Сила привычки

Когда во дворе никого нет, можно выбрать любые качели. Марика садится на бело-зелёные, с серебристой спинкой, и небо несётся навстречу, обнимает её синевой…

Вот вы сейчас как прочитали – Мáрика или Мари́ка?

Она – Мáрика, будто летишь на качелях, и в груди вырастает огромный воздушный шар: Мааааарика! Сокращённо можно Мара, но ей так не нравится. Ну а мама с папой называют её Марьяшей, и ещё Барбариской, потому что она любит такие конфеты.

Налетавшись на качелях, Марика сидит на скамейке, болтает ногами и пьёт лимонную газировку. Настроение у неё лёгкое, весеннее, с пузырьками – как сегодняшний день. Сегодня утром они переехали – в новую квартиру, в новом, высоком доме. Жилой комплекс называется «Изумруд», и Марике это слово невероятно нравится. Двор тоже классный: с качелями, турниками, клумбами… Правда, пока только март и на клумбах ничего не растёт, но когда вырастет, будет совсем прекрасно!

Волнует Марику лишь одно – как знакомиться с толпой новых людей: соседями, одноклассниками (школа у неё теперь тоже новая), с теми, кто выйдет гулять во двор… В новых знакомствах есть одна неприятная штука: имя у Марики необычное, к тому же ей трудновато говорить «эр», и люди с первого раза не понимают, как на самом деле её зовут. Или понимают, но всё равно задают вопросы.

«Ка-ак? Ма-ри-ка?»

«Ой, а можно ещё раз?»

«Я не расслышала… Майя?»

«А-а, ты «р» не выговариваешь… А я думал, ты Майка! Ну, типа Майка, Футболка…»

«Марика – полное имя?»

«Ты нерусская, что ли?»

«Ах, какое красивое имя! И редкое! Ты, наверное, рада, что тебя так зовут?»

«А полностью как?»

«А если короче?»

«А почему вообще имя такое?»

В прежней школе Марику называли Сорока, поскольку фамилия у неё Сорокина, но и это было не очень приятно. А ещё почему-то всегда находится человек, который зовёт её Машей. Ужасно бесит!!!

Марике иногда кажется, что её родители – глупые люди. Ну, точнее, они оба умные, мама бухгалтер, а папа журналист и писатель, но зачем ребёнка Марикой называть?! Что, мало на свете имён? Вот, например, Юля – другое дело. Имя простое, летнее, светлое, будто солнышко встало. Ю-у-у-уля. Июль. А ещё Елена, Алёна. В крайнем случае София или Светлана. И никто не станет с дурацкими вопросами приставать!

«А что если… – думает Марика, и ей становится холодно от волнения, а может, от газировки с лимоном, – что если другое имя сказать? Меня здесь никто не знает, и можно быть кем угодно…»

– Привет! – говорит кто-то сбоку.

Она вздрагивает, поворачивается. Ну вот, началось. Рядом со скамейкой стоит девочка в жёлтой куртке, по виду – ровесница Марики, улыбается.

– Привет, – отвечает Марика.

– Я неделю уже тут живу, в третьем подъезде, а ты?

– А я в пятом, мы сегодня приехали…

– Тебя как зовут?

– Юля, – говорит Марика. И сама себе удивляется: как легко у неё получилось, язык будто сам сказал, Юля – и всё.

Девочка почему-то глянула на неё с удивлением.

– А тебя? – поспешно спросила Марика.

– А меня Марианна! Ты на каком этаже живёшь?

– На шестом, а ты?

– А я на пятнадцатом. У нас такой вид! Парк, а потом залив, и по нему иногда корабли плывут!

– А у нас окна сюда выходят, во двор, – говорит Марика и про себя думает: «Во двор – тоже хорошо! Зато мама гулять меня отпустила, сказала, в окно будет смотреть…»

– Юль, а ты новых «Миньонов» в кино видела? – спрашивает Марианна, и у Марики от смущения розовеют щёки – всё-таки непривычно быть Юлей.

– Да, мы с папой в воскресенье ходили…

Выясняется, что в одно и то же время они были в одном кинотеатре, и над этим совпадением обе смеются. Сразу находится много другого общего: шоколад с орехами, «Гарри Поттер», настолки «Дженга» и «Зельеварение», коллекция лаков для ногтей, любимая подушка-игрушка «Акула» и мечта завести котёнка.

«У нас даже имена похожи: Марика – Марианна», – думает Марика. Но вслух, конечно, не может такое сказать, потому что она – Юля.

Этот обман будто висит между ними в воздухе, мешает, как попавший в рот волосок. Марика вспомнила, что оставила дома телефон, и теперь боится: что если мама выглянет из окна, позовёт по имени?.. А ещё ей так нравится эта Марианна, что хочется её пригласить домой. Но сейчас нельзя – надо маму с папой уговорить, что Марьяша у них теперь Юля.


Вернувшись домой, Марика сразу же переходит к делу.

– Мам, пап… Я хочу имя поменять! Давайте вы меня Юлей называть будете?

Родители озадаченно переглядываются.

– Ну пожалуйста! – добавляет Марика. – Мне очень надо, я давно хотела…

– Ну уж нет, – говорит мама, нахмурившись. – Я тебя не Юлей назвала. Мне «Марика» нравится.

– А мне – нет! – почти кричит Марика, и к глазам подступают слёзы.

Папа мягко приобнимает маму, а потом отпускает и делает шаг к Марьяше. Наклоняется к ней, обнимает и её тоже. И глядя маме в глаза поверх Мариной макушки с косой «колосок», говорит негромко:

– Хорошо, мы… попробуем.

С этого дня Марика сделалась Юлей. Новая школа пока не открылась, во дворе гуляли только маленькие дети на беговелах или с ведёрками для песочницы, так что Юлей она стала для мамы с папой. И они, правда, старались изо всех сил. Но смена имени – дело непростое.

– Ма… Юлечка, ты не видела, куда я дел очки? – спрашивает папа.

– Ма… Юля, надень, пожалуйста, шапку, на улице холодно, – просит мама.

– Кончай в телефоне сидеть, Ма… фу-ты, ну-ты, Юлька! Там у мамы блинчики остывают!

– Ма… о, Господи… Юля, ты руки помыла?

– Ма… Юль, сходим опять в кино?

«Не хотела быть Марикой, а стала какой-то Маюлей, – грустно думает Марика. – И Марианны почему-то всю неделю не видно… Может, они… обратно переехали?»

Но через неделю Марианна появилась во дворе снова. Марика, то есть Юля, увидела из окна знакомую жёлтую куртку, отпросилась у мамы и помчалась гулять.

– Марианна! – радостно позвала она. – Привет!

Новая знакомая посмотрела на Марику удивлённо.

«Забыла меня, наверно», – поняла Марика и на всякий случай сказала:

– Я Юля, из пятого подъезда, помнишь?

– Привет, – ответила Марианна. – А я сегодня с мамой, – она кивнула на женщину в спортивных штанах, сидевшую вдалеке на скамейке и одной рукой катавшую перед собой нарядную оранжевую коляску. – Ну, и с сестрой тоже, ей три месяца. Мы, наверно, домой пойдём скоро.

– А-а, понятно… Жалко, – сказала Марика-Юля. – А чего тебя всю неделю не было?

– Да родители стены в кухне перекрасить решили. Папа дома остался, а мы с мамой и с Катькой поехали к бабушке, чтобы краской не дышать.

– А-а, понятно… – снова сказала Марика-Юля.

Разговор не клеился. И в воздухе будто бы снова повис обман, какая-то туманная непонятность. Только теперь почему-то смущалась не Марика-Юля, а Марианна.

Ребёнок в оранжевой коляске затянул на одной ноте:

– Ля, ля, ля…

Женщина посильнее качнула коляску, но это не помогло, плач становился решительнее:

– Ля! Ля! Ля!!!

– Опять Катька разоралась, – вздохнула Марианна.

Женщина встала, покатила коляску через двор. Поравнявшись с девочками, на ходу сказала:

– Юльчик, мы домой, а ты погуляй ещё, если хочешь.

И через минуту скрылась в подъезде.

Юля-Марика стояла как вкопанная и от удивления даже открыла рот.

– Да это она не тебе, ты не думай, – хихикнула Марианна.

– Так ты… тебя… Марианна, ты Юля, что ли?!

– Вообще-то да. Но мне нравится, когда меня Марианной зовут.

– А почему?

– Что почему? – не поняла Марианна-Юля. – Ну, имя красивое, загадочное такое… А Юля – это как-то просто совсем.

– Да ты что! Юля – суперское имя, летнее, солнечное, – горячо возразила Марика. – Я бы мечтала, чтобы меня так звали!

– В смысле – «чтобы звали»? – опять не поняла Марианна-Юля. – Тебя же и так Юлей зовут.

– Вообще-то я Марика, – смущённо сказала Марика.

– Да ла-а-адно… – протянула Юля с хитрой улыбкой.

– Честное слово!

– Ну, если хочешь, буду звать тебя… как ты сказала?

– Ма-ри-ка.

– Ок, будешь Марика, а я, чур, Марианна. Я уже поняла, что у нас вкусы похожи.


Дома за ужином Марика сидела задумчивая, а когда перешли к чаю с шоколадной коврижкой, неожиданно попросила:

– Мам, пап, давайте я буду обратно Марика, ладно? А то мы совсем запутаемся…

Родители переглянулись и согласились.

Только папа через минуту сказал:

– Ю… Марьяша, передай мне лимон, пожалуйста. А то сладко очень.

– Ну папа… – заныла Марика. – Ну не Ю-Марьяша, а просто…

– Так я всю неделю к Юле привыкал, – папа развёл руками. – Теперь ещё неделю отвыкать буду!

Загрузка...