Я очень боялась этой поездки.
Хотела отказаться и… просто не смогла.
Мне нужно было его увидеть. Просто увидеть.
– Мы заедем за тобой. Надень джинсы или что-то спортивное, простое. – Илик сказал это как бы между прочим, а я усмехнулась в телефон.
Простое! Как будто у меня была не простая одежда?
Нет, вообще-то была – танцевальная. Когда я еще выступала. Сейчас осталось несколько комплектов для тренировок – пара коротеньких юбок для «латины» и одна длинная – ее я одалживала невестам, когда ставила свадебные вальсы.
В повседневной жизни я старалась одеваться неброско. Джинсы, брюки, юбки или платья длины миди, водолазки или строгие блузки.
Я работала с детьми, зачем мне было выряжаться? Для кого?
Мама, правда, все время старалась купить мне что-то красивое, подороже. Она у меня умела выбирать стильные вещи, у нее был хороший вкус.
– Значит, Илик пригласил тебя покататься на лошадях?
У меня тогда не хватило духу сказать маме, что пригласил вообще-то не Ильяс. Густо краснея, я начала объяснять, что у Ильяса есть старший брат, а у него своя конюшня и конь, которого мне хотели показать.
Мама ничего не сказала, сделала вид, что не заметила моего смущения.
А я… я сначала на самом деле нарядилась. Надела алую шелковую рубашку, белые джинсы. Вертелась перед зеркалом – сама себе очень нравилась! А потом…
Потом подумала – хороша же я буду в белом на лошади! И в красном. Вдруг лошади не любят красное, как быки?
В общем, к подъезду я вышла на десять минут позже назначенного. В простых синих джинсах и обычной голубой футболке. Она, правда, красиво обтягивала грудь, но… перед выходом я еще и ветровку напялила, хотя обещали жаркий день.
Увидела знакомый автомобиль, и сердце ухнуло куда-то вниз.
Уговаривала себя – так нельзя, Светлячок! Надо держаться! Он…
Он не для тебя, детка! Он поиграет с тобой, как с котенком, и бросит!
Его вообще нельзя подпускать близко!
И вообще… я согласилась с Ильясом покататься, а не…
– Добрый день, Зоя. Прекрасно выглядите.
Он снова говорил мне «вы», хороший знак.
– Добрый день, Тамерлан, спасибо, – я же не должна была вернуть ему комплимент?
Он открыл дверь авто – пригласил меня сесть на пассажирское, рядом с ним. Я удивилась.
– А Ильяс?
– Ильяс должен сам подъехать, у него какие-то дела в институте.
Я почувствовала, как сжимается сердце…
Опять вдвоем. В его машине…
Мне нужно отказаться! Я должна сказать – нет! И никуда не ехать!
Правда?
Я уже готова была сказать «нет». Но…
– Зоя, простите, мне, наверное, нужно было вас предупредить. Ильяс приедет на конюшни сам. Он сказал, что его вызвали в институт, попросил меня вас забрать.
– Кто мог его вызвать? Суббота же?
Я вправду не знала, какие у Илика могут быть дела, разве что не сдал какой-то «хвост», но это было на него не похоже, учился он хорошо, достойно.
Когда я первый раз увидела Ильяса в нашей группе, то решила, что он явно «блатной» и будет только гулять, а потом пытаться купить курсовые и все остальное. У нас вообще был экспериментальный курс, мы получали образование как культурологи и искусствоведы, но изучали не только теорию, но еще и практику, мы писали картины, придумывали различные инсталляции, в общем, занимались творчеством.
Я спрашивала, что Ильяс забыл в этом не самом престижном ВУЗе и на не самом ходовом факультете? Он посмеивался – оказывается, у его отца был большой бизнес, связанный с предметами искусства, антиквариатом. Мало того, параллельно Ильяс учился заочно на экономическом. В общем, парень он был не глупый.
И я очень надеялась, что он и дальше не будет совершать глупости, например, не оставит меня наедине со старшим братом…
– А долго нам ехать?
– Нет, не очень. К сожалению.
Я не стала спрашивать, почему «к сожалению», понимала – не стоит.
В дороге Тамерлан рассказывал о том, как попал к нему жеребец, каких он кровей, кто вообще сейчас занимается разведением лошадей и зачем.
Я почти не слышала ничего из того, что он рассказывал. В голове шумело.
Мне было очень хорошо.
Просто хорошо от того, что я сижу в этой машине, куда-то еду, от того, что красивый мужчина с ореховыми глазами и низким голосом что-то рассказывает…
– Зоя? Вы меня слышите?
– А? Ой… извините… – я жестоко покраснела, он, наверное, решил, что я сплю, а я… я просто задумалась, забылась…
Я воображала, как он будет помогать мне забираться на лошадь, а потом – снимать меня с нее, обнимая, прижимая к себе.
– Тебе неинтересно? – он улыбался так… искренне, открыто… Я даже не подозревала, что он может быть таким простым, что ли? И снова это дружеское «ты».
– Интересно, правда, извините… просто… я…
– Не выспалась? Или укачивает?
– Нет. Не знаю. Задумалась. Извини… те. – Я не могла сказать ему «ты».
– Я спрашивал, не голодная ты? Можем сначала перекусить. Или потом пообедаем?
– Я только позавтракала, спасибо. Если вы хотите есть, то я могу просто составить вам компанию.
– Я хочу кофе. Но мой Тамерлан не выносит его запах.
– А почему его зовут Тамерлан?
Он рассмеялся, покачал головой. Я поняла, что снова краснею.
– Вы уже рассказывали об этом, да?
– Ты меня совсем не слушала?
Я молчала, глупая! Могла бы сказать ему, что уснула, потому что ночью сидела над конспектами… сессия была в самом разгаре!
И снова я смогла только в сотый раз прошептать нелепое:
– Извините.
Тамерлан улыбнулся, глядя на дорогу.
– Это ты извини. На самом деле я не рассказывал, почему Тамерлан. Не успел. Конечно, это не я его так назвал. Ему дали это имя при рождении. Еще до того, как он и его мать попали в мои стойла. Сначала я хотел его переименовать, а потом решил, что такой тезка мне очень по душе. – Я искоса поглядывала на него, его взгляд был таким… теплым, что ли, когда он рассказывал о своем жеребце. И уголки губ подрагивали. – Почти приехали, Светлячок.
– Меня зовут Зоя, – мне очень нравилось, когда он называл меня Светлячок, но… Я не должна была позволять себе расслабляться и не должна была радоваться тому, что этот мужчина называет меня маминым любимым прозвищем.
– Теперь опять моя очередь просить прощения, да? Извините, Зоя. Но мне очень нравится называть вас Светлячком. Я не хочу вас обидеть.
Молчу. Иногда лучше молчать. Молчание – золото. Любимая пословица моей мамы.
Тамерлан припарковал машину. Вышел. Я понимала, что нужно подождать, пока он сам откроет мне дверь и поможет.
Он так и сделал. Аккуратно подал руку. Обращался со мной, как с королевой английской!
– Я попросил оставить для вас специальную форму.
– Это обязательно? – я удивилась, мне было не по себе и не хотелось переодеваться.
– Нет, но будет удобнее.
– Спасибо, – отказываться было неловко.
– Пойдем… те. Покажу вам моего красавца.
Он повел меня к красивому деревянному зданию.
Ничего себе у него конюшня! У многих дома похуже.
Уже почти на пороге я вспомнила:
– А Ильяс?
– Я сейчас ему наберу, он уже должен быть тут.
Но звонить, оказывается, было не нужно. Ильяс написал сообщение. Он задерживался. Ну что ж. Я увидела, как уголок рта у Тамерлана дергается. Он рад? Рад, что мы будем вдвоем, без Илика?
Меня бросило в жар, потому что… я тоже очень рада.
Ужас!
Тамерлан – жеребец – невероятно красивый! Вороной, высокий, стройный, легкий, с красивыми длинными ногами, у него были большие уши и почему-то совсем не было гривы! И морда была необычная, горбоносая.
Я, конечно, не очень хорошо разбиралась в лошадях, но этот был… необыкновенный!
И независимый, это сразу было видно. И не очень любил чужих – это тоже заметно. Косился на меня, фыркал – или как называются эти звуки, которые издает лошадь? Я не знала.
К нам подошел конюх, они о чем-то заговорили с Тамерланом – который человек, – а я тем временем любовалась на Тамерлана – коня.
Мне так захотелось с ним поговорить! Я подошла ближе к стойлу, стала ласково нашептывать, подзывая жеребца, рассказывая, какой он прекрасный.
– Ты такой роскошный! Не видела в жизни ничего красивее! Стройный! Настоящий! Очень, очень красивый! Невероятный! Мне бы так хотелось покататься на тебе! Хоть разочек!
– Мне бы тоже хотелось, – низкий баритон заставил меня вздрогнуть, я почувствовала, что готова кружится и… какое-то сладкое томление разливается по телу.
Он ведь не о катании на лошади говорил сейчас! Совсем о другом! О запретном. О сладком.
Я стушевалась, снова чувствуя ненавистный уже румянец. Когда я перестану краснеть перед ним?
– Никогда не думал, что буду ревновать к своему коню.
Его глаза прожигали меня насквозь. Нет, не прожигали – карамелью поливали. Мне нужно было это остановить! Но как?
Помощь пришла неожиданно!
Я почувствовала, как мне в спину ткнулось что-то горячее.
– Осторожно, Зоя, лучше не шевелись, – голос Тамерлана стал тихим, словно он боялся, что конь его услышит. Действительно боялся! – Тамерлан, друг мой, разве можно так обращаться с дамой?
Конь фыркнул прямо мне в затылок.
– Не бойся. – Тамерлан двинулся, стараясь оказаться между мной и жеребцом.
– Я не боюсь, – я правда не боялась. Не боялась коня.
Наши глаза встретились, Тамерлан не улыбался, смотрел так… непонятно, словно думал о чем-то важном.
– Хочешь его погладить?
– Конечно!
– Я помогу, только ты должна довериться мне. И не делать резких движений.
Тамерлан – мужчина – встал рядом, поворачивая меня лицом к стойлу, он почти вплотную прижался к моей спине, взял меня за руку, поднял мою ладонь к морде Тамерлана – коня.
Все-таки весело, что их зовут одинаково!
Морда коня была теплой и очень приятной на ощупь! Бархатной. И у него были очень красивые глаза. Раскосые, большие, вишневые, почти черные.
Тамерлан – жеребец – смотрел на меня вполне дружелюбно.
– Ты ему понравилась.
Я снова смутилась и не знала, что ответить.
– Он мне тоже понравился, – я продолжала гладить его морду. – Ты очень красивый, Тамерлан! Необыкновенный! Просто сказочный! Ты мне очень нравишься! Я хотела бы с тобой дружить!
– Он тоже хочет… дружить. И я его очень хорошо понимаю. Я, как и он, хотел бы узнать вас поближе, Зоя, – голос Тамерлана-мужчины стал еще ниже, он сладкой патокой вливался в уши.
Мне нельзя было его слушать. Как морякам нельзя было слушать пение сирен. Нужно было что-то придумать, переключить внимание.
– А что это за порода? – мой спутник снова быстро приподнял уголки рта. – Извините, наверное, вы уже рассказывали в машине, да? Я… Я просто плохо спала ночью, конспекты.
Все-таки решилась на ложь и попыталась уйти от опасной темы.
– Тамерлан ахалтекинец. Порода выведена более пяти тысяч лет назад, самая древняя из культурных. Их еще называют туркменскими лошадьми.
Тамерлан-жеребец нетерпеливо подергивал мордой и начал постукивать копытом.
– Он чего-то хочет?
Губы Тамерлана-мужчины в очередной раз дрогнули, изогнувшись в улыбке. Он явно хотел что-то сказать, смотрел на меня пристально, и…
– Застоялся в стойле. Нам пора, Зоя. Вам нужно переодеться, а мне немного погонять этого парня. Вас проводят.
Действительно, подошла девушка, одетая в специальную форму, провела меня в раздевалку. Показала вещи, которые мне следовало надеть.
Я снова вспыхнула, увидев, что мне подготовили полный комплект одежды! И специальную брюки, и курточку, и сапоги – интересно, размер ноги он откуда узнал? Ему Ильяс подсказал? А как он узнал? Шпионил, что ли?
Хотелось отказаться от всего этого, но девушка уверила, что в этом мне будет очень удобно, и мои вещи не пропахнут потом лошади.
– Знаете, запах специфический, долго не выветривается.
Я не знала. Вообще ничего не знала о лошадях, можно сказать, была как полный лох. Только мысль одна билась: зачем же тогда меня просили одеться попроще?
Вышла из раздевалки во двор, за которым было, вероятно, пастбище, и обомлела…