неплохим. Учителя считали, что ему обеспечена если и не работа в министерстве обороны, то во всяком случае хорошая зарплата и востребованность. Это вдохновляло, и он продолжал упорно заниматься изо дня в день.
Он приложил много усилий, чтобы получить стипендию. Без нее оставалось бы рассчитывать лишь на низкосортный колледж и бесперспективную работу в каком-нибудь ужасном месте. У мамы не было возможности ему помочь, отец даже не думал об этом – просто исчез, поэтому Отис мог рассчитывать только на себя. И он, черт возьми, сделал это. Его лучший и единственный друг Госс также смог выбить стипендию, хотя и на другом факультете, что вполне устраивало их обоих. С первого дня в университете Отис дал себе слово взяться за учебу: посещать все лекции, семинары, выполнять практические задания, прилагать максимум усилий. Но вселенная ненавидела его.
А Отис ненавидел ее в ответ.
Он верил в идею кармы и был добрым и отзывчивым, не без тараканов в голове, конечно, но никто бы точно не назвал его агрессивным. Зато его сосед определенно редкостный придурок. Отис переехал в общежитие всего месяц назад. Он так долго мучился с бумагами на заселение, что прыгал от счастья, когда этот ад, наконец, закончился, и он оказался в своей новой комнате. Но совсем скоро стало очевидно, что он слегка поторопился. Его ожидал дьявол за стеной. Почти каждый день его сосед приводил к себе подружку и устраивал секс-марафон. И похоже, каждый раз девушка была новая. Его сосед всегда хранил молчание, только изредка Отис слышал тяжелое дыхание. Зато девушки орали как в дешевых порнофильмах: громко, пошло, и несли бессвязную чушь. Не последнюю роль в его мучениях играли тонкие стены. Оставалось задаваться вопросом, зачем они вообще здесь нужны, если с таким же успехом можно было повесить штору и не заморачиваться.
– Да! Сильнее! Не останавливайся!
– Именно! Дай ей так сильно, чтобы она, наконец, потеряла сознание! – заорал Отис.
– Не останавливайся! Еще!
– Мать вашу! Да заклей ей рот уже.
Завтра ему к восьми утра на первую пару. Через каких-то пять часов. За стеной раздался визг, похожий на поросячий, и одновременно Отис зарычал от безысходности. Он подбежал к стене и принялся бить в нее кулаком.
– Если ты прямо сейчас не вставишь ей в рот кляп, я ограблю охотничий магазин и устрою вам обоим «Сияние»! Три утра! Мужик, дай поспать!
Крик и стук кровати остановились на несколько секунд, послышался издевательский смешок, и все вновь продолжилось. Отис посмотрел в окно. Он часто делал так, когда не мог найти себе места или хотел сбежать. В детстве – от большой озлобленной девчонки, в школе – от тупых одноклассников. Здесь третий этаж. Та к что убиться не получится, а становиться калекой из-за соседа с неконтролируемым либидо не входило в его планы. Он сел на кровать и зажал уши. Зато теперь понятно, почему их крыло в общежитии полупустое. Отис думал, вот оно, спасение от затянувшейся бумажной волокиты, ему больше не придется бороться за комнату. Определённо лучшее решение в его жизни.
– Ну и чем я заслужил очередную осаду Иерихона? – Он развернулся и злобно посмотрел на стену. – Ох, а стена еще на месте…
– Мистер Ревиаль, вы что, спите?
Отис не спеша открыл глаза и, едва удержавшись от зевка, растерянно посмотрел на профессора. Воцарилась тишина. Профессор сверлил его недовольным взглядом. Отис же пытался понять, какого черта здесь происходит. Терпение мужчины иссякло, и он, вздохнув, закатил глаза.
– Почему вы спите на моей лекции? Я тоже не горю особым желанием стоять здесь в девять часов утра и читать одно и то же из года в год, но это моя работа. А ваша работа – слушать и понимать. Повторяю еще раз, почему вы спите на моей лекции, мистер Ревиаль?
– Я не сплю.
Лицо профессора окаменело. Было непонятно, что в этот момент он испытывал: злость или недоумение. И Отис не осуждал его. Ответ явно требовал хорошей доработки. С другой стороны, не мог же он сказать, что его слишком громкий сосед всю ночь нападал на беззащитную девушку, используя вместо ножа нечто другое. Он догадывался, что нормальные люди не издают подобных звуков во время секса. Отис до сих пор оставался девственником, но так орать в первый раз точно не собирался. Какой-то парень наклонился к нему и прошептал:
– Чувак, ты храпел.
– Я не храплю. – Его лицо мгновенно приобрело раскаленно-красный оттенок, еще секунда – и от стыда у него пойдет пар из ушей. Отис почувствовал головокружение. Кажется, сейчас его вырвет.
– Храпел! – хором поддержала вся аудитория.
Отис в ужасе натянул капюшон. Он начал учиться здесь всего несколько месяцев назад, а уже успел так страшно облажаться, умудрившись уснуть на вышмате. На лекции, общей для всего потока. Сидя за первой партой. До конца занятия оставалось всего двадцать минут, но ему хотелось бежать отсюда, не дожидаясь конца. К несчастью, он сидел в середине ряда. Единственным выходом было бы оттолкнуть профессора и перепрыгнуть парту. Мысли упрямо кричали: «Беги!», – но опозориться еще сильнее он не собирался. Он виновато поднял глаза на учителя.
– Простите. Если хотите, я покину аудиторию, – шепотом проговорил Отис.
– Не стоит, мистер Ревиаль. Если вы пообещаете не заглушать мой голос своим храпом, можете оставаться. – Отис начал покрываться красными пятнами. Неужели его храп был настолько громким? Может, еще не поздно забрать документы? – Снимайте капюшон. Итак, мы остановились на понятии хаоса…
– Спасибо. Извините. – Отис вылез из своей раковины и уставился на тетрадь. Прекрасно! Он напускал слюней. Теперь ее остается только выбросить. Он попытался разобрать тему лекции, но так и не смог. – Отлично. Чувствую, я завалю математику.
– Не завалишь. Профессор Малькольм хороший мужик. Мой брат окончил университет пару лет назад и рассказывал о нем. Он забудет, даже фамилии твоей не вспомнит, – прошептал брюнет, сидящий рядом с Отисом. – Прости, я не представился. Джеймс, студент по обмену, приехал из США. Франция хорошая страна, а Париж красивый город.
– Сбежать бы из этого города. – От смущения Отис вжал голову в плечи. Казалось, что теперь каждый смотрит на него. Вспомнив, что не представился, он повернулся к Джеймсу и протянул руку, пока профессор писал что-то на доске. – Меня зовут Отис Ревиаль.
– Приятно познакомиться.
Единственное, что ему оставалось делать, – сидеть и пялиться на доску. Писать все равно было не в чем. До конца лекции оставалось пятнадцать минут, и спасаться от позора бегством уже не имело смысла.
Профессор Малькольм лишь на секунду задержал на нем взгляд, когда тот уходил. Отис опустил глаза и постарался затеряться в толпе. Он вылетел из аудитории, как пробка из бутылки, забыв, куда ему нужно теперь идти. Он лишь помнил, что дальше семинар по вышмату. Ведет его Эмма, девушка с косой челкой, аспирантка профессора Малькольма. Отис опустил глаза и вылетел из аудитории. Ему было жизненно необходимо побыть одному, привести мысли в порядок, успокоиться. Достав телефон, он проверил расписание. Прекрасно. Он убежал в другое крыло. Опоздание – вот чего действительно не хватало его рушащейся репутации.
– Ну, хоть на практических я должен показать себя с лучшей стороны. – Отис вздохнул и быстро зашагал в нужную сторону.
Раздался звонок, и Отис едва не подскочил со своего места. Клавиатура с грохотом упала на стол, сзади послышались смешки. Он попытался понять, в чем причина смеха. Напряг память. Вот его посадили что-то решать на компьютере, секунда – и пара закончилась. Отис всмотрелся в свое мутное отражение на мониторе. На лице отпечатался красный след от клавиатуры. Не может быть! Он опять уснул, и в этот раз его никто не разбудил. Он закрыл лицо руками. Такими темпами его скоро выгонят из университета. Как же сильно ему хотелось уронить голову на подушку и проспать до самого выпуска. Отис зарычал.
– Месье Ревиаль, профессор Малькольм попросил не трогать вас. Но клавиатуру все же придется починить или купить новую. Займитесь этим на неделе. – Эмма указала на клавиатуру и направилась к своему столу.
Отис опустил взгляд на стол: вряд ли такое подлежит восстановлению. Перед тем как заснуть, он достал бутылку воды и, видимо, не закрыл. Он отключил клавиатуру от системного блока и обмотал вокруг нее шнур, пообещав себе, что устроит мастер-класс по скоростному печатанью для носа своего соседа. А лучше будет бить ею по стене сутки напролет и орать как сумасшедший. Он резко поднялся с места. Сейчас у его группы было окно, и он с чистой совестью мог пойти в кампус поспать. Вот только тогда разбудить его не сможет ни будильник, ни телефон, ни пожарная сирена, ни взрыв ядерной бомбы. А его личный «будильник» за стеной, вероятно, сам отсыпается. Он вздрогнул, когда кто-то похлопал его по плечу и, развернувшись, увидел Джеймса.
– Чувак, прости. Она просила тебя не трогать. – Отис состроил страдальческое лицо. – В этот раз ты хотя бы не храпел.
– Ура! – Он вскинул кулак, саркастично улыбаясь.
– Что планируешь делать на перерыве? – Парни вышли из аудитории и остановились. – Я думал завернуть в столовую. У нас еще целых две пары. Я на одном завтраке точно до конца дня не протяну, – он улыбнулся. – Круто, что мы в одной группе.
– Пошли. Я с утра даже поесть не смог. – Отис взглянул на Джеймса, и они поплелись в столовую. – Мой школьный друг Госс тоже поступил сюда, но на другой факультет, и теперь мы редко видимся. Со всеми повседневными делами и бумажной волокитой я не успел прочувствовать учебу. Если честно, до сих пор не знаю всех по имени.
– Теперь понятно, почему мы не общались.
Они дошли до столовой в тишине. Может, они и были знакомы всего несколько часов, но Отис чувствовал, что они станут хорошими друзьями.
В столовой происходило нечто ужасное. Отис думал, что безумия остались в школе, но тут тоже творилась настоящая вакханалия. Все кричали, отнимали друг у друга еду, бросались ею, а управляющим было плевать. Отис скривился. Еще немного – и это станет его обычным выражением лица. Джеймс обреченно вздохнул. Отстояв километровую очередь, они все же смогли найти свободное место. Им повезло сесть около окна, где открывался неплохой вид на столовую.
– Если я сейчас отключусь, пожалуйста, не буди меня. Не хочется пускать слюни и на экономике. – Отис начал ковыряться в пюре. Аппетита не было, но ему не хотелось сменить храп на урчание в животе. – Ты со многими успел познакомиться? Как живется иностранцу в Париже? Сложно?
– Немного. Никто не хочет говорить со мной на английском. – Джеймс ел отбивную. По сравнению с Отисом, он излучал энергию. Отис с удовольствием бы позаимствовал небольшую часть. Он не удивился бы, если бы проснулся лицом в тарелке с пюре. – Я учил французский с четырех лет. Проблем не возникает, но так уже надоели все эти ваши звуки.
– Извини, я не говорю на английском. Не мое. – Отис вяло махнул рукой. Он понимал, о каких звуках идет речь, но слишком устал, чтобы думать об этом. – Я больше так не могу. Если мой сосед опять вытворит подобное, я умру.
– Вытворит что?
– Он устроил в своей комнате бордель. У нас, вроде бы, нет творческого факультета, но все эти девушки будто с вокального отделения. Они орут, вопят, а последняя почти визжала, как свинья. – Разговор о наболевшем придал ему сил. Он поерзал на стуле. Джеймс придвинулся ближе. – Я бил в стену, умолял, плакал, но ничего не помогает. Они продолжают приходить к нему и орать.
– А почему ты не можешь просто поговорить с ним?
Отис не ожидал такого мудрого вопроса. От слова совсем.
– И что мне сделать? Зайти к ним, прервать на самом интересном месте и предложить поговорить? Да я и не знаю, как он выглядит. Он с утра отсыпается, а мне на пары нужно. Точно старшекурсник, раз у него так много свободного времени по утрам. – Отис, распаленный гневом, наконец приступил к еде. Хорошо, что стальная вилка не гнулась. – Какой стыд, я уничтожил клавиатуру.
– У тебя до сих пор буква «р» на щеке.
– Как мне пережить эти четыре года?
– Поговори с ним. Может, удастся наладить контакт? – Джеймс закончил есть и положил руки на бедра. – Или найди крикливую девчонку, и устройте соревнование кто кого переорет. Еще можешь подгадать время, когда он будет спать.
– С этим проблемы… – Отис опустил глаза.
– Ну, если не хочешь никого водить к себе… – Джеймс задумался на секунду. – Симулируй. Включи порно и прыгай на кровати. Кто не любит прыгать на кровати? А тут такая возможность!
– Я гей, – сказал Отис. – Да и кровать моя развалится.
– Оу, – Джеймс вытянул губы. – Да, с этим сложнее. Я натурал, но никогда не слышал, чтобы парни рвали глотки. Может, тут найдется кто-то? Оглянись. Здесь человек триста, где-то десять процентов – представители ЛГБТ-сообщества. Получается, тридцать. Девушек примерно половина, вычеркиваем лесбиянок. Остается пятнадцать геев. Один из них ты. И еще четырнадцать! Неужели ты не найдешь здесь кого-то, чтобы отомстить?
– Я не хочу так, как он. Понимаешь? Каждый раз новая девушка. Использовать кого-то, чтобы насолить соседу – это полный отстой. – Отис мягко улыбнулся. – Я немного романтик. Хочется найти кого-то раз и навсегда.
– А я и не предлагал тебе приводить каждый раз нового парня. Начни отношения. И не важно, по какой причине. – Джеймс откинулся на стуле и обвел рукой столовую. – Отис, просто повернись к людям и посмотри. Что может случиться? Никто тебя за это не убьет…
– Так себе идея. – Отис не горел энтузиазмом.
Но повернулся.
Его взгляд пробежался по столовой, заполненной такими разными студентами. Мама как-то говорила, что студенчество – лучшая пора. Свободы, счастья, уверенности и легкой безнаказанности. Он заметил трех человек с дредами, одного металлиста, парня с розовыми волосами, девушку с бритой головой. Кто-то в такую жару был одет в три толстовки, на ком-то была полупрозрачная майка. Все смеялись, орали, кто-то шутливо задирал другого на раздаче. Этой энергии не хватало Отису. Энергии живого потока, в который он никак не мог влиться. Допустим, причиной была ужасная ночь, но он чувствовал, что все гораздо сложнее.
Отис постарался освободить голову от лишних мыслей. Он вдохнул и выдохнул. Из всей палитры ароматов запах сигарет ощущался особенно явно. Та к что захотелось сделать затяжку. Хотя бы одну. Он вдохнул поглубже, стараясь почувствовать еще больше этого запаха. Отис поискал глазами источник. Было удивительно, что среди такого количества людей он вообще смог различить его. Джеймс молчал, позволяя Отису наблюдать и искать.
Среди таких разных студентов внимание Отиса привлек один, с ужасной осанкой. Парня почти скрутило в вопросительный знак. На нем было серое худи с логотипом университета, темные обтягивающие джинсы, и Отис заметил браслеты на его руках. Один из них был с Hello Kitty. Незнакомец отошел от буфета с пустым подносом. Очередь казалась нескончаемой, и ему, как и многим, просто не хватило терпения. Он повернулся и начал кого-то выискивать взглядом. Конец ремня свисал до трети бедра. Отис смотрел на его длинные, натренированные ноги и чувствовал зависть: как и в школе, он так и остался небольшого роста. На лице незнакомца отражалась вселенская скука. Он пожал плечами и повернул голову в сторону Отиса. Тот быстро съехал под стол, заставив Джеймса рассмеяться. Но мистер Икс даже не обратил на него внимания, так как Отиса скрывала колонна. Итак, сегодня у Отиса появилось два новых друга: колонна и Джеймс.
И все-таки ему удалось рассмотреть незнакомца. Зря он послушал Джеймса, который предложил найти кого-то. Теперь Отис смотрел в голубые глаза и не мог оторвать взгляд. Его рассудок убеждал, что это неприлично – так пялиться на человека. Но он ничего не мог с собой поделать. Эти черты лица… слегка заостренные. Нос, губы, золотистая кожа, короткие светлые волосы в легком беспорядке. Он смотрел, не в силах остановиться. Остатки сна как рукой сняло. Вдруг Отис понял, что задержал дыхание. С той секунды, как перевел взгляд с этих голубых глаз на губы. Он пытался найти малейший изъян в лице незнакомца, но раз за разом терпел поражение. Мир вокруг стал тише, свет – мягче. Казалось, существовали лишь удары сердца. Ему становилось тяжело держать себя в руках, эмоции били через край. Отис отвернулся и вышел из столовой. Только когда дверь хлопнула, он вздохнул и очнулся, мир снова пришел в движение.
– Любовь родилась!
– Заткнись, – ответил он Джеймсу, продолжая улыбаться и смотреть на закрывшуюся дверь.
Отис тащился с пар, как подстреленный тюлень. Он случайно толкал встречных, мешал пройти. Но никто не обвинял его: уставший взгляд и нездоровая бледность придавали ему жалкий вид. Дорога до кампуса вместо десяти минут заняла полчаса, а борьба с лестницей, казалось, стоила ему жизни.
Отис почти одолел последний пролет, когда услышал крики и громкий хлопок дверью. Он поежился. Из-за поворота выбежала заплаканная девушка, держа в руках обувь и куртку, по ее лицу была размазана тушь. Он услышал знакомый противный смешок, и у него открылось второе дыхание. Последние ступени теперь не казались неприступным Эверестом, Отис перескочил через них и оказался у двери соседа. Но не успел увидеть этого придурка. Дверь была уже закрыта. На осознание этого у него ушло полминуты.
Он занес руку, чтобы начать колотить, но так и не ударил. Весь его запал куда-то подевался. Что он скажет этому парню? Перестань заниматься сексом? Занимайся им где-то еще? Отис опустил руку, рассматривая гладкую поверхность двери. Если только что из комнаты выбежала девушка, то сегодня ночью будет тихо. Посмотрев в ту часть коридора, где находились душевые, он потрогал свои волосы. Решив, что они подождут до завтра, развернулся и направился к своей комнате.
Было только шесть часов, но он наплевал на все. Зайдя в комнату, снял обувь, скинул футболку, расстегнул ремень на джинсах и, позволив им упасть, перешагнул через них и рухнул на кровать. Через секунду он уже громко храпел. Что вполне могло считаться вариантом мести соседу.
– Быстрее! Еще!
Отис внезапно раскрыл глаза и вздрогнул так, будто рядом взорвалась граната. Он дернулся, упав с кровати, и, больно ударившись копчиком, застонал и посмотрел в окно. Глубокая ночь. Будильника, лежа на полу, он увидеть не мог. Он перевел взгляд на стену. Снова. Снова скрип кровати, стоны и просьбы не останавливаться. Отис был готов продать душу, чтобы это прекратилось. Как же достали эти тонкие стены! Может, стоит изолировать комнату пенопластом и картоном?
Нет. Он лучше завернет соседа в рулон картона и выбросит в мусорный контейнер вместе с его девушкой. Поднявшись с пола, Отис понял, что был всего лишь час ночи. Его сосед начал сегодня раньше обычного.
– Что же ты так рано?! Почему не в три утра! – Парень ударил кулаком по стене. Его лицо покраснело от гнева. – Дай мне хотя бы привыкнуть к твоему графику! Когда же закончатся эти ночные курсы конного спорта! Куда они все время тебя подгоняют?! – Снова противный смех за стеной. Отис был готов уже проломить ее. – Смешно тебе, скотина?!
Движение в соседней комнате прекратилось. Слышался только смех. Смех над Отисом. Его лицо продолжало краснеть. Он готов был извергать лаву, чтобы выразить боль и гнев. Выглядел он при этом комично: растрепанные черные как смоль волосы, боксеры с маленькими собачками и носки в цветочек. Он не был адским ротвейлером, скорее злым пуделем. Пока его голова была забита мыслями, как же ему жить с таким соседом, тот продолжил спокойно заниматься сексом. Отис прищурился и решил подождать. Пусть это продлится хоть до утра, он выберет момент, когда все это прекратится, и поговорит с надоевшим соседом. Ему не хотелось выяснять отношения при незнакомой девушке. Но, по его наблюдениям, ни одна из них не оставалась на всю ночь или на завтрак.
– Я акула на охоте. Я акула в засаде, – шептал Отис.
Он качался из стороны в сторону, выжидая, стараясь делать это не в такт стуку за стеной. У него появлялось мерзкое ощущение, будто он вместе с ними в одной комнате. Вздрогнув, Отис продолжил покачиваться из стороны в сторону. Вдруг его телефон загорелся, оповещая о новом сообщении. Отис подошел к телефону и увидел сообщение в фейсбуке от Джеймса: «Спишь?». Они успели добавить друг друга в друзья, перед тем как попрощаться.
«А ты как думаешь?»
Он нажал на «Отправить» и снова сел на кровать. За стеной продолжалась адская симфония. Пока ждал ответа, Отис успел просмотреть страничку друга. Тот оказался музыкантом, прекрасно играл на гитаре и пел. Какого черта он забыл на их факультете, было загадкой. У него была девушка, но, как понял Отис, она осталась за океаном.
«Если ты ответил в час ночи, твой сосед снова веселится!» – ответил Джеймс.
«У меня там тигры рвут ягнят», – быстро отправил сообщение Отис.
Подумав пару секунд, он задал интересующий его вопрос.
«Как ты оказался здесь? Я про факультет. Почему не нашел что-то связанное с музыкой? Ты круто поешь!»
«Явно лучше этой девушки?»
Отис закатил глаза. Он включил голосовую запись и прислонил телефон к стене. Ответ пришел незамедлительно.
«Боже. Может тебе стоит вмешаться? Совсем не похоже на секс. Кажется, я такое в „Ганнибале“ видел. Он ест ее живьем! Не иначе».
«Этот „обед“ уже слишком затянулся», – ответил Отис.
Его пальцы быстро набрали новое сообщение.
«Вообще, я решил дождаться момента, когда это закончится, и пойти поговорить. Если он окажется качком, просто съехать, если хиленьким, то припугнуть».
«А ты смелый!» – Джеймс отправил ему смеющийся смайлик.
Отис наклонился к стене, но тут же отстранился. Так стало только хуже. Его комната была настолько маленькой, что от противных толчков никуда не сбежать.
«С этим парнем явно не все в порядке. Я бы на его месте сходил проверить голову, заодно и наличие ЗППП[1]», – написал Джеймс.
«Такими темпами это у меня поедет крыша».
Отис нервно дернул бровью и мягко улыбнулся.
«А почему ты не спишь? Завтра, вроде, ко второй паре».
«У меня вдохновение. Я пишу песню».
Отис раскрыл глаза от удивления. Даже звуки за стеной утихли.
«Покажешь?»
«Как допишу, обязательно. Я не стесняюсь этого».
«Круто. Как называется?»
Сам Отис немного занимался танцами, благодаря чему был пластичным и подтянутым. И не забыть, конечно, музыкальную школу по классу скрипки. Он вынырнул из воспоминаний, когда телефон завибрировал.
«Ты издеваешься? Придумать название тяжелее всего. Для меня так. Вроде все понятно: есть музыка, есть текст, но название – это как точка. Ты же не сможешь дать название своей жизни, как только тебя попросят? Все меняется».
Ответ был содержательным. Отис прочитал его в полной тишине. В этих словах был смысл. Из раздумий парня выдернул хлопок двери.
«Время открывать шампанское! Закончилось!» – Отис отправил сообщение и опустил глаза на руки. Ему стоит продумать будущий разговор, иначе все превратится в обычную ругань и ничем хорошим не кончится.
«Поздравляю!»
«Отис?!»
«Ты уже ушел? Отис?!»
Друг закидал его сообщениями.
«Нет. Я выжидаю».
«Чего?»
«Пока он оденется, конечно. Не хочу вести беседу с голым парнем. Это может слегка отвлечь меня от сути разговора».
«А зачем ему вообще одеваться? Он в своей комнате».
Прочитав это сообщение, Отис кивнул. Здравое замечание. Для часа ночи Джеймс отличался рассудительностью.
«Прекрати нести умную чушь! Ладно, тогда я пошел».
«Удачи!»
Отис отложил телефон и осторожно встал. Он высунулся в коридор и проверил, нет ли кого-то поблизости. Как и ожидалось, коридор оказался пуст. Собравшись с духом, он вышел из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь. Потом подумал и открыл ее. Вдруг ему придется спасаться бегством, а дверь будет заперта. Отис знал, что животные всегда готовят себе путь к отступлению. Он придал лицу самое грозное выражение, выпрямил спину и надулся.
«Нужно казаться больше. И перестать смотреть канал о животных», – с такими мыслями он и забарабанил в дверь.
Послышалось ворчание и копошение. Отис ждал минуту, так что пришлось снова надуться.
Наконец дверь открылась, и перед ним появился тот самый парень из столовой. Он выглядел сонным и недовольным. Его волосы были взлохмачены. Отис уцепился взглядом за куртку, висевшую на крючке. Что угодно, лишь бы не смотреть на хозяина комнаты. Его запал угас. Лучше бы он просто переехал. Такой расклад еще хуже, чем сосед-качок. Ему все же пришлось перевести взгляд на объект своей ненависти и обожания. Как Отис мог думать о драке с ним? Этот парень переломит его, как тростинку, и выбросит за дверь. Отис стоял и смотрел в его глаза, пытаясь оторваться. Незнакомец все же пришел в себя. Он открыл рот, чтобы узнать цель визита, но не успел ничего сказать. Отис резко наклонился, схватился за ручку двери и потянул на себя. Вытянувшееся лицо соседа мелькнуло в проеме.
Отис забежал в свою комнату и, поблагодарив Animal planet[2], закрыл дверь. Сердце бешено колотилось. Перепуганный, он бросился к стене и прильнул к ней ухом. Сейчас она показалась ему слишком толстой. Парень за ней сел на кровать. Это все, что удалось расслышать.
– И что это было, щеночек?
Отис отодвинулся, на его лице застыла маска чистой ярости, он весь дрожал. Надеялся, что это не его сейчас назвали «щеночком».
– Ты язык проглотил?
Отис встал с кровати, надел тапочки – тоже с собачками, и направился к соседу. Он краем глаза заметил клавиатуру и, особо не думая, захватил ее с собой. Мгновение – и он уже снова колотил по двери.
– А ты не глухой. – Парень, открыв ему дверь, мило улыбнулся. На секунду Отис растерял всю злость, но сосед быстро вернул все на свои места. – Ну, чего молчишь? Гав? – Он пристально смотрел на Отиса, вероятно, оценивая его белоснежную кожу. – Гав? – заторможено повторил сосед. – Гав…
– Какой, твою мать, я тебе щеночек?! – Отис еле сдерживал себя. – Придурок, устраиваешь непонятно что в час ночи! Из-за тебя я еле стою на ногах! Истошные крики твоих подружек не дают мне спать!
– Ты пришел ко мне в два часа ночи с клавиатурой. С нее, кстати, что-то капает… В трусах с собачками, в тапочках-собачках. И как мне тебя называть? Ты не представился. – Парень прислонился к дверному косяку и посмотрел в зеленые глаза Отиса. Внутри Отиса все перевернулось. Он приложил невероятные усилия, чтобы не скользнуть взглядом вниз. Да, в этом бою он терпел поражение и не мог спокойно смотреть в эти голубые глаза. Сосед похрустел шеей. – Будет неэтично затыкать им рот, тебе не кажется?
– Так ты слышал? – с удивлением спросил Отис. – Знаешь, что?! У меня и другие трусы есть! Не только с собаками.
– Обычно меня интересует то, что находится под ними. Но если у тебя проблемы, можешь рассказать, какой принт у тебя на трусах. Два часа ночи. Это очень важно. Интересно послушать. – Незнакомец сложил руки на груди. Взгляд Отиса проследил за его руками. Незнакомец усмехнулся, но чувствовалось, что он смущен.
– Ты должен с этим что-то сделать. Это невозможно! Они так орут.
– А я не хочу, – он улыбнулся.
– Что? – прошептал Отис. – Почему?
Он с трудом оторвал глаза от накачанной груди. Их взгляды пересеклись. Какую игру вел его сосед? Почему затаскивал этих девиц к себе в койку? С такой внешностью это не составляло труда. Отис был рад, что смог рассмотреть это идеальное лицо вблизи. Та к ему будет легче представлять его в своих фантазиях. Сосед улыбнулся, и взгляд Отиса вновь задержался на его губах. Это был запрещенный прием, с такими глазами, скулами… Эта улыбка могла свести с ума. Сосед хмыкнул и пристально посмотрел на Отиса, приподняв одну бровь и слегка прищурив глаза. Он оторвался от косяка и придвинулся ближе.
– Потому что, если они прекратят стонать, ко мне больше не придет маленький милый щеночек. Иди спать. Завтра наверняка рано вставать. – Он улыбнулся, потрепал его по волосам и закрыл дверь. У Отиса задрожало левое веко. На негнущихся ногах он вернулся в комнату и лег на кровать, до сих пор слыша противный смех за стеной.
«Это Он. Мой сосед – тот парень из столовой!» – настрочил сообщение Отис.
«Это провал!»
«Любовь умерла!» – ответил Джеймс. Решив его больше не отвлекать, Отис повернулся на левый бок и зажмурился.
– Спокойной ночи, щеночек!
– Боже, дай мне сил.
Отис ударил по стене кулаком, вызвав этим лишь новый приступ смеха…