Поздно вечером Яна так распалила себя сомнениями по поводу произошедшего убийства в нижней квартире, что готова была уже набрать номер Олега Соловьева, чтобы тот помог ей разобраться, что к чему, как ее айфон жалостно затренькал джаз.
Яна посмотрела на экран айфона и хитро улыбнулась.
Звонила ее давняя подруга Олеся Воробей, с которой Яна дружила еще со школы.
Олеся тоже была уже «дамочкой за сорок», но в отличие от Яны, никогда не работала в России официально, живя по заграницам более двадцати лет, а потом, неожиданно для самой себя разведясь с третьим мужем, вернулась в Россию, к маме и великовозрастному неженатому сыну от второго брака.
Таким образом, перейдя сорокалетний рубеж, обе подруги стали «одинокими гармонями», по выражению Яны.
Яна довольно болезненно переживала вынужденное одиночество. Постоянно ругая себя за то, что не готова приноравливаться ко всевозможным недостаткам мужчин постсреднего или предпенсионного возраста, она иногда все же предпринимала отчаянные попытки познакомиться с «принцем на белом коне» посредством различных интернет-сайтов.
Но это, увы, приносило ей лишь очередной пучок разочарований. Ужасаясь внешнему виду кандидатов, которые даже «треники» не переодевали для того, чтобы сфотографироваться для сайтов знакомств, их отвислым щечкам, припухшим глазкам, кроме того, необычным для пожилого возраста вольностям в диалогах, Быстрова каждый раз позорно спасалась бегством из интернет-заманух.
И хотя Яна по натуре своей была оптимисткой и всегда верила в то, что вот однажды она встретится с человеком своей мечты, жизнь наладится и все у нее сложится, как у большинства счастливых женщин, все-таки она иногда впадала в панику…
Олеся же, в отличие от Яны, надо отдать ей должное, умела держать себя в руках и никогда не позволяла себе раздражаться или пугаться, во всяком случае, внешне она всегда выглядела вполне сдержанной.
Сын Олеси до приезда матери вел богемный образ жизни и, как и большинство молодежи, увлекся кальянокурением.
Вот и Олеся, сначала бросившая курить сигареты почти одновременно с Яной, то есть почти пятнадцать лет назад, буквально «подсела» на кальян, а затем втянула и слабовольную подругу, внушив той, что это абсолютно безвредно, ну если только чуть-чуть…
В связи с тем, что на кальян обе подруги «подсели» капитально, их встречи стали практически ежедневными.
Вечерами, сидя в уютной кальянной, по очереди прикладываясь к ароматному кальяну, они беседовали о том, о сем, но в основном, играли в различные расслабляющие игры в своих айфонах, а также играли в кости в «покер». «Пусть ругают кальян, но нервы он действительно расслабляет, совсем не хуже алкоголя», – успокаивала себя Яна.
К тому же походы в кальянную весьма и весьма тонизировали, и у них с Олесей, появлялось ощущение, что они не всеми забытые «предпенсы», а очень даже еще и ничего себе дамочки.
Воробей всегда пафосно одевалась, размеренно говорила и держала марку «дамочки из высшего общества», чем вызывала улыбку у более реалистичной Быстровой.
Олеся презирала сайты знакомств, но частенько рассказывала Яне о буквально ссыпающихся на нее, словно из рога изобилия, распрекрасных кавалерах с сайта «Одноклассники», на котором она «всего лишь играла в различные логические интеллектуальные игры», а совсем даже не искала знакомств.
Яна посмеивалась про себя, подозревая, что, если действительно какой-нибудь достойный мужчина предложил бы Олесе знакомство на сайте, та бы, ни минуты не раздумывая, бросилась ему в объятья. Хотя Олеся постоянно и утверждала обратное, повествуя о том, как же она устала от физических отношений с мужчинами…
– Привет, ну, как дела? – медленно позевывая, осведомилась Олеся, непринужденно и с грохотом гоняя леденец во рту, создавая при этом неприятные ощущения у Яны, которая давно уже приноровилась к специфике Олеси и всегда слушала собеседницу только по громкой связи.
– Да у нас тут такое произошло, – с придыханием начала Быстрова, и в течение пяти минут изливала на Воробей впечатления от услышанного и увиденного за день.
– Какой кошмар, зверак, – повторяла Олеся каждый раз, когда Быстрова «наддавала» и рассказывала самые ужасающие подробности.
– Самое главное, что мне что-то подсказывает, что здесь что-то не так, – наконец решилась Яна поделиться сомненьями с подругой.
– Ты думаешь? – многозначительно произнесла Воробей, довольно громко прихлебывая кофе. – А что именно тебе не нравится?
– Да ты понимаешь, – стала размышлять вслух Быстрова, – во-первых, слишком уж жестокое убийство, даже для наркомана, во-вторых, я же слышала, как женщина кричала «Умоляю, умоляю», а потом, намного позже «Ну, пожалуйста, пожалуйста…» То есть на состояние «аффекта», которое предписывают убийце, что-то не тянет… Понимаешь, у него было достаточно времени, чтобы одуматься… Я считаю, что это совсем не аффект, а сознательное умерщвление, да еще и с особой жестокостью… Но должны же быть для этого какие-то веские основания. Ты как считаешь? – Яна тоже громко отхлебнула из очередной чашки кофе и молча стала ждать ответа подруги.
– Да, – после довольно долгой паузы (Воробей никогда никуда не торопилась, а тем более при мыслительном процессе, который должен был сделать какие-то важные выводы) произнесла Олеся, – похоже, что здесь что-то не чисто… Слушай, а ты не хочешь посоветоваться с Соловьевым? – при этом некая нотка ехидства, еле заметная слуху, проскочила в ее тоне.
Но Яна тут же поймала «волну» и начала, скорее для себя самой, чем для Олеси, оправдываться: «Да Олег теперь такая важная птица, чего я его буду беспокоить по пустякам?»
– Так разве убийство – это пустяк? – весьма риторически произнесла Воробей и театрально замолчала, предоставляя Яне самой выпутываться из сложной психологической ситуации.
Яна нахмурилась. С одной стороны, она давно скучала по общению с Олегом, а с другой, природная скромность в отношениях с мужчинами мешала ей сделать первый шаг. Ведь она не знала, как среагирует Олег на ее звонок после стольких лет разлуки.
– Ну, не знаю, – с сомнением в голосе произнесла она, – может, он давно женился.
– А причем здесь это?! – Воробей придала голосу столько сарказма, что Яна смутилась.
– Ну, ты, пожалуй, права, – произнесла она медленно, потом добавила, – ладно, сегодня обязательно наберу его. Так тому и быть!
Подруги, поболтав еще немного, распрощались и пошли каждая по своим делам – Воробей в «магаз» (по ее собственному выражению), Быстрова – на кухню, готовить ужин.