О том, что этим летом едем именно на Родос, мы с пацанами договорились еще после прошлогоднего Крыма. Мы тогда знатно попрыгали по всяким высокогорным пещерным городам, поштурмовали остатки местных крепостей, потестировали все татарские чайханы и упились приторно-сладкими винами, густыми и тягучими, как кровь. А Сашка нам прожужжал все уши. Он на тот момент был единственным из нас, кто побывал в "нормальном" (то есть не турецко-египетском-олл-инклюзив) зарубежье, и, видимо, считал себя гуру в этой области.
И крепости-то на Родосе более каменные, и не хрен-пойми-чьи, а вовсе даже настоящие рыцарские, орден видите ли у них там, госпитальеры, великие магистры, гербы и прочая героическая атрибутика. И таверны-то там самые вкусные, не чета местным забегаловкам, всякие мусаки-сувлаки-дзадзыки – просто ум отъешь (он и отъел большую часть, судя по всему). И вино там легкое, не гипергликемичное, местную рецину вообще можно в жару для утоления жажды употреблять. И масло оливковое. И миндаль прямо с дерева. И лимоны – прикиньте – сладкие! И олени на дорогу выбегают, маленькие такие, как собаки. И павлины. И кошки, которых, по Сашкиным словам, больше, чем людей, только все тощие и облезлые. И Колосс там самый колоссальный. То есть Колосса нет, не дожил, бедолага, до наших дней, но он все равно как бы есть, потому что все же о нем знают. А то, что все знают, не может не существовать.
Вот тогда и возник план увидеть все семь древних чудес света. Ну или то, что от них осталось. И даже если ничего не осталось, просто посетить само место. Займет это у нас, по плану, семь лет, и станем мы такие все умудренные и видавшие виды, прямо как семь мудрецов древности (один из которых, по счастливой случайности, жил как раз на Родосе). И завершиться эта эпопея должна как раз к нашему общему тридцатилетию (ну условно, конечно, кому-то еще двадцать девять будет, кому-то уже тридцать один, ху кеас, как говорится). А тридцать лет – это, как известно, такой рубеж, после которого начнется другая жизнь, уже не мальчика, но мужа, типа. Спросите, кому это известно? Да хз. Но почему-то в тогдашнем полупьяном бреду мы все были в этом твердо уверены.
Но вот к чему я это все сейчас пишу, если из этой затеи все равно ничего не вышло? То есть не то чтобы совсем ничего, я-то вот сижу в самолете и щелкаю по клавишам, а Максик рядышком посапывает, прямо с ночной смены в аэропорт поехал, трудяжка. И девушка какая-то престарелая все глаза уже сломала, пытаясь в экран моего ноута ими попасть (вот нафига, спрашивается, мы ее как порядочные джентльмены к иллюминатору пропустили, все равно ведь не пользуется). Старайся-старайся, крошка, я специально яркость на минимум поставил, сам нифига не вижу, да мне и не особо надо, потом все отредактирую. Нет, девушка не наша, она просто с нами в одной тройке кресел оказалась, а как она в моих записках появилась – ТАК ПРОСТО БЕСИТ МЕНЯ, КОГДА МНЕ В ЭКРАН ПЯЛЯТСЯ, ЯСНО ТЕБЕ, КУРИЦА? (простите, не сдержался)
Так о чем бишь я? А, да, обломались все с чудесами. Чудес у нас и в России хватает. Кризис, мать его. У Сашки тупо денег нет. Да и был он уже на Родосе, ему можно и пропустить год. Олег женился. Внезапно. По залету. Жене рожать, а он, естественно, бросить ее не может в этом интересном положении. Интересно, когда он ее в это положение положил, он о чем думал, кобель? Данила фирму свою бросить не может, у него сезон. Никогда бы не выбрал такую работу, в которой сезон летом, это ж всю жизнь как идиот просрешь. Антон вписался в этом году в приемную комиссию, он оттуда до конца августа не вылезет, пока всех не примет. Ну что сказать… Один год, конечно, можно этому посвятить, в качестве, так сказать, наработки личного опыта. Лишь бы в привычку у него не вошло. Мишка и Женька с нами в Крыму не были, клятвы на Воробьевых, тьфу, блин, на Таврических горах, не произносили, потому и на Родос тоже ехать обломались с совершенно чистой совестью. С визами у них там чего-то не то.
И всем этим людям (друзья, называется!) совершенно по барабану, что я весь год этим самым Родосом бредил. Перечитал все, до чего дотянулся, по истории острова, выучил наизусть оба путеводителя, чуть ли не с лупой рассмотрел всю карту, взял несколько уроков новогреческого (потом догнался по самоучителю и видео), составил несколько списков – что посмотреть, что попробовать, где побывать, что купить. Да я каждый месяц по двести евро откладывал, во всем себе отказывал! Ну ладно, не во всем. Ну, ладно-ладно, ни в чем, практически, не отказывал, просто работал как проклятый день и ночь. И неужели же меня теперь остановит такой ничтожный факт, что ехать придется без компании? Да ни в жизнь! Николи! Вовек! Нипочем! Ни в коем разе! Ни под каким видом! Когда вам земляная жаба титьку даст, вот! (это я как-то для одной статьи искал синонимы к "морковкину заговенью", вот жабу и нарыл тогда, а было это на паре по новейшей истории, чуть сдал ее потом, препод меня запомнил, потому что я ржал как ненормальный, когда жабу с сиськами в три ряда представил, ну извините, такое уж у меня богатое воображение, почему-то многие слова у меня в голове в виде визуальных образов существуют, и не всегда приличных)
Опять я отвлекся куда-то. А ведь изначально ноут открывал, чтобы о "братике" своем написать. Вместо этого уже второй час строчу свою биографию, хорошо хоть не с зачатия, а всего лишь с прошлого года.
Так вот. Макс. Вообще-то он мне не брат. Просто мы похожи, как братья. Вот бывают такие люди, похожие. Говорят, даже полные двойники бывают, как близнецы. Мы похожи не настолько. Просто черные прямые волосы, темно-карие глаза, овал лица, острый подбородок, прямой нос, тонкие губы. Скорее, это одинаковый тип внешности, чем похожесть черт. Но когда мы делаем одинаковые стрижки, это дает плюс пятьдесят процентов к нашему сходству. Тогда практически все незнакомые люди начинают считать нас братьями. Сейчас этот конь вымахал чуть ли не под два метра и в плечах в полтора раза стал шире, поэтому он у нас считается "старшим". Ну так-то он и есть старший, на целый месяц, он первого ноября, а я первого декабря. А в школе мы были одинаковой комплекции, нас легко было перепутать, и в девятом классе даже провернули аферу с ГИА, он сходил за меня на физику, а я за него на общагу. Это сейчас у нас сопровождающие учителя "удостоверяют личность", а тогда еще не было таких строгостей. Может, как раз из-за нас и ввели. Жуткий скандал был, когда директриса узнала, ну а нам-то чего, не выгонят же из-за такой фигни, тем более что это были не обязательные экзамены, а "по выбору". Правда, выбирали не мы. Мы в физмат лицее учились, у нас экзамен по физике был для всех обязательным. А Максик тогда еще не определился с поступлением, поэтому ему настоятельно порекомендовали выбрать обществознание, как один из самых распространенных вариантов. И фигня вопрос, что оно потом ему не пригодилось. Хорошо, что за пределы лицея эта информация не вышла, нам просто хорошенько вставили обоим, но результаты экзаменов не аннулировали. Дураки были, конечно, что уж говорить. Потом тоже не сразу поумнели, пару раз он моими документами пользовался, когда нас, пьяных, на моей машинке отвозил куда-нибудь. Максик пьет мало. Вернее, редко. Так-то наравне со всеми, конечно, но ему вечно с утра то за руль, то на работу, то на пробежку, в общем, не часто себе позволяет расслабиться братишка мой. А сейчас мы и сами не отважимся себя друг за друга выдавать, стареем, уровень допустимого безумства уже не тот.
Если бы меня попросили охарактеризовать его одним словом, я бы ни секунды не сомневался. Надежный. Это про него. Он всегда был самым нормальным из нас, придурков. И это не означает, что он читал нам нотации или отговаривал от всяких идиотских выходок. Нет, он влипал в неприятности вместе со всеми, но именно он оказывался тем, кто в нужный момент говорил "стоп". Именно у него всегда находилась в сумке нужная вещь – от фонарика до презерватива. Именно он шел на разборки с местными жителями. Именно он брал на себя руководство, когда остальные не знали, что делать. Если я сейчас начну описывать все ситуации, когда он нас всех выручал или в итоге оказывался прав, я не закончу до конца поездки. А у меня другие планы. Поэтому просто поверьте мне – с ним хоть в разведку, хоть в бой, хоть в бордель. Он полезет с тобой в самое пекло, а потом из этого же пекла вытащит. Мне повезло, что из всей компании именно он дрыхнет сейчас в соседнем кресле. В ближайшие две недели моя шкурка в надежных руках.
Самолет заходил на посадку при сильном боковом ветре. Я вообще-то не страдаю аэрофобией, но взлет и посадка всегда заставляют меня нервничать. А когда еще при этом вся конструкция вздрагивает и трясется, у меня не только душа и сердце отходят на заранее подготовленные позиции в пятках, но и мозг стремится позорно ретироваться туда же, сволочь, не поддается никаким логическим доводам, что до нас тут тысячи Боингов удачно приземлились, что "летчик водит самолеты, повар делает компоты" и что пяток вообще всего две, и они уже заняты сердцем и душой.
Самое обидное, что я один тут страдаю, этот засоня рядом даже не пошевелился, когда самолет на удивление мягко толкнулся о землю. Эти придурки вокруг аплодируют, а я разные органы из пяток выковыриваю. Мстительно пнул сонного своего рыцаря, чтоб ему охрометь на три ноги.
– Просыпайся, приехали.
Ух, какие глазки заспанные! Как будто всю ноченьку не смыкались. Тут я устыдился. Вообще-то он же и правда с ночной смены, он у нас доктор и не абы какой, а хирург в травме. Не одну жизнь уже спас. А эти вурдалаки, коллеги его, нагло пользуются его бессемейностью, постоянно просят ночные смены за них отработать. Он, конечно, каждый раз "входит в положение". Он уже в столько положений вошел, что скоро забудет, где выход. Ну нельзя же каждую ночь работать, жить-то когда, если весь день спишь потом? Злюсь на неведомых вурдалаков, а этот Робин Гуд недоделанный улыбается так счастливо, как будто любимую девушку увидел.
– Димк, а чего ты строчил весь полет, а? Опять заметки свои непутевые? Мы же еще и не видели ничего.
– Это ты ничего кроме своих снов не видел, – ворчу я. – А у меня богатый внутренний мир, мне вообще можно ничего не видеть, достаточно собственного воображения, чтобы занять себя на четыре часа полета.
– Дашь почитать?
– Нечего там пока читать, – смущаюсь я и быстро начинаю доставать рюкзаки с багажных полок. – Ты вообще спал и ничего не видел.
– Я просыпался, – возражает он. – По крайней мере, честно пытался. Но ты был так увлечен своими кнопками, что даже внимания не обратил.
– Ах-ах, ну обидься на меня, устрой истерику "ты своему ноутбуку больше внимания уделяешь, чем мне, я ухожу".
Он мне подзатыльник отвесил и развернул меня к другому выходу, там как-то шустрее все шевелились. Смех смехом, но именно так мы с Лизой и расстались, я практически дословно процитировал.
– Черт! Какого хрена тут так жарко? – возмущается мой капризный друг, пока мы идем до автобуса.
– Потому что это остров Гелиоса, бога Солнца. Точнее, его подружки, но он все равно тут командует.
– И ты мне об этом говоришь только сейчас?
– А что? Ты бы тоже меня бросил, как все эти штрейкбрехеры?
– Штрейх… Е-мое, язык сломаешь! Ты мне невеста, что ли, чтобы тебя бросать?
– Следуя твоей логике, получается, что Сашке и Антону, и Олегу, и прочим дружкам поганеньким я невеста.
– Многомужество у нас запрещено законом.
– Мне кажется, в моем случае и одномужество тоже запрещено.
– Тебя это удручает?
Удручает… Слово-то какое диковинное подобрал. Я не нашел ничего лучше, чем продекламировать один из любимых с детства лимериков:
– Жил один старичок у причала,
Которого жизнь удручала.
Ему дали салату
И сыграли сонату,
И немного ему полегчало.
Люди в автобусе косились на нас (ну ладно, на меня они косились) как-то осуждающе. Вот чего они все такие закомплексованные, скажите, пожалуйста? Чего им в жизни не хватает? Салата с сонатой? Подумаешь, человек стихи читает. Наслаждались бы, пока бесплатно. Я еще петь могу!
– А не петь можешь?
Последнюю фразу я, значит, пробурчал вслух (надеюсь, что только последнюю).
– Не петь я могу гораздо лучше, чем петь. Еще я могу Вась, Коль, Сань, Вань, Леш, Миш…
Ощутимый тычок в бок.
– Все. Заткнулся быстро. Сейчас паспортный контроль.
Я говорил, да, что этот человек всегда вовремя скажет "стоп"?
А вот ему "стоп" никто сказать не может. То есть сказать, конечно, может, но только связки лишний раз напряжет. Он все равно из ванной не вылезет. Вот что там можно делать полчаса уже? К тому же перед пляжем. Нафига перед морем душ? Помыться с дороги, видите ли. Загадочная русская душа. В дýше. Сейчас выйдет из душа, удушу нахрен, ибо всю душу измотал, душегуб, в море хочу, сил нет, душно тут у них ужасно.
Это кайф непередаваемый – сидеть на балконе ночью, попивать местное вино и на звезды пялиться. Они тут прямо над морем развешаны. И яркие такие, это потому что новолуние, никакое небесное светило на себя внимание не оттягивает. Если бы где-то на соседних балконах пьяные русские не орали, это был бы мой вариант рая. А так – мой вариант ада будет. Где-то я похожее уже встречал… Точно, в пастафарианстве. У них там рай с пивом и шлюхами, а ад с просроченным пивом и венерическими шлюхами. Опять кто-то мою идею спер. То ли я тормоз, то ли слишком поздно родился. Все уже украдено до нас. Я поделился своими демиургскими идеями с Максом, который увлеченно ковырялся в айфоне. Вот не дурак? В аду, можно сказать, сидит и на такую ерунду время тратит, вместо того чтобы звездами любоваться!
– Ад с русскими туристами? – начал рассуждать он так серьезно, что я и сам в него немедленно уверовал. – А как насчет туристок?
– Ммм… – Я задумался. – Симпатичных?
– Какая разница? Главное, чтобы не из Москвы были.
– Это еще почему?
– Так не отстанут же потом. Придется телефонами обменяться, созваниваться потом, встречаться, не дай бог.
– А вдруг ты влюбишься? А она из Сыктывкара.
– Все сыктыр… сывтык… сыртыв… Да е-мое, как они это произносят-то? Короче, все эти тетки мечтают переехать в Москву. Она мне еще потом спасибо скажет.
– А ты еще помнишь, что мы о загробной жизни говорим?
– Правда, что ли? – он так натурально удивился, что я так и не понял, реально он напился или придуривается. – Не, давай симпатичные туристки из Сывкыт… нет, пусть они будут из Сургута. Да, это достаточно далеко. Вот они пусть сейчас, а загробные туристки потом.
Я согласился. Тем более что ад как-то внезапно трансформировался в рай, ибо русские алкоголики заткнулись.
– Завтра… – начал я, пытаясь как-то мягко подготовить Макса к тому, что спокойная жизнь сделала ему ручкой на ближайшие две недели.
– У тебя какой знак зодиака? – перебил он меня вдруг.
– Стрелец. Только я в них не верю.
– А он есть. Смотри, прямо перед тобой. Вот эти три вертикальных звезды и слева такая коробочка.
– Да? – Я недоверчиво оглядел кусок неба, на который он показывал. – И как из этого набора собрать Стрельца?
– Ну… Надо иметь очень богатое воображение.
– Мое воображение богатое! – обиделся я. – У него знаешь, какие депозиты в швейцарском банке? Да у него вообще норильский никель в Сургутнефтегазе! Оно у меня олигарх! Просто признай, что в эту фигуру невозможно вписать Стрельца, как невозможно собрать слово "вечность" из букв Ж, О, П и А.
– Ладно-ладно, признаю, не бушуй. А то сейчас из соседних адов придут с разборками.
– А твой знак где?
– Мой вот, рядышком висит. Скорпион. Тоже три вертикальные звездочки и хвост вниз.
– Вот че за фигня, почему твой Скорпион похож сам на себя, а мне какой-то набор юного эпилептика подсунули?
– Почему эпилептика-то? – удивляется Макс. А я почем знаю! Так сказалось. – Вот смотри, справа Весы, тут вообще только две вертикальные звезды, им еще больше не повезло.
– И как этим можно взвешивать? – возмущаюсь я. – Да тут даже если воображение – арабский шейх, все равно не поможет!
– Может, это безмен? – предполагает Макс.
– Хм… Ну если его наклонить и прибить гвоздями, то может получиться… Постой! – я вдруг осознаю, что что-то не так. – А ты откуда это все знаешь?
Ну правда же, мы в наших широтах только медведиц разных калибров наблюдаем, в лучшем случае – Кассиопею. А Макс ухмыляется и айфон мне сует. А там – мама дорогая! – полный экран всяких звездочек, аккуратно уложенных в многоугольники созвездий, и все это движется, Марс с Сатурном тут же сияют, спутник какой-то летит, линия горизонта плавает вверх-вниз… Тут я и залип. Упер коробочку с яблочком в ночное небушко и даже про вино забыл. Макс попытался мне рассказать, что программа "Star Walk" называется, что близится уже даже не полночь, а полдень, что завтрак с восьми утра (охренели, что ли), я ни на что не реагировал, поэтому он оставил мне айфон и ушел баиньки. Я тупил в него, пока не начало светать, чуть с балкона не упал, пытаясь рассмотреть весенне-летний треугольник. Завтра надо будет куда-нибудь на открытое место с этой полезной штукой пойти. Черт! Я в такой восторг от всего этого пришел, сна теперь ни в одном глазу. Оказывается, я обожаю звезды! Они прикольные, когда знаешь, на что смотреть.