Вдовам Великой Отечественной войны
Первое июля, сорок первый год…
Маленький сынуля спать нам не даёт…
Старшим снятся грёзы, чуть открыты рты,
Тихо мои слёзы осушаешь ты…
Ты сказал три слова: «Жди меня – вернусь»!
Снова я и снова с той поры молюсь.
Где же ты споткнулся, где же ты упал?
Ты в словах вернулся: «Без вести пропал».
Три проклятых слова, как я их боюсь!
Снова я и снова с той поры молюсь.
Годы забелили голову мою,
Душу иссушили, плачу – не пою…
Выдержала муки, вынесла напасть,
Сыновья и внуки не дают упасть…
Бросишь ты с портрета взгляд свой озорной, —
Я теплом согрета, милый мой, родной!
И тогда, как прежде, снова я молюсь,
Снова я в надежде, что тебя дождусь…
И на сон грядущий, и когда проснусь,
Вижу взгляд зовущий: «Жди меня – вернусь»!
Было в сорок первом дело под Москвой.
Лопались деревья лютою зимой.
От мороза злого все спасенья ждут,
Фрицы за рекою, а Иваны тут…
Припев: Эх! Сибирский мороз,
Вышел позабавиться,
Отморозил Фрицу нос,
А Иван куражится!
Тут приходит Жуков, смелый генерал,
– Что сидите сиднем? – весело сказал, —
Кровушку по жилам надо разогнать,
С Фрицем в догонялки надо поиграть!
Припев: Эх! Сибирский мороз,
Вышел позабавиться,
Отморозил Фрицу нос,
А Иван куражится!
Фрицам для сугреву дали огоньку,
А потом рванули через ту реку!
Снегу по колено, а мы всё бегом,
Кровушка кипела, дым валил столбом!
Припев: Эх! Сибирский мороз,
Вышел позабавиться,
Отморозил Фрицу нос,
А Иван куражится!
Эх, и разогрелись, братцы, мы тогда,
От Москвы прогнали наглого врага!
Генерал немецкий Гитлеру донёс,
Лютый, мол, у русских генерал Мороз.
Припев: Эх! Сибирский мороз,
Вышел позабавиться,
Отморозил Фрицу нос,
А Иван куражится!
Герою Социалистического Труда, танкисту-разведчику, старшине, Кокаеву Саламгери Алихановичу, ветерану Великой Отечественной войны посвящается
Я пришёл к тебе, Тридцатьчетвёрка,
Остальной экипаж не собрать…
И не будет дымиться махорка,
И не будет гармошка играть.
Припев: Помню, воет свинцовая вьюга
И болванки стучат по броне…
Видно, мне, «Боевая подруга»,
Никогда не забыть о войне
Да и ты уж не фыркнешь мотором,
Напрягая свой панцирь стальной,
Не помчишься по грозным просторам
Сквозь бушующий вал огневой.
Припев: Помню, воет свинцовая вьюга
И болванки стучат по броне…
Видно, мне, «Боевая подруга»,
Никогда не забыть о войне
Нас жестоко война исхлестала,
Воскресали с тобой мы не раз.
Нынче снова я у пьедестала,
И роса набежала на глаз…
Припев: Помню, воет свинцовая вьюга
И болванки стучат по броне…
Видно, мне, «Боевая подруга»,
Никогда не забыть о войне
Ты прости старика – ветерана,
Это память мне сердце щемит,
Это ноет проклятая рана,
Это прошлое кровоточит…
Припев: Помню, воет свинцовая вьюга
И болванки стучат по броне…
Видно, мне, «Боевая подруга»,
Никогда не забыть о войне
Светлой памяти моего отцакапитана Бадтиева Салама Захаровича
Спит под обелиском капитан Салам…
Я в поклоне низком волю дал слезам.
Прах отца, комбата сорок лет искал,
Чтоб исполнить свято древний ритуал.
Ритуал остался со времён алан:
Павший доставлялся с поля брани в стан.
Воина останки в дом несли родной,
Окропить горянки жгучею слезой.
Я припал к могиле, сдерживая стон.
Страшной вражьей силе здесь стоял заслон!
Был тот бой неравных и расклад суров:
Горсточки отважных с полчищем врагов.
Полегли танкисты в сотый день войны
На земле лесистой у села Рахны.
С командиром вместе двадцать два бойца
Вот на этом месте бились до конца!
Братская могила боевых друзей,
Неземная сила в святости твоей!
Не посмев тревожить сон богатырей,
Я не стал корёжить клад святых костей…
Так ушёл в приданье древний ритуал,
Я же на прощанье горсть землицы взял.
Я на ней у дома дерево взрастил,
Через тень разлома тропку проложил.
Летнею порою молодой дубок
Шепчется со мною: «Как дела, сынок?»
Я к коре шершавой прикоснусь рукой
И отвечу браво: «Хорошо, родной!»