Всё та же я - читать онлайн

Глава 3

– Ну, здравствуйте!

Передо мной стоял, подбоченившись, очень большой афроамериканец в обтягивающей алой лайкре. Я – в футболке и спортивных трусах – замерла, растерянно моргая, на пороге кухни. Может, он мне снится? И будет ли он по-прежнему стоять тут, если я закрою дверь, а потом снова открою?

– Вы, наверное, мисс Луиза? – Огромная рука с таким энтузиазмом стиснула мою ладонь, что я невольно подпрыгнула.

Тогда я бросила взгляд на часы. Все верно. Часы показывали четверть седьмого.

– Я Джордж. Тренер миссис Гупник. Слышал, вы к нам присоединитесь. Жду с нетерпением.

Я с трудом проснулась после нескольких часов беспокойного сна, пытаясь стряхнуть с себя обрывки опутавшей меня паутины сновидений, и теперь, точно зомби, ковыляла в поисках кофеина по коридору.

– О’кей, Луиза! Главное – пить побольше жидкости! – И, прихватив две бутылки воды, Джордж легкой рысцой пробежал по коридору.

Я налила себе кофе, и в это время на кухню вошел Натан, уже одетый и благоухающий лосьоном после бритья. Натан с удивлением уставился на мои голые ноги.

– Я только что познакомилась с Джорджем, – сообщила я.

– Ну, насчет ягодичных мышц ты все лучше его знаешь. Ты ведь взяла с собой кроссовки?

– Ха! – Пока я пила кофе, Натан продолжал выжидающе на меня смотреть. – Натан, про кроссовки разговора не было. Я не бегунья. Короче, я неспортивная. Одним словом, рохля и лежебока. Что тебе прекрасно известно. – (Налив себе черного кофе, Натан поставил колбу обратно в кофеварку.) – Ну а кроме того, я ведь еще в этом году свалилась с крыши. Помнишь? Переломав кучу костей.

Теперь я уже могла легко шутить о той страшной ночи, когда, оплакивая Уилла, надралась и упала с крыши своего лондонского дома. Хотя боли в бедре не давали мне об этом забыть.

– У тебя все хорошо. И ты помощница миссис Гупник. Твоя работа, подруга, – быть рядом с ней в любое время. Если она хочет, чтобы ты начала бегать, значит побежишь как миленькая. И не надо впадать в отчаяние. Тебе понравится. Через несколько недель будешь в отличной форме. Здесь все занимаются фитнесом.

– Сейчас всего четверть седьмого.

– Мистер Гупник встает в пять. Мы только что закончили сеанс лечебной гимнастики. Миссис Гупник любит немного поваляться.

– И когда мы начинаем бегать?

– Без двадцати семь. Встречаетесь в хозяйском коридоре. До встречи! – Он помахал рукой и был таков.

Агнес, естественно, относилась к тому типу женщин, которые по утрам выглядят даже лучше, чем вечером. Чистое лицо, похожее на слегка размытое фото, снятое через фильтр, но при этом очень сексуальное. Волосы, небрежно затянутые в конский хвост, облегающий топ и штаны для бега придавали ей небрежный шарм, свойственный супермоделям в нерабочее время. Она прогарцевала по коридору, словно скаковая лошадь паломино[1] в солнцезащитных очках, и приветственно взмахнула тонкой рукой, давая понять, что сейчас слишком рано для разговоров. У меня с собой были лишь шорты и майка, в которых я наверняка выглядела как толстуха со стройки. И что еще хуже, я не успела побрить подмышки, а потому старалась прижимать локти к бокам.

– Доброе утро, миссис Гупник! – Появившийся возле нас Джордж протянул ей бутылку воды. – Ну что, готовы? – (Она кивнула.) – Вы готовы, мисс Луиза? Сегодня мы пробежим всего четыре мили. Миссис Гупник хочет поделать дополнительные упражнения для укрепления мышц живота. Вы уже успели растянуться, да?

– Хм, я… – У меня не было ни воды, ни бутылки. Но мы уже рванули вперед.

Я когда-то слышала выражение «взять с места в карьер», но до знакомства с Джорджем толком не понимала, что оно означает. Джордж припустил по коридору со скоростью чуть ли не сорок миль в час, и когда я уже было понадеялась, что перед лифтом мы сбавим темп, он распахнул двустворчатую дверь на лестницу, и мы побежали вниз по ступенькам прямо до первого этажа. После чего вихрем промчались по вестибюлю мимо Ашока, так что я едва уловила его приглушенное приветствие.

Боже милостивый, ведь еще слишком рано для этого! Я проследовала за Агнес с Джорджем, бежавшими легко и непринужденно, словно пара лошадей в упряжке. Итак, я тащилась сзади. Мои короткие шаги не совпадали с их, мои кости дребезжали при каждом ударе ноги о землю, я то и дело бормотала извинения, лавируя между прохожими, имевшими неосторожность попасться мне на пути. Бег был фишкой моего бывшего бойфренда Патрика. Собственно, бег похож на суп из капусты: ты знаешь, что он, возможно, очень полезный, но при этом понимаешь, что жизнь слишком коротка, чтобы растрачивать себя на такие вещи.

«Ну давай же, ты это сделаешь! – подбадривала я себя. – Тебе наконец представилась первая возможность сказать „да“. Ты на пробежке в Нью-Йорке! Ты стала совершенно другим человеком!» Несколько великолепных размашистых шагов – и я на секунду почти поверила в это. Тем временем транспортный поток остановился, светофор переключился. Джордж с Агнес легко пританцовывали на цыпочках на краю тротуара, меня же за ними не было видно. И вот мы, перебежав через дорогу, оказались в Центральном парке, тропа исчезала под нашими ногами, звуки транспорта затухали по мере того, как мы углублялись в зеленый оазис в сердце большого города.

Мы отмахали почти милю, когда я внезапно поняла, что это плохая идея. И хотя сейчас я больше шла, чем бежала, мне явно не хватало воздуха, а бедро протестующе напоминало о свежих травмах. За все эти годы я лишь раз пробежала пятнадцать ярдов за уходящим автобусом, причем неудачно. Подняв голову, я увидела, что Агнес с Джорджем весело болтают, не сбавляя хода. Мне было ни вздохнуть, ни охнуть, а они беседовали как ни в чем не бывало.

Тут я вспомнила о папином приятеле, получившем инфаркт во время пробежки. Папа всегда использовал этот случай в качестве наглядной иллюстрации того, почему спорт скорее вреден, чем полезен. Почему я не сослалась на свои травмы?! И неужели мне суждено выхаркать свои легкие прямо здесь, посреди парка?!

– Мисс Луиза, вы там как, нормально? – Джордж, развернувшись, потрусил назад.

– Отлично! – Я подняла вверх большой палец.

Мне всегда хотелось посмотреть Центральный парк. Но не такой ценой. И тут у меня, естественно, возник вопрос: что будет, если я загнусь в первый же день на новой работе? Я свернула в сторону, чтобы пропустить женщину с неуверенно ковыляющими тройняшками. «Господи, – взмолилась я, глядя на двух легко бегущих впереди людей, – сделай так, чтобы один из них навернулся. Нет, не сломал ногу, а просто растянул связки. Короче, что-нибудь такое, что пройдет через сутки, но заставит лежать на диване с поднятой ногой и смотреть дневные программы по телику».

Они уже здорово оторвались от меня, и тут я ничего не могла поделать. Разве в парке должны быть горки?! Мистер Гупник наверняка разозлится, что я не бегу, как приклеенная, за его женой. А она поймет, что я всего лишь бестолковая, унылая англичанка и никакая не союзница. И тогда они наймут какую-нибудь стройную, шикарную девицу в более подходящей для бега одежде.

Именно в этот момент мимо меня протрусил какой-то старикан в наушниках. Он повернул голову в мою сторону, затем проверил свой фитнес-трекер и резво побежал дальше. Ему явно было не меньше семидесяти пяти.

– Ой, ну давай же! – Я уныло проводила глазами убегающего старика.

И неожиданно увидела запряженную лошадью коляску. Рванув вперед, я поравнялась с кучером:

– Эй! Эй! А вы не могли бы подкинуть меня туда, где бегут эти люди?

– Какие люди?

Я показала на крошечные фигурки, видневшиеся вдали. Кучер равнодушно пожал плечами. Я залезла в коляску и пригнула голову. Кучер, натянув вожжи, направил лошадь в нужную сторону. «Ну вот, еще одно нью-йоркское приключение, хотя и незапланированное!» – подумала я, скорчившись за спиной кучера. Когда мы подъехали поближе, я похлопала его по плечу, чтобы он меня высадил. Мы проехали не больше пятисот ярдов, но теперь я практически догнала Агнес с Джорджем. Когда я собралась соскочить с коляски, кучер сказал:

– Сорок баксов.

– Что?

– Сорок баксов.

– Но ведь мы проехали всего пятьсот ярдов!

– Леди, такова цена.

Агнес с Джорджем продолжали о чем-то увлеченно беседовать. Вытащив из заднего кармана две двадцатки, я сунула их кучеру и, спрятавшись за коляской, продолжила пробежку. И очень вовремя, поскольку Джордж обернулся проверить, где я. Тогда я в очередной раз радостно подняла вверх большой палец с таким видом, будто все время была здесь.

Но вот наконец Джордж надо мной сжалился. Он заметил, что я хромаю, и, пока Агнес делала растяжки, вытягивая длинные, как у цапли, ноги, подбежал ко мне:

– Мисс Луиза! Вы там как, в порядке?

Джорджа я теперь могла только слышать: пот заливал глаза, лишая способности видеть. Я согнулась, пыхтя как паровоз, и положила руки на колени.

– У вас проблема? Вы слегка раскраснелись.

– Нет… практики, – прохрипела я. – Проблемы… с бедром.

– У вас что, была травма? Почему вы не сказали?!

– Не хотелось… лишать себя удовольствия! – Я вытерла ладонью воспаленные глаза. Отчего стало только хуже.

– И где именно?

– Левое бедро. Перелом. Восемь месяцев назад.

Он положил руки на мое левое бедро и принялся оттягивать ногу назад и вперед, чтобы проверить, как она вращается. Я из всех сил старалась не дергаться.

– Думаю, на сегодня вам достаточно.

– Но я…

– Нет. Отправляйтесь-ка назад, мисс Луиза.

– Ну, если вы настаиваете… Хотя, конечно, очень обидно.

– Встретимся дома. – Он похлопал меня по спине с такой силой, что я едва не шлепнулась лицом вниз, после чего жизнерадостно помахал мне рукой и исчез из виду.

– Хорошо провели время, мисс Луиза? – поинтересовался Ашок, когда сорок пять минут спустя я ввалилась в дом.

Оказалось, что, помимо всего прочего, в Центральном парке легко можно заблудиться.

Я сделала паузу, чтобы отлепить от спины мокрую от пота футболку.

– Великолепно. Мне понравилось.

Поднявшись наверх, я обнаружила, что Джордж с Агнес вернулись домой на целых двадцать минут раньше меня.

Мистер Гупник говорил, что у Агнес плотное расписание. И если учесть, что она не работала и не имела детей, Агнес действительно оказалась самым занятым человеком из всех, кого я когда-либо видела. После ухода Джорджа у нас с ней было всего полчаса на завтрак. Агнес уже ждал накрытый стол с омлетом из яичных белков, ягодами и кофе в серебряном кофейнике. Я же схомячила маффин, оставленный Натаном на кухне для персонала. Затем мы провели полчаса в кабинете мистера Гупника, где его помощник Майкл ознакомил нас с намеченными на эту неделю мероприятиями, которые должна была посетить Агнес.

Кабинет мистера Гупника был подчеркнуто мужским: панели из темного дерева, полки, ломящиеся от книг. Мы сидели за кофейным столиком на стульях с мягкой обивкой. На огромном письменном столе мистера Гупника у нас за спиной стояли несколько телефонов и лежали ежедневники в твердой обложке. Майкл периодически просил Иларию принести еще ее восхитительного кофе, что она и делала, расточая улыбки, предназначенные ему одному.

Майкл ознакомил нас с предстоящими мероприятиями. Агнес должна была присутствовать на встрече членов филантропического фонда семейства Гупник, на благотворительном обеде в среду, на поминальном обеде и коктейле в четверг, на художественной выставке в Линкольн-центре и на концерте в Метрополитен-опере в пятницу.

– Однако спокойная неделя, – заметил Майкл, глядя в айпад.

В ежедневнике Агнес на сегодня было отмечено: посещение парикмахера в десять (парикмахера она посещала три раза в неделю), прием у дантиста (рутинная гигиеническая процедура) и встреча с декоратором интерьера. В шестнадцать часов у нее был урок игры на фортепиано (они проходили дважды в неделю), в семнадцать тридцать – велотренажеры, после чего она собиралась пообедать вдвоем с мистером Гупником в ресторане в Мидтауне. Мой рабочий день заканчивался в восемнадцать тридцать.

Расписание на сегодняшний день, похоже, вполне устроило Агнес. Или все дело было в пробежке. Агнес, окутанная облаком духов, уже успела переодеться в темно-синие джинсы и белую блузку, в вырезе которой виднелся крупный бриллиантовый кулон.

– Все замечательно, – заявила Агнес. – Ладно, мне нужно сделать несколько звонков.

Похоже, она была уверена, что я в курсе, где ее можно будет найти.

– Если есть какие-то сомнения, подожди ее в холле, – шепнул Майкл, когда она ушла. Он улыбнулся, напускная деловитость моментально исчезла. – Когда я только начал здесь работать, то никогда не знал, где их искать. Наша задача быть всегда рядом в любой момент, когда мы можем им понадобиться. Но при этом не ходить за ними хвостом в ванную или уборную.

Майкл был не намного старше меня, но относился к тому типу людей, которые появляются на свет из утробы матери уже красивыми, в сочетающейся по цвету одежде и в идеально начищенных туфлях. И у меня невольно возник вопрос: неужели все в Нью-Йорке, за исключением меня, именно такие?

– И как давно ты тут работаешь?

– Чуть больше года. Им пришлось уволить свою личную секретаршу, потому что… – Он смущенно замолчал. – Ну, в общем, они решили начать с чистого листа и все такое. А через какое-то время поняли, что им недостаточно одного помощника на двоих. И тут появилась ты. Ну привет! – Он протянул мне руку.

– Ну и как тебе здесь? – пожав его руку, поинтересовалась я.

– Очень нравится. Причем я даже не знаю, кто из них мне нравится больше – он или она, – ухмыльнулся Майкл. – Он умнейший человек. И очень красивый. А она просто куколка.

– Ты с ними бегаешь?

– Бегаю? Ты что, издеваешься?! – Он вздрогнул. – Терпеть не могу потеть. Ну разве что с Натаном. Черт! Вот с ним бы я попотел. Роскошный мужик! Он предложил мне помассировать плечо, и я влюбился в него с первого взгляда. Как, ради всего святого, ты умудрилась, так долго проработав с ним бок о бок, не запрыгнуть на это великолепное австралийское тело?

– Я…

– Не говори мне. Даже если ты и была с ним, не хочу ничего знать. Мы должны оставаться друзьями. Ладно. Мне пора на Уолл-стрит. – Он дал мне кредитную карту («На всякий пожарный – она постоянно забывает свою. Все выписки со счета отправляются ему») и планшет, после чего показал, как набирать пин-код. – Здесь контактные телефоны, которые могут понадобиться. А также все, что касается расписания встреч. – Майкл принялся прокручивать указательным пальцем сенсорный экран. – Каждый человек имеет свой цветовой код: мистер Гупник – синий, миссис Гупник – красный, Табита – желтый. Мы больше не ведем ее ежедневник, так как она живет в другом месте, но всегда полезно знать, когда она может появиться здесь и намечаются ли совместные семейные мероприятия вроде заседаний членов опекунского совета или правления фондов. Я сделал тебе персональный адрес электронной почты. Если будут какие-либо изменения, мы с тобой это обговорим, чтобы продублировать их на экране. Тебе придется все перепроверять. Единственная вещь, которая гарантированно приведет мистера Гупника в бешенство, – накладки в расписании встреч.

– Поняла.

– Итак, каждое утро ты будешь проверять ее почту и выяснять, какие мероприятия она захочет посетить. Затем мы будем проводить сверку, так как иногда она говорит «нет», а он ее заставляет. Поэтому ничего не выкидывай. Просто складывай приглашения в две стопки.

– А много приходит приглашений?

– Ой, ты даже не представляешь! Гупники – это элита. А значит, они получают приглашения буквально на все светские мероприятия и, как правило, не ходят ни на одно из них. Но если ты принадлежишь к высшему обществу, но уровнем пониже, то почтешь за счастье получить хотя бы половину этих приглашений и ни от одного из них не откажешься.

– А как насчет третьего уровня?

– Неудачники. С радостью пойдут на открытие фургончика, где торгуют бурито. Их можно встретить даже на светских тусовках. – Майкл вздохнул. – Ужасно неловко.

Я открыла страницу ежедневника, нашла текущую неделю, которая буквально ослепила меня разноцветием красок. И постаралась по возможности скрыть свою полную растерянность.

– А что значит коричневый цвет?

– Это для Феликса. Кота.

– У кота есть свой ежедневник?!

– Всего лишь запись к грумерам, ветеринару, дантисту-гигиенисту, ну и типа того. Ой нет! На этой неделе он записан к бихевиористу. Должно быть, опять обосрался после «Зиглера».

– А фиолетовый?

Майкл понизил голос:

– Бывшая миссис Гупник. Если увидишь фиолетовый квадрат возле какого-нибудь события, это значит, что она тоже там будет. – Майкл собрался было что-то добавить, но тут у него зазвонил телефон. – Да, мистер Гупник… Да. Конечно… Да, непременно. Ждите меня. – Он убрал телефон в сумку. – Ладно. Мне пора бежать. Добро пожаловать в команду!

– А сколько человек в этой нашей команде? – спросила я, но он уже стоял в дверях с пальто в руках.

– Первый большой фиолетовый код намечается через две недели. Поняла? Я отправлю тебе имейл. И носи в нерабочее время нормальную одежду! А иначе будешь похожа на девушку из сетевого экосупермаркета.

День прошел как в тумане. Двадцать минут спустя мы вышли из дому и сели в ожидающий автомобиль, который доставил нас в шикарный салон в нескольких кварталах от «Лавери», при этом я усиленно делала вид, будто мне не привыкать ездить в больших черных авто с кремовыми кожаными сиденьями. Я сидела в сторонке и смотрела, как парикмахерша со стрижкой, будто сделанной с помощью линейки, моет и укладывает Агнес волосы. Час спустя водитель отвез нас к дантисту, где мне опять пришлось ждать в приемной. Обстановка во всех местах, которые мы сегодня посетили, была умиротворяющей и изысканной. Другой мир, где не было и намека на то безумие, что творилось на улицах вокруг.

По такому случаю я выбрала наименее кричащий наряд: темно-синюю блузу с якорями и полосатую юбку-карандаш, хотя, похоже, можно было и не трудиться, так как повсюду я мгновенно становилась человеком-невидимкой, словно у меня на лбу вытатуировали слово «ОБСЛУГА». Я научилась сразу замечать других личных помощников, расхаживающих взад-вперед с сотовыми телефонами в руках или вбегающих в приемную с пакетами из химчистки и картонными упаковками кофе из специализированных кофеен. Интересно, мне тоже следовало принести Агнес кофе или нужно делать все строго по списку? Бóльшую часть времени я вообще не понимала, зачем здесь нахожусь. Все работало как часы и без моей помощи. Похоже, для Агнес я была своеобразным защитным барьером – живым щитом, отделяющим ее от остального мира.

Между тем, когда Агнес вернулась в автомобиль, вид у нее был расстроенный, она или разговаривала по-польски по сотовому, или просила меня записать кое-какие вещи в планшете: «Нам нужно узнать у Майкла, отдали ли в химчистку серый костюм Леонарда. И возможно, позвонить миссис Левитски насчет моего платья от „Живанши“. Мне кажется, я немного похудела с тех пор, как надевала его в последний раз. Может, она чуть-чуть ушьет его». Агнес порылась в необъятной сумке «Прада», достала блистер с таблетками, две сунула в рот.

– Воды! – (Отыскав бутылку с водой в кармане двери автомобиля, я отвинтила крышку и протянула бутылку Агнес.) – Благодарю.

Водитель – мужчина средних лет с густыми темными волосами и полными и обвислыми щеками, колыхавшимися при каждом движении, – вышел, чтобы открыть Агнес дверь.

Когда Агнес исчезла в ресторане, где швейцар приветствовал ее как родную, я собралась было последовать за ней, но водитель заблокировал дверь. Я осталась на заднем сиденье.

С минуту я просто сидела, пытаясь отгадать, что мне следует делать.

Затем проверила телефон. Посмотрела в окно в поисках магазина, где можно было бы купить сэндвич. Нетерпеливо притопнула ногой. И, не выдержав, протиснулась вперед между спинками кресел переднего сиденья:

– Мой папа, когда ходил в паб, вечно оставлял нас с сестрой в машине. Он приносил нам оттуда кока-колу и упаковку маринованного лука «Монстр Мунк», чего вполне хватало, чтобы успокоить нас на три часа. – Я побарабанила пальцами по коленке. – Сейчас за это вполне могут вменить жестокое обращение с детьми. Учтите, маринованный лук «Монстр Мунк» был нашим любимым лакомством. Во все дни недели.

Водитель ничего не ответил.

Я наклонилась еще ближе, мое лицо оказалось всего в нескольких дюймах от его.

– Итак. Сколько времени это обычно занимает?

– Сколько нужно, столько и занимает. – Он посмотрел в зеркало заднего вида, стараясь не встречаться со мной глазами.

– И вы все это время ждете в машине?

– Работа такая.

Подумав с минуту, я просунула руку между спинками кресел:

– Я Луиза. Новая помощница миссис Гупник.

– Приятно познакомиться, – не оборачиваясь, буркнул он.

Это были его последние слова, обращенные ко мне. Он вставил CD-диск в приемник.

– Estoy perdido, – произнес по-испански женский голос. – ¿Dónde está el baño?[2]

– Эс-ТОЙ пер-ДИ-до. ДОН-де ест-ТА эль БАНЬО, – повторил водитель.

– ¿Cuánto cuesta?[3]

– Куан-то КВЕС-та, – произнес водитель.

Весь следующий час я сидела на заднем сиденье, таращилась в айпад, стараясь не слушать лингвистические экзерсисы водителя, и гадала, нужно ли мне тоже заняться чем-то полезным. В результате я отправила Майклу имейл с этим вопросом, на что он написал:

Мне не хотелось сообщать ему, что у меня нет еды. В тепле стоящей на месте машины меня окончательно разморило, и усталость в очередной раз накатила, как морской прибой. Я прислонила голову к окну, уговаривая себя, что это нормально – чувствовать себя выбитой из колеи, будто я взялась не за свое дело. Поначалу тебе будет не по себе в изменившемся мире. Покидать уютное гнездышко всегда непривычно. Строки из письма Уилла эхом отдавались у меня в голове.

А затем – пустота.

Я проснулась в испуге, когда открылась дверь. В автомобиль садилась Агнес, очень бледная и натянутая как струна.

– Все в порядке? – поспешно выпрямившись, поинтересовалась я, но она не ответила.

Машина тронулась с места, в салоне повисла тягостная тишина, прохладный воздух, казалось, звенел от возникшего напряжения.

Агнес повернулась ко мне. Я нашарила бутылку с водой и предложила ей.

– У тебя есть сигареты?

– Э-э-э… нет.

– Гарри, у тебя есть сигареты?

– Нет, мэм. Но мы можем купить для вас.

Только сейчас я заметила, что у нее трясутся руки. Она залезла в сумочку, достала бутылочку с таблетками, я снова протянула ей бутылку с водой. Она молча проглотила несколько таблеток, в глазах у нее стояли слезы. Гарри припарковался возле аптеки «Дьюан Рид», и я поняла, что сейчас мой выход.

– А какие? Я хочу сказать, какой марки?

– «Мальборо лайтс», – промокнув глаза, ответила Агнес.

Я выпрыгнула, а скорее, вывалилась кулем из машины, поскольку ноги до сих пор болели после утренней пробежки, и купила пачку «Мальборо», не переставая удивляться, что в аптеке продают сигареты. Когда я вернулась, Агнес на кого-то орала по телефону по-польски. Закончив разговор, она открыла окно, прикурила сигарету, сделала глубокую затяжку. После чего предложила мне закурить. Я отказалась.

– Только не говори Леонарду, – попросила Агнес, ее лицо сразу как-то смягчилось. – Он терпеть не может, когда я курю.

Несколько секунд мы просто сидели, двигатель работал, а Агнес курила, делая короткие сердитые затяжки, и я даже испугалась за ее легкие. Затем Агнес затушила окурок – ее губы кривились от едва сдерживаемой внутренней ярости – и махнула Гарри, приказывая ехать.

У Агнес был урок игры на фортепиано, и на короткое время я оказалась предоставлена самой себе. Я ретировалась в свою комнату и стала подумывать о том, чтобы прилечь, но, побоявшись, что одеревеневшие ноги не позволят мне встать с постели, села за письменный столик, отправила Сэму короткий имейл и проверила расписание на следующие несколько дней.

И пока я занималась своими делами, квартира наполнилась музыкой: сначала это были гаммы, но потом – нечто очень мелодичное и прекрасное. Я прервалась, чтобы послушать, наслаждаясь чарующими звуками. Как это, должно быть, чудесно – рождать подобную красоту! Я закрыла глаза, пропуская через себя музыкальное произведение и вспоминая тот вечер, когда Уилл впервые пригласил меня на концерт, чтобы я смогла открыть для себя новый мир. Живая музыка оказалась гораздо объемнее, чем в записи, и у меня тогда словно что-то замкнуло внутри. Дивная музыка, что лилась из-под пальцев Агнес, казалось, исходила из потайного уголка ее израненной души, наглухо закрытого во время повседневного общения с миром. «Ему бы это понравилось, – рассеянно подумала я. – Ему бы здесь точно понравилось». И в самый кульминационный момент Илария включила пылесос, который, ударяясь о тяжелую мебель, заглушал магические звуки пронзительным ревом. Музыка смолкла.

У меня завибрировал телефон.

Я встала из-за стола и отправилась на поиски Иларии.

Домоправительница, сосредоточенно качая головой, с остервенением толкала туда-сюда пылесос прямо под дверью кабинета Агнес. Я тяжело сглотнула. В Иларии было нечто такое, что заставляло тебя хорошенько подумать, прежде чем вступать с ней в конфронтацию, хотя она и относилась к тому немногочисленному числу людей, которые находились еще ниже на здешней социальной лестнице, чем я.

– Илария, – начала я.

Она продолжала пылесосить.

– Илария! – Я встала прямо перед ней, лишив ее возможности меня игнорировать. Она пяткой выключила пылесос и смерила меня злобным взглядом. – Миссис Гупник просила, если не возражаешь, пропылесосить дом в другое время. Ты мешаешь ей музицировать.

– И когда, интересно, мне убирать квартиру? – огрызнулась Илария с явным расчетом, что ее услышат за дверью.

– Хм… Может, в любое другое время дня, за исключением этих конкретных сорока минут?

Илария выдернула шнур из розетки и с шумом поволокла пылесос по паркету. Она посмотрела на меня с такой ненавистью, что я даже попятилась. Короткая пауза – и дом снова наполнился музыкой.

Когда двадцать минут спустя Агнес наконец вышла из кабинета, она скользнула по мне взглядом и улыбнулась.

Первая неделя прошла с переменным успехом, как и мой первый день. Я ловила сигналы Агнес – в свое время моя мама именно так следила за нашим псом, у которого к старости ослаб мочевой пузырь. Ей нужно выйти из дому? Чего она хочет? Где мне следует быть? Каждое утро я бегала трусцой с Агнес и Джорджем. Примерно через милю махала им рукой, показывала на бедро и медленно брела домой. И вообще, я кучу времени проводила в холле, а когда кто-нибудь проходил мимо, принималась увлеченно изучать айпад, чтобы не думали, будто я бью баклуши.

Майкл, появлявшийся каждый день, инструктировал меня торопливым шепотом. Казалось, вся его жизнь проходила в бегах между этой квартирой и офисом мистера Гупника на Уолл-стрит: к уху вечно прижат один из двух сотовых, на локте висит пакет из химчистки, в руках стакан кофе. Майкл был само очарование и всегда улыбался, но я понятия не имела, нравлюсь я ему или нет.

Натана я практически не видела. Похоже, его основной обязанностью было подстраиваться под график мистера Гупника. Иногда Натан работал с ним в пять утра, иногда – в семь вечера, а при необходимости приезжал в офис. «Меня наняли не затем, чтобы я делал то, что делаю, а затем, чтобы я делал то, что могу делать», – объяснял Натан. Время от времени Натан исчезал, и уже после я обнаруживала, что он улетел на ночь глядя с мистером Гупником в Сан-Франциско или Чикаго. У мистера Гупника была тяжелая форма артрита, с которым надо было непрерывно работать, чтобы держать болезнь под контролем, поэтому в дополнение к курсу противовоспалительной и обезболивающей терапии они с Натаном плавали и разрабатывали суставы по несколько раз в день.

Помимо Натана и Джорджа, тренера, который также приходил по утрам каждый божий день, за первую неделю в доме побывали:

Уборщики. Очевидно, существовала некоторая разница между тем, чем занималась Илария (домашней работой), и настоящей уборкой. Дважды в неделю бригада из одетых в униформу трех женщин и одного мужчины атаковали апартаменты в стиле блицкрига. Каждый из них приносил с собой коробку с экологически чистыми моющими средствами. Уборщики практически не разговаривали и лишь изредка отрывисто консультировались с напарниками. Через три часа они уходили, оставляя Иларию нюхать воздух и неодобрительно проводить пальцами по плинтусам.

Флорист, прибывший в фургоне в понедельник утром с огромными вазами тщательно аранжированных цветов, которые нужно было расставить с соблюдением стратегических интервалов в местах общего пользования. Некоторые из ваз оказались настолько большими, что их несли двое подручных, снявших перед дверью обувь.

Садовник. Да-да, честное слово! Сперва я отреагировала на него несколько истерически («А вы действительно понимаете, что мы живем на втором этаже?»), но затем обнаружила на заднем фасаде дома длинные балконы с миниатюрными деревьями и цветами в горшках, которые садовник полил, подрезал и удобрил, после чего незаметно исчез. Балкон и впрямь смотрелся очень красиво, но, кроме меня, на него никто не выходил.

Бихевиорист для домашних животных. Крошечная, похожая на птичку японочка появилась в пятницу в десять утра. Битый час она наблюдала за Феликсом издалека, потом обследовала его еду, его поддон, места, где он спал, расспросила Иларию о его поведении, сделала рекомендации по поводу игрушек, проверила высоту и прочность шеста, о который Феликс драл когти. Все то время, что японская дама была здесь, Феликс ее игнорировал, более того, он с оскорбительным энтузиазмом принялся демонстративно вылизывать у себя под хвостом.

Бригада по доставке продовольственных товаров приходила дважды в неделю. Они приносили с собой большие зеленые ящики свежих продуктов, которые распаковывали под присмотром Иларии. Как-то раз я случайно увидела счет: этих денег хватило бы, чтобы кормить мою семью и, возможно, половину района в течение нескольких месяцев.

И это не считая маникюрши, дерматолога, учителя музыки, автомеханика, рабочего, который обслуживал здание; он менял перегоревшие лампочки и отлаживал кондиционеры. Стройная, как тростинка, рыжеволосая дама приносила огромные пакеты из магазинов «Бергдорф Гудман» или «Сакс Пятая авеню». Она буравила взглядом все, что примеряла Агнес, заявляя: «Нет. Нет. Нет. Ой, дорогая, просто идеально. Что ж, очень мило. Может, вы будете носить это с той маленькой сумочкой „Прада“, которую я показала вам на прошлой неделе? Ну а теперь, что мы будем делать с этим платьем для торжественного вечера?»

А еще были: виноторговец; человек, развешивавший картины; женщина, которая чистила шторы, и мужчина, который натирал паркетные полы в главной гостиной какой-то похожей на газонокосилку штуковиной, ну и остальные – так, по мелочам. Мало-помалу я привыкла видеть вокруг себя незнакомых людей. За первые две недели, похоже, не было и дня, чтобы в квартире находилось одновременно меньше пяти человек.

Одним словом, не дом, а лишь одно название. Для меня, Натана, Иларии и безразмерной команды наемных работников, служащих и прихлебателей, которые толклись здесь от зари до темна, апартаменты эти были скорее рабочим местом. Иногда после ужина процессия одетых в костюмы коллег мистера Гупника шествовала в его кабинет, а примерно час спустя появлялись, бормоча что-то о звонках в Вашингтон, округ Колумбия, или в Токио. Мистер Гупник, казалось, работал двадцать четыре часа в сутки, если не считать того времени, что проводил с Натаном.

Иногда я провожала глазами Агнес, которая посреди дня закрывала за собой дверь гардеробной комнаты – предположительно единственного места, где она могла уединиться, – и задавала себе вопрос: а была ли эта квартира хоть когда-нибудь просто домом?

Вот потому-то, решила я, они и исчезают на время уик-энда. Хотя, конечно, и в загородном доме, по идее, должна быть прислуга.

– Не-а. Это единственный случай, когда ей удалось настоять на своем, – ответил на мой вопрос Натан. – Она велела отдать загородную резиденцию его бывшей жене. И уговорила умерить амбиции и купить взамен что-нибудь попроще: скромный домик на побережье. Три спальни. Одна ванная. И никакого обслуживающего персонала. – Натан покачал головой. – А следовательно, никакой Таб. Агнес далеко не дура.

– Привет!

Сэм был в форменной одежде. Сделав в уме кое-какие прикидки, я поняла, что он только что вернулся после дежурства. Он взъерошил волосы и наклонился к экрану, желая разглядеть меня получше. И как всегда во время наших разговоров после моего отъезда, внутренний голос начал меня донимать: «Зачем ты уехала на другой континент от этого человека?!»

– Ты что, только что пришел?

– Да, – вздохнул Сэм. – Не самый лучший день для возвращения на работу.

– Почему?

– Донна уволилась.

Я не могла скрыть потрясения. Донна – прямолинейная, забавная, невозмутимая – и Сэм были точно инь и ян, она служила ему якорем, голосом разума. Невозможно было представить их друг без друга.

– Что? Почему?

– У ее отца рак. Прогрессирующий. Неоперабельный. Она хочет ухаживать за отцом.

– Боже мой! Бедная Донна! Бедный отец Донны!

– Да. Тяжелая история. А теперь придется ждать и смотреть, кого мне дадут в напарники. Не думаю, что дадут новичка. Ну ты понимаешь, из-за всех моих дисциплинарных взысканий. Полагаю, это будет кто-нибудь с другого участка.

Со времени нашего знакомства Сэма уже дважды разбирали на дисциплинарной комиссии. По крайней мере одно нарушение он совершил из-за меня, и я невольно почувствовала укол совести.

– Тебе будет ее не хватать.

– Ага. – Выглядел Сэм не лучшим образом, и мне захотелось просунуть руку в экран, чтобы обнять Сэма. – Она меня спасла.

Сэм не отличался склонностью к пафосным заявлениям, и эти три слова пронзили мне сердце. Я как сейчас помню ту страшную ночь: Сэм, истекающий кровью после огнестрельного ранения на полу «скорой», и спокойная, собранная Донна, отдающая мне отрывистые приказания. Именно она держала в своих руках до приезда врачей тонкую нить его жизни. Помню кислый, металлический привкус страха во рту и отвратительное ощущение теплой крови на ладонях. Я содрогнулась, отгоняя от себя этот образ. Я не хотела, чтобы Сэму подставлял плечо кто-то другой. Они с Донной были командой. И оба знали, что напарник их не подведет. Хотя вечно подкалывали друг друга.

– А когда она увольняется?

– На следующей неделе. Ее освободили от обязательной отработки с учетом семейных обстоятельств, – вздохнул Сэм. – Ну ладно, теперь давай о хорошем. Твоя мама пригласила меня в воскресенье на ланч. Вроде бы собирается приготовить ростбиф с гарниром. Ой, и твоя сестра попросила меня заглянуть к ней домой. Только не надо на меня так смотреть! Она хотела, чтобы я помог ей слить батареи.

– Ну, началось. Ты реально попал. Моя семья поймает тебя, как венерина мухоловка.

– Как-то странно идти туда без тебя.

– Может, мне стоит вернуться домой? – (Он попытался улыбнуться, но не смог.) – Что?

– Ничего.

– Давай говори.

– Я не знаю… У меня такое чувство, будто я потерял сразу двух любимых женщин.

В горле внезапно встал ком. Между нами повис призрак третьей женщины, которую он потерял, – его сестры, умершей от рака два года назад.

– Сэм, ты не должен…

– Не обращай внимания. Некрасиво с моей стороны.

– Я по-прежнему вся твоя. А разлука – это ненадолго.

– Не думал, что мне будет так тяжело, – устало вздохнул Сэм.

– Теперь я даже не знаю, радоваться мне или огорчаться.

– Ладно, со мной все будет в порядке. Просто не самый удачный день.

Секунду-другую я наблюдала за Сэмом, после чего заявила:

– Вот такой план. Сперва ты идешь и кормишь кур, потому что это действует на тебя успокаивающе. Природа всегда действует умиротворяюще и все такое.

Сэм немного приободрился:

– Ну а потом?

– Ты приготовишь себе свой нереально вкусный соус болоньезе. Тот, что занимает кучу времени: с вином, беконом и прочим. Потому что невозможно чувствовать себя паршиво после роскошных спагетти с соусом болоньезе.

– Куры. Соус. Что дальше?

– Затем ты включишь телевизор и найдешь действительно хороший фильм. Тот, что позволит тебе забыться. И никаких реалити-шоу. Что-нибудь такое, где нет рекламы.

– Вечернее лекарственное средство от Луизы Кларк. Мне нравится.

– А потом… – Я сделала паузу. – Потом ты должен думать о том, что еще три недели с небольшим – и мы увидимся. А это значит… Та-дам! – Я задрала майку.

Жаль, я не могла предвидеть, что в этот самый момент Илария принесет мне выстиранное белье. Она остановилась, с полотенцами под мышкой, и буквально окаменела, увидев мою голую грудь и мужское лицо на экране компьютера. После чего, что-то пробормотав себе под нос, она быстро захлопнула дверь. Я поспешила прикрыться.

– Эй?! – Сэм ухмылялся, пытаясь увидеть, что у меня тут происходит. – Что случилось?

– Домоправительница. – Я одернула майку. – Боже мой!

Сэм откинулся на спинку стула. Теперь он уже откровенно смеялся, держась рукой за живот, чтобы не разошелся шов.

– Ты не понимаешь. Она меня ненавидит.

– Ну а теперь ты Мадам Веб-кам. – Он продолжал смеяться.

– Теперь все домоправительницы от Нью-Йорка до Палм-Спрингса навечно заклеймят позором мое имя! – Я не выдержала и захихикала, заразившись его смехом.

– Лу, ты сделала это, – ухмыльнулся Сэм. – Ты реально подняла мне настроение.

– Что ж, тогда я тебя сильно расстрою. Это был первый и последний раз, когда я показывала тебе свои прелести по WiFi.

Сэм наклонился, чтобы послать мне воздушный поцелуй:

– Ну ладно. По крайней мере, нам еще крупно повезло, что это была ты, а не я.

После инцидента с веб-камерой Илария не разговаривала со мной два дня кряду. Когда я входила в комнату, она тут же отворачивалась и шарахалась в сторону, словно опасаясь, что, поймав мой взгляд, может заразиться от меня вульгарной привычкой развратно демонстрировать голую грудь.

Натан поинтересовался, что между нами произошло, когда Илария подтолкнула ко мне чашку кофе кухонной лопаточкой, но я не знала, как объяснить, чтобы это не прозвучало еще хуже, чем было на самом деле. Поэтому я невнятно пробормотала что-то насчет чистого белья и необходимости врезать замки в наши двери – в тайной надежде, что потом все как-нибудь само собой рассосется.