От этой встречи меня трясло. А после слов Николы об Александре Васервальде почему-то хотелось закрыться в самой дальней комнате и не показываться, пока этот Васервальд не забудет о моём существовании.
Он видел меня. Видел всю, с головы до ног, в одних трусах. Позорище…
Из медицинского крыла я шла молча, погружённая в стыдные мысли, а в памяти всё ещё его глаза – голубые, холодные, совершенно равнодушные. Разве у человека могут быть такие глаза? Хотя, возможно, если он из рода бессмертных магов, то и не совсем человек.
Только от этого не легче. Очевидно же, этот Васервальд в Ардэне – кто-то вроде капитана футбольной команды, популярный и классный. А я перед ним опозорилась.
К счастью, хотя бы дворецкая не достаёт вопросами, пока я предаюсь самобичеванию. Теперь даже коридоры с настенными росписями и летающие граммофоны, из которых льётся тихая музыка, не радуют.
Голая перед Александром Васервальдом…
Кошмар.
– Вот ваша комната, – сообщила Банши, и я вздрогнула, выпадая из тяжких мыслей. Оказалось, мы уже в жилом пансионе. – Сменные вещи на кровати. Ужин в восемнадцать ноль-ноль.
С этими словами она крутанулась на пятках и солдатскими шагами ушла.
Всё ещё погружённая в липкие мысли о своём позоре, я вошла в комнату.
Большая, светлая, с очень пушистым ковром в середине. На стене широкое окно, по краям две кровати, на одной стопка вещей, на другой – черноволосая девушка азиатской внешности что-то читает в позе полулотоса.
Она быстро подняла на меня взгляд, губы растянулись в улыбке.
– Коннитива. Я Наоки Хаяси, – сказала она щебечущим голосом.
– Э-э-э… – протянула я растеряно. – Вивиана Хор.
– Вивиана, – прощебетала она радостно. – Никола рассказывал. Я тебя сразу узнала. Я твоя соседка по комнате. Я из Противовесной Японии. Мой дар – общение с животными. Хочу обучать управлению ими. А какой твой дар?
Её тирада привела в ещё больший ступор, как и то, что соседка из Японии говорит на понятном языке. Вообще удивительно, что ни с кем не возникло языкового барьера.
– Гм, – протянула я. – Про свой дар я ещё не поняла. А когда Никола успел обо мне разболтать?
– Виделись на собрании адептов-абитуриентов. Проверяли наличие дара, – сказала Наоки. – Сказал, тебя собеседовал сам верховный маг.
– Собеседовал, – со вздохом отозвалась я и, пройдя через комнату, рухнула на кровать.
– Говорят, он красавчик?
Что ответить на такой вопрос? Правду – решит, что втюрилась, соврать – так сама поймёт потом, что наврала.
– Ещё не видела? – ускользнула я от ответа.
– Не-а. Но слышала. Все абитуриентки мечтают о нём.
Я хмыкнула.
– Без вариантов.
– Да знаю. Он же Мариус Люкс! Говорят, был женат, но жена исчезла при битве с Варлоаром, это где-то очень далеко. Искали много лет, но так и не нашли. И он отдал себя Ардэну и студентам.
История ректора впечатлила. Он так сильно любил жену, что после её пропажи, получается, принял обет безбрачия. А ведь он действительно очень красивый. Любая валялась бы у него в ногах. Только одних адепток половина Ардэна. Про такие чувства я только в книгах читала.
– А Александр? – неожиданно для себя спросила я, и ощутила, как запылали щёки.
Вот же, зачем я про него спросила! На соседку не смотрю, но чувствую её оторопелый взгляд, даже воздух дрожит.
– Васервальд?
– Угу.
– Слушай, от него держись подальше, – сказала Наоки. – Он из бессмертных. Высшая каста, они на остальных смотрят как на мусор.
– И на ректора?
– С ума сошла? – воскликнула соседка. – Ректоры академий – это другое. Они не входят в общие категории.
– Понятно.
На самом деле, мне не то, чтобы понятно. Но очевидно, что от Васервальда действительно надо быть подальше. Только как забыть сегодняшнюю встречу в лекарском кабинете?
День казался бесконечным: утро, дом остались где-то в другой жизни. Я закрыла глаза. Наоки о чём-то щебетала, не требуя ответов. Под этот щебет я выключилась.
Во сне, как назло, снова медкабинет, Александр Васервальд, дрожь… От него шли искажающие воздух потоки, всё казалось холодным. Хотелось бежать, но во сне ноги приросли к полу, и я продолжала смотреть в пронзительные ледяные глаза Васервальда. А потом он протянул ко мне руку, меня охватил страх, внезапно появились силы. Я отшагнула. Александр сделал шаг, что-то прошептал одними губами, но я ничего не поняла и продолжала отступать. А он всё тянулся ко мне…
Я открыла глаза, когда в окно ударил солнечный луч, и на меня накатило облегчение – от сна до сих пор озноб по коже. Дался мне этот Александр. Хотя, что кривить, если по ректору вздыхает одна половина Ардэна, то по Васервальду, наверняка, другая.
Только если ректору никто не нужен, потому что он всё ещё любит жену, то Васервальд, с чужих слов, просто всех презирает.
Всё, надо перестать о нём думать.
Наоки наклонилась перед трюмо и тщательно расчесывает волосы, затягивая их в низкий хвост. Увидев, что я проснулась, она расплылась в улыбке и прощебетала:
– Вивиана! Завтрак! Идём на завтрак! Здесь прекрасно кормят. Ты любишь куру-асаны?
Я хихикнула над её произношением.
– Круассаны, – поправила я.
Вроде бы после сна чувствую себя отдохнувшей, но всё равно осталось странное ощущение.
Правда, долго думать не получилось – в животе заурчало. Со вчерашнего дня у меня во рту был только сэндвич, а ужин благополучно проспала.
Я сбегала в душ, переоделась, и мы с Наоки вышли на поиски еды. В столовую шли коридорами и витиеватыми ступеньками, в которых Наоки каким-то чудом ориентировалась. Я пыталась запомнить повороты, но потом плюнула и решила – всё само когда-нибудь запомнится.
В столовой оказалось людно. Стоя в очереди с подносами, я, не стесняясь, разглядывала студентов и поступающих. Многие выглядели, как герои из книг – одни в мантиях, с цветными волосами, другие мерцали, третьи вообще гномы… Народ настолько разномастный, что непонятно, как они вообще тут уживаются.
– Доброе утро! – раздалось бодрое над ухом, на плечо упала ладонь, и я резко обернулась.
Никола стоял рядом с подносом и где-то уже успел добыть компот.
– И тебе того же, – проговорила я, поводя плечами.
А рука у него тяжёлая.
– Сильно стукнул? – испуганно спросил он. – Прости, не хотел. Я ж от радости. Привет, Наоки.
Наоки сосредоточенно выбирала между шоколадным и ванильным куру-асаном, и не оборачиваясь помахала ему.
Мне на завтрак достался ванильный, плюс тарелка каши с фруктами, компот и две шоколадные конфеты. За столик сели втроём. Едва заняли места, причём Никола нарочно сел со мной, как в столовую вошёл невысокий паренёк, чернявый и кудрявый.
– Мирча! – покричал ему Ник, – Мирча, мы здесь! Иди к нам!
Мы с Наоки переглянулись, парень покрутил головой, ища, откуда кричат, и через пару мгновений уже подсел к нам с подносом, а Никола проговорил:
– Это Мирча Думитреску. Он из Трансильвании.
Парень поморщился и откусил от круассана.
– Не обязательно об этом орать, – проговорил он жуя.
Я спросила:
– Не нравится Трансильвания?
– Нравится, – сказал он, запивая круассан компотом. – Мне не нравится, когда все думают, что у нас там одни вурдалаки.
О Трансильвании я знала только из фильмов, и там действительно показывали одних вурдалаков.
Никола усмехнулся.
– Чего обижаться? Дар-то подтвердили? Какой?
Мирча снова поморщился, а Наоки проявила неожиданную щедрость – предложила ему свой круассан. Мирча с охотой принял и улыбнулся.
– Ткани сращиваю, – буркнул он. – Кости там всякие, кожу.
Ник засмеялся.
– А говоришь, не вурдалаки.
Я обратила внимание на арку в левой стороне столовой, высокую и помпезную.
– Что там?
– Кафетерий для преподавателей, – сообщил строящий из себя всезнайку Ник. – Они едят отдельно. А ректор где-то у себя.
Я с интересом разглядывала узоры на арке, гадая, как часто вообще ректор бывает в общей столовой. В этот момент из неё вышли двое. Мужчина и женщина, возрастом лет по тридцать пять. Но я уже знала, как обманчива может быть внешность в Ардэне. Вполне вероятно, им по сотне. Или две.
Оба брюнеты с волосами до пояса. На голове женщины золотистый обруч, одета в чёрную мантию, сама бледная, и густо накрашенные чёрным глаза выглядят дико ярко. Мужчина тоже в чёрном костюме с золотыми пуговицами, и тоже бледный. У обоих лица серьёзные и какие-то пугающие.
Он быстро стрельнул глазами по сторонам. Взгляд упал на меня, такой тяжёлый и колкий, что я невольно вжала голову в плечи. Через секунду он отвернулся, будто забыв, что вообще видел меня, а Никола сказал тихонько:
– Это Алфеус Глом, преподаватель тёмных искусств и некромантии с факультета Некромантии и Тьмы. И Нарцисса Фризис. Ведёт практику тёмных зелий на том же факультете и проверяет, насколько владеют даром абитуриенты.
– А какое отношение имеют к ней дары? – не поняла я.
– Она обязана хранить в алхимической лаборатории частицы магии всех адептов Ардэна.
– Зачем?
– Ну, – протянул Ник задумчиво, – чтобы вести реестр магических даров.
Мне его объяснение показалось неубедительным, но некоторая логика в нём всё же есть – на Противовесной Земле собирают свидетельства о рождении, ксерокопии паспортов. А тут вот, частицы магии.
Я проводила их задумчивым взглядом. Ректор Люкс, кажется, что-то говорил о факультетах.
Они ещё о чём-то болтали, Наоки улыбалась и любезничала с Мирчей, тот, явно довольный, улыбался в ответ. Никола время от времени посылал мне взгляды, и меня одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, он милый и прикольный, всё время помогает. С другой – тревожно рядом с ним.
Хотя, возможно, это из-за нового места. Мне ведь тревожно почти всё время.
Я доедала кашу, когда в столовую вошёл Александр.
Показалось, повеяло холодом. В голове, конечно же, всплыло, как вчера он застал меня в лекарне, и щёки вспыхнули. Я опустила взгляд и наблюдала за происходящим искоса.
Все как-то притихли, стараясь не смотреть на него, и расступились как перед ледоколом. Единственная, кто не кинулся наутёк, это блондинка Каролина, та самая, которая меня вчера за что-то невзлюбила.
Она послала ему ослепительную улыбку и произнесла мелодичным голосом:
– Доброе утро, Александр.
Тот прошёл мимо как ледяная глыба, даже не посмотрев, но Каролина даже не расстроилась. Наверное, гордится, что не падает при его появлении в обморок.
– Слышал, она уже год его клеит, – прошептал Никола. – Хочет поднять свой статус.
– А он? – спросила я таким же шёпотом.
– А он вообще не смотрит ни на кого, – ответил Ник. – Я же говорил, он Васервальд. Бессмертный маг. Они на обычных, как на тлю глядят.
Я тайком разглядывала прямую спину Александра, боясь, что он сейчас развернётся и скажет «я видел тебя в трусах». Но он очень величественно взял поднос и так же величественно опустился за стол, вокруг которого столики моментально опустели.
Я не верила своим глазам.
– Он что, действительно так опасен?
Никола придвинулся ко мне так близко, что я ощутила тепло его тела, а он наклонился и прошептал:
– Он стихийный маг. Воздух. Он читает мир по колебанию воздуха. Может найти кого или что угодно по его движению. Воздушник управляет всеми газами, которыми мы дышим. Понимаешь? Обычное человеческое дыхание, ветер, ураганы, торнадо – всё ему доступно. Опасен? Да я бы вообще запретил стихийникам учиться с обычными магами.
Когда я представила, что кто-то может диктовать кислороду в лёгких, что делать, стало действительно не по себе. Да уж. Не знаю, как это происходит, но прежде, чем выдавать такую силу, надо сильно подумать.
Кое-как поборов страх, я спросила, немного отодвигаясь от Николы – слишком близко он ко мне притёрся:
– Ты говорил, у него есть брат.
Никола снова придвинулся ко мне.
– Есть. Только он в Бикелови, в Америке.
– Он тоже повелевает воздухом?
– Нет, – ответил Ник, – Виктор – огненный маг.
– А почему они не вместе?
Ник поднял указательный палец и сказал:
– Клан считает, что должен владеть техниками разных школ.
Я задумалась, и даже не стала возмущаться, когда Ник поправил мне волосы, которые упали в поднос. Я ему явно нравлюсь, хотя он как-то слишком напорист, и это тоже пугает. А сейчас моё внимание вообще приковано к опасному магу, который завтракает в одиночестве.
Неожиданно столовая затряслась от грохота, задрожала посуда, люди закричали. Потом одно из окон со звоном лопнуло, и в него влетел шар, похожий на гигантского ежа. Он крутился и вертелся, дёргаясь в стороны, словно не зная, куда податься.
В столовую вбежал какой-то парень в чёрном балахоне. Лицо перепуганное, глаза круглые.
– Не знаю, как это вышло! – прокричал он. – Зелья перепутались! Шар нестабилен!
Все закричали и ринулись к выходу, спотыкаясь и толкая друг друга. Я от этой беготни впала в ступор, а Никола схватил меня за локоть и потащил к дверям.
– Быстрей!
Мирча и Наоки тоже подскочили, они как-то ловко протиснулись между людей. Зато нас поток разлучил, я почему-то оказалась отрезанной от Николы, который сейчас вдруг стал единственным способом выбраться отсюда.
Ну почему со мной всегда всё так? Что происходит вообще? Почему все бегут?
– Вивиана! – крикнул Ник, уносимый толпой перепуганных адептов.
Я со всей силы рванулась следом, но меня толкнули, и я успела заметить белокурую шевелюру Каролины. Не удержавшись, я оступилась и упала. Пришлось сжаться, чтобы не затоптали, а когда подняла голову – решила, что одна в столовой.
Кажется, дело действительно плохо!
Шар висел в воздухе, крутясь, как вывернутая наружу пила. От него исходил низкий гул, похожий на пчелиный.
Я поднялась, чтобы снова броситься к дверям, но в этот момент что-то щёлкнуло, и как в замедленном кадре я увидела, что из шара выстреливают три шипа и несутся ко мне. Я успела лишь открыть рот, чтобы закричать.
В следующую секунду Александр, который единственный не покинул столовую и продолжал завтракать, вскинул ладони. Воздух перед ним исказился, потом что-то упругое и плотное мощно толкнуло меня в грудь.
Я отлетела на диван у стены и застыла, шумно дыша и таращась безумными глазами. Что это… что это было…
Движение снова ускорилось.
В полу, где только что стояла я, воткнуты три здоровенных шипа, которые с лёгкостью прошили бы меня насквозь.
Александр тем временем, направил ладонь на шар и совершил движение, похожее на толчок. Шар скрипнул и вылетел в окно со скоростью пули. А Александр перевёл взгляд на меня.
От этого взгляда меня вморозило в диван. Он смотрел прямо на меня, прямо в глаза, и я видела, как синева плещется в его белках. Наверное, в его глаза можно смотреть бесконечно, как кролики смотрят на удава, или как в небо, оно всегда притягивает. Сейчас мне казалось, что я бесконечно и долго падаю в эту бездонную синеву, а она разливается и заполняет мир…
А потом всё резко прошло. Глаза очистились, Александр поднялся и молча вышел из столовой, больше не обращая на меня внимания.
Ко мне подбежали Никола, Мирча и Наоки. Принялись хватать меня и причитать. Никола выглядел обеспокоеннее всех.
– Ты в порядке? – спрашивал он, зачем-то откидывая мне волосы и проверяя мне голову. – Не ранена? Как себя чувствуешь?
Его настоятельная забота трогала и докучала одновременно. Мысли мои всё ещё там, в бесконечной синеве глаз мага, из которых сквозит безразличием и холодом. Как он мог быть таким бесстрастным и одновременно спасать меня? Он ведь спас мне жизнь!
Никола не отставал, пришлось ответить:
– Я в порядке. Просто испугалась сильно.
– Это я виноват, – сокрушённо проговорил Ник, – руки-крюки. Прости, я держал тебя как мог.
– Ты не виноват, Ник, – неумело попыталась утешить его я, глядя туда, где скрылся Васервальд.
– Не пытайся меня оправдывать.
– Я не оправдываю, – отозвалась я рассеяно. – Ты пытался вытащить меня из столовой, где завис жуткий колючий шар.
Наверное, это подействовало, Никола положил мне ладонь на плечо, снова нарушая личное пространство. Его голос прозвучал нарочно виновато.
– Не злишься? – уточнил он и помог подняться.
– Перестань, – отвлечённо проговорила я, до сих пор чувствуя остатки синевы. – Всё хорошо. В Ардэне и не такое бывает, наверное…
Никола посмотрел в сторону, где скрылся Васервальд. Лицо его приобрело такое выражение, что я не смогла понять – то ли благодарен, то ли злится, то ли круассан был несвежим…
Когда мы оказались у дверей, над головой пролетел небольшой граммофон с крыльями, из которого доносится отчётливое:
– Сохранять спокойствие. Всем сохранять спокойствие. Ситуация штатная. Контроль восстановлен. Пострадавших нет. Сохранять спокойствие…
– Да уж, – проговорила я, провожая взглядом граммофон. – Сохранишь тут…. Во всяком случае, в Ардэне я не кажусь такой странной, как в школе.
– Угу, тут все странные, – сказал Мирча, жуя круассан, видимо заедая стресс. Его потряхивало, и Наоки жалась к нему, как испуганный щенок. – На гнома в розовом балахоне глянь.
Я покосилась в сторону. Действительно коренастый парень нервно теребил бороду, разглядывая осколки колючек.
– Он тебя не ранил? – помрачнев, вдруг спросил Никола, снова глянув туда, куда ушёл Васервальд.
– Шар? Нет, Александр успел.
Лицо Николы сморщилось, будто хлебнул уксуса.
– Я как раз о Васервальде.
Я запоздало охнула – мне кажется, или в его голосе ревность? Серьёзно? С какой стати вдруг?
Никола добавил:
– Тебе надо к лекарю.
– Не надо, – воспротивилась я, чувствуя, что Ник действительно теряет границы. Почему он вдруг решил, что имеет право ревновать меня? Он не мой парень, я не его девушка. Что за новости?
– Надо, – снова повторил Ник с некоторым нажимом.
Он серьёзно?
– Очень мило, что ты обо мне заботишься, но это лишнее, – твёрдо сказала я, надеясь, что хоть так получится донести – слишком много он на себя взял.
Никола посмотрел на меня очень внимательно, его глаза стали затягиваться темнотой.
– Пожалуйста, Вивиана, – попросил он, неотрывно глядя на меня. – Сходи к лекарю. Я не усну, если не буду знать, что с тобой всё в порядке.
– Но…
– Вивиана.
– Хорошо, – сдалась я. – Только для того, чтобы поберечь твои нервы.
Отделаться от сопровождения Николы не удалось, Мирча и Наоки с нами не пошли. Парень из Трансильвании выглядел неважно, видимо его действительно напугала та шипастая штука. Это позабавило, почему-то я считала трансильванцев привычными ко всякой магии.
Но Мирча, видимо, не из этих, и Наоки повела его в его комнату.
В лекарский кабинет к моему великому облегчению Николу не пустили.
– Девушка на осмотре, – резко заявила лекарша, – вон отсюда, пока Олридж не позвала. Быстро в свою комнату. А то внеплановое промывание магических каналов устрою.
Эта угроза Николу отрезвила, и он быстро исчез. А я после осмотра, пошла искать свою комнату.
В одиночку. По запутанным коридорам Ардэна.