14.05.2036
Матрас в полупустой комнате осветили лучи солнца. В попытках укрыться от них парень прикрыл глаза свободной рукой и перевернулся на спину. Восемь утра.
– Пора вставать, – тихим хриплым голосом произнёс он, переводя взгляд на светловолосую девушку, лежащую у него на руке.
Аня открыла глаза и, широко зевая, послушно села на край матраса. Неохотно она потянулась к небесам, нарисованным на потолке, тем самым поправив лямку майки, сползшую с плеча.
– Доброе утро, Эрик, – девушка глянула на часы, и, после небольшой паузы, со смиренным вздохом произнесла:
– Ты на работу опоздал.
– У тебя день рождения, я попросил выходной еще в начале месяца. Поэтому собирайся в школу, получай хорошие оценки… А после мы поедем в третий сектор, праздновать. Помнишь музей, в который ты так хотела сходить? – сонным голосом спросил парень, поворачиваясь лицом к стене с таким усилием, словно мягкий матрас был тягучей лужей.
Широко открыв голубые глаза, девушка обернулась к Эрику. Словно забыв, как дышать, грудная клетка её замерла и в движение пришла лишь с вопросом:
– Правда? Но… Но я не хочу в школу.
Настроение её быстро поменялось, и она опустила голову.
– Ты ведь знаешь, что я не одобряю твои прогулы.
Эрик закрыл глаза в надежде поспать еще немного, но тут с шумом открылась дверь, и в комнату вошёл высокий и широкоплечий мужчина средних лет. Это был отец Эрика – Миша Слот.
Парень нехотя оторвал голову, недовольно посмотрел на отца и резко уткнулся носом в особенно мягкую по утрам подушку.
– Доброе утро! Вставай и пой! – Голос у отца был громкий и грубый, как и полагается людям, посвятившим всю жизнь военной службе, а манера речи несколько старомодна.
– Я уже встала, – заулыбалась Аня. В сравнении с генералом она говорила едва ли не шёпотом.
– Молодец! Хвалю! – улыбнулся мужчина сквозь густые черные усы. – Эрик, лодырь! Работу проспал! Не по-солдатски, – сердито и разочарованно произнёс он.
– У него выходной, – тяжело вздохнув, девушка нехотя встала с матраса, чтобы начать утомительные сборы в школу, казавшиеся ей пыткой.
– Ну, ладно, отбой! А вас, рядовой Анна, жду на завтрак!
– Есть, сэр! – взбодрившись, она одной рукой отдала честь, а другой прижала к себе серую кофту, уже приготовившись нырнуть в неё.
Генерал, удовлетворенно кивнув, еще раз окинул взглядом комнату и вышел, достаточно громко прикрыв за собой дверь, что заставило его сына вздрогнуть. Молодой человек ещё долго слышал, как отец привычно чеканил шаг в сторону кухни.
Глядя на Аню – худую, с бледной кожей и пастельно-светлым цветом волос, нельзя было сказать, что она – сестра Эрика. Он смуглый, волосы цвета смолы и темно-карие глаза. Аня действительно была не из этой семьи. Отец её был военным врачом и лучшим другом Миши Слота. Мать Ани была беременна во время войны, но потеряла ребенка, а через пару дней и мужа. Не пережив этого, она покончила жизнь самоубийством, а трехгодовалая Аня осталась одна.
Сама Аня ничего из этого не помнила. Просто помнила, как проснулась в холодной квартире, на кровати родителей, совсем одна. Окно было распахнуто, и морозный ветер, залетающий в комнату, заставлял вздрагивать занавески и развороты старых газет на журнальном столике. Но проснулась она не от холода, нет, а от стука в дверь. Вскочив и открыв её, девочка с непониманием смотрела на отца Эрика и двух полицейских, стоявших за ним. Гости спросили лишь, дома ли мама, на что Аня сонно пожала плечами. Больше разговоров не было, Миша лишь присел и протянул к ней руки, старательно сдерживая слезы, а молчаливые полицейские отвернулись, делая вид, что разглядывают стены. Никто не хотел и не знал, как сказать трехлетней девочке о том, что её мать, Мариса, лежит на холодном бетоне по ту сторону окна…
После этого отец Эрика привез Аню к себе и сказал, что теперь она будет жить с ними. Война длилась уже больше трех лет, но Эрик и Аня ни разу не встречались до этого момента, хоть их отцы и были друзьями. Тихой скромной девочке было не до новых знакомств, но она сразу же ощутила, что Эрик никогда не даст её в обиду, и с первого же дня просто поселилась в его комнате. Спала она на детской кроватке парня в виде машинки «Формула-1», а Эрик, не закатывая сцен, мирно переселился на пол… На обычный матрас от старой кровати.
Сегодня Ане исполнялось шестнадцать лет, по всем законам теперь этот возраст считался совершеннолетием.
***
– Еще две минуты… – бормотала Аня, глядя на часы.
– И два урока, – перебил её Макс, сосед по парте.
– К чёрту уроки, хочу домой! – Аня расстроенно опустила глаза, всматриваясь в такие привычные, заученные наизусть надписи на парте.
– Что за разговоры? Анна, только вас и слышно! Есть чем поделиться с классом? Поделитесь! – недовольно произнесла тощая женщина в черном обтягивающем платье и, легко поднявшись со стула, направилась к Ане. Каждый её шаг заставлял кости таза выпирать вперед – такова была особенность пугающей походки Анабель Бор, учительницы истории.
– Говорю, что история – интересный предмет! – Аня, стиснув зубы, попыталась мило улыбнуться, но понимала, что выражение её лица сейчас не лучше, чем когда на спор ей пришлось сжевать лимон.
Возможно, следующая фраза была не совсем уместной и сказанной из зависти к среднему размеру груди, которого так не хватало Анабель, бросившей недовольный взгляд на вырез кофточки девушки:
– Фу, как вульгарно!
Девушка опешила. Первый раз Анабель, да и вообще кто-то из учителей, выражался так по поводу внешнего вида. После этих слов учительница поспешила повернуться в сторону электронной доски, чтобы продолжить урок. Аня с ужасно недовольным лицом вытянула руки вслед за ней и стала медленно сжимать пальцы в кулак. Вовремя среагировавший Макс схватил её за руки и опустил их под парту. В этот момент Анабель повернулась лицом к классу, надменный взгляд ее остановился на Анне и Максе. Всем своим видом выдавая отвращение к их поведению, она произнесла:
– Еще прелюдий здесь не хватало! Сейчас к директору отправлю.
– Извините, Анабель Бор, этого больше не повторится, – улыбнулся Макс.
Аня вздрогнула, но быстро взяла себя в руки. Она до ужаса брезговала чужими прикосновениями, но в этот раз пришлось терпеть. Хоть прикосновения Макса были не более приятны, чем касания другого человека, они позволили ей не нажить лишних проблем перед поездкой. Макс, светловолосый, кудрявый худой парень в очках, был единственным другом Ани. Но это нисколько её не напрягало.
– Домо-о-ой, – протянула Аня шёпотом, услышав мелодию, означающую перерыв между уроками. – Я ухожу домой.
– А как же обед? – попытался остановить её Макс. – Халявная булочка в честь дня рождения?
– Ладно, ради булочки можно остаться еще на урок, – зевнув и потянувшись, ответила девушка.
***
После войны и перестройки собственное жилье считалось роскошью, но Миша Слот получил его как военнослужащий. Квартира была небольшая: коридор с обоями стандартного бежевого цвета (не менявшимися с момента переезда), две комнаты и кухня, расположенная напротив спальни Эрика и Ани. Так как солнечная сторона дома досталась ребятам, кухню пришлось освещать посредством светлых обоев и ламп. И теперь казалось, что там всегда лето.
Это было любимое место Лиды Слот. Чего нельзя сказать о комнате детей: мать Эрика не заходила туда вообще. Она с самого начала холодно приняла Аню, ведь, зная характер мужа, была уверена, что Миша теперь будет любить приемную дочь не меньше, чем своего сына. А что, если и сын полюбит её больше, чем родную мать?!
Это чувство ревности было лишь началом. Но уже его хватило, чтобы количество раз, когда Аня прошлась дальше по коридору и заглянула в комнату родителей, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Недовольство Лиды подогревалось тем, что по просьбе отца её любимый сын спал теперь на полу, а через пару дней к нему перебралась и Аня. Каким возмутительным показалось ей это! Она долгое время вела беседы с ребятами о том, что им не стоит спать вместе, но все было бесполезно. Годам к восьми, чтобы не злить мать, Эрик просыпался пораньше и будил Аню, помогая сонной девочке перелечь в свою кровать. А уж став подростком, очень доходчиво объяснил матери, что спать отдельно от Ани он не будет, и что хочет сделать ремонт в спальне по-своему. Уступив его желанию, комнату сделали полностью белой, оставив в ней минимум мебели: телевизор с приставкой, новый высокий матрас и небольшой шкаф с одеждой. Рядом с матрасом на полу расположился будильник. А чуть позже Аня попросила Эрика нарисовать небо на потолке, используя беспроигрышный аргумент: «Это смотрелось бы мило».
Конечно, Эрик согласился, а Мишу переполняло радостное чувство, что его сын и дочь его лучшего друга стали настолько близки.
***
– К поездке готова!
Аня метеором ворвалась в квартиру, бросила школьный рюкзак на пол в коридоре. Затем торопливо сняла кеды и начала искать Эрика: осмотрела сперва комнату, после, осторожно приоткрыв обычно распахнутую, а сейчас плотно затворенную дверь, заглянула на кухню.
Там она увидела не только Эрика. За столом, спиной к Ане, сидел рыжий парень. По наступившей тишине и устремлённому на нее взгляду брата девушка поняла, что своим появлением прервала важный разговор. Незнакомец медленно обернулся и осмотрел её с головы до ног. Ухмыльнулся. Его заостренное лицо напоминало морду хитрого лиса. Она недолго всматривалась в него и, кроме выразительных скул, отметила небольшой шрам, рассекающий левую бровь.
– О, а вот с тобой я бы порезвился! Вот это фигура! Ничего лишнего! – ухмылка не сходила с лица парня.
– Я кастрирую тебя, если хоть пальцем её тронешь! – Эрик моментально вскипел.
– Понял – принял. Только смотреть, – примирительно развёл руками рыжий парень. – Это твоя, что ли?
– Дюк, ты парень умный, не хочу ломать тебе челюсть сейчас, когда у нас еще много незаконченных дел.
Лицо гостя сразу стало серьезным.
– Ты жесток. Я тебя понял, повторять не надо.
– Меня не будет три дня, не бей тревогу.
Эрик встал из-за стола и направился к выходу. Аня, словно запуганный зверёк, поспешила следом.
– Три дня, говоришь… Я буду скучать по тебе, Эрик.
Гость покинул кухню вслед за девушкой и вновь пристально осмотрел ее, на сей раз со спины.
Эрик прошёл в комнату за рюкзаками для поездки. Они стояли прямо напротив входа, под окном. Рюкзак Ани был небольшой, нежно-бирюзовой окраски, с бледно-розовыми лямками и такого же цвета карманом на лицевой стороне. Такое сочетание напоминало ей о мороженом. Аня всегда покупала рожок с двумя шариками любимого лакомства со вкусом мяты и жвачки в магазинчике «Ноаваро» рядом с домом. Рюкзак Эрика был совсем прост: обычный спортивный, с ядовито-зеленым контуром ниток.
Оставшись в коридоре с девушкой, гость не спешил уходить.
– Был рад познакомиться, – прошептал он, наклоняясь к лицу Ани и почти касаясь своим слегка вздёрнутым носом её щеки. Глаза Ани от такой неожиданности широко раскрылись, она замерла на месте, руки судорожно прикрывали грудь, стянув кофту в месте выреза.
– Не… не…
– Не взаимно, она хочет сказать, – перебил растерявшуюся Аню Эрик. – Отойди, не пугай ребенка, – он неспешно поднял рюкзаки и направился к выходу. – Сначала обидел, потом вторгся в личное пространство…
– Я же похвалил её фигуру, сделал комплимент, так сказать, – выпрямился парень.
Ростом он был, как Эрик – где-то метр девяносто. Теперь Аня смотрела на разрез его белой майки, бросающийся в глаза своей несимметричностью. Сложно понять, было ли так задумано или футболка порвалась уже при носке, но ясно одно – парень любит бывать в передрягах. Такой вывод Аня сделала, заметив под майкой массивный шрам на груди Дюка, переходящий на плечо и шею рваными кривыми линиями.
– Маленькая извращенка, – прошептал парень с широкой улыбкой на лице.
– Иди уже… – засмущалась Аня, натянув рукава на ладони и прикрывая ими красные от стыда щеки.
– И правда, пора… – Дюк не спеша прошёл в нескольких сантиметрах от девушки, прощаясь с ней взглядом, и вышел из квартиры, хлопнув дверью.
В этот момент Эрик протянул Ане её рюкзак. Она быстро схватила его и, выглянув в коридор, глубоко разочаровалась. Там, с большими пакетами в руках, стояла мать Эрика, а Дюк словно испарился.
– О, Аня, ты уже пришла! Хорошо, как раз поможешь на стол накрыть.
– И… из… – попыталась что-то пробормотать девушка, ловя себя на мысли о том, что компания рыжего парня нравилась ей больше.
– Мам, мы уезжаем, я тебя предупреждал. Едем в третий сектор, праздновать день рождения Ани, – вмешался Эрик, забрасывая лямку рюкзака на плечо.
– Ах да… Выходные. Быстро же они наступили! – Лида заметно помрачнела. Конечно же, ей не нравилась идея совместной поездки её любимого сына и этой сиротки.
Аня только кивнула и отошла в сторону, чтобы мать Эрика смогла войти в квартиру.
– А когда домой? Вещи все взяли? Эрик, оденься попроще. Кофту в сумку, там жарко, – оставив пакеты в коридоре, мать кинулась дергать сына за теплую синюю кофту. После чего обняла, скрестив руки у него на спине. – Я буду так переживать, – жалобно произнесла она, рассчитывая получить ответную реакцию сына.
– Мам, я не маленький, – закатил глаза Эрик. Ему было ужасно неудобно за эти демонстративные порывы любви к нему и за неприязнь матери к Ане. Да и сама Аня в этот момент хотела провалиться сквозь землю, это было отчетливо видно по её лицу. Она развернулась на пятках к двери и быстро вышла за порог.
– Я подожду на улице, – проговорила она, захлопывая дверь.
– Неблагодарная… Неблагодарная, – тихо произнесла Лида полным упрека голосом, продолжая при этом обнимать сына.
– Я пошёл, – прошептал Эрик, пытаясь скрыть свое разочарование.
– И ты туда же…
Парень быстро спустился по лестнице вслед за сестрой, а его мать так и осталась стоять в коридоре, пытаясь не заплакать. «Она все-таки забрала тебя у меня», – мелькнуло в голове Лиды Слот.
Эрик нашёл сестру уже в такси. Она сидела на заднем сиденье заезженного черного беспилотника и, подпирая щеку рукой, смотрела в окно на детскую площадку, на детей, гуляющих с родителями. Он не видел её лица, но понимал, о чём она думает. В детстве она спросила его: «Каково это, когда тебя любят родители? Что-то меняется в твоей жизни?». Тогда Эрик был мал, чтобы ответить на этот вопрос, но больше Аня его не задавала.
Он сел рядом и, обняв, прижал её к себе так, что голова девушки оказалась у него на груди. Сейчас ей это было необходимо.
Уже на полпути к вокзалу Аня приободрилась, несмотря на большую пробку впереди, и начала приставать с расспросами:
– Эрик, а кто этот рыжий парень?
– Дюк? Друг… Знакомый… Коллега по работе. Называй, как хочешь, – улыбнулся Эрик. – Понравился?
– Да нет, я не об этом, просто… Нечасто встретишь твоих друзей, особенно у нас дома.
– Он сам пришёл. По работе. Дело срочное.
– По нему и не скажешь, что у него есть работа.
Напряжение между ними не исчезало. Такое часто бывало, когда Лида демонстрировала свою материнскую любовь к Эрику. Обычно после таких моментов Эрик крепко обнимал Аню, лежа на матрасе в комнате, и через двадцать минут молчания все приходило в норму. Сейчас так крепко обнимать её было бы просто неприлично, поэтому на то, чтобы сгладить возникшую между ними неловкость, требовалось больше времени.
Впрочем, когда такси подъехало к вокзалу, Аня уже заметно повеселела и улыбалась.
– Скорей, а то опоздаем! – крикнула она, хватая рюкзак и забрасывая его на плечи.
Они запрыгнули в тамбур вагона и едва успели сделать пару шагов, как поезд начал движение. Это означало, что у них есть три минуты, чтобы занять свои места. Потом поезд начнет набирать максимальную скорость, и передвигаться по вагону первые пятнадцать минут будет сложно.
В вагоне вдоль коридора шел ряд купе без дверей, по четыре места каждое. Белые стены, два мягких черных кресла напротив двух таких же. А между ними – раздвижной столик. Кроме Эрика и Ани, в купе никого не было, что позволяло им свободно вести беседу. Но Эрик был слишком увлечён чтением, поэтому ехали они молча. Спустя некоторое время Аня, вглядываясь в алую даль, решилась прервать тишину:
– Интересно… – она сделала небольшую паузу. – А что там, за куполом?
– Смерть, – недолго думая, произнёс парень. От книги он так и не оторвался.