Он не успевает остановить охранников.
Ильяс. Брат Тамерлана. Который когда-то был моим другом. Когда-то в другой жизни.
Мне удается увернуться, правда, несмотря на это я все-таки падаю, раздирая коленки в кровь.
Мне не больно. Разве может быть больно мертвому?
Боль – это из какой-то другой вселенной. У меня уже ничего не болит.
– Зоя! Черт! Убрали руки от нее! Отвалили, идиоты!
Я лежу на тротуаре, как сломанная кукла. Наверное, мне все равно. Краем глаза вижу, как отступают бугаи из охраны.
– Зоя, давай помогу. – Ильяс так старается!
– Руки убери от меня.
– Зоя… Не надо.
Не надо? Это он говорит мне?
Я даже не подозревала, что во мне может быть столько ненависти!
Словно братья Умаровы перетянули меня на свою темную сторону!
Я ведь всегда была светлой! Мама не зря называла меня Светлячком… И он тоже…
Я была светлой, веселой, искренней, наивной. Верила в дружбу и в любовь.
Верила мужчине, который стал моим первым и должен был остаться последним.
Как быстро и просто душой может овладеть мрак!
Я ненавидела. И у меня были причины.
– Зоя…
– Уйди, Ильяс.
Встаю, оправляю юбку.
– Светлячок…
Поворачиваюсь и смотрю на парня, которого много месяцев считала другом, который признавался в любви, которому я однажды даже почти жизнь спасла.
Брат моего врага – мой враг?
Но… разве Тамерлан мне враг? Нет. Он просто никто. И его брат Ильяс тоже никто. Теперь даже не однокурсник – я забрала документы из института.
– Прости, Светлячок…
– Тебя за что?
Хотя мы оба прекрасно знаем, за что.
За все. За сережки с бриллиантами. За драку на дне рождения. За конюшни. И за свадебный салон тоже…
И за того малыша, которому Ильяс должен стать дядей. Но не станет. Он уверен, что этого малыша уже нет. И прекрасно. Моему ребенку не нужны такие родственники!
– Зоя, пойдем со мной, тебе нужно раны обработать.
– Вы уже обработали, спасибо. Просто дай мне уйти, Ильяс.
– Не могу. Я не могу. Подонком себя чувствую…
Неужели? Да ладно! Подонком себя чувствует! Мне даже не смешно!
Если бы я еще могла в это поверить! Илик, Илик… так тяжело быть в тени старшего брата, во всем успешного, во всем лучшего!
– Прощай.
– Зоя…
Неожиданно вижу огромного амбала, направляющегося прямо к нам. Прет как танк.
– Слышь, ты, стоять на месте! – смотрит на меня как на грязь под ногтями.
– Эй, бро, ты как разговариваешь? – Ах-ах, неужели Илику не страшно?
– Ты кто? – амбал тычет тупым взглядом в Ильяса.
– Я брат жениха…
– А я брат невесты, понял? Закрылся и свалил! А ты, тварь, слушай меня…
Он нависает надо мной, я должна быть в шоке, но, видимо, я уже настолько погружена в состояние стресса, что мне уже почти все равно…
– Не разговаривай с ней так!
Ильяс говорит уверенно, строго, но…
– А то что ты сделаешь? Папочке нажалуешься? Или братцу? Так ему сейчас не до этого!
Я вижу, как Ильяс злится, кулаки сжимает, и… и отступает. Просто делает шаг назад.
Вот так.
А ты на что надеялась, Светлова?
Дикарь, который назвался братом невесты, наступает на меня, в его глазах приговор. Мучительный, мерзкий, грязный.
– Ты – со мной пошла!
По позвоночнику струится холодный пот. Охранники Тамерлана далеко – Ильяс их прогнал. Помочь мне вряд ли кто-то сможет… Смотрю на Илика – стоит с каменным лицом, голову опустив.
Что ж, спасибо, друг! Помог. Выручил.
– Куда идти?
– Вопросы не задавай. За поступки свои отвечать надо. Думала, изгадишь Мадине свадьбу и уйдешь так легко? Отрабатывать будешь. По полной.
Его взгляд на меня – и я сразу понимаю, что он меня потащит не посуду мыть. Отрабатывать… Он облизывает свои тонкие губы и тянет ко мне руку, хватает, прижимает к себе, его желание слишком очевидно. В глазах предвкушение.
Какая мерзость.
– Отработаешь. Тебе понравится. Такие, как ты, с характером, любят пожестче.
Откуда же тебе знать, что мы любим, урод?
Я выхватываю ножницы, о которых он явно забыл, и быстро втыкаю в его руку.
Мгновения его замешательства мне хватает, чтобы вырваться и побежать.
Аллилуйя, «Конверсы», вы лучшие!
Бегу, ног не чувствуя.
Быстро, так, что легкие схлопываются и печень сжимается в лютом спазме.
Горилла все-таки бежит за мной, догоняет.
Господи, помоги мне! Мамочка! Зачем я вообще все это устроила!
Передо мной дорога. Машин почти нет, пара одиноких такси.
Успею?
Нет. Он хватает меня за горло, рвет на себя…
Все, Светлячок, приехала…
– Эй, парень, отпусти девочку, слышишь?
Я в ужасе смотрю на худого пожилого мужчину, который направляется к нам. Мужчина нерусский, восточный, может быть, таджик, а может, киргиз – я не разбираюсь, но у него лицо хорошее. Светлое какое-то. Он так уверенно и спокойно идет на Гориллу, схватившего меня!
– Не вмешивайся, отец, своей дорогой иди.
Понимаю, что незнакомый добрый старик подписывает себе смертный приговор. Этот амбал его одним ударом положит!
– Не могу я не вмешиваться.
– Я сказал, отвали, старик, не лезь не в свое дело.
– Когда слабых обижают – это всегда мужское дело.
Я слушаю его и глазам не верю!
Только что один сильный, здоровый, богатый парень, который меня знал, который мне в любви признавался, говорил, что жить без меня не может – отдал меня на растерзание этому отморозку. Второй – еще более сильный, который миллиардами ворочал, с министрами и президентами запросто общался, который жениться обещал, весь мир к моим ногам положить – меня как ненужную игрушку выбросил своим псам на растерзание.
А этот чужой незнакомый щуплый старик против огромного, лютого бойца идет просто потому, что считает – это дело мужское слабых защищать?
Я всхлипываю.
В этот момент мне все равно, что сделает со мной отморозок. Я рада, что все-таки есть в этом лживом и грязном мире хоть кто-то настоящий.
Вижу, как за спиной у моего защитника неожиданно появляется еще один мужчина в возрасте, и еще, и еще… их человек пять. Да, они немолодые, щуплые, но почему-то от них идет такая сила! Они – справедливость!
У одного в руках какая-то железка, кажется, арматурина или монтировка. Понимаю, что амбал, у которого наверняка пистолет за пазухой, расправится с ними в два счета, и мне хочется кричать им, чтобы бежали, спасались сами. Меня уже ничего не спасет.
Внезапно слышу тяжелые шаги. Кто-то спешит к нам.
Сердце на мгновение замирает. Он? Неужели?
И я ненавижу эту проклятую мышцу за то, что она так сильно сжимается.
– Шабкат, отпусти девушку.
Я знаю этот голос.
Увы… На что я рассчитывала? Это, конечно же, не Тамерлан. Нет.
Начальник его охраны. Ну, в общем, я ведь и не надеялась, да?
Мой палач опускает голову, шепчет:
– Я тебя найду, куколка, я еще поиграю с тобой. Даже не надейся от меня сбежать.
Гориллоподобный Шабкат отпускает меня.
Ухмыляюсь, голову опуская… Нет, это ты не надейся меня найти!
Я делаю шаг вперед. Сзади подходит Ильяс, что-то говорит.
Начальник охраны Тамерлана, кажется, Рустам, отвечает деловито.
Я не слышу. У меня в ушах шум моря. Не хочу их слышать, и мой мозг сам отключает эту функцию.
Вижу только узкие, теплые, добрые глаза передо мной, испещренное морщинами лицо, руку, протянутую мне.
– Пойдем, девонька, пойдем со мной.
Тот самый старик, который заступился за меня, берет меня под локоть и уводит. Открывает дверь такси, сажает меня в машину. Пристегивает. Сам садится за руль.
Я как сомнамбула.
Безразличная и мертвая внутри.
Хотя… Если бы этот амбал меня утащил, я ведь понимала, что именно он хочет со мной сделать? После этого я точно бы умерла. По-настоящему. А по-настоящему мне умирать нельзя. Ни за что.
Я все-таки должна жить.
Мне есть для чего жить. У меня есть мама. И еще…
Тот, о ком Тамерлан никогда не узнает. Крохотный человечек внутри меня. Мой! Только мой!
– Куда тебя отвезти, девочка?
Я поворачиваюсь, чтобы сказать, и не могу. Понимаю, что просто проваливаюсь куда-то, отключаюсь.
Все. Батарейка села.