Глава первая. Новые берега

Ему снился дом, Приозерье… по крайней мере, сам он вначале подумал именно так. Вот он в кузнице отчима, смотрит, как нагревается, раскаляется докрасна горн, а вот сам он охвачен пламенем, взметнувшимся ввысь от цепких черных щупалец, накрепко прижимающих руки к телу.

Затем, как будто одного этого мало, Арамар Торн снова увидел перед собой искаженное жестокой гримасой лицо убийцы отца, самого злобного, отвратительного человека на весь Азерот – Малуса, капитана «Неотвратимого». С рыком склонился он над Арамом, придвинулся так близко, что ноздри защекотал запах пота, струящегося с его лба. Мать нередко говаривала, что нутро скверного человека непременно проявит себя, вот это-то с Малусом и произошло: некогда благородное, его лицо – и глаза, и губы, и прочие черты – годилось теперь лишь для недоброй усмешки, лишь для гримасы презрения.

Ему нужен был волшебный компас с шеи Арама, и, чтобы заполучить его, Малус не останавливался ни перед чем – даже в Арамовы сны ворвался незваным.

– Я дал тебе все шансы, мальчик. Все это ты навлек на себя сам. Каков отец, таков и сын, – зловеще прошептал он.

Казалось, память увлекла Арамара назад, в Прибамбасск, в дом Винифред; казалось, он снова опутан по рукам и ногам жуткой магией, не дающей ни шевельнуться, ни даже вздохнуть – одинокий, отчаявшийся, понимающий, что каждый новый миг может стать в его жизни последним. Арам схватился за абордажную саблю, но вспомнил, что против темных сил она бесполезна, и потянулся к эфесу незавершенного кристального меча, заткнутому за пояс. Потянулся… и ахнул. Рукояти за поясом не оказалось. Но как?..

Теперь он действительно остался ни с чем. На этот раз Свет его не спасет, а огромная рука Малуса медленно тянется к шее, чтобы сорвать с нее самую драгоценную для Арама вещь – вещь, которую он обещал отцу сберечь, сберечь, во что бы то ни стало.

– Тик-так, – прошипел Малус. – Твое время истекло, мальчик.

И тут кошмар развеялся с той же быстротой, с которой возник. Малус словно взорвался, обернувшись клубами густого черного дыма, так что от него осталась лишь пара глаз в темноте. Почувствовав, как что-то сдавливает плечи и грудь, Арам с криком проснулся, забился, рванулся прочь… и с радостью обнаружил, что смотрит прямо в глаза сестры, Макасы Флинтвилл.

Все это вышло почти как на «Волноходе» – там, на борту, Макаса каждое утро будила его непреклонным: «Арамар Торн! А ну вытряхивай из койки свои жалкие кости!»

Эти слова Арам слышал от Макасы так часто, что они отпечатались в памяти на всю жизнь. Но на сей раз она не кричала на него, не торопила, а только тревожно хмурила темные брови.

– Братишка? Мы приземлились. Идти пора.

– Ага, конечно, – прошептал Арам. – Конечно. Я скоро.

– Страшный сон? – спросила Макаса, отступив от него, взвалив на спину собственную поклажу и дважды проверив, на месте ли оружие и фляга с водой.

– Ты себе не представляешь, насколько, – поежившись, ответил Арам.

Остальные уже сошли с борта построенного гоблинами дирижабля, и потому он бросился поскорей собирать пожитки, хотя пальцы были скользки от холодного пота. Избавиться от кошмара не удавалось. Обычно сны ему снились о Свете, указующем верный путь, защищающем от беды, но сегодняшний… Он надеялся, что этот сон не предвещает ничего скверного в будущем. Впрочем, стоило ли удивляться, что невероятные, нередко жуткие события последних недель возвращаются, преследуют его в сновидениях? Ведь большинство двенадцатилеток тревожатся разве что о том, как бы не проспать в школу, или как бы их не застали целующимися за домиком Боумен, а вот Арам, в огромного размера капитанском плаще отца, вооруженный абордажной саблей, с волшебным компасом на груди, с недавних пор чувствовал себя уже не мальчишкой – скорее, взрослеющим юношей.

Возможно, он вправду взрослеет? В конце концов, они так далеко от начала пути! Для него, Арама, весь этот долгий, извилистый, полный опасности и приключений путь начался с морского плавания, в котором он должен был поближе познакомиться с отцом, однако нехитрый отцовский замысел пошел прахом в тот день, когда корабль их потопил презренный капитан Малус. С тех пор, вооруженный верным блокнотом для рисования, направляемый стрелкой компаса и посылаемыми Светом видениями, Арам всеми силами старался исполнить отцовское поручение – разыскать и собрать воедино осколки Алмазного Клинка, рассеянные по всему Азероту. Поручение было исключительно важным. Настолько, что вся его важность просто не умещалась в Арамовой голове, – как и бескрайние просторы Азерота, – но до сих пор он вполне с ним справлялся. Точнее, не он, они: ведь, куда бы Арам ни пошел, вокруг него собиралось все больше и больше союзников, включая сюда даже могущественного друида Талисса Серого Дуба, нашедшего в пути смерть, которой он ничуть не заслуживал. Такой же конец вполне мог ждать и Арама, и всякого другого из его друзей, если преграды, лежащие впереди, окажутся ему не по плечу.

Расправив плечи и немножко жалея о том, что полуночным беседам с собратом-художником Мавзолем о технике рисования настал конец, Арам двинулся к трапу. Ладно, чего там жалеть? Да, с гоблином он распрощался, но ведь не навсегда!

Трап был уже спущен, и Арам, стараясь держаться как можно увереннее, не растерять по пути ни достоинства, ни поклажи, спустился и замер. За спиной пенилось море, к востоку и к северу тянулась черная земля, на юге высились горы. При виде ожидающих путников мест его оптимизм слегка угас.

Обугленная долина оказалась… да, именно, что обугленной: едва Арамар Торн покинул борт дирижабля Газлоу, «Пниоблака», в легких запершило от пепла и дыма.

«Сам не знаю, чего я ожидал», – хмыкнув, подумал он. Похоже, остальных предстоящее путешествие через выжженные, потемневшие земли ничуть не радовало, однако Арам отчаянно старался найти в них и положительные стороны. Дымящиеся холмы, ярко-алые угли на фоне черной гари… от всего этого веяло дикой, суровой красой. «Да, нелегко будет ухватить, запечатлеть ее величие на рисунке, – подумал Арам, – но что поделать? Таково уж ремесло художника, а значит, надо попробовать».

Под ногами, вдоль берега, тянулась полоска нетронутого песка, носки сапог едва касались почерневшей травы у опушки горящего леса. Ветер, принесший с собой тучу пепла, взъерошил темные волосы мальчика, дохнул в лицо сухим жаром, однако Арама пробрала дрожь. Стоявшая рядом Макаса, названая сестра и спутница, превосходившая мальчика и ростом, и храбростью, протяжно присвистнула, рассеянно побренчала цепью, крест-накрест пересекавшей ее грудь, и почесала свежий струп на предплечье.

– Далеко же мы от Фераласа, – проворчала она.

Да, так оно и было. Через дождливые фераласские джунгли они шли совсем одни – преследуемые, умирающие от голода, – но там, по крайней мере, имелась вода, шли дожди! А впрочем, нет худа без добра. Здесь они заметят приближение врага издали, а вот в густых туманных джунглях это было бы не так просто.

Воздушный корабль, паривший в воздухе позади, зафырчал, разворачиваясь острым носом к северу. Газлоу, невысокий, зеленокожий гоблин-механик, за время знакомства внушивший Араму немалое восхищение, вздохнул и, потягиваясь, двинулся к ним вдоль берега. Весь прочий экипаж остался на борту – явный признак того, что надолго «Пниоблако» здесь не задержится.

– Порядок, парень? – жизнерадостно гаркнул Газлоу.

Ну да, еще б ему жизни не радоваться: его-то не ожидал впереди двухдневный переход через догорающий лес!

Приподнявшись на цыпочки, гоблин хлопнул Арамара по спине.

– Вот тебе и Обугленная долина. Неплохо, а?

Дрелла, их неизменно чистосердечная спутница-дриада, намотала на палец сине-зеленый локон и сморщила носик.

– На самом деле… на самом деле, здесь – хуже некуда. Деревья… и звери… повсюду боль. Такая боль, что и смотреть не хочется.

– А я думала, все живое со временем умирает, – усмехнулась Макаса, напомнив Дрелле о ее же излюбленной присказке.

Губы дриады дрогнули.

– Верно, – откликнулась она. – Но не так медленно.

– Ах да, совсем позабыл: природа и все такое, – пожав плечами, сказал Газлоу, имея в виду не просто природу, но сокровенные друидические узы, связующие Дреллу и с Азеротом, и со всеми его обитателями. – Уверен, ты к этому скоро привыкнешь. Эй, не хмурься! Зато не замерзнете. И развести костер, чтоб приготовить ужин, вам будет – раз плюнуть!

Но его шутки никого не развеселили.

– Ладно, как пожелаете.

Газлоу вновь потянулся, пританцовывая, обошел отряд, повернулся ко всем лицом и вдруг зашипел, хлопнув себя по заду, видимо, слегка подпаленному шальной искрой.

– Как я уже говорил, дальше мы вас отвезти не сумеем. Нам с Шустром пора уматывать восвояси. Механико-Инженерная Гильдия Азерота не станет откладывать состязаний ни для кого из людей… то есть, инженеров… то есть, в нашем случае, гоблинов.

С этим он подмигнул путешественникам, но в ответ ему подмигнула одна только Дрелла. Кашлянув, Газлоу протянул Араму руку и крепко стиснул ладонь мальчика.

– Эй, парень, как только снова понадоблюсь, – а у тебя при том найдется достаточно звонкой монеты или же достаточно заманчивое деловое предложение, – ты заходи, не стесняйся!

– Непременно, Газлоу, – с усталой улыбкой ответил Арам. – Жди со дня на день.

– Ладно, ладно, довольно шуток! До Дозорного холма Тал’дары отсюда неблизко, – напомнил Газлоу. Еще раз, напоследок, встряхнул Арамову руку и двинулся сквозь столпившихся перед ним путников к трапу.

Все расступились, освобождая ему дорогу, а после, обернувшись, проводили гоблина взглядами. Часть экипажа, включая Шустра с Мавзолем, выстроилась вдоль борта «Пниоблака» и замахала остающимся – возможно, чтоб ободрить их, а может, просто потому что им не терпелось отправиться в обратный путь.

– Осторожней там, парень! – крикнул Газлоу, едва ли не с радостью прыгнув на трап, ведущий в гондолу. – Держитесь сообща! Команда у вас подобралась на славу!

Арамар Торн, помахав ему, согласно кивнул. Да, команда у них подобралась на славу. Просто на удивление. Вместе они прошли через многое, пережили и нападение пиратов, и гладиаторский бой, и сражения, и гонки, и еще один гладиаторский бой… Внезапно Арам почувствовал себя неимоверно старым, совсем выбившимся из сил, но, покачав головой, прогнал подобные мысли прочь. Путь им предстоял дальний, а первым делом они должны были добраться до Дозорного холма Тал’дары и позаботиться о выполнении обещания, данного Дрелле.

Обдав их порывом теплого, пахнущего морской солью ветра, «Пниоблако» под жужжанье винтов и под пыхтенье машин снялся с места. Арам рысцой подбежал к Макасе – та, делая вид, будто поправляет поклажу на спине, не сводила тревожного взгляда с небес.

– Ты что? – спросил Арам. – Что с тобой?

– Сомневаюсь, что нам удалось оторваться от Малуса, – пояснила Макаса, прикрыв глаза ладонью и глядя вслед уходящему дирижаблю.

– Если нам хоть немного, да повезло, сейчас он в море, за «Раком» гонится, и погоня на время его отвлечет.

Надолго ли? Этого Арам не знал.

Словно бы прочитав его мысли, Макаса поскребла подбородок.

– Отдохнули мы на «Пниоблаке» замечательно, а теперь – ноги в руки и марш!

Встряхнувшись, она взмахом рук созвала всех к себе. Отряд выстроился перед ней полукругом. На левом фланге встал мурлок по имени Мурчаль с обмотанной вокруг туловища на манер жилетки любимой рыболовной сетью, за ним – гнолл Клок с дубиной на плече, далее – Дрелла, дриада невероятной силы, а замыкал строй Арам, снедаемый нетерпением: скорее бы уж сестрица выкладывала, что у нее на уме.

– Прошу прощения! – внезапно воскликнула Дрелла.

Голос полуэльфийки-полуолененка звучал мелодично, но властно. Прежнее буйство красок, присущее ее внешности, слегка поблекло, обрело приличествующую возрасту сдержанность. Весна Дреллы сменилась летом, хотя для всех остальных лето настало давным-давно. То было одно из обыкновений дриад, в которых Арам едва-едва начинал разбираться. Удивительно, но даже здесь, среди безотрадного тлеющего леса, Дреллу сумела отыскать уцелевшая бабочка, усевшаяся ей на макушку, а Дрелла, залившись смехом, не стала ее прогонять.

– О! Друг.

– Это важно? – с нажимом спросила Макаса, ущипнув себя за переносицу.

– Да, важно! Если б я только вспомнила, что… хм-м-м…

Макаса застонала.

– Дай ей сказать, – негромко пробормотал Арам к немалому раздражению сестры. Настрого запрещавшая ему закатывать глаза, сейчас она сама же нарушила свой запрет – в знак того, что думает об Арамовых потаканиях чудачествам дриады.

– Ах, да, вспомнила! – объявила Дрелла, сделав вид, будто ловит упорхнувшую мысль и возвращает ее в рот. – Когда я была желудем, Талисс нашептывал мне множество сказаний о великих героях древних времен, и о том, как они, совершая славные праведные дела, получали славные истинные имена. Я думаю, нам всем тоже самое время обрести собственные истинные имена.

Макаса вновь издала стон.

– Дрелла…

– Вы только посмотрите, чего мы достигли. Мы остались живы, пройдя Груду Костей и Громодром, где я стала Тариндреллой Великолепной, дочерью Кенария, о чем всем вам, конечно, известно! А ты, – продолжала она, указав на Мурчаля, тут же залопотавшего, забулькавшего так, что на губах его вздулся огромный пузырь слюны, – ты – Мурчаль Неужалимый! Неуязвимый для скорпидова яда! По-моему, превосходно, а?

– Мргле, мргле, Дрррхла, – согласился мурлок.

– Дрелла! – В глазах Макасы вспыхнул кровожадный огонек.

– А ты, – указала Дрелла на Клока, склонившего мохнатую голову на сторону, – ты теперь Клок Отмщенный!

Под этим имелся в виду подвиг гнолла, лишившего головы огра Марджака – врага грозного и жуткого, погубившего многих сородичей Клока из стаи Древолапов.

– А Арам станет Арамаром Торном, Воином Света!

Арам невольно кивнул, радуясь, что Макаса его не прикончила прежде, чем он успел услышать свое «славное истинное имя». А порождено это имя было одним из самых странных их прибамбасских приключений, когда Арам едва избежал гибели от рук своего заклятого врага, Малуса. Опутанный тенетами темной магии, Арам выхватил из-за пояса рукоять Алмазного Клинка, развеял чары и бежал. Да, в тот момент клинок сослужил ему добрую службу, однако в кошмарах оружие Света почему-то не появлялось, и от этого он чувствовал себя таким беззащитным…

– ДРЕЛЛА! – Макаса раздула ноздри, шумно засопела, а это никогда не предвещало ничего хорошего.

– А ты – Макаса Связующая! – ничуть не испугавшись, пропела дриада и обошла Макасу кругом на тонких оленьих ножках.

Бабочка в ее волосах вспорхнула и приземлилась на предплечье Макасы, но лишь затем, чтобы, спустя секунду, оказаться раздавленной в разноцветную пыль. Дрелла, не заметив ее гибели, запрыгала, негромко запела что-то себе под нос.

– «Связующая»? – Макаса поморщилась так, что шрамы на ее лбу и левой скуле причудливо изогнулись. Клок залился визгливым истерическим хохотом, однако под взглядом девушки тут же умолк.

– Выходит, Арамар – Воин Света, а я – какая-то там «Связующая»?

– Да! Связующая, потому что ты – то самое, что нас всех соединяет! Как клейстер! Только прочнее! Куда как прочнее, чем клейстер!

Вот это вправду заставило юную девушку – рослую, мускулистую, скорую на руку – остановиться и призадуматься. Арам знал: если хоть что-то на свете и может ошарашить сестру, то это – искренние чувства. Когда бы он ни дерзнул назвать ее вслух «сестренкой», она чаще всего уступала любым его просьбам.

– Чудесно. Великолепно. Я – Связующая, – проворчала Макаса и стерла с руки останки бабочки, пока дриада их не заметила. – Теперь вы меня послушаете?

Умолкли все – даже Дрелла, удовлетворенная тем, что сказала свое слово и нарекла всех «славными истинными именами».

«Пниоблако» тем временем поднялся ввысь, унося Газлоу, Мавзоля и Шустра навстречу устраиваемым МИГА состязаниям. Громкий рокот машин становился все тише и тише.

– Все мы сыты и как следует отдохнули, – заговорила Макаса. – Думаю, эту долину лучше всего пройти только с одной остановкой. Да, путь будет нелегок, изнурителен, но, по-моему, задерживаться здесь дольше необходимого не хочется никому.

– Согласен, – кивнул Арам, сощурившись на дым за спиною Макасы и сморщив нос. – Повяжите чем-нибудь рты. Пожалуй, дышать всем этим дымом не стоит.

– Арам прав.

Подобные признания со стороны старшей, куда более опытной девочки неизменно пробуждали в сердце Арама гордость. Долгое, долгое время он даже представить себе не мог, что услышит от нее подобную фразу. Было это в те дни, когда его каждое утро приходилось будить тычком да пинком на борту «Волнохода». Однако теперь они с Макасой, прикрыв рты полами рубах, бок о бок тронулись в путь, шагнув в клубы черного дыма, преграждавшего дорогу к Дозорному холму Тал’дары.

Как ни странно, маленький зеленокожий Мурчаль рванулся следом и зашагал рядом с Арамом, шлепая ластами по усеянной пеплом земле.

– Мргле, нк теергле, блурлем н Мурчаль тилургл-гургл, – пробулькал он, взмахнув крохотным копьецом и с нетерпением указав им в глубину долины.

Все прочие, включая Арама, беспомощно оглянулись на Дреллу, неплохо выучившуюся языку мурлоков от своего наставника, друида ночных эльфов Талисса Серого Дуба.

– Он говорит: да, нужно поторопиться, – перевела Дрелла, шедшая следом за Мурчалем, после чего наклонилась, подхватила мурлока и усадила на спину, чтоб он не обжег босых лягушечьих лап о раскаленную землю. – Он говорит, надо бы поспешить, не то его славным истинным именем станет «Мурчаль Слегка Подрумяненный».

Загрузка...