Спускаясь по лестнице на второй этаж с третьего, я на мгновение отвлекаюсь от экрана смартфона, когда слышу внезапный грохот за углом и заметив быстро промелькнувшую перед глазами копну красных волос, я сразу вспоминаю об Ире, которая уж очень сильно любит пользоваться туалетом на втором этаже.
Все знают, что особо "дерзкие" детки могут себе позволить покурить в одной из кабинок, но никто не обращает на это внимание. Всем плевать, особенно, когда эти особо "дерзкие" детки – детки спонсоров без которых академия не могла бы позволить себе и половины имеющегося. Многие просто закрывают глаза, но у всего есть свой предел, и я одна из немногих, кто посмел дать Ире отпор, не боясь ее родителей.
Решив, что эта чокнутая снова решила покурить там со своей "братвой", я прохожу мимо, но замираю, когда слышу громкий всхлип. Ира там не только покурить любить, но и руки свои распускать. Решив на всякий случай проверить туалет, я убираю телефон и тихо подхожу к двери, прислушиваясь к звукам и чем ближе я подходила, тем сильнее убеждалась в том, что Ира не покурить туда зашла. Я ускоряюсь, когда слышу громкий шлепок, который тонет в звонком вскрике.
Резко открыв дверь, я нахожу Женю. Невооруженным взглядом видно, как она дрожит от страха. Женя, как озлобленный волчонок исподлобья пялится на раскрасневшуюся Иру, не замечая собственных слез. Ира вцепилась в короткие волосы девушки и дергала ее голову в сторону, мерзко хихикая.
– Отпусти ее, – потребовала я. Ира изогнула бровь и сильнее сжала кулак, резче дергая голову девушки назад, та попыталась вырваться, но чокнутая крепко держала. Женя всхлипнула, но руки от лица не убрала. – Я повторяю только один раз: отпусти ее сейчас же, – снова говорю я, надеясь, что Ира хорошо помнит, как валялась у стены, пока я спрашивала у нее, какого хрена она набросилась на меня среди бела дня.
Идиотка не знала на кого с кулаками полезла.
– А то что? – дерзко спрашивает она, чуть вздернув подбородок. Ира все-таки помнит тот день, поэтому отпускает волосы Жени и не спеша выпутывает свои пальцы. Я дергаюсь вперед, когда она, смиряя презрительным взглядом девушку, сидящую на полу, обтирает свои руки о джинсы. – И вообще, солнце мое, тебе не кажется, что это не твое дело? Иди куда шла, Петра.
– Я сюда и шла, – отвечаю я, подступая к ней. – Это все еще женский туалет, а не твоя личная курилка. Вставай, – не прошу, приказываю.
Зная, что Ира не поскупится и ударит исподтишка, я не свожу с нее взгляда, пока протягиваю руку Жени, а когда та хватается за мою ладонь, я резко тяну ее вверх и прячу за своей спиной.
– Если ты думаешь, что я с тобой законч…
– Ты с ней закончила, – я выпускаю руку Жени и обернувшись к ней, указываю глазами на дверь. Та едва заметно кивает, и пытается отойти, но я замечаю, как багровая капля стекает с пальцев. Я дергаю ее руку в сторону, тут же давясь воздухом. Женя прикрывала ладошкой не разбитые губы, как я думала, а зажимала разбитый подборок. Как я раньше не заметила кровь, стекающую темными густыми каплями вниз по шее? – Ира, ты совсем ебнулась? – громко спрашиваю я, хватая Женю за подбородок, аккуратно поворачивая его к свету, чтобы лучше рассмотреть рану. – Ты хоть немного своей головой соображаешь, что творишь? Это зашивать придется, а что если у нее останется шрам?
– Я с тобой не закончила, – Ира тычет пальцем в Женю, которая жмется ко мне со спины, хотя виду не подает, как ей страшно. – И мне плевать, что будет с ее лицом.
– Ты слепая курица, – я отпускаю руку девушки и снова указываю на дверь.
Она глазами метает молнии, все еще трясется от страха, но идет к двери. Я замечаю, что, Женя смотрит на рюкзак под раковиной и прошептав ей, что заберу его, выпроваживаю девушку из туалета.
Понимая, что с Ирой нет смысла говорить, потому что ей похер, что будет с Женей, я иду за рюкзаком, не обращая внимания на чушь, которую она безостановочно тараторит, рассчитывая меня запугать, вот только незадача, мне плевать на то, что она говорит и на то, что она сделает.
Я наклоняюсь за рюкзаком и конечно же замечаю кровавые следы на светлом кафеле.
Наверное, Женя оставила их, когда хорошенько проехалась лицом по полу, и у меня появился вопрос к этой долбаебке Ире: это с какой силой она толкнула Женю?
Обернувшись к Ире, надеясь увидеть в ее глазах хоть что-то, я увидела абсолютное ничего. Я не на стену глухую натыкаюсь, а на яму бездонную, в которой безумие опасное плещется, да за края выходит. Ира сходит с ума от своей безнаказанности, и пока она знает, что ей ничего не будет, она так и продолжит ко всем цепляться. Женю она загнобит в два счета, потому что в этой девушке она видит соперницу. Ира понимает, что у Жени высоки шансы начать отношения с Яном и это ей конечно не нравится.
Ира не оставит Женю в покое, пока не почувствует угрозу со стороны.
Решившись на крайние меры, я обхожу рюкзак и иду к двери. Я слышу, как Ира топчется на месте и, как шумно вдыхает, когда я, закрыв дверь, подпираю ручку старой деревянной шваброй, которая вовремя оказалась в углу, Богом забытого, туалета.
– Ты больше не подойдешь к ней, – говорю я, снова оборачиваясь к Ире, которая до последнего держалась невозмутимо, но подрагивающие руки с лихвой ее выдавали. И теперь я уверена, что она хорошо помнит, чем все закончилось, когда она также пыталась "проучить" меня. После того случая, она обходила меня стороной. Ира боится меня и не зря, потому что иногда я сама себя боюсь. – Ты больше никого не тронешь своими грязными руками. Ты не посмеешь кого-то ударить.
– Думаешь я тебя боюсь? – хрипло спрашивает она, еще сильнее задирая подбородок. – Отвали, Петра!
– Я уверена, что боишься, иначе бы ты снова не жалась к стенке, – она уперлась лопатками в холодную плитку и сильнее льнула к стене. – Ты правильно делаешь, что боишься меня.
– Иди на хрен, – цедит она в ответ. – Отойди, – Ира брезгливо ухмыляется. – Мне противно стоять со шлюхой.
Ира победно улыбается и выглядит уже не так напугано.
Она не слышит лязг цепи, с которой меня спустили. Она не слышит, как щелкнул металлический карабин.
– Заткнись.
– Шлю-ха, – мерзко тянет она, заметив, что меня задели ее слова.
И я срываюсь, а Ира очень быстро понимает, что язык все-таки стоило прикусить, пока я его не отгрызла.
Я хватаю ее за руку и толкаю в сторону. Она падает на колени рядом с размазанной кровью Жени на грязном полу. Замечает и пытается встать, но я ногой бью ее в плечо, и она снова отлетает к стене, тихо заскулив от боли. Отдаленно я понимаю, что это уже перебор, но я не могу остановиться. Схватив Иру за длинный хвост, я тяну ее вниз и почти носом тычу в кровавые разводы. Она кричит, сыплет проклятиями, но мне так похуй, что я сильнее давлю вниз и мажу ее щекой по плитке. Ира визжит и брыкается, а я сверху давлю коленом, сильнее вдавливая ее лицом в кафель.
– Кто это сделал? А?
Провоцирую ли я ее? Да. Виновата ли я в том, что произойдет дальше? Тоже может быть да, но другого выхода я не вижу. На словах она никогда не поймет, что так с людьми поступать нельзя, и чтобы до нее хотя бы немного дошло, мне надо говорить с ней на одном языке.
– Отпусти меня, чокнутая, – кричит Ира в ответ.
– Заткнись и слушай меня внимательно, я предупреждаю тебя только один раз, – я сильнее вдавливаю ее в пол. – Еще раз посмеешь назвать меня шлюхой, я тебе челюсть сломаю, – она снова скулит. – Это раз, – коленом сильнее на спину давлю, прогибая ее под себя. – А посмеешь подойти к Жене или к кому-либо вообще, то на кафеле будет твоя кровь, это два. Надеюсь я вкрадчиво объясняю и повторять мне не придется, – говорю я напоследок, выпуская из рук красные волосы. Ира пока не пытается встать, лишь протяжно скулит и снова обзывается.
Я бы еще добавила, но цепь укоротили.
Захватив рюкзак Жени, я выхожу из туалета и на мгновение замираю со шваброй в руках, не зная, как поступить. Если сейчас оставить Иру открытой, то хер пойми, что она еще учудит, а надо, чтобы она посидела и о своих ебнутых поступках подумала.