– Где вы? Почему не на работе? – кричал Эрик в телефонную трубку, нервно расхаживая по своей комнате. Он специально ушёл из мастерской в надежде найти здесь Аню, которая давно должна была вернуться из школы. Но её здесь не было, и более того, как сказал её корисс – в школе её тоже не было.
– Спокойнее, парень. Мы отпросились, – хорошо контролируемым голосом ответил ему Дюк, вглядываясь в пейзаж за окном скорорельса.
– Это мне уже сказали! Почему? Почему не предупредили меня? – Эрик не мог найти себе места от злости и беспокойства.
– Извини, связь пропадает, – на лице рыжего парня проступила лисья ухмылка, и он отключился.
– Что? Гд… – Эрик не успел договорить – пошли короткие гудки.
– Что случилось? – обеспокоенно вмешался Миша, обнимая Лиду на пороге комнаты. Его внимание привлекло несвойственное сыну поведение, и он уже как хороший отец ярко представил себе не одну цепь ужасных событий. – Что-то случилось с Аней?
– Аня… Она… Пап… – растерявшийся Эрик едва выговаривал слова дрожащим голосом. Остановившись, он с размаху опустился на матрас и закрыл ладонями лицо.
– Аня? С ней что-то не так? – отец сел рядом. В его голосе слышалось участие и сильнейшее беспокойство.
– В третьем секторе мы видели публичную казнь мальчика. Лет двенадцати… Аня очень сильно переживала, много плакала, не могла спать. И я рас… Рассказал ей о ракете, о взрыве… И о последствиях.
Скосив глаза, Миша заметил, что у Эрика трясутся руки.
– Ну, и что ты ей рассказал? – подозрительно спросил он, нахмурив брови.
– Сейчас это не важно. Помнишь, ты предупреждал, что не стоит соваться в такие дела? Ну, мол, правительство не любит… – парень попытался унять дрожь, прижимая ладони к коленям, отчего те тоже начали мелко подрагивать.
– Ну? – интерес отца возрастал.
– Я уверен, что Аня с Дюком поехали в третий сектор. Искать мать того мальчика.
– Ха, да не переживай! Где они сейчас найдут её! – с улыбкой на лице произнёс Миша, хлопнув сына по спине.
– Дюк – хакер. У него есть справочная информация практически на всех, кто живет под куполами. А также доступ к засекреченной информации правительства… Это он рассказал мне про мутации.
– А вот это уже нехорошо. Ты даже представить себе не можешь, что правительство делает с теми, кто лезет в их секреты. Эрик, их нужно остановить.
– Ах, эта девчонка! Я знала, что когда-нибудь она накличет беду! – рассерженный голос Лиды заставил Эрика вздрогнуть от неожиданности. Оглянувшись, он увидел, как мать скрестила на груди руки – жест, означающий, что она раздражена. Ну, а чего еще можно было ожидать? Что она внезапно начнёт переживать за Аню? Нет…
– А ну, тихо! – крикнул в ответ Миша. – Это моя вина, а не ее! Старый дурак, не мог язык за зубами удержать! Надо было либо молчать, либо выкладывать все… Эрик, езжай за ними! Я обещал её отцу, что она не будет знать горя, – мужчина виновато опустил взгляд в пол, а его последние слова прозвучали так тихо, что Эрик их скорее додумал, чем услышал. Видеть отца – боевого генерала, участвовавшего в бесчисленном количестве военных операций – в таком состоянии ему доводилось нечасто.
– Я помню, пап.
Эрик вскочил с матраса, быстро оделся и, мимоходом обняв отца, выскочил из квартиры. Такси быстро доставило его на вокзал, и он сразу же бегом бросился к кассам, едва не сбивая с ног встречных людей.
– Эй, парень, смотри, куда бежишь! – крикнул ему вдогонку невысокий мужчина в бежевом смокинге, которого Эрик задел плечом, едва не перекинув через перила лестницы.
– Извините!
– …Еще раз напоминаем вам о соблюдении правил безопасности вблизи железнодорожных путей. Помните, что ни в коем случае нельзя находиться рядом с начинающим движение поездом при открытом защитном барьере во избежание воздушного удара… – механический женский голос монотонно проговаривал текст давно приевшегося сообщения из динамиков громкоговорителей.
– Билет до третьего сектора на ближайший поезд, пожалуйста, – тяжело дыша, прошептал Эрик, протягивая кассирше купюры.
***
Тем временем, закончив разговор с Эриком, Дюк, отключив телефон, вернулся в купе. Он пытался скрыть беспокойство и натянуто улыбался. Его беспокоило, что с ним сделает Эрик, и как после такого вернуть его расположение?
– Кто звонил? – подняв на него взгляд, спросила Аня. Руки её, сжатые в замок, выдавали беспокойство девушки. Хотя она всю дорогу пыталась отвлечься, разглядывая пейзаж за окном, всё равно то и дело проваливалась в свои мысли. Думала о возможных последствиях, о том, что сказать Эрику и Мише по возвращению.
– Да так… По работе, – улыбнулся рыжий парень. – Спросили, ждать ли нас завтра.
– Что ты ответил? – безучастно прошептала девушка.
– Скорее всего, да.
– Ладно. – Аня опустила взгляд и затихла. – Дюк, слушай, Эрик, наверное, переживает за меня? – расстроилась она, догадываясь, что по работе мог звонить и брат. Меньше всего ей хотелось заставлять его волноваться.
– Конечно, переживает! Ты же уехала на поезде с малознакомым мной, ничего ему не сказав. Полагаю, он места себе не находит, – лицо Дюка было совершенно серьезно, что заставило Аню почувствовать себя еще более виноватой.
Девушка, сидевшая напротив, удивленно посмотрела на попутчиков, но, встретившись с недовольным взглядом парня, снова укрылась за газетой.
– Умеешь успокоить, – возмутилась Аня. Ей было не по себе, она уже даже пожалела, что согласилась на все это. Но отступать было поздно.
Всю дорогу до третьего сектора, казавшуюся такой долгой, она переживала из-за Эрика: «Он убьет меня, когда я приеду… Может, не приезжать? Точно! Стоп, а где я жить буду? В коробке из-под апельсинов?…»
Выйдя из поезда, девушка, переполненная невеселыми мыслями, бездумно зашагала вслед за Дюком, предоставляя тому выбирать дорогу.
– Почти пришли. Эй, ты чего зависла? – спросил её спутник, легонько толкая девушку в плечо и выдергивая из плена грустных дум.
– А? Да, извини… Пришли уже? Ты уверен, что это её дом?
– Уверен, – улыбнулся Дюк, решительно подходя к двери подъезда.
Послышался странный звук. Аня не сразу сообразила, что это пришло СМС на её мобильный браслет. Новейший гаджет, собранный по последним технологиям и выпущенный совсем недавно, подарок Миши на её день рождения. Приятный женский голос спросил, вывести текст сообщения на голографический дисплей или напомнить о нем позже. Сообщение от Эрика. Всю дорогу она упорно игнорировала его звонки, из-за чего сейчас чувствовала себя ужасно виноватой. Выбрав утвердительный ответ и подождав, пока в воздухе зависнет цветной экран, воспроизведенный лазерными лучами браслета, девушка торопливо пробежала глазами сообщение:
«Аня, пожалуйста, скажи мне, где вы сейчас. Я скоро буду! Знаю, что вас поздно останавливать, не переживай, просто скажи».
– Ну, ответь ему, – бросил Дюк. Подождав, пока девушка наберёт ответное сообщение, он что-то нажал на цифровой клавиатуре домофона, затем потянул на себя открывшуюся дверь и придержал ее, пропуская Аню вперед.
Внутри было опрятно и чисто, хотя голубоватого цвета стены, местами уже сильно истертые, и простенькие серые ступеньки лестницы, окаймленной расшатанными перилами, говорили о том, что подъезд давно не ремонтировался. Поднявшись на четвертый этаж и подойдя к двери нужной квартиры, Дюк нажал на кнопку звонка. Через несколько секунд дверь открыла женщина лет сорока – сорока пяти. У нее были русые волосы и широкие плечи, махровый халат, опоясанный белой лентой, не мог скрыть её массивную фигуру.
– Чем я могу вам помочь? – с подозрением спросила она, окинув ребят недоверчивым взглядом.
– Здравствуйте! Меня зовут Дюк, а это А…
– Меня не интересует реклама и товары, уходите, – перебила его женщина и попыталась захлопнуть дверь, но Дюк вовремя вставил ногу в дверной проём.
– Мы здесь из-за вашего сына, – сказал он.
– Тогда тем более убирайтесь! Он мёртв!
После такого заявления Аня вздрогнула. Без сомнений, это была та самая мать мальчика, застреленного у нее на глазах.
– Да выслушайте же! – Дюк, значительно превосходивший хозяйку квартиры ростом, наклонился к её лицу. – Я знаю, кем был ваш сын… Но я не знаю, каким он был, – прошептал рыжий парень. – И хочу узнать. Поверьте мне, это важно!
Аня недоумевала, наблюдая за происходящим. Она замерла у лестничного пролёта и не слышал их разговора, но видела, что слова Дюка пугают женщину.
– Мы – друзья, – проговорил он, убирая ногу.
***
Сидя за столом в небольшой двухкомнатной квартире, обставленной скромно, но со вкусом, и наблюдая за тем, как женщина разливает чай, ребята слушали её рассказ:
– Он был необычным ребенком, как и большинство детей, рожденных уже после войны. Они не плакали, когда им перерезали пуповину. Они открывали глаза и делали громкий вдох… Их глаза… Они были черные, как смола, а из их десен торчали клыки, – женщина помнила все, до мельчайших подробностей, – а на шее, вот здесь, – показывала она пальцем на сонную артерию, – были жабры. Таких детей было велено собирать и вывозить. Мы не знали, куда… – на глаза рассказчицы наворачивались слезы. – Я тогда акушеркой работала, помогала принимать роды. Естественно, матерям ничего нельзя было сообщать, нас неоднократно предупреждали, что это чревато большими проблемами. И мы говорили, что их дети умерли при родах. А на самом деле, – продолжала она сквозь слезы, – как мне удалось потом узнать, подслушав разговор двух солдат, приехавших за очередными новорожденными, их просто оставляли в лесу, за куполом…
Женщина не могла больше сдерживаться и заплакала. Её плечи тряслись. Дюк, не задумываясь, обернулся, отыскал кухонное полотенце, снял его с крючка и протянул полотенце хозяйке. Та уже немного успокоилась и готова была продолжить свой рассказ:
– Считалось, что так и государство детей не убивает своими руками, и граждан мирных защищает. Дима… сын мой, он на самом деле мне племянник. Я тогда взяла декретный отпуск, и, когда у сестры родился сын, несколько моих коллег помогли организовать «мои» роды. Юле, сестре моей, сказали, что ребенок умер. Она же видела его глаза, жабры, слышала, как он вздохнул. Не поверила своим глазам… В общем, она в психиатрической больнице повесилась… Думала, что из ума выжила, дьявола родила.
– Это, конечно, грустно, – вмешался Дюк и тут же затих.
Кивнув головой – то ли в знак согласия, то ли принимая его соболезнования, женщина взяла стоящую перед ней чашку чая и сделала несколько крохотных глотков.
– Эти дети… Правительство все время пытается убедить нас, что они – угроза. Но нет… Я вас уверяю, добрее Димы не было ребенка. Да, он отличался от обычных детей. Он быстро бегал, хорошо учился, запросто решал самые сложные задачи по любым предметам… А знаете, как он любил читать? – на глазах женщины снова появились слёзы. – Каждую свободную минутку, как заведенный. Иногда по несколько книг за день. Никогда не болел…
– Как они узнали о нём? «Правительство»? – внезапно подала голос завороженная рассказом Аня.
– В школе какой-то мальчик ткнул его вилкой в руку… Уголовник чёртов! Рана зажила меньше, чем за полчаса. Даже шрама не осталось.
– Великолепно! – глаза Дюка загорелись от восторга. – Все, как и описано!
– Что? – удивились и женщина, и Аня, но спросить решилась только Аня.
– Мария, вы были честны со мной, и я отвечу вам тем же. Но сначала, позвольте, я задам вам еще один вопрос: как такое большое количество детей-мутантов появилось под куполом? Вы ведь знаете это, не так ли?
Наступила тишина.
– Откуда вы знаете, как меня зовут? – подозрительно спросила женщина немного испуганным голосом. – Я не называла своего имени!
– Как и адреса, – заметил парень. – Но обо всем по порядку, – загадочно произнёс он.
– У него есть какие-то справочники из правительственных контор… – быстро перебила его Аня.
– Что-о-о? Так вы… Господи, что же я наделала… Убирайтесь отсюда! – женщина мигом поднялась из кресла и указала ребятам в сторону входной двери. Её глаза полыхали гневом, но при этом бегали в растерянности.
– Нет, нет! Ну вот, испортила все. – Парень бросил укоризненный взгляд на Аню, затем повернулся к Марии. – Нет, послушайте. Я же сказал, мы – друзья. Эту информацию я добыл незаконно. Я помогал настроить компьютерную сеть в здании парламента и оставил для себя лазейку в системе защиты. Наверху обо мне никто не знает, – многозначительно поднял он указательный палец к потолку. – И я здесь, чтобы узнать правду.
Женщина, недоверчиво глядя на него, тяжело вздохнула, затем села обратно в кресло и взяла чашку с чаем в руки.
– Значит, все еще не так уж плохо, верно? Ладно. Что ты там хотел знать?… Откуда они под куполом? После моих подстроенных родов мы с коллегами решили, что даже такие дети имеют право жить. Они рождались у тех женщин, что были за куполом во время взрыва последней ракеты. Конечно, можно было пройти курс специального лечения, но это стоило очень дорого, а после войны какие у людей деньги… Рождались и мертвые дети. Не так часто, как мутанты, но все же. И, сговорившись, мы подменяли их новорожденными мутантами. Ведь до определенного момента, не считая самих родов, они никак не проявляли себя. – Мария пожала плечами. – В любом случае, так было лучше и для них, и для «родителей», которым не приходилось сообщать о гибели их ребенка. В общем, здоровых мутантов мы отдавали в такие семьи, если даты родов совпадали… Или почти совпадали, – здесь она сделала небольшую паузу, вспоминая о чем-то. – Однажды я рассказала обо всем одной из мамочек… Совсем молодая, боявшаяся всего и всех. Мне было жаль ее, я боялась, чтобы она не повторила судьбу Юлии. А она донесла на меня начальству. И вот я здесь, безработная, знающая правду и потерявшая из-за нее ребенка. Тогда дело дальше роддома не пошло. Главный врач одобрил подмену, но запретил кому-либо об этом рассказывать. Золотой человек… Но меня все равно пришлось уволить, – печально улыбнулась Мария.
Дюк старательно укладывал в голове новую для него информацию, машинально отпивая чай. Мельком бросив взгляд на Аню, он отметил, что девушка потрясена настолько, что не в состоянии даже протянуть руку к чашке.
– Ну, теперь твоя очередь, – прервала тишину женщина. – Рассказывай, откуда т…
Внезапно послышался звон ключей в замочной скважине. Дверь открылась, и в квартиру вошла худая, бледная девушка с длинными рыжими волосами до пояса, собранными в хвост. На ней был короткий серый топ, едва доходящий до тонкой талии, и камуфляжные штаны с нашитыми дополнительными карманами на бедрах. В руках она держала два больших пакета, набитых настолько, что, даже сидя, Аня хорошо разглядела торчащие оттуда хлеб и коробку печенья. Девушка оставила пакеты возле порога и, не замечая гостей, крикнула из коридора:
– Ма, там какой-то парень крутится у дверей, говорит, вроде сю… – она замерла, рассматривая незнакомую обувь. – У нас гости?
– Это, наверное, Эрик! – вскрикнула Аня.
Услышав её голос, стоящий за дверью Эрик осторожно вошёл в квартиру.
– Здравствуйте… Извините, мне очень неловко, но позвольте войти? – смущенно произнёс парень, виновато глядя на Марию. – Раз уж… – задумавшись, Эрик замолчал на полуслове.
– Мам, что здесь происходит? – с недоумением спросила рыжеволосая девушка, окидывая взглядом сидящих за столом и Эрика, мнущегося у двери.
– А мы так… Мимо проходили, – почесал затылок Дюк. – У вас прекрасная дочь, – с улыбкой сказал он, повернувшись к Марии. – Мне нравится цвет её волос.
– Спасибо. Как приятно! – съязвила за мать девушка. Сбросив ботинки, она неспешно прошла на кухню.
– Это мой брат, Эрик, – указывая на него рукой, неуверенно прошептала Аня. – Мы были с ним в кафе, когда… Когда…
– Я поняла. Что ж, проходите, присаживайтесь, – вздохнула Мария, глядя на Эрика. – Позвольте представить, это моя дочь, Вероника.
– Вероника Волкова, – поправила рыжая девушка, поочередно протягивая руку Дюку и Ане, затем неспешно устроилась на подоконнике, свесив одну ногу вниз.
– Рад знакомству, Вероника. Меня зовут Дюк, – по-идиотски улыбнулся сидящий за столом парень. – Вы же русские, правда? Люблю русских! Они такие… – начал было Дюк веселым тоном, но, видя серьезные и собранные лица других участников «чаепития», сконфуженно умолк. – В общем, не важно…
– Здесь нет наций, – процитировала главу правительства Вероника, протягивая тонкие белые руки к матери, которая сразу же подала ей чашку со свежим чаем.
– Эрик, все это правда! Все, что я тогда читал и о чем рассказывал тебе! – возбужденно заявил Дюк, оборачиваясь к вошедшему на кухню другу.
– Что-о-о? Так ты знал?! – в голосе Ани слышались злые нотки. Такие не свойственные ей нотки раздражения.
– Я знал в теории… Как и рассказывал Эрику. А тебя вообще интересовал погибший мальчик. Я лишь предположил, что поездка сможет дать нам обоим какие-то ответы. Извини, – взглянул он на молчащего Эрика, скромно устроившегося на последнем свободном стуле чуть поодаль от остальных.
– Эрик, ты тоже… Ты обманывал меня! – прошептала Аня, глядя на брата. Она была подавлена, пытаясь не сорваться от обиды. Столько времени прошло, и все это время он скрывал от нее правду!
– Дюк! – Эрик посмотрел на приятеля долгим, обещающим протащить его по всем кругам ада взглядом.
– Так вот… – произнёс рыжий парень, изо всех сил стараясь разрядить обстановку и более не обращая на Эрика внимания. – В системе файлов, что я скачал, были кое-какие записи о ракете. Там говорилось о том, как предположительно должен повлиять мутаген на отдельных людей, зараженных непосредственно во время взрыва или немногим позднее – осадками. И о том, как вообще взрыв повлияет на планету. Вещество внутри неё, как вы все уже знаете, должно было заставить растения перестать выделять кислород. Поскольку к моменту запуска МОР-I большая часть озонового слоя уже фактически была разрушена и ультрафиолет постепенно выжигал все живое, уничтожая Землю – мутаген должен был перестроить генотипы всей флоры для того, чтобы вместо кислорода в атмосферу выделялся озон. А люди и животные… Предполагалось, что они должны будут приспособиться к новой среде обитания. Как было сказано в файлах, все основывалось на мутациях генома. Люди так и описывались: черные глаза – это защита от прямых солнечных лучей, – продолжил он, вспоминая перечитанные несколько десятков раз строки, – жабры нужны для подводного плавания и чтобы дышать азотом, клыки, которые они смогут прятать… Всё это предполагалось еще до запуска ракеты! – голос Дюка был полон восхищения. – Значит, человек, создавший мутаген – гений! Он залез в нашу ДНК и перестроил ее так, чтобы люди могли адаптироваться в новых условиях! Дышать без кислорода! Эти дети – сверхлюди!
– Что же здесь гениального! – возмутилась Мария. – Просто кто-то решил поиграть в Бога, вынашивая такие адские планы. Гореть ему в аду!
– Но это не так! – прервал её Дюк, заметно испугавшийся такого заявления. – Ведь без этого рано или поздно солнце уничтожило бы все живое. А так удалось спасти хотя бы часть…
– Почему вы оба молчали? – обожгла его взглядом Аня, всё ещё пытаясь осознать полученную информацию.
– Детка, я бы тебе сразу сказал, причем честно, – жалостливо посмотрел на нее Дюк. – Но разве это что-то изменило бы, знай ты чуть больше? Одна ты бы все равно ничего не сделала.
Она перевела растерянный взгляд на Эрика.
– Послушай, Аня. Отец знал только малую часть всего этого, но он предупредил меня, чтобы я не копался в этом, и не позволял лезть в секреты правительства тебе. Он боялся за нас. И у него были на то причины, – парень смотрел на Аню, выпрашивая прощения. Но её грустные глаза острым лезвием безжалостно резали душу, и всё, что сейчас хотелось Эрику – провалиться сквозь землю. Их такие близкие отношения строились на доверии. В детстве тяжело переживавшая сиротство девочка пообещала рассказывать брату всё, что её тревожит, а взамен он не должен был ничего скрывать от неё. – Я всего лишь хотел уберечь тебя. Прости меня.
Дюк, растроганный заботливым поведением Эрика, хотел сказать что-то смешное, чтобы попытаться разрядить обстановку, но едва он открыл рот, как раздался стук в дверь.
– Мы ждём еще кого-то? – спросила Вероника, переглянувшись с гостями. Аня с Дюком отрицательно помотали головой.
– Откройте, полиция!