– Заяц, пора вставать!
Фил с головой зарылся в одеяло, стараясь сохранить в себе остатки сна.
– Мам, еще рано.
– Давай уже, просыпайся.
Мама решительно раздвинула занавески, и в комнату пришло сентябрьское солнце. В коридоре послышалось цоканье собачьих лап по новому ламинату, Фил приоткрыл глаза, постучал рукой по краю кровати. Шериф радостно запрыгнул в постель и принялся лизать Филу лицо. Лучший в мире будильник! Теперь спать совсем уже не хотелось.
Шерифа подарили Филу на день рождения, когда ему исполнилось десять, почти сразу после появления в их семье сестры Аленки. Фил все ныл о собаке, а родителям было совсем не до того. «Мне одного маленького ребенка хватает», – говорила мама. Папа сразу предупредил, что гулять с псом не будет. Но тут у Фила неожиданно появился союзник в лице бабушки. В тот день она торжественно внесла крошечное пищащее существо на коротеньких лапках и положила внуку на кровать. Отец недовольно поморщился и пробормотал: «Надо было посоветоваться». Но возражать он не мог – в то время они жили в квартире у бабушки.
Из голубоглазого щенка, который помещался на ладошке, Шериф превратился в бородатую солидную таксу с жесткой шерстью и густыми бровями, которые предавали ему серьезный и обстоятельный вид. Теперь казалось, что он жил с ними всегда.
Часто Фил слышал, как домочадцы разговаривают с псом. «Ничего не успеваю, – жаловалась Шерифу мама, – вроде весь день кручусь, не присяду, а дома конь не валялся». Шериф сочувственно вздыхал и ложился к маминым ногам. «Надо с тобой на охоту съездить, ты же у нас охотник», – говорил папа, почесывая Шерифа за ухом, а тот радостно стучал хвостом о пол. «Иди сюда, мой хороший, смотри, что у меня для тебя есть. – Бабушка шла на кухню, а Шериф семенил за ней. – Кто у нас умный мальчик?» У Шерифа был такой понимающий взгляд, что, казалось, еще чуть-чуть, и он ответит: «Конечно, я, в этом нет никаких сомнений!»
Фил потянулся в кровати.
– А ребята уже стоят на остановке, между прочим.
– Ну мам, только семь часов, тут до школы два шага! – улыбнулся Фил.
– Ладно, пять минут. И не забудь погулять с Шерифом.
Фил вдохнул запах новой мебели. Все вокруг казалось еще совсем чужим и непривычным. Никакого тебе обычного беспорядка. Все выглядело слишком уж приглаженным и чистым, как на фото в журналах. Будто он проснулся не у себя дома, а в магазине «Икеа». Никаких тебе разбросанных вещей и игрушек сестры. Теперь это только его владения. Наконец-то у него появился шанс сделать все по-своему.
Стены были еще пустые, выкрашенные свежей краской. Кресло на колесиках придвинуто к письменному столу, где пока не громоздились стопки учебников, тетрадей, наушников, фантиков, непишущих ручек и обгрызенных карандашей. Только привычно мигал экран монитора. Даже постельное белье – новое, хрустящее. Комната вроде его, но пока не совсем – она еще не решила, пустить ли к себе молодого хозяина с его правилами и укладом. В этой стерильной чистоте было даже что-то приятное: ты заново родился, и впереди жизнь, полная приключений. Как захочешь, так и будет.
В бабушкиной квартире, где они жили раньше, всё было по-другому. Старая мебель, ковры, тяжелые гардины на окнах, серванты с посудой. Фил недоумевал, зачем бабушке столько тарелок и чашек, она ведь не устраивала приемы на сто человек. На стенах висели картины в тяжелых рамах, с которых редко вытирали пыль, за стеклами шкафов – фотографии родственников, которых, кроме бабушки, никто лично не знал или не помнил. Книжные полки до потолка, заставленные книгами, и множество маленьких вазочек и шкатулочек. Фил даже почувствовал запах пирожков вперемежку с запахом лекарств и пыли. Здесь всегда что-то терялось, а потом находилось в самых неожиданных местах. Бабушка считала, что это проделки барабашки, и оставляла ему в самых невероятных местах молоко и мед, чтобы задобрить. Папа ругался и ворчал, что бабушка разводит тараканов. Почему-то от этих воспоминаний сделалось тепло и уютно.
Потом родители взяли ипотеку и, пока они с сестрой и бабушкой отдыхали на даче, готовили все к приезду детей. А теперь новый район, новый дом. Новая школа. При мысли о школе даже защекотало в животе. И страшно, и интересно. Вдруг не примут? Вдруг одноклассники – дебилы, и учителя – уроды? Фил подошел к окну. Как непривычно высоко! Зато много неба, деревья не заслоняли свет, а внизу были видны маленькие, как из конструктора лего, фигурки машин и людей, спешащих на работу. Фил выдвинул ящик стола, схватил камеру и начал щелкать облака, блики в стеклах напротив, зеленые пятна деревьев. Потом достал телефон и стал снимать соседний дом с растяжкой «Продается». Он выложил фото у себя в ленте, подписав: «Новая жизнь».
– Заяц, ты опять? Ну сколько можно?
– Все, мам, иду!
В школьном дворе толпились отдохнувшие дети и уже успевшие устать учителя. Накрапывал сентябрьский дождик, пахло мокрыми листьями. Громко играла музыка, и каждый старался ее перекричать. Продираясь сквозь толпу учеников, Фил с трудом отыскал табличку «9А». Он изучал своих будущих одноклассников, когда кто-то за спиной спросил:
– Привет! Ты новенький?
Фил обернулся.
– Я Лиза.
– Фил.
Девочка улыбнулась и протянула ему руку. Длинная, крашенная в розовый цвет челка закрывала половину лица, а из-под нее на Фила смотрели любопытные и немного насмешливые глаза. Ногти были покрыты черным лаком, а запястье перетянуто красной веревочкой с несколькими узелками. Фил заметил, что в другой руке у нее был букет белых хризантем и что всего несколько человек из его класса стояли с цветами. Лиза поймала его взгляд.
– Хотела подарить И. А., а он еще не вернулся из очередного путешествия. Опаздывает, – произнесла она, словно оправдываясь.
– И. А.? Все время теряет свой хвост?
– А, ну конечно, ты ж не знаешь. Илья Алексеевич, наш классный и препод по литре. Все его называют И. А., просто из-за инициалов. С ослом никакого сходства. Он суперский. Сам увидишь.
В классе все расселись на свои места, а Лиза села с воображалистой блондинкой с длинными волосами. Фил нашел единственный свободный стул.
– Не занято?
– Садись, – нехотя убирая рюкзак, пробурчал пухлый румяный мальчик. – Полынин.
Он подал Филу руку. Видно, здесь так принято было здороваться.
– Старков, можно просто Фил.
– Петя, – ответил Полынин.
С Полыниным и Лизой Фил подружился в первый же день. После уроков во дворе он застал Петю, задумчиво разглядывающего старую яблоню. Фил подошел ближе.
– Ты чего?
– Да вот, не могу достать.
Тут Фил заметил подвешенный высоко на ветке потрепанный рюкзак.
– Это как ты его?
– Ребята закинули.
– Зачем? – удивился Фил.
– Да так, для прикола. Шутка типа.
– А если потрясти?
Фил потряс дерево, и сверху прямо на них посыпались мелкие яблоки. Полынин пытался увернуться, но пара яблок угодила ему прямо по голове.
– Блин, больно же.
– Извини. – Фил не мог удержаться от смеха.
– А если залезть?
– Меня не выдержит,
– Давайте я попробую.
За этим занятием они не услышали, как подошла Лиза.
– Да нет, лучше я.
Фил подпрыгнул, стараясь схватить рюкзак, но ничего не получалось.
– Может, сбить? – предложила Лиза.
– Какая блистательная новая идея! – Полынин потирал ушибленную макушку.
Фил еще раз подпрыгнул и ухватился за ветку. Он попытался продвинуться ближе, но тут раздался хруст, и он полетел вниз.
Упал несильно, и тут Лиза зачем-то сказала:
– Побежали.
И они рванули вперед и понеслись, как сумасшедшие, пока школа не скрылась за поворотом и Полынин не простонал:
– Все, не могу больше.
Он согнулся пополам и задышал как астматик.
– А бежать-то зачем было? – пропыхтел Полынин.
– На всякий случай. – Лиза прислонилась к столбу, переводя дух.
– Во черт, – Полынин ударил себя по лбу, – а рюкзак-то там остался!
– Ну ты даешь. – Фил прыснул от смеха.
– Это ж Полынин! – уточнила Лиза и закатила глаза.
Пришлось возвращаться.
Первая неделя пролетела незаметно. Новая школа оказалась вполне себе ничего, терпимо. Проблем с учебой у Фила никогда не было, и учителя, поняв, что от этого мальчика никаких неожиданностей ждать не придется, были милы и приветливы. Кто знает, может, он еще принесет им в копилку медаль за какую-нибудь олимпиаду? Благодаря легкому характеру, среди учеников Фил тоже сразу прижился. Все в основном общались группками по двое-трое. А некоторые и вовсе были одиночками. Так Фил узнал, что у Полынина друзей особо не было, впрочем, как и врагов. До прихода Фила его друзья по большей части обитали в виртуальном мирке, и после уроков он спешил домой, чтобы скорее подключиться к игре. Но теперь они возвращались втроем и постепенно сблизились. Полынин обладал отличным чувством юмора и был необидчив, хотя все время попадал в нелепые ситуации.
В понедельник все ждали И. А. Самых отстающих и то лихорадило. Еще до звонка даже те, кто обычно опаздывал, уже сидели за партами. То и дело кто-то подскакивал, подбегал к двери и выглядывал в коридор. Илья Алексеевич задерживался, и нетерпение росло. Филу тоже передалось всеобщее возбуждение.
– Идет, – наконец, победно заорал Полынин. Все разом засуетились, заговорили, а потом так же неожиданно замолчали.
В том, как И. А. впорхнул в класс, было что-то театральное. Так артист в конце спектакля выходит на сцену, чтобы сорвать аплодисменты.
– Ну, здоро́во, братцы-тунеядцы, скучали?
Все повскакивали со своих мест и окружили И. А. плотным кольцом.
– А где вы были в этот раз, расскажите?
– Вы такой загорелый, как из Африки.
– Угадали.
– А нам что-то привезли? – не растерялся Полынин.
– Да, Полынин, тебе, конечно, цветочек аленький.
Все как один заржали, а Полынин густо покраснел, но тоже засмеялся.
– Ладно, еще наговоримся.
Илья Алексеевич присел на край первой парты.
– Ну что, Пушкина вы, конечно, не читали?
– Нет, – дружно взорвался класс.
– Лучше про Африку расскажите, – попросила Вера Кононенко и одарила И. А. томной улыбкой.
– «Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд», – начал И. А., обращаясь к Вере. – «И руки особенно тонки, колени обняв».
Фил не сразу догадался, что это стихи, и покосился на Верины коленки.
– «Послушай, далеко, далеко, на озере Чад изысканный бродит жираф»1.
Все затихли. Что и говорить, чтец И. А. был отменный. Ученики слушали его, затаив дыхание, даже те, кто сидел на задних партах и чертил замысловатые фигурки в тетрадях. Фил с интересом разглядывал И. А. Одетый в джинсы и белую рубашку-поло, он выглядел совсем не так, как привычный учитель. Что-то в его манере речи и тембре голоса гипнотизировало. Он походил на факира, заклинателя змей. На нем были красные замшевые мокасины, и он раскачивал одной ногой в такт стихотворению, вводя слушателей в легкое состояние транса.
Потом И. А. весь урок рассказывал про Танзанию. Про то, как поднимался на вулкан Килиманджаро. Про то, как разбили лагерь рядом с тропой, по которой на водопой шли бегемоты, и их чуть не затоптали. Про то, как выманивали из реки крокодила, привязав тушку курицы за веревку к бамперу джипа. Самое невероятное, что все это было чистой правдой. Телефон И. А. ходил по рукам, и со всех концов раздавались восторженные возгласы.
Каких только фоток там не было: и смешные слонята с волосатыми макушками, и жирафы с длинными ресницами, и хмурое семейство горилл.
Филу казалось, что все просто боготворили И. А., но в тот же день он убедился, что это далеко не так. Фил спешил домой, запихивая на ходу в рюкзак учебники, когда увидел, как завуч подозвала к себе И. А. Вид у нее был крайне недовольный. Розалия Рамильевна, или просто Розалия, как ее называли за глаза, была женщиной строгой, образца прошлого века. У нее была грузная фигура и тяжелая, медленная походка человека, которому все дается с трудом. Перед тем как заговорить, она всегда презрительно морщилась и поправляла очки, висевшие на цепочке у нее на шее, вернее, лежавшие у нее на груди. Она была обладательницей невероятного размера бюста и когда заходила в аудиторию, то сначала появлялись ее бюст и очки, а потом уже сама Розалия. Она преподавала физику, на уроках было нестерпимо скучно, но приходилось терпеть.
– Илья Алексеевич, можно вас на минуточку, нужно поговорить.
– Я весь внимание, Розалия Рамильевна.
И. А. расплылся в улыбке.
– Если вы не заметили, то прошла целая неделя учебного года.
– Я предупреждал…
– Не перебивайте. – Розалия бросила на И. А. один из своих уничижающих взглядов, от которых ученикам хотелось сделаться невидимыми. Но И. А., напротив, продолжал улыбаться. Фил положил рюкзак на подоконник и сделал вид, что что-то ищет. Петя остался на дополнительные занятия по алгебре, а Лизу утащила с собой Вера Кононенко, и Фил никуда не спешил.
– И в мыслях не было нанести урон школьному процессу. Но форс-мажор, сами понимаете.
– И потом, во время урока я проходила мимо вашего класса. Что это за стихи? Это не по программе.
– Не волнуйтесь, Розалия Рамильевна, мы все успеем. Впрочем, как всегда. Ведь так?
И. А. даже слегка по-дружески похлопал Розалию по руке.
«Что он делает? – пронеслось в голове у Фила. – Сейчас она ему врежет».
Но с удивлением отметил, что Розалия сдает позиции.
– Знаю, и все же… И потом, срочно верните проектор! – Розалия опять приняла угрожающую позу. – Безобразие, где это видано: забирать казенное имущество домой?
– Сегодня же верну.
И. А. обратил внимание на стоящего у подоконника Фила, который, уже не скрываясь, на них пялился, и подмигнул ему. Фил отвел глаза.
– Ты новенький? Как зовут?
– Филипп, Филипп Старков.
От волнения Фил никак не мог закрыть молнию на рюкзаке.
– Поможешь мне донести проектор и экран? Ты ведь не торопишься, Филипп Старков?
– Я? Нет, конечно.
И. А. жил рядом со школой. Как только вышли за ворота, он тотчас закурил. Шли молча, И. А. погрузился в свои мысли. Фил вдыхал дым от его сигареты, и даже запах был необычный, сладковато-вишневый. В подъезде пешком поднялись на второй этаж. Фил робко мялся на пороге квартиры.
– Заходи, mi casa es su casa.
И. А. подтолкнул Фила вперед.
– Обувь можешь не снимать.
Фил с сомнением посмотрел на белый ворсистый ковер и все же снял кроссовки. Мама заметила бы, что светлый цвет – это непрактично. Фил огляделся. Вроде типичная однушка, а вместе с тем сразу было понятно, что это квартира И. А. Яркий оранжевый диван с зелеными подушками стоял практически посредине и занимал большую часть пространства комнаты. На низеньком журнальном столике располагались причудливой формы пепельницы и оплавившиеся свечи в золотистых подсвечниках. Рядом на полу примостилась деревянная фигура жирафа в половину человеческого роста. В комнате пахло сандаловым деревом и немного апельсином. Филу очень захотелось потрогать длинную шею, но он не знал, прилично ли это.
– Нравится? Привез из Кении.
Фил погладил жирафа по голове.
– Вы там тоже были?
– Люблю путешествовать.
Фил прошел вглубь и стал рассматривать фигурки на полках.
– Я почти нигде не был.
И. А. подошел ближе и бережно взял упитанного слона с четырьмя человеческими руками, сидящего в позе лотоса.
– А это мой Ганеша из Индии. Бог мудрости, знания и благополучия. Можешь потереть ему пузико. Помогает преодолеть внутренние противоречия.
И. А. передал фигурку Филу.
– Пойду искать этот чертов проектор. Кстати, как тебе новая альма-матер? – спросил И. А. из коридора.
– Ничего вроде, терпимо.
Фил все еще наглаживал круглый выпуклый живот Ганеши.
– Да какое там ничего, – раздался голос И. А. из кладовки, – гнать всех оттуда! «О, славный час! О, славный вид! Еще напор – и враг бежит»2. Полностью прогнившая система.
Фил вздрогнул от неожиданности. И. А. снова возник на пороге комнаты.
– «Я волком бы выгрыз бюрократизм!» Кто сказал?
Фил пожал плечами и поставил слона обратно на полку.
– Маяковский?
– Молодец, сечешь.
Фил подумал, что, может, надо было ответить, что школа – это полный отстой. И. А. вернулся в кладовку, но и оттуда продолжал вещать:
– Школа – это моя головная боль. Менять там все надо. И оценочную систему, и пространство, да и самих учителей. Кроме меня, конечно, я другой, без ложной скромности, современный Макаренко.
И. А. принес проектор с экраном и положил на стол.
– А знаешь почему? Мне с вами интересно. Вы как гипс, а я своего рода Роден. Понимаешь?
Фил неуверенно кивнул. И. А. встал посереди комнаты. Сейчас он был похож на оратора на митинге.
– В школах кто работает? Тетки за сорок, клуши-училки. А что им надо? Отбарабанить свое и опрометью домой, варить мужу курицу. А до учеников им дела нет. Не всем, конечно. А учиться, прежде всего, должно быть увлекательно, все остальное – это уже второстепенно.
Фил никогда не слышал, чтобы взрослые так говорили. Дома все было по-другому. Родители только и впаривали про важность ЕГЭ, что нужно определиться, приложить все усилия. А еще про маячившую в случае непоступления армию, поломанную жизнь без высшего образования и тому подобное.
– У вас на уроках интересно, – робко проговорил он.
– Спасибо за добрые слова, тебе зачтется, мой юный друг.
И. А. достал сигареты и закурил.
– Систему я, конечно, не изменю, но вдруг сделаю существование маленьких Холденов Колфилдов хоть немного веселее, а? Вот, например, что обычно спрашивают у детей?
– Не знаю. Ну, кем ты хочешь стать?
– Правильно мыслишь. А я считаю, что это вообще неважно. И мне совсем не любопытно, кем ты, Филипп Старков, станешь, когда будешь пузатым дядькой. Главное, чтобы то, чем ты будешь заниматься, тебе нравилось и приносило радость. Миру не хватает радостных людей. Верно говорю?
– Верно.
Фил улыбался: ему все больше нравился И. А. То, как он жил, его речь, его свободная манера держаться, говорить так уверенно обо всем. Если б ему сейчас предложили написать сочинение на тему «На кого ты хотел бы быть похожим», он бы без сомнения ответил бы – на И. А.
– Ну, бери проектор, потопали.
И. А. затушил окурок.
Они как раз собирались уходить, когда услышали звук поворачивающегося в замке ключа, и на пороге появился молодой человек лет двадцати. Он с удивлением уставился на Фила, пробормотал «Привет» и быстро прошел в кухню. Любопытно, кто это, размышлял Фил. Сын вряд ли, по возрасту не подходит. Когда они вышли на улицу, Фил не удержался и спросил:
– Это ваш брат?
– Все люди братья, Старков, – ответил И. А. и посмотрел на Фила долгим изучающим взглядом.
Наверное, если бы не И. А., жизнь в новой школе мало чем отличалась бы от старой. Обычный график дом-школа-дом. Хотя были еще, конечно, Лиза и Полынин. После уроков Лиза стала часто заходить к Филу в гости. Было заметно, что ей нравилась их новая квартира – современная, просторная. Нравилось, что у Фила есть собака и младшая сестра, и еще мама, которая всегда кормила их обедом. Лиза совсем не ела мяса, но мама каждый раз об этом забывала и предлагала Лизе то свинину, запеченную с майонезом, то солянку с сосисками. Но за одним из ужинов спросила:
– А дома у тебя все вегетарианцы? Что вы едите?
Фил заметил, что всегда легкая и открытая Лиза не любила говорить о доме и старательно уходила от этой темы.
– Нет, только я. Бабушка не одобряет, злится. Но мне все равно.
После этого мама стала делать для Лизы разные салаты и больше овощей. Мама явно симпатизировала девочке. Та стала оставаться надольше, они вместе делали уроки или смотрели смешные видео в ТикТоке, а часто просто валялись на диване, зависая каждый в своем гаджете. К ним обычно все время лезла Аленка. От нее нелегко было отделаться.
– Это такая заноза в заднице, прилипнет – не оторвешь, – объяснял Фил Лизе. – Ты ей только улыбнись, посмотри в ее сторону, она с тебя больше не слезет.
Как-то раз Аленка все крутилась у стола, просила поиграть с ней. В конце концов, Фил выставил ее из комнаты, но она настойчиво рвалась обратно, барабанила кулаками в дверь и смешно ругалась.
– Что вы за люди? Пустите ребенка. Ни стыда, ни совести.
Лиза и Фил придвинули к двери стул и очень веселились. Понимая, что за дверью смеются, а значит, это такая игра, Аленка раззадоривалась еще больше.
– Откройте сейчас же! Вот, посади свинью за стол, она и ножки на стол.
Фил с Лизой покатывались от смеха, они то приоткрывали дверь, то закрывали снова. Аленка возмущалась и старалась все больше, но потом, поняв, что силы неравные, расплакалась и побежала жаловаться маме.
– Вот так всегда! Про это я и говорил.
Лизе стало жалко Аленку.
– Ну ладно тебе, пусть побудет с нами.
– Если ты хочешь. – Фил пожал плечами.
Заплаканная Аленка забралась к Лизе на колени и посмотрела на Фила обиженно и в то же время победоносно. Фил прилег на кровать и наблюдал, как Лиза возится с Аленкой.
– У тебя здорово получается. Попроси родителей завести тебе сестричку.
Лиза посмотрела удивленно, и он сразу понял, что брякнул что-то не то.
– Моя мама умерла, – помолчав, призналась Лиза и тут же добавила, чтобы избежать расспросов: – А у папы другая семья. Я живу с бабушкой. Ты не знал?
– Нет, откуда? Ты не говорила.
– Ну, я думала, ребята сообщили. Ты не спрашивал.
– Прости. – Филу было очень неловко, он старался не смотреть на Лизу.
Аленка же крепко обняла ее и предложила:
– Тогда оставайся с нами.
– Ничего, – Лиза улыбнулась, – это было давно уже.
Филу захотелось сделать Лизе что-то приятное.
– Может, в кино сходим в субботу?
– Давай, конечно.
Когда Аленка ушла, Лиза рассказала Филу про свою маму.
– Вообще-то, я стараюсь не думать об этом. Мама так долго болела. Мне иногда кажется, что я не помню, какой она была до этого. Ее как будто подменили. Раньше она была такой жизнерадостной и невероятно здоровой. Знаешь, она легко могла бы рекламировать полезное питание или спортивные товары. Типа «Поверь, ты сильнее, чем кажешься. Невозможное возможно».
Лиза усмехнулась.
– Она и меня вечно пичкала полезными салатами с ростками пшеницы и семенами льна, и овощными смузи. Мы ходили на фитнес и в бассейн, летом катались на велосипедах, а зимой – на коньках и лыжах.
И никто не мог представить, что болезнь придет именно к ней, потому что здоровые и правильные люди не должны болеть.
Фил испугался, что Лиза сейчас заплачет, но не хотел ее перебивать.
– Поэтому мама и сама долго не принимала этот факт, а когда осознала, было слишком поздно. Все эти полезные напитки и правильное питание оказались полным дерьмом. Я так злилась на нее за это, как будто это была ее вина, что она заболела. А потом мне становилось стыдно. И вот так туда-сюда меня кидало до самой ее…
Лиза запнулась.
– В день похорон приехал мой отец. Мы редко виделись, но я была рада, что он взял на себя все заботы и что он был рядом. Я все еще бесилась на то, что злюсь, потому что это было неправильным, и мама бы так никогда не поступила. И что бы я ни делала, маму вернуть было нельзя. Ну и на поминках я назло здоровому питанию выпила водки и даже расстроилась, что некому было меня остановить. Поэтому я выпила еще и еще, и потом блевала в туалете. Отец стоял рядом со стаканом воды и полотенцем и говорил, что все пройдет, что сначала тяжело, а через год будет легче. Было стыдно, что он видит меня такой. Он не позвал меня жить к себе. Может, и к лучшему. У него новая семья. Платит исправно алименты. Бабо называет их – «отступные».
– Почему ты раньше не сказала?
– Зачем? Это уже в прошлом. Сейчас все не так плохо. Вообще, я думаю, надо ко всему относиться проще, не усугублять, и тогда неприятности будут обходить тебя стороной. Только вот с бабо так не получается. Ей все не так. Мне кажется, ей по кайфу видеть меня маленькой несчастной сироткой, а я не хочу быть маленькой и несчастной. И вообще, не люблю грустить.
Лиза схватила с кровати подушку и запустила в Фила. Тот поймал ее на лету и кинул обратно. Лиза не успела увернуться. Следом полетел плюшевый медведь.
Филу нравилась Лиза. С ней было уютно и комфортно, словно они знакомы уже тысячу лет. А еще она была симпатичная.
Вообще, весь сентябрь был связан с Лизой. Если погода была хорошая, они подолгу гуляли в парке втроем с Полыниным. Лиза плела всем венки из кленовых листьев и говорила, что они ангелы осени. На ангелов они не были похоже, скорее, на фриков. Длинный худой Фил, пухлый Полынин и посередине Лиза с розовой челкой, и все с дурацкими венками на голове. Такая аватарка стояла в их ватсаповском чате.
Полынин не был любителем прогулок, но, если предложение исходило от Лизы, он всегда соглашался. Он вообще с несвойственным ему энтузиазмом откликался на все Лизины дурачества.
Так они купили кигуруми Пятачка, Винни Пуха и Тигры и теперь, если шли куда-то вместе, всегда их надевали. Один раз даже пришли так в школу. Правда, просидели в них всего один урок. Потом их засекла Розалия и велела переодеться.
– Круто было бы подарить И. А. на день рождения кигуруми с осликом, – предложила Лиза, когда они сидели во дворе на карусели.
– О, твой новый краш, – решил подтрунить Полынин.
– Да ну тебя! И не такой он уж и новый, кстати. Просто он единственный нормальный. Ну, кроме вас, конечно.
– Прикольно. Мне кажется, он даже мог бы прийти так в школу, – предположил Фил.
– Да, он отъехавший, от него чего угодно можно ожидать, – заявил Полынин и стал раскручивать карусель. От вращения весь двор превратился в одно большое зелено-желтое полотно.
– Стой, хватит. Меня сейчас стошнит.
Но Полынин крутил все сильнее, пока чья-то сердобольная мамаша не запричитала:
– Площадка для детей, между прочим! Здоровые лбы, поломаете все качели!
– Площадка для всех. Мы тоже типа дети, – возмутился Полынин.
– Еще и хам.
– Пойдем отсюда, – сказала Лиза, – чего с ней связываться.
– Ну, с хрена ли? – никак не унимался Полынин, – бесят такие.
Вообще-то, Петя был добрым и спокойным, но если заводился, его было не остановить.
На уроках Фил сидел с Петей, а Лиза с Верой Кононенко, с которой они дружили с начальной школы. Вера считала себя неотразимой и нравилась сразу нескольким мальчикам в классе, чем очень гордилась. Фил ее недолюбливал и сторонился. Но Вера, как нарочно, оказывалась рядом.
– Ты же здесь недавно живешь? – спросила она как-то на перемене. – Хочешь, покажу тебе место, где тусуются нормальные ребята?
Филу не понравилось, что Вера намекала на то, что он и его друзья ненормальные, но отказываться не стал.
Вечером они встретились. Вера вырядилась, как на свидание . Всю дорогу она шла чуть впереди, от чего Фил боялся наступить ей на ногу. Да и вообще, плестись за кем-то было не комфортно.
«Местом» оказался дальний конец парка, Фил иногда гулял поблизости с Шерифом, но сюда не забредал. На лавочках сидели подростки, некоторые катались на скейтах. Фил заметил и ребят из класса Усманова и Крыжина, который всегда ходил за Усмановым хвостом. Вера демонстративно взяла Фила под руку, и так они прошли мимо всех и уселись на крайнюю скамейку.
– Я бы на твоем месте присмотрелась к Усманову. – Вера смотрела не на Фила, а в сторону, видимо, проверяла, какой эффект произвело ее появление. – А то ты все время с Полыниным, а он не очень-то популярен, и шутки у него дебильные. Он неплохой, но какой-то нелепый.
– С ним весело.
– Вы все трое как дети.
– Я думал, вы с Лизой подруги?
Вера промолчала.
– А Усманов чем так хорош? Строит из себя.
– Он лидер.
Постепенно их общение сошло на нет, да и между Верой и Лизой уже не было прежней дружбы.
– Вообще не представляю, как мы раньше общались. У нас же нет ничего общего, – поделилась Лиза, когда они с Филом сидели у него дома.
– Ну на чем-то же вы сошлись?
– На куклах Винкс, они у нее были в количестве.
– О нет! Ты играла в феечек?
Фил закрыл рукой глаза.
– Прикинь. Все мы меняемся.
– У нее глаза рыбьи. В смысле, у Веры.
– Как это?
Фил широко раскрыл глаза и уставился в одну точку.
– Вот так.
Лиза засмеялась.
– О, это ее знаменитый взгляд, от которого все должны падать в обморок.
– А еще она считает Полынина тупым.
– Кто бы говорил.
– Да, уж. А раньше я этого не замечала.
Полынин был далеко не глупым и учился неплохо, особенно по точным наукам, где не надо было говорить. Но если нужно было выступить публично, на него находило жуткое косноязычие. Слова складывались в предложения совершенно по-дурацки, что вызывало всеобщее веселье. Это и правда было смешно. Петя не обижался, но запинался, краснел от натуги, пыхтел, получал свою тройку и с облегчением вздыхал: в ближайшее время не спросят. Можно жить спокойно.
Был тот редкий случай, когда они с Лизой остались дома вдвоем, не считая Шерифа, конечно. После разговора о Вере, которая так хотела казаться взрослой, захотелось подурачиться.
– Пойдем. – Фил пошел в родительскую комнату и открыл шкаф. – Выбирай, устроим настоящую вечеринку.
– Ух ты, никогда бы не подумала, что у твоей мамы столько платьев. Ой, ну в смысле, она всегда по-домашнему.
Лиза с интересом перебирала висевшие на вешалках платья.
– Ну, они ходят на всякие там мероприятия и в театры. Короче, выбирай.
Лиза достала бархатное черное платье.
Фил выбрал красное с открытой спиной на тонких бретельках.
– А это мне.
От того, что они, как маленькие, играют в переодевание, оба расхохотались.
– А косметика есть?
– Сейчас.
Фил нашел мамину косметичку и протянул Лизе.
Через полчаса они с восторгом разглядывали себя в зеркале.
– Ты – офигенная!
Лиза действительно выглядела просто потрясающе, волосы она зачесала назад и надела большие серьги. На ногах были туфли на шпильках.
– Роковая женщина.
– Ты тоже мог бы быть симпатичной девчонкой.
Они рассмеялись. Лиза нанесла Филу макияж, а на голове у него был обруч с большим красным цветком. Он опять изобразил томный взгляд Веры и, передразнивая ее манеру речи, произнес:
– Как вы можете быть такими идиотами?
– Ну хватит уже, у меня вся тушь потекла. Может, у вас есть шампанское?
– Сейчас.
Фил порылся в шкафу на кухне.
– Ничего нет.
Потом заглянул в ящик отцовского письменного стола.
– Есть коньяк. Будешь? Правда, могут заметить.
– Давай сюда.
Лиза разлила коньяк по рюмкам, а потом добавила в бутылку заварку из чайника.
– Видишь, никто не заметит.
Они чокнулись
– Ну и гадость.
Фил поморщился.
– Может, залпом?
Коньяк обжигал внутренности. Во рту остался резкий привкус.
– Пойдем, еще что покажу.
Фил привел Лизу в Аленкину комнату, погасил свет и задернул шторы. На потолке раскинулось звездное небо.
– Ух ты.
Они легли на пол и молча смотрели на звезды.
Потом Лиза сказала:
– Везет твоей Аленке. Такая красота. А ты никогда не думал куда-нибудь уехать?
– Вообще-то, нет, наверное. А куда? Мы и так в Москве.
– Ну, мир же огромный. Я бы хотела путешествовать, как И. А. Просто переезжать с места на место. Посмотреть на цветущую сакуру в Японии, на Гранд-Каньон, на Амазонку. Чтобы все время ехать и ехать вперед. Представляешь, так можно, чтобы весь год было все время лето или еще лучше весна. Полная свобода. Я думаю, что мир должен принадлежать всем, и каждый сам должен выбирать, где ему жить. Рано или поздно так и будет.
Лиза задумалась о чем-то, а потом спросила:
– Поедешь со мной?
Фил чуть не выдал, что так не получится, потому что у них нет денег, да и не только. Кто даст им визы? И родители не отпустят, но не хотелось расстраивать Лизу.
– Давай. И Полынина возьмем.
– Куда же без него.
Фил и Лиза так замечтались, что вспомнили о возвращении родителей, только когда услышали, как поворачивается ключ в двери. В один миг они метнулись в комнату Фила, на ходу стаскивая мамины платья, с трудом натягивая джинсы и футболки. Фил запихнул платья под кровать и только успел сесть за письменный стол, как в комнату вбежала Аленка.
– А вы чего тут делаете?
Следом зашла мама. Лиза сидела на кровати неестественно выпрямившись, а Фил отвернулся, чтоб мама не заметила косметики.
– Привет, Лиза. – Мама окинула взглядом комнату. – Чудесно выглядишь. Останешься ужинать?
– Спасибо, мне домой надо.
Лиза попыталась изобразить одну из Вериных неотразимых улыбок.
Мама подошла к столу и поцеловала Фила в макушку. Он склонился над тетрадью. Мама задержалась на пороге, хотела что-то спросить, но потом передумала и пошла на кухню.