Все об охоте. Легендарная подарочная энциклопедия Сабанеева - читать онлайн

Содержание ястребов во время мыти (линяния)

В начале мая, редко ранее, ястреба и другие ловчие птицы, содержимые в неволе, начинают линять (мытиться) и требуют самого тщательного ухода. Поэтому их заблаговременно, еще в апреле или же по окончании весенней травли – в мае, переводят из зимнего тесного помещения в более просторное, летнее, по возможности отдельное для каждой птицы, и держат в чистоте, давая хороший корм и чистую воду для купанья.

Летнее помещение для ястребов устраивается различно. Птиц можно держать на чердаке, в просторных и достаточно светлых сараях, в комнатах с окнами, затянутыми холстом, и в больших загородках, клетках из прутьев, устраиваемых во дворе. Еще лучше линяющих ястребов держать в нарочно для них устраиваемых передвижных садках и горенках. Садки эти, похожие на зимние, но более просторные (сажень ширины и вышины при двух длины), делаются из досок, кроме одной боковой (узкой) стороны, которая заменена деревянной решеткой или частоколом. С другой боковой стороны устраивается входная дверь, запираемая на замок, с небольшой дверцей внизу для дачи корма и поставки корытца с водой. Нашест укрепляется поперек садка, посередине, и должен быть довольно толст. Так как садок не имеет пола, то его, то есть садок, можно всегда содержать в чистоте передвиганием с места на место. Горенки отличаются от садков своей большей величиною и тем, что имеют большие окна, также решетчатые. Как садки, так и горенки должны быть помещены в уединенном семесте, в особом палисаднике, куда бы никто не заходил, кроме охотника и человека, дающего ястребам корм. Лучше всего, если садок обращен решеткой на восток или юго-восток.

Кормят ястребов во время линяния два раза в день (утром и к вечеру) свежим рубленым мясом (без жира, костей и жил), всегда несколько промытым в чистой воде и нехолодным; большим ястребам его идет от ½ фунта до 1 фунта в сутки, а перепелятникам вдвое меньше. Кроме этого, для корма ястребам дают (чем чаще, тем лучше) живых или стреляных голубей и воробьев или битых сорок и грачей. В случае недостатка птиц для корма вместе с мясом необходимо давать перья, обваляв в них мясо. Один раз в неделю дачу корма следует уменьшать наполовину или более или же мясо смачивают чайной ложечкой прованского масла, оказывающего слабительное действие на ловчих птиц. На Кавказе тот же результат достигается кормлением птицы мелко изрубленным мясом, даваемым в плоской чашке с водою.

Корытца в летних помещениях должны быть просторные (широкие), чтобы ястреба, купаясь, не могли об них повредить крыльев. Вода в корытах всегда должна быть чистая и свежая.

Во время мыти ловчие птицы особенно подвержены нападению различных паразитов, которые портят новые перья и сильно беспокоят и изнуряют линяющую птицу. Присутствие их узнается по тому, что птица беспрестанно копается клювом в перьях, держа их натарашенными, а голову часто чистит ногой. Употребительнейшие средства против вшей – вспрыскивание водой с толченым перцем и насильное купание в отваре (чисто отстоенном) полыни. В особых случаях ястреба купают в отваре корня белой чемерицы и затем еще посыпают мелко истолченным перцем. Некоторые охотники рекомендуют также настой персидской ромашки.

Не следует брать в руки линяющего ястреба, прежде чем у него выйдут и подсохнут правильные перья на сгибе крыльев; во всяком случае его вынимают из садка ночью, во время сна. Почти перемытившуюся птицу полезно ради моциона перевабливать, то есть, выпустив ее из садка, бросать вабило (одно или два вместе сшитые крыла).

Летнее помещение для собак

В апреле или начале мая некоторые заботливые охотники переводят своих борзых или гончих из зимнего в летнее, более просторное помещение, устраиваемое рядом или поблизости от первого. Это летнее помещение состоит из темного хлева с земляным полом без нар или землянки и большого, совершенно сухого, лучше даже вымощенного, двора со стоками для дождевой воды. Двор обносится забором, но не глухим, а с решетчатыми промежутками так, чтобы ветер мог уносить миазмы и давал некоторую прохладу в жаркие дни. Высота забора должна быть не менее 3 аршин (для гончих) и до 5–6 аршин (для борзых); внутренние стены его полезно окрашивать в серую или темную краску, но ни в каком случае не белую. На дворе иногда делаются небольшие конуры или низкие навесы, куда собаки могли бы укрываться от жары и мух. Эти конуры и навесы могут в крайности заменить хлев. Последний хорошо ставить на каменном фундаменте с окнами для пролезания собак; если же он делается без фундамента, то дверь в нем держат затворенной, а для выхода собак прорезывают внизу двери маленькое окошко. Еще лучше вместо хлева устраивать землянку, то есть отлогую с одной стороны яму с прочной скатистой крышей, покрытом дерном.

Так как многие собаки любят купаться летом, то, если позволяет местность, на дворе вырывают небольшой прудок, в котором бы скоплялась дождевая вода. Если же этого сделать нельзя, то ставится одна или несколько широких посудин, в которых вода меняется как можно чаще.

Уход за сукой в последние дни щенности и за новорожденными щенками

Период щенности собак продолжается обыкновенно 63 дня, но иногда бывает на 2–4 дня короче или длиннее.

Усиленное движение, сильный лай, грызня с другими собаками, испуг и злобление очень вредны для щенной суки и могут даже причинить преждевременные роды, а потому ничего подобного допускать не следует. Особенно раздражительными и нервными бывают молодые суки, щенные первым пометом. Всего лучше таких сук держать в отдельном помещении. Заблаговременно надо позаботиться о месте, где сука будет щениться. При этом следует избегать резких изменений температуры, сырости и сквозного ветра. Чтобы новорожденные щенки не могли замерзнуть, достаточно 2 или 3 градуса тепла по Реомюру. С особым помещением для щененья суку необходимо познакомить заблаговременно. Привычную и миролюбивую суку можно допустить щениться на псарне же, но только в отдельной конуре, просторной и сухой, свет в которую проникал бы в самом малом количестве. Самая лучшая подстилка для щененья – войлок, гладкий, новый и неизорванный, постланный гладко, без складок; можно также подстилать сукно, свернутое в несколько раз, рогожу и обыкновенный хлебный мешок, в крайнем случае толстый слой (вершков пять) ржаной соломы, но ни в коем случае не надо допускать, чтобы сука щенилась на деревянном полу или на сене; вместо отдельной конуры можно отделить суке темный угол, отгороженный с двух сторон досками или бревешками. Такое логово должно иметь до 2½ аршина длины и до 1¾ аршина ширины, как и конура. Пока щенята слепы, логово отнюдь не следует менять.

Давать суке перед родами слабительное следует, только когда роды, видимо, замедлились. Если же появляется кашель и потуги ко рвоте, то следует, не медля ни минуты, сделать теплую ванну (температура парного молока), в которую осторожно опускают суку минуты на три или до пяти. Вообще же при появлении кашля сука редко переживает роды. Если сука щенится в первый раз, то надо наблюдать за ней во время родов, потому что, ощенившись одним или несколькими щенками, такая сука нередко бросает их, переходя в другое место. Наблюдать, притом поодаль и не делая шума и резких движений, должен человек, к которому сука вполне привыкла; незнакомый же может причинить только вред. Съедание сукой своих щенят происходит от кормления суки во время щенности исключительно растительной пищей, когда к только что ощенившейся суке входят чужие люди или нелюбимые ею люди и собаки, а также случается это от всякого сильного испуга. Если сука здорова, то слабительное после щененья ей давать не следует: от этого она только похудеет.

Количество щенков, оставляемых для выкормки, может быть различно, но, вообще, чем меньше щенят, тем меньше они изнурят матку. Нормальная выкормка здоровой суки – не больше шести щенков. Под молодой сукой более четырех щенков оставлять не следует, но у сильной матери нельзя также оставлять менее двух, так как один щенок не успевает высасывать молоко и у суки может сделаться воспаление вымени. Когда не желают вовсе оставлять щенков, то отнимают их немедленно после родов; тогда молоко у матери пропадает само собой, без лекарств.

Так как первые сутки после родов сука не ест, а только пьет, то у ее логова ставится вода. Если же сука просит есть, то ей дают пресного, лучше кипяченого молока с говяжьим бульоном, который не должен быть жирным. Сухого корма во избежание запора не дают. На второй день можно в молоко или бульон прибавлять немного хлеба (лучше черствого и обданного теплой водой) или хорошо сваренной овсянки. Таким питательным, но негустым кормом следует кормить суку все время кормления ею щенят три раза в день. Впоследствии можно давать хлеб и в сухом виде, но мяса первое время отнюдь не давать, так как от него грубеет молоко. Очень хорошо прибавлять к корму разваренной и размятой моркови или лука, служащих противоглистным средством. Многие охотники с той же целью дают конопляное масло, которое собака ест охотно и отдельно и которое к тому же отчасти заменяет касторку. Если сука кормит первых щенков, то надо следить, чтобы, ложась или поворачиваясь, она не задавила бы щенка; отвалившегося далеко щенка надо подсадить к матери. Лечить маленьких щенков можно лишь давая принять лекарство матери. Если щенки нездоровы, дается слабительное суке; иных же лекарств слепым еще щенкам не дается никаких. Сытые и здоровые щенки никогда не пищат; они или сосут, или спят.

Если сука заболеет и вообще не в состоянии кормить щенков, то, если ими дорожат, можно выкормить их на рожке или подложить под другую щенную суку. Рожки употребляют те же, как и для детей, то есть роговые с коровьим соском или стеклянные с гуттаперчевым, но при большом количестве щенков лучше взять деревянную чашку, просверлить в ней отверстия и к этим отверстиям плотно прибить железными гвоздиками гуттаперчевые или лучше коровьи соски с небольшим проколом на конце. Разумеется, соски и посуду надо содержать в чистоте. В кормилицы выбирают обыкновенно дворняжку, щенки которой по возрасту подходят к тем, которых требуется выкормить; на больших псарнях для этой цели вяжут нарочно борзых или гончих (также и легавых) сук, хотя бы и негодных на племя, но заведомо хороших кормилиц и нянек. Забросив ее щенят, к суке подкладывают чужих, но не иначе как поодиночке и предварительно густо вымазанных сметаной или свежесбитым маслом. Это делается для того, чтобы кормилица не могла слышать запаха приемыша и облизала бы его; облизав же, она передает ему свой запах и считает за своего. Иногда бывает необходимо намазывать щенка вторично и подкладывать, чтобы сосал. Если и тогда сука станет огрызаться, то лучше выбрать другую кормилицу. Вообще к этой мере надо прибегать только в крайности, когда почему‐либо особенно дорожат родившимися щенками. Притом надо иметь в виду, что кормилица нередко передает с молоком некоторые черты своего характера.

Выбор борзых и гончих щенков

В большинстве случаев приходится часть щенков забрасывать и оставлять только лучших. Некоторые охотники производят эту браковку часа через три после окончания щенения, которое продолжается от 6 до 12 часов, но для того, чтобы дать суке успокоиться, последышам несколько сравняться с раньше родившимися, благоразумнее выбирать щенков на третий день, притом самолично. При этом если щенки одномастные, то оставляют на племя только самых больших, тяжелых и крепких. Для этого достаточно бывает посмотреть, как щенки сосут: сильные всегда прежде слабых завладевают соском и притом оказываются всегда наверху.

Если у щенков различные отметины или какие другие приметы, то оставляют тех, у которых масть или прочие признаки напоминают лучших из предков или лучших представителей той породы, к которой принадлежит помет. При этом по возможности также избегают слабых и заморышей.

Сильный щенок должен быть на ощупь крепок и упруг, но с мешковатою кожею, то есть неплотно прилегающей к телу, а на вид длинный, широкий и не вялый. Такой щенок, если держать его на груди, лишь слегка придерживая, очень крепко цепляется за нее когтями. Кроме того, если двумя пальцами ухватить его за нижнюю челюсть, он непременно раскрывает рот, как бы зевая.

По ладам борзых щенков надо выбирать имеющих голову ровную, без прилоби, то есть резкого перелома, с выдающимся соколком (затылочным гребнем); лоб узкий, щипец (морду) длинный, на вид толще лба, не подуздоватый и слегка горбоносый. У псовых борзых ушные раковины должны быть наружу и очень сближены; у крымок и горских, напротив, уши должны быть висячими и чем они толще и больше и шерсть на них длиннее, тем лучше. Гончих щенков выбирают с большой, ровной головой, с горбатым чутьем, брылястых, с толстыми ушами, очень мешковатой кожей, особенно на голове, и с толстой короткой шеей. Кроме того, у них не должно быть прибылых (пятых) пальцев на задних ногах, если только они не польской породы.

Забракованных щенят обычно топят, кидая их в ближайший пруд или реку, но целесообразнее заставлять топить их в ушате с водой, придержав рукой на дне, при себе. Некоторые псари убивают щенков, ударяя их спиною о стену или каменный пол. Мертвых щенков непременно закапывают, притом подальше от псарни.

При браковке на третий день одновременно с уменьшением числа щенят молоко у суки прибавляется, а потому полезно и иногда необходимо, чтобы предупредить загрубение молока и образование грудницы, давать ей слабительное.

Высворка борзых

Чтобы успешно высворить молодую борзую собаку, прежде всего необходимо приучить ее к себе. Только когда она совершенно привязалась к охотнику, он берет ее на свору, непременно перед утренним и вечерним кормом, то есть голодную, и ходит с нею в поле, к стаду, имея с собою мясную прикормку. Если собака еще не привыкла не обращать внимания на домашний скот, к которому ее надо приучать еще щенком, и на игре или по азартности бросится на бегущего ягненка или поросенка, то сворою ее отнюдь не дергать, а должно крикнуть: «Назад! На-зад!» Если она послушается, то следует ее приласкать и дать кусочек прикормки; если же не послушается, то слегка хлестнуть арапником, приговаривая: «На-зад!» Собака должна всегда идти с левой стороны охотника.

Когда борзая привыкнет не тянуть своры, ее начинают приучать к лошади. Для этого берется старая, смирная, бывалая охотничья лошадь, которая не лягалась бы даже тогда, когда собаки перепугают ее сворой. Потом, приняв на свору вместе с молодой собакой и старую, хорошо высворенную, размещают их так, чтобы к лошади была старая собака, а к полю – молодая. Старая собака научит молодую: где посунуться вперед, где осадить, как перепрыгнуть через ручей или канаву и в каком расстоянии держаться от лошади.

Если собака будет вертеться перед ногами или рыскать слишком близко к лошади, тогда на нее следует крикнуть: «Отрыщь!» Садясь на лошадь, охотник всегда должен давать молодой собаке прикормку и потом, при послушном рыске, несколько раз прикармливать и с лошади. Когда собака будет хорошо высворена, можно с нею делать настоящие охотничьи поля, то есть ездить с гончими или внаездку. По этим ездам и высворка бывает различная: при постоянной островной езде с гончими собака должна рыскать у стремени, а при езде степной, особенно на красного зверя внаездку, рыск у собаки должен быть передний. Приучить к этому молодую собаку легко частым упражнением и все‐таки со старой собакой. Когда молодая собака привыкнет к лошади и будет ходить на своре как следует, тогда на свору берут только ее одну, а старая должна быть при ней без своры. Под островом быть молчаливым, стоять смирно, без возни, не свистать, ласкать собаку тихо; говорить ей вполголоса. Когда гончие помкнут и погонят, а она будет визжать и бросаться, то ее сворою не дергать, а закричать: «Назад!» Если послушается, то приласкать, а если нет, то наказать. Если заяц с гоньбы вылезет и будет кортать по опушке, то ее все‐таки не спускать; когда же заяц побежит в поле, тогда подсвистнуть старой собаке, чтобы она возрилась и заловила, и лишь только она, возрившись, понесется, сейчас же сбросить со своры и молодую, поскакать и атукать. Пойманного зайца дозволить молодой собаке хорошо помять; потом взять ее на свору, чтобы не унеслась в остров на гоньбу гончих; зайца отколоть или просто, взяв за задние пазанки, ударить затылком о землю, чтобы не был жив, отпазанчить и второчить. Когда же собаки передышатся, пазанок разорвать и одну половину дать старой собаке, а другую – молодой. Если же каким‐нибудь образом заяц с травли улезет опять в тот же остров, то не давать молодой собаке унестись за ним, а сейчас же откликать назад. Если она послушается, то, приласкав, дать ей прикормку; если же не послушается, то приказать одному из выжлятников ее поймать и наказать в острову, приговаривая: «К нему! К нему!» Самому же подзывать ее к себе кличкой и свистом, и когда она прирыщет, то приласкать. Дозволив же собаке носиться по острову за зайцем, можно ее запрометать, то есть сделать то, что она постоянно будет уноситься в остров, мыкаться под гончими и ничем ее оттуда не вызовешь.

Внаездку и на хлопки – высворка другая. Выехав в поле, должно ездить направо, налево, не пропуская обросших пыреем межников, кустиков, кочек; посвистывать, похлопывать и помахивать арапником – одним словом, веселить и подзадоривать собаку, чтобы она ходила на дыбках. Тогда уже она сама приобретает сметку. Лишь только вы будете подъезжать к кустикам, кочкам или к овражку и поднимете арапник, она мигом обнесется и будет беречь впереди.

Выращивание щенков

У молодых и слабых сук щенков надо приучать к постороннему корму с трехнедельного возраста, чтобы они привыкли к нему ко времени пропадания молока у матери; у надежных же молочных кормилиц следует приучать только с месячного возраста. Но вообще, чем дольше щенки кормятся одной маткой, тем ладнее, суше и красивее они выходят. Хорошая сука, когда перестанет кормить, еще долго нянчится с щенками, водит их гулять и учит играть. Перед тем как отнимать щенков, суку моют и, если у нее еще есть молоко, намазывают соски глиной с уксусом. Первый корм для них – парное молоко, слегка разбавленное кипяченой, не совсем остывшей водой. Посуда для корма должна быть каменная, чисто вымытая, невысокая и такая, которую щенки не могли бы опрокинуть. Приучают щенков есть, окуная их мордочки в молоко; при этом наблюдают, чтобы они не лазили в чашку с ногами, почему сначала кормят с блюдечка на коленях. Таким молоком надо кормить 3–6 дней, потом дается цельное парное молоко, а лучше один раз вскипяченное. В это же время можно давать раз в сутки кусок, величиною в мизинец, сырой телятины или жеребятины, разрубая такой кусок на несколько маленьких; мясо должно быть без костей и свежее. Под конец выкормки сука, наевшись сама, нередко отрыгивает принятый корм щенкам, и потому ей в это время корм следует крошить мелко, отнюдь не давая костей и крупных хрящей. У таких заботливых маток всегда вырастают особенно крепкие и здоровые щенки. Кормить щенков необходимо почаще (первое время раз 6 в день, с 2‐месячного возраста – 4–5 раз, с 4‐месячного – 3–4 раза), чтобы они были всегда сыты, но при этом наблюдают, чтобы они не набивали до безобразия брюха и чтобы корм не стоял возле них постоянно. Не следует давать кислый корм и допускать щенят пачкаться в корме; при несоблюдении этого правила заводятся глисты, вши, молодые собаки растут очень плохо и не могут иметь хороших ладов.

Когда мать совсем бросит кормить щенят, следует удвоить им порцию сырого мяса и давать питательный корм; в молоко прибавлять хороший бульон, немного мелко искрошенную вареную говядину; также просеянную овсянку, сваренную на мясном бульоне; можно тоже прибавлять тертые сухари, размоченные в горячем бульоне. Вообще же надо соблюдать, чтобы до 3‐месячного возраста щенка в пище его преобладали молоко, мясо и бульон, но не овсянка или хлеб; чтобы корм был не густ, имел температуру парного молока и был слегка посолен. Начиная с 2‐месячного возраста (до 6‐месячного) полезно прибавлять в корм побольше протертой сквозь решето моркови, которая (также лук и чеснок) служит противоглистным средством. Раза два-три в месяц дается щенку слабительное: чайная ложка калабрийской манны, разведенной в молоке, раз в месяц чайная ложка касторового масла или же бульон из бараньей головы, в день дачи которого другой пищи щенку не дают; некоторые кладут в корм и питье серу, но это слабительное гораздо менее полезно и иногда даже бывает положительно вредно. Если кто не жалеет средств и желает вырастить особенно хороших собак, тому можно посоветовать кормить жидкой молочной кашей с крошеной вареной телятиной или жеребятиной, бульоном с молоком и белым хлебом с прибавкою яичных желтков. При такой выкормке слабительное дается только в случае болезни.

С трехмесячного возраста в корме должны преобладать мясо и бульон из него с хлебом и овсянкой; пресное молоко и простокваша никогда не лишни, но с шестимесячного возраста при мясной пище щенки могут совсем обойтись без молока. С трехмесячного возраста щенков, как борзых, так и гончих, необходимо приучать есть из общего корыта, а также к кличкам. Сырое мясо полезно, но допускать обжираться им вредно. До годового возраста некоторые не советуют давать больших костей, потому что, упираясь в них ногами, щенки делаются косолапыми и передние пазанки у них кривятся (передние ноги в размете), но мнение это неверно, так как рахитизм зависит от плохой выкормки. Кости дают щенкам, начиная с 4–5 месяцев. Еще лучше давать им грызть мелко изрезанные телячьи и жеребячьи копытца (слегка поджаренные на углях), которые, укрепляя их челюсти, служат вместе с тем и противоглистным средством. В последнее время многие охотники (по примеру скотоводов) стали прибавлять в корм щенков костяной муки (от ½ до 1 золотника) или костяного порошка, приготовленного из пережженных костей. Эта прибавка, несомненно, влияет на развитие костей молодой собаки и предохраняет последнюю от рахитизма (английской болезни).

Маленьких щенков до трехмесячного возраста выпускают бегать часа на три и больше; потом начинают делать с ними прогулки, постепенно увеличивающиеся, но не утомляющие щенков.

Необходимо прибавить, что никогда не следует брать, тем более поднимать щенков за ноги: суставы и кости их так нежны, что очень легко могут быть повреждены. Берут щенка, когда это необходимо, одною рукою между передних ног или под грудь и под спуск ребер, а другою – под зад. С месячного возраста и до двух щенков моют еженедельно теплой водой с зеленым мылом, потом реже. Моют осторожно в большой лоханке, вечером в теплой воде и в избе, где, вытерев их, оставляют на ночь или, если тепло, пока не высохнут. Подстилку необходимо почаще перетряхивать и посыпать далматским порошком, чтобы не заводились блохи, а самих щенков, когда высохнут, расчесать гребешком и щеткой, затем накормить.

Приездка гончих для псовой охоты

Приездкой называется собственно дрессировка гончих и приучение их к безусловному послушанию, крайне необходимому для успеха псовой охоты. В этом отношении псовые охотники гораздо требовательнее ружейных охотников, что объясняется различием охоты, но основные правила как приездки, так и нахаживания гончих одни и те же.

Настоящая приездка гончих начинается обыкновенно по достижении ими годового возраста, то есть большей частью весною, хотя приучают гончих к послушанию с 2–4‐месячного возраста. Приездка значительно облегчается и ускоряется, когда стая состоит не из одних молодых собак. Она совершается непосредственно самим доезжачим при помощи выжлятников и заключается в приучении гончих: 1) к домашней скотине и птице, 2) к рогу, 3) к стайной течке за доезжачим, то есть следовании за ним плотною кучею, и 4) к стойке. Вежливость гончих достигается приучением их к домашним животным с самого раннего возраста, а затем частыми проводками стаи через селение, пастбищами, мимо стад коров, овец и свиней, а также лугами, где много пасется гусей. Позывистость к рогу достигается сначала тем, что гончих с самого раннего возраста кормят не иначе, как сделав известный позыв на одном и том же (доезжаческом) рогу. Необходимо, чтобы у гончей, выбежавшей на рог, с этим позывом позднее, при проводках, приездке и нагонке, соединилось представление о корме, почему гончим доезжачий должен обязательно давать какой‐либо вкусной прикормки. Кроме того, выжлятники при первых звуках рога доезжачего должны усиленно хлопать арапником и даже стегать неподваливающих собак с обычными возгласами: «Пошел, вались к рогу, пошел, вались!» Следование кучей за доезжачим достигается частыми проводками гончих, вначале на смычках, а впоследствии без смычков, с частыми остановками и собиранием собак в кучу, причем доезжачий отнюдь не должен наказывать непослушных, предоставляя это выжлятникам, которые подгоняют отставших собак хлопаньем арапника, окрикивая их возгласами: «В стаю!» – с добавлением клички.

В стаю!

Всего труднее приучить гончих стоять плотной кучей в поле без доезжачего и выжлятников. Спокойная и верная стойка гончих под островом достигается следующими путями. Прежде всего гончих щенков приучают стоять над кормом, затем вообще стоять в кучке, на проводке, причем выжлятники должны каждую собаку, только намеревающуюся отделиться, окрикнуть с прибавлением клички: «В стаю! В кучу!» – и хлопнуть арапником или, если надо, хлестнуть виноватую. Когда гончие привыкнут стоять без доезжачего, за которым они привыкли неотступно следовать, последний исподволь приучает их к стойке без всякого присмотра. Для этого он приказывает выжлятникам спрятаться поблизости в овраг или лес, а сам начинает ездить вокруг стаи, собранной в кучу, постепенно увеличивая круги и временами окрикивая непослушных и даже возвращаясь к стае и хлопая арапником. Если же гончие не слушаются и начинают разбредаться, то выжлятники должны выскочить из засады, наказать отделившихся собак и снова собрать всех в кучу на том же месте. Повторив подобную дрессировку несколько десятков раз, постепенно отдаляясь от гончих и временами скрываясь у них из виду, увеличивая потом эти отлучки все более и более, доезжачий может достигнуть того, что гончие будут стоять одни кучей по целому часу в поле и даже в лесу. Первое время, когда доезжачий будет поблизости, он кончает урок тем, что подзывает гончих словами: «Сюда, сюда, гончие – сюда!»; позднее же, когда будет находиться в далеком от них расстоянии, дает обычный позыв в рог. В обоих случаях доезжачий зовет, спешившись. Когда собаки притекут к нему, он останавливает их: «Стой, гончие, стой!» – ласкает и дает прикормки. Затем садится на лошадь и ведет стаю домой.

Подготовка молодых гончих к нахаживанию для ружейной охоты

Гончих, достигших к весне годовалого возраста, следует высворить, приучить ходить на своре сомкнутыми, приучить к рогу и приучить бояться чужих людей. На молодых гончих надеваются легкие ошейники, и в них они ходят дня два, пока не привыкнут. Потом на каждую поочередно надевается широкий прочный кожаный ошейник с кольцом, в которое продевается свора, и гончая водится таким образом; когда она, почувствовав себя привязанной, начнет рваться, охотник должен остановиться на месте и крепко держать свору, не дергая, но и не пуская собаку. Когда утомленная гончая перестанет рваться и только тянет свору, охотник, обласкав собаку и даже дав ей что‐нибудь лакомое, водит ее некоторое время, а затем возвращается с нею, не спуская со своры, домой, на псарню. Арапник здесь, кроме вреда, ничего принести не может. Неиспорченная гончая обыкновенно в 3–4 урока выучивается ходить на своре. Застращенных молодых гончих, которые ложатся и не встают на своре, сажают на цепь, но не на псарне, а на свободе и держат так, пока отвязанная гончая не пойдет на цепи. Если гончая оказывает поползновение перегрызать свору, то последнюю заменяют на время цепочкой.

Гончие

Чтобы высворенную молодую гончую приучить ходить сомкнутой, надо только смыкать ее со старой. К рогу приучают за кормом: гончих держат поднятым арапником в стороне от готового корыта с кормом, и когда трубят вызов гончих, арапник опускается и гончие бросаются к корму. В то же время гончие приучаются к послушанию по слову «Отрыщь!». Крикнув: «Отрыщь!», гончих отгоняют от корыта, и они скоро привыкают по одному окрику бросать корм. Затем следует приучить гончую разбирать своего и чужого.

Это достигается тем, что по уговору какому‐нибудь постороннему лицу дается нагайка с наставлением поймать собаку, подбежавшую к нему ласкаться, и, хорошенько ее выпоров, кричать ей вдогонку.

Общие правила натаски легавых

Большинство охотников-любителей, живущих в столицах и больших городах, имеет обыкновение отдавать своих собак в натаску охотникам-промышленникам. Хотя между этими последними изредка попадаются хорошие дрессировщики, но и эти немногие всегда очень плохо содержат вверенных им собак, а так как имеют учеников больше, чем могут натаскать, то успевают обучить лишь таких, которые наиболее способны к полевой дрессировке; остальные же собаки возвращаются своим владельцам забитыми, нередко испорченными и почти всегда паршивыми неучами.

Настоящий охотник должен натаскивать свою молодую собаку сам и всегда может найти свободное для этого время. Правда, очень горячие и вспыльчивые охотники только портят собак, но они также портят и забивают уже готовых легавых; для натаски довольно послушной и понятливой собаки требуется очень немного терпения и настойчивости; особый же талант к дрессировке нужен лишь для обучения различным штукам или для собак уже испорченных.

Надо иметь всегда в виду, что глупых и бесчутых собак натаскивать не стоит, а забитых и сиротливых, также упрямых и избалованных собак очень трудно и что всего легче обучать таких легавых, которые происходят от породистых и хороших полевых собак.

Основания полевой натаски везде одинаковы и разнятся только в подробностях. От всякой легавой требуется, чтобы она находила бы дичь, делала по ней стойку, не гоняла ее и (в большинстве случаев) приносила бы убитую охотнику. Для того чтобы всего этого добиться от собаки, существует несколько методов; каждый из них имеет свои достоинства и недостатки, и лучший из них всегда тот, который наиболее соответствует характеру охотника, а также характеру и способностям его воспитанника.

Вообще большинство охотников, натаскивая собак, придерживается следующих главных правил:

1) Натаскивать собаку не ранее 9 месяцев или даже года (сук ранее, чем кобелей).

2) Начинать натаску собаки, купленной молодой, не прежде, чем характер ее будет вполне изучен.

3) Начинать натаску, только когда собака приучена к послушанию, знает значение слов «шерш» (или «ищи»), «тубо» (или «не смей»), стоит над кормом – одним словом, прошла основной курс комнатной дрессировки.

4) Прежде чем натаскивать собаку, дать ей несколько уроков полевой дрессировки.

5) Натаскивать, за редкими исключениями, одному – без товарищей и только одну собаку (если не имеешь старой легавой безукоризненных полевых качеств) и даже на будущий год не брать с нею других собак и на охоте избегать встречи с чужими легавыми.

6) Натаскиваемую собаку не позволять брать кому‐либо в лес или поле, хотя бы для прогулки.

7) Начинать натаску не ранее мая и не позднее июля, что само собой разумеется, так как щенков осенних пометов следует избегать.

8) Если желают, чтобы собака ходила и по болотной, и по лесной дичи, то натаскивают ее сначала в поле или болоте.

9) Натаскивать собаку не очень ранним утром или после трех часов пополудни и первое время избегать топких или очень мокрых болот и лесных чащ.

10) Натаскивать собаку (кроме очень послушных) на длинной своре (10–30 аршин), продеваемой в обыкновенный ошейник или в более или менее строгий парфорс, смотря по темпераменту и степени послушания своего воспитанника.

Полевая дрессировка

Полевая дрессировка служит как бы вступлением к натаске, и хотя очень часто можно обойтись без этой дрессировки, но она ничего, кроме пользы и скорейшего достижения цели, принести не может. Эта дрессировка заключается в том, что молодую собаку в поле, иногда в лесу приучают:

1) ходить сзади;

2) понимать значение слов «вперед», «назад» и некоторых других приказаний, употребляемых на охоте;

3) являться на свист;

4) к правильному поиску;

5) не гонять жаворонков и других пташек;

6) подавать и ходить в воду;

7) отыскивать спрятанный хлеб или убитую (иногда привязанную) дичь;

8) приучать, наконец, к выстрелу.

Полевая дрессировка проделывается всегда в таком месте, где нельзя встретить никакой дичи.

Ходить сзади лучше всего приучать так. Дают собаке набегаться вволю, и, когда она, уставши, пойдет сзади охотника, не позволяют ей высовываться вперед, для чего слегка ударяют ее по носу кончиком сворки или плетки, каждый раз повторяя слово «назад». Всего удобнее проделывать это, идучи около плетня, изгороди или забора. Собака обыкновенно очень скоро понимает, что от нее требуется, что означает слово «назад», и привыкает ходить по приказанию сзади охотника, не опережая его и не мешая ему идти. Когда собака усвоила себе значение этого приказания, охотник со словом «вперед» бросается бежать; собака бросается за ним, опережает его и начинает бегать в более или менее значительном отдалении, пока не будет подозвана.

Приучить являться на свист можно предварительно в комнате, но для того, чтобы дрессируемая собака вполне уяснила себе значение этого звука, нужно звать ее свистом только тогда, когда она находится в дальнем расстоянии от охотника, еще лучше, когда она не видит или даже потеряла его. Для этого берут собаку в лес, и когда она удалится, то, не теряя ее из вида, прячутся за куст и отсюда наблюдают за ее действиями. Собака, если она только не привыкла бегать всюду, чего не следует допускать, очень скоро заметит отсутствие своего руководителя и начинает искать его, обыкновенно без всякого толка. Тогда охотник, свистнув несколько раз подряд, выходит из своей засады и показывается собаке. Она с радостью бросается к нему, и если к тому же получила в награду какой‐нибудь лакомый кусочек, то впечатление свистка останется у нее неизгладимым. Разумеется, этот урок надо повторить несколько раз.

Для того чтобы отучить молодую собаку делать стойки над жаворонками и другими пташками и гоняться за ними, нет особенной надобности ее останавливать, тем более наказывать. Умная собака, если ее приводят в такое место (например, паровое поле), где жаворонки встречаются очень часто, вскоре не обращает на них почти никакого внимания и перестает делать стойки, тем более, когда она познакомится с настоящею дичью. Но от гоньбы ее необходимо отучать, и если слово «назад», затем свист не помогают, то собаку берут на сворку и наказывают.

Приучать к поиску можно, только когда собака понимает хорошо слово «вперед» и «назад» и очень хорошо знает из прежних комнатных уроков «шерш» или «ищи». По приказанию «вперед!», «шерш!» она бросается вперед по направлению, ей указанному, и начинает искать в траве, думая найти знакомую поноску или кусок хлеба. Ни того, ни другого, однако, бросать не следует. Здесь главное – приучить собаку к возможно более широкому, еще важнее того – к правильному поиску, то есть поиску на кругах, вернее, винтообразному, при котором собака имеет всего менее шансов пропустить дичь, не почуяв ее. А потому дрессировщик должен останавливать собаку, если она убежала далеко вперед или в сторону, и, вернув ее окриком назад, иногда даже сам идет в надлежащем направлении и заставляет повторять этот маневр до тех пор, пока собака, не находя ожидаемого, не утомится или не будет видимо недоумевать. Тогда подзывают или подходят к ней, ласкают, дают что‐нибудь лакомое и, дав отдохнуть, повторяют то же самое несколько раз. Большая или меньшая ширина поиска зависит от породы и сложения собаки, и нельзя требовать от французской легавой, чтобы она искала так же далеко и так же быстро, как может искать пойнтер. Никогда, однако, не следует позволять собаке долго копаться на одном месте.

Всему остальному можно без вреда обучать уже на настоящей натаске, а то так и вовсе не обучать. Во всяком случае, приучать собаку ходить в воду можно, только когда вода тепла и когда собака уже сама охотно входит в лужи. Если к тому же она охотно приносит поноску, то цель достигается очень скоро, в несколько уроков. Сначала, разумеется, поноску бросают на мелком и отлогом месте и недалеко от берега, а потом постепенно приучают доставать поноску с глубины. Для этого иногда бывает необходимо войти в воду самому охотнику и звать к себе собаку или же, еще лучше, бросив поноску со словами «Вперед! Шерш!», кинуться в воду, а потому этот урок плавания всего лучше давать во время купания. Вместо палки, щепки или другой поноски полезно кидать сдобный сухарь, дав его понюхать собаке, а позднее можно приучать подавать крыло, прикрепленное к большой пробке. Учить подаче из воды лучше голодную. Если молодая собака заупрямится и не пойдет в воду, полезно заставить принести старую или чужую собаку. Большей частью ученик из зависти и соревнования во второй раз непременно принесет брошенное или убитую птицу.

Отыскивать спрятанные хлеб или убитую птицу (лучше дичь) собака должна на длинной сворке, привязываемой к кольцу обыкновенного ошейника или парфорса, на лугу, в болоте или поле. Со словами «Вперед! Шерш!» собаку пускают вперед и незаметным образом кладут в укромное место (в куст или густую траву) предмет, который она должна найти. Затем, не теряя из виду этого места, отходят от него на 10–20 шагов и стараются направить к нему своего ученика, держась по возможности впереди кончика волочащейся за ним своры. Как только будет замечено, что собака почуяла спрятанный предмет и находится очень близко от него, ее останавливают восклицанием «Тубо!» и на всякий случай берут конец бечевки в руку. Продержав ее на стойке возможно более продолжительное время, так как предполагается, что она уже приучена стоять над кормом, собаке командуют: «Апорт!» – или же сначала со словом «Аванс!» дают ей подвинуться к самому предмету. Приучение к выстрелу хотя требует некоторой осторожности и сноровки со стороны дрессировщика, но последнему нет никакой надобности в предварительной стрельбе пистонами и холостыми зарядами. Кто часто стреляет весной в цель неподалеку от дачи или усадьбы, тот легко может добиться того, что собака, находясь в комнатах, будет связывать в своем уме представление о выстреле с близким присутствием хозяина и даже привыкнет прибегать на этот звук, еще не имея понятия о его будущем для нее значении. Другие охотники весьма справедливо полагают, что, стреляя в первую поднявшуюся из-под стойки собаки дичь, особенно в шумно взлетающих тетерева, куропатку, тем более в выводки этих птиц, они вполне застрахованы от того, что молодая собака будет бояться выстрела, то есть они полагают, что этот урок лучше всего удается во время настоящей натаски по молодой дичи. Некоторые же весьма удачно приучают своих собак к выстрелу, высоко подбрасывая какую‐нибудь убитую птицу, например голубя, и затем стреляя на воздух. Но если собака вовсе не знакома с выстрелом, то необходимо дать ей поднять несколько раз дичь без выстрела, чтобы она освоилась со своей ролью и дабы страсть пересилила в ней испуг. Некоторые охотники приучают собаку к выстрелу еще щенком, каждый раз, перед тем как кормить его, хлопая пистоном. Вообще продолжительная боязнь выстрела свойственна только сиротливым, чересчур слабым и нервным или забитым собакам. Точно так же впоследствии, когда собака уже поймет значение выстрела, ни в каком случае не следует допускать, чтобы она бросалась на чужой выстрел. От этой дурной привычки нетрудно отучить молодую собаку, попросив кого‐либо выстрелить в отдалении и, когда собака прибежит к нему, поймать и хорошенько наказать плеткой.

Натаска в поле или в болоте

Натаскивать в поле или в болоте, вообще на открытых местах можно – большей частью даже необходимо – раньше, чем в лесу, если только не желают охотиться на одну лесную дичь. Молодая собака, натаскиваемая сначала в лесу, привыкает искать слишком близко от охотника и нижним чутьем, хотя бы у нее было бы и верхнее, то есть она не прямо подходит к дичи, запах которой доносится до нее ветром, а идет по следу, оставленному птицею. Кроме того, в лесу собака гораздо чаще может найти зайца, чем в болоте или в поле, а отучать ее от гоньбы по этой четвероногой дичи едва ли не самая трудная задача всей натаски.

Начинать натаску в болоте или поле можно с первых чисел, чаще середины мая, когда трава подрастет и дичь станет крепче выдерживать стойку. Первое время, конечно, ружья с собою не берут, и, таким образом, майские и июньские уроки служат как бы продолжением и частью повторением полевой дрессировки.

Главные правила натаски в поле следующие.

1) Для натаски надо выбирать не очень топкие и сырые болота, где бы, однако, можно было бы найти местовых бекасов, еще лучше дупелей, или же прилегающие к полю луга, где бывают перепела. Таких болот, где можно найти водяных курочек и коростелей, всегда бегущих перед собакой, следует избегать. Пиголицы и кулики также только развлекают и сбивают с толку молодую собаку.

2) Если собака не всегда слушается приказаний охотника, то заставлять ее искать дичь на длинной сворке (до 20–30 аршин), привязанной или к простому ошейнику, или к более или менее строгому парфорсу. Свора эта должна непременно оканчиваться небольшой петлей.

3) Должно заводить собаку против ветра (чтобы она не приучалась копаться и разбирать следы дичи) и не отпускать ее очень далеко от себя.

4) Как только будет видно, что собака почуяла дичь и потянула к ней, охотник с окриком «Тубо!» приближается к ней, берет кончик своры и, когда собака сделала стойку, в петлю своры продевает небольшой колышек и втыкает его в землю, так что собака уже не может двинуться в места, не ощущая боли от давящего ее ошейника или от уколов парфорса. Затем охотник, не переставая успокаивать собаку, осторожно подходит к ней, и если дичь не поднялась при его приближении, то, приласкав своего ученика, вытаптывает притаившуюся птицу. Это делается с тою целью, чтобы в уме собаки при первых ее встречах с живою дичью, которые навсегда останутся в ее памяти, не возникло представления о том, что она может поднять дичь без помощи своего хозяина.

Стойка перед дичью

Только когда собака привыкнет делать крепкую стойку, не натягивая своры, можно обходиться без помощи последней и с приказанием «Аванс!» позволять ей тихо подходить – вести к дичи.

Предлагаемый способ натаски самый верный и более других обеспечивает охотнику крепкую стойку натаскиваемой собаки. При этом методе к открытию охотничьего сезона, когда можно уже собаку нахаживать на молодую дичь и с ружьем, она окажется настолько подготовленной, что в 2–3 июльские охоты будет уже помощником своего хозяина, а не тяжелой для него обузой. В мае же и июне никакой охоты не бывает, и каждый благоразумный охотник всегда найдет в эти месяцы несколько свободных дней для полевого воспитания своего питомца.

Английская дрессировка легавых

Английский способ дрессировки отличается от других методов тем, что собаку с самого раннего возраста приучают к безусловному послушанию, а именно ложиться и оставаться без движения при известном окрике или жесте. Обучение же поноске, а в особенности подаче дичи, считается английскими дрессировщиками не только бесполезным, но и вредным, так как, во‐первых, подача дичи слишком разгорячает собаку, а во‐вторых, для этой цели имеются у них особые собаки, разыскивающие раненую и подающие убитую дичь, так называемые ретриверы. Английская дрессировка при всей своей односторонности и несложности имеет много преимуществ перед другими методами, хотя только при обучении пойнтеров и сеттеров, наиболее страстных и неукротимых из всех пород легавых. Преимущества такой суровой школы особенно сказываются на полевых испытаниях собак с широким поиском, на которых требуется, чтобы собака:

1) падала, как убитая громом, при окрике «даун!», поднятии руки, при взлете птицы и, наконец, при выстреле;

2) имела бы широкий поиск челноком;

3) искала бы вдвоем, не мешая другой, и когда товарищ станет над дичью, в свою очередь делала бы рядом стойку.

Лежание собаки при известных условиях есть высшая степень развития стойки, доведенной почти до каталепсии. Оно почти соответствует той части высшего курса старинной комнатной дрессировки, которая часто называлась умиранием: собака впредь до приказания должна была оставаться без движения, подобно мертвой. Выгоды от такого лежания в главнейшие моменты охоты очевидны: английская легавая, делающая стойку за несколько сот шагов от охотника, если не будет положена мановением руки, легко может согнать дичь, прежде чем охотник подойдет к ней в меру; понятно, что только вполне усвоенная привычка ложиться при взлете птицы и при выстреле может дать уверенность, что собака не погонит и не испортит этим дальнейшей охоты.

Полное обучение собаки по английскому методу может быть разделено, хотя и с некоторой натяжкой, на три отдельных курса. Из них первый проходится учеником примерно в возрасте от 3 до 6 месяцев, преимущественно в комнате или на дворе, и может быть назван комнатной дрессировкой; второй – в возрасте от 6 до 9 месяцев, исключительно в поле и соответствует так называемой полевой дрессировке. Третий курс служит проверкой теоретических знаний ученика на практике, на настоящей дичи, и есть собственно натаска; ее не следует начинать ранее 9‐месячного возраста.

Курс комнатной дрессировки начинают проходить с самого юного возраста питомца, как только он начнет есть самостоятельно, приходить на свист и понимать свою кличку. Необходимо добиться, чтобы щенок немедленно ложился по приказанию и вполне усвоил главнейшие термины-приказания, необходимые для дрессировки. Эти приказания даются обыкновенно по-английски, но так как у нас испокон веков принято говорить с собаками по-французски, то английские термины удобнее заменить соответственными и общепринятыми французскими. Основное приказание – это «Down!» («Даун!»), которое почти равнозначуще известному «Куш!» («Ляг!»), но гораздо звучнее последнего, почему и французские дрессировщики вместо последнего термина стали употреблять команду «Terre!» («Ниц!»). Приказание это должно обязательно сопровождаться поднятием руки (удобнее правой) перпендикулярно над головой. Затем следуют «Иси!» («Take!», англ., «Сюда!»), причем махают рукой по направлению к колену, «Алле!» («Goan!», англ., «Ступай!»), сопровождаемое поднятием правой руки параллельно земле, и, наконец, «Пиль!» («Take!», англ., «Возьми!»); но так как щенок отнюдь не должен кидаться на корм, кусок и тому подобное, то это выражение, как неправильное («Pile!», англ., «Грабь!»), следовало бы заменить французским же «Prends!».

Остальные приказания в большинстве случаев могут быть вполне усвоены и поняты лишь на прогулках и полевой дрессировке, то есть уже на втором курсе.

Обучение щенка искусству ложиться по команде «Даун!» или «Терр!» производится почти таким же способом, как и обучение стойке над кормом, по старинному методу. Щенку не дают есть, прежде чем он не ляжет на брюхо и не пролежит спокойно некоторое время. Это достигается тем, что учитель, поставив на пол посуду с кормом, со словом «Даун!» слегка надавливает на спину щенка и заставляет его лечь. Удержав его в этом положении на первый раз в течение нескольких секунд, отнимают руку и по команде «Возьми!» («Prends!») позволяют ему есть. Точно так же, давая щенку какое бы то ни было лакомство, заставляют его каждый раз ложиться по слову «Даун!» и брать прикормку только по приказанию. Необходимо, чтобы щенок понял, что после приказания «Даун!» он должен некоторое время лежать, а затем будет есть. Еще лучше, если есть возможность дать ему уразуметь, что он должен непременно ложиться перед кормом и не может брать его без приказания. Но для достижения этого необходимо, чтобы собаку не кормил никто посторонний и чтобы она не получала ни малейшей подачки, прежде чем не ляжет по приказанию «Даун!».

Обыкновенно через несколько дней молодая собака начинает понимать, что от нее требуют, и уже не представляется надобности ее придерживать. С каждым уроком как продолжительность лежания, так и расстояние собаки от корма необходимо увеличивать, но нельзя, конечно, требовать от щенка, да еще голодного, чтобы он оставался без движения слишком долго. Увеличивая расстояние до корма или прикормки, можно очень скоро добиться того, что ученик будет ложиться по приказанию, даже не видя ничего съедобного, хотя весьма полезно, а на первых порах даже необходимо, награждать за понятливость и давать кусочек чего‐нибудь лакомого. За редкими исключениями при этом обучении не приходится прибегать к каким‐либо наказаниям, кроме легких щелчков и шлепков, если воспитанник упорно не желает исполнить требуемого. Как всегда, необходимо быть настойчивым и строго последовательным, то есть надо добиться, чтобы щенок исполнил требуемое, не надо бросать начатого урока и ни в каком случае не давать есть, если он этого не заслужил. Если щенок встал с места или пополз, его сейчас же оттаскивают на прежнее место и заставляют его лежать не двигаясь, грозя ему пальцем. Но уроки не должны быть, однако, продолжительны, и сначала не надо употреблять на них более пяти минут.

Когда щенок по слову «Даун!» будет немедленно ложиться на другом конце комнаты и лежать как убитый впредь до приказания («Возьми!», «Иси!» или «Алле!»), тогда можно по тому же окрику заставлять его бросать немедленно корм и лежать перед ним, а затем уже приучать ложиться только по одному поднятию правой руки. Некоторые дрессировщики весьма основательно начинают поднимать руку с первых же уроков и только впоследствии, когда собака привыкнет ложиться вдали, постепенно ограничиваются безмолвным поднятием руки. Дрессировка этим значительно упрощается и ускоряется. Приказание «Даун!» дается первое время или вполголоса, или несколько позднее поднятия руки, и через несколько дней можно уже обойтись без этого слова и заставить щенка ложиться при условном жесте на расстоянии 5–10 сажен уже на дворе во время гулянья. «Даун!» употребляется только тогда, когда щенок выкажет намерение встать раньше, чем рука учителя была опущена. Необходимо добиться, чтобы юнец неподвижно лежал все время, пока поднята рука. Если же, несмотря на повторенное «Даун!», он не слушается, подходят к нему не торопясь, как можно хладнокровнее и без крику, берут за шиворот, с тем же неизменным «Даун!» заставляют лечь и, отойдя на прежнее место, держат в этом положении сколько возможно долее. Разумеется, руку поднимают только в том случае, когда собака глядит в ту сторону, где находится хозяин или егерь; в противном же случае нужно предварительно привлечь ее внимание легким свистом. В крайнем случае, когда имеют дело с очень непослушными и упрямыми учениками, прибегают к помощи кола, то есть вбивают глубоко в землю кол почти наравне с поверхностью и привязывают к нему за ошейник собаку как можно короче, так, чтобы она не могла приподняться. В комнатах этот кол может быть заменен ввинченным в пол кольцом. Дальнейшее обучение заключается в том, что собаку заставляют лежать все дальше и дальше от охотника – до 30 и более метров, оставаться неподвижной в течение 1–2 минут, даже в том случае, когда хозяин не стоит на одном месте, а ходит, держа правую руку приподнятой, вокруг и иногда поворачиваясь спиной. В конце концов необходимо добиться, чтобы собака при поднятии руки падала как подкошенная.

Собственно полевая дрессировка на полном просторе – в поле, болоте, а еще лучше на обширной лужайке – начинается, когда уже добились от молодой собаки полного послушания. Здесь ее постепенно приучают сначала ложиться не только по приказанию «Даун!» или поднятию руки, но и в том случае, когда учитель ее сначала только прицеливается из ружья, а потом и стреляет. Приучить ложиться во время прицеливания и даже стрельбы пистонами можно, конечно, и в комнате или на дворе, но не совсем удобно. Залог успеха и здесь, как всегда, в последовательности или, точнее, постепенности. Сначала надо соединить командование «Даун!» с прицеливанием, заменяющим, стало быть, поднятие правой руки, затем надо все более и более опаздывать командой и наконец обходиться вовсе без «даун». Затем это редкое «даун» заменяется или, вернее, упреждается довольно сходным по звуку хлопаньем пистона, после которого первое время необходимо удержать собаку на месте командой. После нескольких уроков в «Дауне!» не представляется надобности и можно будет приступить сначала к стрельбе небольшими, затем полными зарядами пороха и, наконец, к стрельбе боевыми патронами. Нечего и говорить, что по окончании каждого урока ученик должен получить награду за понятливость и послушание – если не лакомство, то ласку.

Для успеха полевой дрессировки весьма важно, чтобы ничто не отвлекало внимание ученика, чтобы не было не только дичи, но и пташек.

Полевая дрессировка в Англии имеет главной целью обучение поиску и его развитию, но так как и на дворе всегда бывают голуби, воробьи, галки, вороны, то весьма важно, чтобы они не привыкали гонять по этим птицам, а потому при малейшем к тому поползновении со стороны щенка и при каждом взлете птицы с земли надо поднимать руку или кричать вместе с тем повелительное «Даун!». Таким способом можно добиться того, что молодая собака будет впоследствии сама ложиться не только при подъеме птицы с земли, но и с дерева, иногда даже при виде приподнятой вихрем бумажки, в чем, конечно, нет никакой надобности. Позднее, при натаске на дичь, это падание ниц перед взлетающим воробьем представляет некоторую гарантию в том, что собака не погонит и дупеля и бекаса или перепела и куропатку.

При обучении поиску в поле предполагается, что собаке уже известно значение слова «Шерш!» и что она еще в комнате приучена находить какое‐нибудь спрятанное лакомство по указанию руки хозяина. Если у собаки есть чутье, то есть самое главное ее качество, то она скоро поймет, что от нее требуется, и привыкнет вместе с тем доверять учителю и сообразоваться с его движениями и жестами. Такое же прятание лакомого кусочка надо на первых порах практиковать и в поле, постепенно увеличивая расстояние и делать экзамен обонятельным способностям своего питомца. Кусочек сыра, кажется, будет всего пригоднее для этой цели, и лучше, если его будет прятать постороннее лицо. Необходимо, чтобы молодая собака, почуяв лакомый кусочек (для чего ее заводят против ветра), не бросалась стремглав к нему, а потому ее сдерживают словом «Тише!», заставляют ложиться, в крайнем же случае прибегают к помощи длинной сворки.

Собственно поиску обучают на просторе и не употребляя никакой приманки, которая пригодна только для обучения осторожной подводке, но никак не может служить для развития широкого и правильного поиска. Когда собака поймет, что слово «Шерш!» сулит ей в будущем удовольствие, и привыкнет верить указанию руки охотника, ее нетрудно заставить искать в желаемом направлении. Сначала, конечно, придется самому двигаться и вправо и влево, но через несколько уроков охотник может идти вперед, а затем оставаться на одном месте, только указывая собаке, куда ей скакать – направо или налево. Каждый урок должен обязательно оканчиваться наградой.

Как известно, от своих собак – пойнтеров и сеттеров – англичане требуют очень быстрого поиска вскачь, и притом, возможно, более правильного. Идеальным поиском считается снование собаки направо и налево челноком, под очень острыми углами, но на практике к такому поиску можно приучить собаку только в огороженных местах. В действительности поиск не может иметь большой правильности, и надо только стараться, чтобы собака искала таким образом, чтобы не оставляла больших промежутков необследованными. На пустом месте гораздо легче управлять движениями собак, чем там, где есть дичь. Первое время не дозволяют ей уходить дальше ста метров; потом, если она с этого расстояния приходит на зов, а тем более ложится при известных условиях, то дистанцию постепенно увеличивают.

В Англии, где часто охотятся с двумя, даже тремя собаками и где полевые испытания производятся попарно, полевая дрессировка заканчивается обыкновенно тем, что заставляют искать двух молодых собак, притом таким образом, чтобы пройденные ими пути постоянно пересекались и чтобы каждая не шла следом другой. Окончательно двойному поиску обучают уже на третьем курсе, который занят исключительно натаской по настоящей дичи.

Общие правила при выборе ружья

Самое лучшее время для покупки ружья – апрель и май; во‐первых, потому, что в эти месяцы магазины имеют самый богатый выбор оружия; во‐вторых, потому, что купленное ружье можно испробовать на весенних охотах, и к открытию летнего сезона охотник будет иметь полную возможность ознакомиться с боем нового ружья и подобрать к нему надлежащий заряд.

Главные правила при покупке ружья следующие.

1) Прежде всего следует внимательно осмотреть стволы, то есть из какого материала они сделаны, не помяты ли или не погнуты ли, имеют ли достаточную длину (42–45‐й калибр), какого калибра (пpоверяют калибромером) и одинакового ли в обоих стволах (у дула); чем спаяны стволы – медью или оловом, плотно ли они прилегают к цевью и не шатаются ли в нем; в скорострельном ружье смотрят, нет ли зазора между обрезом казны и накладкой, а в шомпольном – тщательно ли пригнаны казенники и брандтрубки (капсюли).

2) Смотрят, хорошо ли врезаны замки; взводят курки и наблюдают: имеет ли при этом замочный механизм чистый и резкий звук; не шатаются ли курки, не касаются ли они замочной доски, не спускаются ли с первого взвода при нажатии собачки или со второго при нажимании сзади на спицу. Верно ли спускаются курки на капсюли и шпильки, то есть у ружей шомпольных, смотрят, глубоки ли гнезда курковой головки и плотно ли прилегают к капсюлю своею серединой; в скорострельных – приходится ли площадка головки своей серединой к ударной шпильке. Не болтаются ли собачки при взведенных курках, достаточно ли просторна скоба и достаточно ли расстояние между собачками (в двухствольных ружьях). Спуски должны быть не слишком туги, не слишком слабы и притом одинаковы. Всего лучше, когда собачки спускаются при тяге в 4–4½ фунта, что определяется с помощью небольшого безменчика, которым зацепляют за собачку.

3) Хорошо ли дерево, из которого сделана ложа, то есть какое оно именно и имеет ли продольные слои или поперечные; нет ли в шейке ложи сучков. Прикладиста ли самая ложа, то есть имеет ли она длину и кривизну, соответственные сложению охотника. Имеет ли ружье надлежащий баланс (посадку): центр тяжести ружья должен находиться немного впереди скобы.

4) В пистонных ружьях осматривают шомпол.

5) В скорострельных ружьях отпирают затвор и наблюдают, не отворяется ли произвольно запирающий механизм и не требует ли значительных усилий для закрывания казны; плотно ли врезан в стволы экстрактор и имеет ли свободный ход; правильны ли ударные шпильки, то есть ударяют ли они в центр капсюля вложенных в ствол патронов. Имеют ли патронники совершенно одинаковый калибр, что проверяется перекладыванием одного и того же патрона.

6) Наконец, вынув стволы из ложи, смотрят, какие на нем клейма, имеют ли стволы достаточную толщину в казенной части; какая сверловка стволов – цилиндрическая или коническая, с чок-бором или нет; имеют ли каналы стволов совершенно гладкую поверхность и прямизну, не имеют ли трещин, пленок и т. д. (для этого необходимо вытереть внутренность стволов тряпкой). Стволы с трещинами, будучи подвешены, дают дребезжащий звук, тогда как стволы без трещин звенят. Прямизна канала поверяется струною, продетой через канал ствола и привязываемою к натягиваемому луку.

Затем выбранное ружье остается только попробовать в цель или на птице, так как разбирать замки, как это обыкновенно советуется в руководствах, совершенно излишне, а пробовать кислотой дамасск, сплошной ли он или на постели, продавец дозволит разве по знакомству.

Предлагаемые правила с их терминами понятны каждому охотнику-неновичку. Молодые же, неопытные охотники могут вполне уяснить себе эти наставления и понять встречающиеся в них термины, только получив общее понятие о ружьях и их составных частях.

Прикладистость

Большинство охотников приписывают очень большое значение прикладистости ружья и весьма склонны объяснять этим неудачную стрельбу из нового ружья. При этом обыкновенно забывается, что привычка – великое дело и что можно привыкнуть стрелять из неприкладистого ружья, придавая голове и верхней части тела более или менее неудобные положения, так что действительно прикладистое ружье может на первое время оказаться совершенно неудобным. Весьма возможно, что большинство охотников стреляет, в сущности, из неприкладистых ружей.

Прикладистостью называется совокупность тех условий, при которых, как только ружье вскинуто к плечу по направлению цели, мушка ложится на цель, так что под мушкой не видно прицельной планки. Точнее, ружье прикладисто, когда прицельная планка совпадает с линией, проведенной через мушку и зрачок правого глаза. Прикладистость и прицелистость, в сущности, синонимы, и различать их во избежание затемнения дела не следует. Условия прикладистости довольно разнообразны. Они зависят не от одной формы ложи, то есть длины, ширины и толщины (полноты) приклада, изгиба и толщины шейки, как думают очень многие охотники, но и от веса ружья, его посадистости, а всего более от степени превышения прицельной планки над ребром приклада, каковое превышение должно вполне соответствовать сложению охотника. Этим объясняется, почему ружья с самыми несходными ложами бывают одинаково прикладисты и наоборот. Надо всегда помнить, что кривизна ложи, то есть угол, составляемый шейкой по отношению к планке ружья, – понятие весьма относительное, так как эта кривизна парализуется укорачиванием шейки и самой ложи, прямизною верхнего ребра ложи и линии затылка приклада.

Для того чтобы верно судить о прикладистости ружья, а также успешно, быстро и долго стрелять не уставая, надо правильно и притом совершенно свободно прицеливаться. Ложу (ребро) прижимают не к скуле, а к щеке и не очень крепко, голову не откидывают назад или не вытягивают шею вперед, что приводит к головным болям, так называемой ружейной мигрени, наконец, левой рукой держатся не за скобу, а за цевье. Если стрелок слишком подается корпусом вперед, то это значит, что прицельная линия слишком низка, и он боится обнизить. Необходимо, чтобы затылок приклада при вскидке ложился в выемку плеча плотно и полностью при всякого рода выстрелах.

Всего выгоднее прямая и длинная ложа, которую всегда легче исправить, чем короткую и сильно изогнутую. Кроме того, при прямой ложе ружье всегда высит, так же как и ружье с высокой прицельной планкой, спущенной к мушке, что при стрельбе влет представляет большие удобства. Прямая ложа дает возможность употреблять низкую, утопленную планку. Ружье с кривой ложей при стрельбе навскидку обыкновенно низит, особенно при утопленной планке; стрелять над головой из ружья с сильным наклоном стволов очень трудно. Для высокого и длинношеего, что почти всегда совпадает, надо брать более кривую и более длинную ложу. Длина приклада зависит от роста и длины рук, а также от платья, так как зимой при стрельбе в теплой одежде ложа должна быть значительно короче, чем при летней стрельбе.

Измерения ложи

Прикладистая ложа

Прикладистость при выборе ружья познается, как известно, многократным его прикладыванием к плечу в намеченную точку. Если бой ружья неизвестен, то, конечно, выбирают для пробы самые прикладистые, но при заведомо отличном бое благоразумнее переделать ложу или сделать совсем новую. Если при вскидке мушка оказывается правее цели, это значит, что ложа (собственно лопатка ее) очень толста; если левее – ложа тонка; если ниже цели – шейка слишком изогнута; если находится выше – ложа очень пряма. Толстую ложу утончают, тонкую – утолщают, делая наклейку в виде так называемой щеки; прямую ложу делают более крутой, сняв сверху с верхнего ребра. Крутую ложу иногда (если не очень изогнута шейка) можно сделать более пологой, наклеив сверху кусок дерева или приделав замшевую подушку. Короткую ложу нетрудно удлинить, сделав наставку к затылку приклада. В английских и бельгийских ружьях затылок более или менее косо срезан, так что образует с осью прицельной планки тупой угол. У американских ружей, однако, затылок перпендикулярен к планке. При таком прямом затылке ружья бьют несколько выше цели, следовательно, при таком важном недостатке, как обниживание, полезно несколько выпрямлять затылок приклада.

Значение пистолетной ложи для прикладистости еще недостаточно выяснено. Несомненно, что выступ такой ложи дает более твердый обхват безымянному пальцу и мизинцу, почему парализует сваливание ружья и вредные последствия дергания за спуск – обниживание и обзаживание. Для прицельной стрельбы, из нарезного оружия в особенности, пистолетная ложа необходима, но нельзя не согласиться, что при стрельбе навскидку выступ стесняет положение руки и мешает ей двигаться по шейке или быстро схватить ружье.

Что касается полноты приклада, то она в виде ли щеки, в виде ли утолщения ложи имеет некоторую аналогию с так называемым у английских оружейников cast-off-ом и даже отчасти может заменить последнее. Cast-off-ом называется, как известно, отклонение оси ложи от оси стволов право, если смотреть от казны к дулу, причем носок приклада обыкновенно уклоняется более, чем пятка. Это искривление ложи, делаемое в более дорогих ружьях с недавнего сравнительно времени, имеет особенное значение для толстых и широкоплечих стрелков, так как дает им возможность при вскидке сразу схватить прицельную линию, не слишком нагибая голову вправо. При обыкновенной ложе охотники таких комплекций всегда попадают левее цели и при боковой птице, летящей право, обзаживают. Ось ложи должна быть правее оси между стволами, и тем правее, чем шире плечи и короче шея. Для определения истинной величины cast-off-а английские оружейники предлагают заказчику зажать между обрезами стволов кусочек бумаги с прорезкой посередине в виде буквы «и». Если при вскидке мушки в эту прорезку не видно, то последнюю расширяют или передвигают.

У всех главных английских оружейников имеются так называемые примерочные ружья с раздвижными ложами, которые могут принимать различную кривизну и длину. По ним уже наглядно определяются размеры ложи. Этот способ заказа ружья дает еще лучшие результаты, чем присылка старого ружья, не говоря уже о присылке выкройки, лекала, тем более одних размеров, по общепринятым и имеющимся во всех ружейных прейскурантах правилам заказа ложи. При заглазном заказе единственное средство получить новое прикладистое ружье – это послать старое целиком со стволами и ложей; в крайнем случае можно ограничиться лекалом, сделанным из фанеры и распиленным на несколько частей. При этом должна быть обозначена толщина шейки, полнота приклада, а также для соображения оружейника измерение роста, ширины груди и особенно плеч. Обычные же правила заказа ложи почти не выдерживают критики.

Судя по тому, что встречаются изредка ружья, которые почти одинаково прикладисты всем небезобразно сложенным людям, надо полагать, что вопрос о наиболее прикладистом ружье еще недостаточно разработан. Г. Фольц упоминает о двух таких ружьях (французское Буте и бельгийское Раймонда), которые, хотя имели углубленную прицельную планку, были необыкновенно прикладисты всем людям нормального роста, без различия сложения. Судя по рисунку, ложа была со щекой и имела довольно оригинальную, даже некрасивую форму. Трудно, однако, сказать, чем именно обусловливалась необычайная прикладистость этих ружей.

Ружейные стволы

Ружейные стволы бывают или из железа, или из железа и стали, соединяемые посредством сварки – так называемого дамаска, или, наконец, из одной стали.

Железные стволы в настоящее время можно встретить только в самых дешевых сортах ружей. Худшие сорта железных стволов делаются из длинных пластин, продольно согнутых в трубки, края которых соединяются сваркой. Такие стволы легко дают трещины, а потому надо предпочесть им ленточные стволы (canons a rubans) из железных полос, обвитых вкось около стержней и потом сваренных в цельные трубки.

Проволочные стволы делают теперь из более или менее толстых железных и стальных проволок. Проволоки эти сваривают, затем расковывают в полосы, которые спирально обвивают около стальных стержней и сваривают в трубки. Стволы эти употребляются для недорогих сортов ружей, за исключением более ценных стволов из лент, чередующихся с дамаском. Последние стволы теперь почти не делаются.

Ленточный дамаск

Крупный

Средний

Мелкий

Смешанный дамаск

Бельгийский шестиполосный дамаск

Бельгийский двухполосный дамаск (бостон)

Английский дамаск

Бельгийский трехполосный дамаск

Дамасковые стволы изготавливаются, подобно ленточным, из стальных и железных проволок, но пучки этих проволок после сварки предварительно закручиваются жгутом. Если такие жгуты без дальнейшей обработки расковываются в полосы, навиваемые на стальные стержни, то дамаск, смотря по толщине употребленных для него проволок, называется пластинчатым или игольчатым. Так как лучшие сорта этого дамаска изготовлялись Леопольдом Бернардом во Франции и Ле Клером в Бельгии, то он называется также бернардовским и леклеровским. Если же проволочные жгуты после сварки будут подвергнуты предварительной, более или менее сложной, обработке, состоящей главным образом в том, что жгуты ссаживаются поперек осей в бруски, из которых выковываются длинные полосы, то такой дамаск носит название букетного, или, так как он лучше всего изготавливается английскими оружейниками, английского. Звездчатый, или турецкий, иногда неправильно называемый роговидным (название более пригодное для мелкого букетного), в настоящее время почти не делается. Как показывает само название, он состоял из самых мелких сплошных звездочек. Стволы из турецкого дамаска ценятся дороже по трудности приготовления и по причине своей большей сталистости ржавеют менее других. Напротив, стволы из английского букетного дамаска гораздо более подвержены ржавчине и свинцеванию, чем стволы бернардовские. Последние тверже, добротнее, а потому прочнее и вообще лучше бьют крупной дробью и картечью, чем большинство английских. К английскому весьма подходит мелкий шестиполосный бельгийский дамаск. Вообще все букетные дамаски разделяются по числу употребленных на них полос и по сложности рисунка на двухполосные, трехполосные и собственно букетные. Двухполосный дамаск обыкновенно называется бостонским. Английский дамаск тверже мелкого бельгийского (6‐полосного) и дольше держит бой, но чаще подвергается разрыву. Бельгийский дамаск, как более мягкий, только раздувает, тогда как в стволах английского вырывает кусок, или значительную часть ствола, ближе к дулу.

Так как дамаск мелких узоров по сложности своего приготовления составляет очень ценный материал, то на стволах ружей средних сортов дамаск большей частью бывает несплошной или сквозной, а стволы наполовину или на две трети, начиная от казны, лежат на так называемой постели из простого железа, то есть тонкие полоски дамаска навиваются на железную трубку в половину или две трети длины ствола, так что сквозной дамаск остается только в тульной или (в тонкостенных ружьях) в половинной части ствола. Отличить сквозной дамаск от дамаска на постели можно только следующим способом: обрез казны сильно смазывают серной кислотой (купоросным маслом); если дамаск сквозной, то его узор тонкими поперечными линиями покажется на всем обрезе; в противном случае линии выйдут только очень узким кольцом от наружного края, а прочая поверхность обреза останется гладкой. Иногда вместо железа употребляется на постель самый грубый дешевый дамаск, на который уже навариваются полосы дамаска мелкого рисунка. Тогда на обрезе казны внутреннее кольцо будет иметь только очень редкие черточки, полоски или линии, вовсе не соответствующие мелкости того рисунка, который находится на поверхности стволов. Чем дамаск мягче и чем крупнее его узор, тем скорее выступает рисунок его на обрезе. У подержанных ружей необходимо предварительно счищать ржавчину с обреза.

Стальные стволы изготовляются большей частью из литой стали, материала гораздо более дешевого, чем дамаск, притом менее подверженного ржавчине и, следовательно, порче, а кроме того, односоставного, так что на стороне дамасковых стволов остается только одно преимущество – красота. Во всяком случае, низкие и средние сорта дамаска в недалеком будущем будут совершенно вытеснены сталью.

Несомненно, что сталь вязче и прочнее дамаска и что в стальных стволах, выдержавших пробу, не может быть трещин, пленок и черновин. Они вязче, не так скоро выкрашиваются и изнашиваются, так как в них нет спаек, почему их можно делать легче дамасковых. Кроме того, по причине своей большой твердости стальные стволы дольше держат бой.

Как известно, в настоящее время (на конференции 1876 года) принято называть сталью литой металл, принимающий закалку, чугуном – литой металл, не принимающий закалки, а железом – нелитой металл, не принимающий закалки, независимо от большего и меньшего содержания углерода. Всего ближе к железным стволам пиперовские стволы из обезуглероженной стали, но и эти стволы на испытаниях 1885 года в Льеже оказались прочнее дамасковых. В настоящее время ствольная сталь приготовляется довольно разнообразными способами. Самые дешевые стальные стволы получаются по старому способу из холодно тянутой стали, то есть приковкой. Эти стволы сверх ожиданий оказались на последних испытаниях, кроме того, и самыми прочными, прочнее, чем дорогие стволы так называемой витвортовской стали. Последняя прессуется в жидком виде для удаления крупных пузырьков воды и газов, а так как эта манипуляция очень сложна, то пара необделанных стволов обходится во много раз дороже стволов обыкновенной тигельной стали (первые – 4 фунта стерлингов, последние – только 15 шиллингов). Витвортовская сталь содержит 0,2–0,3 углерода и отличается необыкновенною твердостью, так что стволы надо обтачивать на станке весьма продолжительное время. Поэтому они стоят на 5 фунтов дороже, чем самые лучшие дамасковые, и английские оружейники ставят витвортовские стволы только для самых высоких сортов ружей. Клеймо их – сноп пшеницы. Благодаря большей твердости витвортовские стволы не царапаются, не ржавеют, долговечнее и прочнее дамасковых, почему могут быть сделаны легче и имеют более резкий бой. Недостатки их (кроме дороговизны): при частой стрельбе они скорее нагреваются, чем дамасковые, и выстрел из них имеет особый, дребезжащий звук, действующий на нервы. Мнение, что стальные стволы при резких переменах температуры (при стрельбе на морозе) более подвержены разрыву, чем дамасковые, оказалось совершенно неверным.

Длина ствола находится в зависимости от диаметра его канала, и чем канал этот уже, тем ствол может быть короче. Стволы в настоящее время редко делаются короче 40 и длиннее 45 диаметров канала у дула, называемого обыкновенно калибром ствола. Номера ружейных калибров определяются по числу пуль в фунте, входящих в дуло ствола без всякого зазора. Таким образом, если в фунте заключается 16 таких пуль, то стволы имеют 16‐й калибр, если же только 10, то 10‐й калибр и т. д. Но так как фунты английский, французский и немецкий немного разнятся между собою, то в настоящее время диаметр дула ствола начинают определять в линиях; так, например, 7‐линейный диаметр соответствует двенадцатому калибру, теперь наиболее распространенному.

Сверловка и спайка стволов

Канал стволов, приготовленных вчерне, делается несколько более узким, то есть меньшего калибра, чем он должен быть после окончательной отделки. Смотря по тому, какого рода сверловке он подвергается, канал может быть или гладким, или с нарезами. Стволы первого рода употребляются исключительно для дробовых ружей; второго, то есть нарезные, для стрельбы пулей, редко для стрельбы дробью. В свою очередь, канал дробовых стволов может быть цилиндрическим, коническим и с перехватом у дула.

Стволы цилиндрической сверловки в настоящее время встречаются гораздо реже, чем прежде, преимущественно в шомпольных ружьях и в дорогих казнозарядных. Причина этого заключается в том, что стволы из недоброкачественного материала при такой сверловке бьют слабее, чем при сверловке конической. Хорошие цилиндрические стволы, почти не уступая в резкости чокам, дают больший убойный круг и более правильную и более одинаковую осыпь дроби, то есть приносят каждый раз почти одинаковое число дробин.

Современный полный чок

Коническая сверловка, иначе сверловка с напором, заключается в том, что диаметр канала у дула несколько уже диаметра канала в казенной части, так что канал имеет форму очень длинного усеченного конуса с основанием к казне. Эта сверловка в большинстве случаев улучшает бой стволов, но такие стволы скорее загрязняются и сильнее свинцуются, чем стволы цилиндрические, почему не могут служить так долго, как последние, то есть более подвержены так называемому расстрелу. В настоящее время стволов с сильным напором не делают и большинство фабричных и дюжинных ружий сверлятся с едва заметным уменьшением калибра только в дульной части, но напор этот скорее может быть назван слабым чоком.

Сверловка чок-бор заключается в том, что цилиндрический канал в расстоянии нескольких сантиметров от дула сразу становится коническим, а у самого дула вновь принимает цилиндрическую форму. Другого рода чоки теперь уже оставлены.

Стволы с чоком дают значительно большую кучность боя дробью, чем стволы цилиндрической сверловки (разница до 50 %), но резкостью боя чоки лишь немного, и то не всегда, превосходят цилиндры. Преимущества чока перед цилиндром очевидны при стрельбе на большие дистанции, свыше 50 шагов, в особенности средними номерами дроби. Крупной дробью, тем более картечью чоки бьют иногда даже хуже цилиндров. Сверловка с сужением у дула начала употребляться с семидесятых годов, и в настоящее время большинство ружей центрального боя делается с чоками, в обоих стволах или в одном левом, как предназначенном для более дальней стрельбы (в случае промаха из правого). Увеличение кучности дроби в стволах чоковой сверловки объясняется тем, что дробь, дойдя до сужения, здесь задерживается, почему пороховые газы успевают развиться в большей степени и дают дроби большую начальную скорость; кроме того, несомненно, что разлет дроби в чоке уменьшается, потому что чок парализует вращение дроби в стволе и ее центробежную силу. Чоки разделяются на полные, половинные и слабые, причем большинство охотничьих ружей делается с половинным чоком, то есть с меньшим сужением у дула.

Неудобства ружей с полными чоками заключаются лишь в меньшей их прочности и несколько большей тяжести сравнительно с ружьями цилиндрической сверловки, что обусловливается большей отдачей. Кроме того, из таких чоков совершенно нельзя стрелять не только пулями по калибру ствола, но даже твердыми пыжами увеличенного калибра, так как чоки или срывает или перед ними получается раздутие.

Кроме обыкновенного чока, изредка некоторыми оружейниками употребляется сверловка чок-райфль с продольными прямыми неглубокими нарезами вдоль всего канала ствола. Этою сверловкою предполагалось, по-видимому, уничтожить вращение дроби вокруг оси ствола. Крупной дробью и картечью чок-райфли бьют действительно лучше цилиндров и чоков, хотя иногда без всяких причин получаются очень неудачные выстрелы. При загрязнении ствола, что происходит после немногих выстрелов, способность нарезов улучшать кучность боя исчезает и сверловка лишается своих преимуществ. Неудобство ружья с прямыми нарезами заключается в затруднительности их чистки и в большой тяжести.

Так называемые ружья парадокс отличаются тем, что вместо чока в стволах у дульной части делается на небольшом протяжении обыкновенная штуцерная, широкая и неглубокая нарезка. Ружья с этой сверловкой бьют пулей лучше (резче и вернее), чем цилиндрические, но бой их дробью нисколько не превосходит боя последних.

В настоящее время одноствольные ружья с гладким каналом почти не употребляются охотниками. Исключение составляют только ружья крупных калибров (восьмого и большего), так н. уточницы. Большая часть охотничьих дробовых ружей делается двухствольными, причем два одинаковых ствола неподвижно спаиваются между собою. Спайка эта производится или медью, или оловом, в первом случае – когда стволы еще вчерне, во втором – уже почти совсем отделанные снаружи. Большая часть бельгийских, немецких и французских оружейников паяют стволы медью, английские же – всегда оловом. Последняя спайка предпочтительнее, так как она не требует сильного накаливания стволов до их размягчения, почему стволы, спаянные медью, часто имеют более или менее значительную кривизну.

При спайке стволов стенки каналов двухствольного ружья в момент выстрела не могут так равномерно расширяться, как стенки канала одностволок, а потому последние бьют относительно лучше, чем двустволки. Последние спаиваются таким образом, чтобы дульные части стволов были несколько сближены, то есть на некотором расстоянии оси стволов должны пересекаться. Обыкновенно угол пересечения осей равняется 13 минутам. В дешевых ружьях этого правила строго не придерживаются, почему один ствол бьет в одну, другой – в другую сторону, обыкновенно правый правее и наоборот. Кроме того, при небрежной спайке стволы легко подвергаются большему или меньшему искривлению, проверяемому струной, натянутой на лучке, или же на глаз, по теневым кольцам, правильность которых нарушается при малейшем погибе.

Осмотр стволов

Для осмотра стволов их прежде всего нужно отделить от ложи (если ружье шомпольное, то вывинтить, конечно, каморы) и тщательно протереть внутри чистой тряпкой. Затем осматривающий становится против окна и, взяв стволы, направляет их дулом в середину верхнего стекла оконной рамы. Для первых опытов стволы можно положить на какую‐нибудь подставку. Канал осматриваемого ствола, если смотреть в него с казны, будет освещен по всей своей длине ровно, без всяких теней. Теперь, если медленно и плавно поднимать дульную часть кверху, до встречи продолженной оси ствола с деревом рамы, то от условий освещения в канале ствола на нижней его части будет заметна тень, представляющаяся глазу в виде половины удлиненного эллипса.

Осмотр ствола

Этот эллипс, называемый мастерами наших казенных заводов треугольником, образуется почти у патронников, если смотреть с казны. Вначале он кажется небольшим, но при постепенном поднятии ствола кверху он, двигаясь к дулу, постепенно увеличивается в длину и ширину и даже выходит передним своим концом из дула.

В совершенно прямом стволе длинные стороны треугольника во все время своего движения от казны к дулу не изменяют своей чуть-чуть дугообразной формы. Если же на пути треугольника встретится хотя незначительная кривизна, то стороны треугольника в этом месте изменяют свою форму; и чем сильнее (круче) погиб, тем вогнутые дуги на сторонах треугольника будут больше. Они могут сойтись до соприкосновения между собою и даже совсем исчезнуть, как бы перерезав треугольник на две части и оставя освещенным то место, где находится погиб. Большие и отлогие погибы изменяют стороны треугольника длинными и отлогими дугами. Большие и притом глубокие погибы опять‐таки перерывают треугольником на две части, и чем сильнее погиб, тем освещенное пространство между частями треугольника длиннее. Если на одной стороне ствола есть несколько сильных погибов, то и треугольник разрывается на несколько частей. Погибы в этом случае замечаются не все сразу, а последовательно один за другим во время подъема дула.

Осмотрев таким образом ствол с одной стороны, его поворачивают немного (на ¼ оборота) вокруг своей оси и опять поверяют правильность сторон треугольника. Так продолжают до тех пор, пока весь ствол кругом не будет осмотрен, после чего стволы переворачивают патронниками к свету и определяют прямизну казенной части точно таким же порядком, как определяли прямизну дульной.

При некотором навыке весь осмотр стволов продолжается всего каких‐нибудь 15–20 секунд.

Стволы со сверловкой чок-бор осматриваются так же, как и цилиндрические или с конической сверловкой – безразлично, с той только разницей, что в стволах чок-бор, где начинается переход из широкой части канала в суженную, стороны треугольника изменяют свою форму сообразно этому переходу.

В нарезных стволах, особенно в малокалиберных, различать погибы несколько труднее. В малокалиберных стволах треугольник сам по себе очень невелик, а если ствол еще и нарезной, то наблюдению мешают несколько нарезы. Но после некоторого упражнения на большекалиберном гладком стволе и нарезные не представят никакой трудности.

Осмотр стволов изложенным способом можно производить везде: в комнате, на дворе, в лесу и даже в поле, лишь бы был кусок дерева, подходящий по своему положению к верхней части оконной рамы, то есть чтобы он находился горизонтально, на высоте несколько большей человеческого роста. В лесу, например, можно осматривать, подводя стволы под положенную на два сучка палку или даже просто на какой‐нибудь наклонный сук.

Варианты искривления канала ствола

Во всех этих случаях стволы должны осматриваться непременно на свет, то есть если осмотр производится через окно, то чтобы лучу зрения не мешала, например, противоположная стена дома, и при осмотре стволов в лесу – сучки и листья деревьев.

Для первых опытов, чтобы руки не уставали, стволы нужно класть, как я уже сказал, на какую‐нибудь подставку, так, чтобы верхняя часть подставки, нижняя сторона рамы и глаз наблюдателя были на одной прямой линии. При этом приподнимать дульную часть ствола нужно как можно медленнее, можно даже останавливать подъем, чтобы лучше рассмотреть треугольник. Самое трудное для начинающего – это установить правильно стволы и увидеть треугольник; раз треугольник замечен, дальнейший осмотр уже не представляет ничего трудного.

Чем верхняя рама больше, то есть стекло шире, тем лучше виден треугольник; в узких же стеклах мешают осмотру боковые переплеты.

Системы охотничьих ружей

Охотничьи ружья бывают шомпольные, или пистонные, заряжающиеся с дула, и казнозарядные. Устройство шомпольного ружья слишком хорошо известно каждому охотнику и неохотнику. Главное отличие его от казнозарядных состоит в том, что оно имеет казенник (или казенники), заключающий в себе камору со сферическим углублением, и затравку, в которую ввинчивается брандтрубка (цилиндр) для надевания пистона. Главные преимущества его перед новым охотничьим оружием, заряжающимся с казны, – сравнительная дешевизна и дешевизна стрельбы из него. Зато шомпольное ружье заряжается во много раз дольше казнозарядного и, главное, менее безопасно. Кроме того, его нельзя содержать в такой чистоте.

Ружья, заряжающиеся с казны, бывают двух видов: одни для патронов со шпильками (система Лефоше), другие центрального огня, или центрального воспламенения (система Ланкастера). Система Лефоше употребляется теперь весьма немногими, и поэтому о ней не стоит распространяться, так же как о еще менее известной у нас системе Тешнера (игольчатой). Ружья же центрального боя, называемые обыкновенно централками, с каждым годом входят все в большее и большее употребление и почти вытеснили шомпольные ружья, особенно с того времени, как сверловка чок-бор и усовершенствование пыжей значительно усилили бой казнозарядных ружей (бывший до того времени более слабым, чем в шомпольных) и когда появились в продаже дешевые металлические патроны.

По способу скрепления стволов с ложами казнозарядные ружья разделяются на ружья:

1) с откидывающимися стволами;

2) со стволами, отодвигающимися вбок;

3) со стволами, укрепленными неподвижно на колодке, но с подвижным затвором и боевым механизмом.

Но казнозарядные ружья со скользящими стволами (системы Дрейзе) и с неподвижными (Ремингтона и др.) почти совершенно не употребляются, и эти системы еще имеют много несовершенств.

Затворы и рычаги

Почти все дробовые ружья, заряжающиеся с казенной части, имеют стволы, откидывающиеся при помощи особого механизма кверху, очень редко вбок. С этой целью снизу у казны к ним припаяны железные крючья для затворов. Передний (двойной) крюк своим полукруглым вырезом спереди задевается за круглый, вделанный в соответственную часть ложи поперечный валик и свободно движется на этом валике вверх и вниз на столько, сколько нужно для поднятия и опускания казенной части стволов. Чтобы вырез не соскакивал с валика (иногда винта) взад, впереди его делается особая скобочка для запорки, которая скрепляет со стволами переднюю часть цевья. Сзади переднего крюка есть вырез, против такого же выреза в заднем крюке. При запирании стволов в эти вырезы входит задвижка поворотной бляхи, которая движется горизонтально привинченным к ней снизу наружным рычагом, имеющим различное положение и различную форму. В последнее время более дорогие центральные ружья стали делать с тройным затвором; третий крючок находится над обрезом казны и входит в углубление, сделанное в накладке ложи. Этот третий крючок, соответствуя хвосту казенника в шомпольных ружьях, в некоторой степени, конечно, увеличивает прочность затвора, но особой надобности в этом усложнении не имеется. Кроме того, надо всегда наблюдать за тем, чтобы в гнездо крючка не попало даже соринки, что на лесной охоте случается очень часто.

Крючки

Ключ Лефоше

Ключ Ланкастера

Ключ Дау

Ключ Веблея

Самый прочный и сильный, но вместе с тем и неудобный затвор делается преимущественно в ружьях системы Лефоше и в дешевых центральных, почему называется затвором Лефоше. Он состоит из сильного рычага, отодвигаемого вправо.

Чаще других употребляется рычаг (ключ) Ланкастера, действующий боковым движением слева направо, для чего нужно отнять правую руку от шейки ложи. Для ускорения и облегчения действия этого рычага он делается иногда с пружинным затвором, не требующим ручного нажима для запирания стволов.

Рычаг системы Пёрде отпирает затвор движением вперед, а запирает движением назад и делается всегда с пружинным затвором. Рычаг этот состоит из треугольной, несколько отогнутой назад пластинки, прилегающей к скобе, которая во всю ширину этой пластинки имеет большой продолговатый вырез для свободного отодвигания пластинки вперед большим пальцем правой руки. Впрочем, рычаг этот удобнее открывать, пропустив большой палец в это отверстие снизу до половины пластинки. Неудобство этого рычага заключается в его короткости, почему открывать им затвор труднее, чем другими. Намного практичнее его рычаг системы Дау под спусковой скобой, который открывает затвор при нажиме вниз пальцем.

Ключ Ричардса (top-lever)

Запор Пёрде

Самый удобный в этом отношении, хотя и некрасивый с виду, есть басовой рычаг (система Веблея), состоящий из не особенно толстой стальной круглой палочки, несколько изогнутой в форме буквы S, с плоской, сверху немного вдавленной горизонтальной пуговкой. Этим рычагом можно отпирать затвор (пружинный), не отнимая руки от шейки ложи, одним нажимом большого пальца на пуговку, но он может управлять только нижним скреплением и слабее других ключей.

Наибольшие же удобства представляет рычаг системы Ричардса, у которого затвор помещается вверху. При этом затворе снизу стволов находится только один крюк с одной передней полукруглой выемкой. Вырез затвора сделан в несколько удлиненной (на 7½ мм) верхней планке стволов, а пружинный рычаг лежит позади курков сверху накладки и оканчивается вертикально стоящим соском. Этим рычагом можно также отпирать затвор, не отнимая руки от шейки ложи, хотя здесь большой палец надо поднимать кверху и для отвода рычага вправо надо употреблять усилия больше, чем в рычагах с пуговкой. Единственное неудобство затвора Ричардса заключается в его непрочности в дешевых ружьях.

Так как двойное скрепление при усиленной стрельбе, в особенности на садках, оказалось недостаточно прочным и стволы расшатывались, то лет десять назад начало входить в употребление третье, верхнее скрепление, так н. тройной затвор. Простейшее третье скрепление заключается в том, что планка стволов удлинялась, на продолжении этом делалась головка, которая входила в соответственное гнездо сверху коробки, между курками. Но так как этот третий затвор значительно ослаблял коробку, то он теперь делается только на более дешевых ружьях. Дорогие ружья в настоящее время все делаются с тройным затвором-задвижкой. Из систем таких затворов всего распространеннее и удобнее тройной затвор Пёрде; менее удачны системы Гринера и Скотта, остальные же почти не употребляются.

Третий затвор Пёрде состоит из выступающего у обреза казны над экстрактором не более как на 5 миллиметров кусочка железа, входящего плотно в гнездо, прорезанное для него в вертикальном срезе колодки. На выступ этот при закрытии затвора ложится особая задвижка, ходящая в верхней части колодки, внутри ее между курков под управлением верхнего ключа; он таким образом не дает стволам приподниматься вверх. Так как гнездо сделано не сверху, а в вертикальном срезе коробки, там, где помещаются бойки, то она редко засаривается.

Третий затвор Гринера, так называемый болт, состоит из продолжения прицельной планки, которая в виде довольно широкой полосы железа с отверстием входит в гнездо колодки. Этот третий крюк закрепляется неподвижно поперечным болтом, находящимся на левой стороне передней части коробки и управляемым верхним рычагом. Система эта менее удобна, так как в гнездо сверху часто попадает пыль и песок, чистка усложнена и коробка ослаблена. Система Скотта отличается от системы Гринера тем, что вместо поперечного цилиндрического болта употреблена четырехугольная задвижка, не выступающая сбоку подобно гринеровскому болту.

Экстракторы, эжекторы и шпильки

Характерную принадлежность центральных ружей, кроме затворов, составляют так называемые экстракторы (извлекатели), которыми при поднятии вверх казенной части стволов стреляные патроны настолько (до 2 линий) выдвигаются из патронников, что их можно свободно вынуть руками. Все экстракторы состоят из пластинки с полукруглыми вырезами по бокам; в вырезах сделаны выемки, в которые входят ранты медных патронных чашек. В пластинку, которая врезана заподлицо с обрезом казны, в двух местах вделаны под прямыми углами две проволоки: нижняя – потолще и подлиннее (до 22 линий) и верхняя – гораздо потоньше и покороче (до 5½ линии). Верхняя проволока входит в гнездо под верхней планкой, а нижнее – в такое же гнездо, просверленное против нижней планки, под крючьями. Впереди переднего крюка это последнее гнездо оканчивается открытым желобком (в 6 линий длины), в который линии на две с половиной выходит передний, свободный конец толстой проволоки. Когда стволы закрыты и пластинка экстрактора вдвинута заподлицо с обрезом казны, тогда свободный конец нижней проволоки упирается в особый шипок, который при откидывании стволов заставляет этот конец отодвигаться взад и выдвигать самый экстрактор, потому что при этом расстояние между обрезом казны и шипком сокращается. Задвигается же экстрактор простым упором внакладку при закрывании стволов. Это самый простейший тип экстрактора; в ружьях с третьим верхним крюком (затвором) экстракторы делаются несколько иначе и не имеют верхнего прута. Вообще видоизменения этой части довольно разнообразны, но по одним описаниям и без рисунков трудно составить верное о них понятие.

Экстрактор

Эжектор Пэрсона (спереди)

Эжектор Пэрсона (сбоку)

Необходимость более совершенной и более сильной экстракции при усиленной стрельбе побудила выработать так называемые эжекторы, или выбрасыватели, которые автоматически и с большой силой выкидывали бы стреляные патроны при открывании стволов. Для нас эжекторы не имеют такого значения, как для англичан и других иностранных охотников, которым приходится делать сотни выстрелов один за другим и которые очень часто не переснаряжают патронов и их все равно бросают. Но для садочных ружей эжектор весьма полезен. Систем выбрасывателей довольно много; из них самый простейший – Пэрсона, не имеющий пружин и какой бы то ни было связи с замками или затвором, почему может быть приделан сведущим ружейным мастером к старому ружью, если только оно обладает продолжением верхней планки. Это обыкновенный экстрактор, верхняя часть которого ходит по направляющему выступу продолжения прицельной планки. Рычажки, вращающиеся на общей оси, помещенной в продолжении основания экстрактора, ходящем в пазу, вынутом в обрезе коробки, снабжены зацепами, захватывающими закрайки гильзы. При выстреле из которого‐нибудь ствола боек выдвигает вперед зубец (таких зубцов два); этот зубец проходит против выемки рычажка. При открывании ружья выступы рычажков ударяются о выдвинувшиеся зубцы (понятно, что зубец выдвигается только при выстреле, значит, выбрасывается только стреляный патрон), а рычажки, вращаясь на оси при помощи зацепа, вбрасывают стреляные гильзы. При закрывании ружья зубцы выдвигаются сами собою вследствие давления обреза стволов на их верхнюю грань, срезанную наклонною плоскостью.

1 – бочонок; 2 – спиральная пружина; 3 – бочонок с частью пружины

Последняя особенность в устройстве центральных ружей состоит в способе разбивания пистонов. Пистоны разбиваются здесь особыми шпильками или бойками, которые опираются снизу на ранты косых сквозных дыр в накладке, спиральными пружинами, а сверху на ранты – в сквозных же ступорках или бочонках своими валиками. Верхние концы шпилек, поднимаемые спиральными пружинами, выступают над бочонками на одну линию, а от удара носком (головкой) курка опускаются до верха бочонков, причем своим нижним концом разбивают патронный пистон. Иногда шпильки бывают без спиральных пружин и тогда выдвигаются над бочонками нажимом обреза казны стволов и днами патронных чашек.

Ложа

Ложа состоит из трех частей: верхней, называемой цевьем, средней – шейки и нижней – приклада.

Цевье у центральных ружей состоит из задней неподвижной половины, которая почти всегда бывает металлическая, и передней, которая может быть или отъемная, или соединенная шарниром с задней. Наконец, эта часть цевья бывает или вся деревянная, или с железной оправой в заднем конце, или вся железная. Самый простейший способ скрепления цевья со стволами совершается посредством простой поперечной задвижки, как у ружей шомпольных. Оно делается только в дешевых сортах. Другое скрепление совершается при посредстве ключа вроде top-lever-a, отводящего в сторону. За ним следует автоматическое скрепление цевья, основанное на усиленном трении защелки цевья о крюк стволов; оба эти скрепления непрочны, так как скоро подтираются и портятся. Скрепление Скотта имеет вид педали, открывающейся или путем надавливания на нее внутрь (если она помещается на середине цевья), или путем оттягивания оконечности цевья наружу; в этом случае рычажок помещается на конце цевья. За ним следует скрепление Дилея, похожее на второе скоттовское, но помещаемое в середине цевья, и, наконец, пружинное скрепление Пёрде, наиболее практичное и распространенное. Цевье с этим скреплением снабжено на конце особою пуговкой; для того чтобы снять цевье, надо только надавить эту пуговку.

Цевья и задвижки

В средней части ложи помещается ее прибор, состоящий из:

1) врезанной снизу спусковой личинки, или малой скобы, которая служит также для придания большей прочности шейке ложи; в щели личинки проходят спуски (собачки), которые вращаются на шпеньке между стойками личинки;

2) из большой скобы, огибающей спуски;

3) из спусков (собачек);

4) из накладки, которая лежит между курков и в шомпольных ружьях имеет спереди две четырехугольные дыры (гнезда) для помещения пяток, или хвостов, казенников, а в центральных ружьях имеет по бокам раковины для помещения в них пистонных шпилек с гнездами и спиральными пружинками;

5) из покрышки затылка ложи, цельной во весь затылок или двойной – по верхнему и нижнему краям затылка; причем середина последнего нарезается в решетку как собственно шейка ложи и передняя часть цевья;

6) в шомпольных ружьях из трубки в переднем конце цевья для вкладывания шомпола.

Приборы для лож делаются теперь из вороненого железа, кроме накладок и задней (неподвижной) металлической части цевья у центральных ружей, которые обыкновенно бывают узорчатой (мраморной) калки. Изредка эти приборы делаются из меди, томпака и нового серебра.

Приклады бывают с прямым затылком, или чаще затылки прикладов имеют несколько косой срез. Американские мастера делают всегда линию затылка приклада перпендикулярной к линии оси стволов.

В немецких ружьях приклады большей частью делаются с так называемой щекой, то есть боковым выступом на левой стороне, но эта щека, дающая возможность плотнее прижимать ружье к лицу во время прицела, полезнее всего при стрельбе из нарезного оружия и употребляется сравнительно редко. Гораздо чаще теперь можно встретить так называемые пистолетные ложи с выступом в нижней части. Такая ложа дает твердый обхват правой руке, что весьма важно для стрельбы с выцеливанием.

Ложи делаются обыкновенно ореховые (из грецкого или американского ореха), реже – из других сортов дерева, за исключением самых дешевых сортов ружей. Но каков бы ни был его сорт, дерево должно быть непременно продольных слоев, иначе ложа в шейке будет непрочна и подвержена ломке. Еще больше надо остерегаться сучков в шейке. Длина ложи и изгиб ее в шейке делаются различными, и от этих двух условий зависит большая или меньшая прикладистость ружья. Вообще длинные и прямые ложи пригоднее для людей высокого роста и длинношеих, а короткие и более кривые – предпочтительнее для людей полных и коренастых.

Длинный приклад нетрудно укоротить, и наоборот, его можно удлинить, подложив под затылок роговую накладку. Напротив, кривизну шейки исправить очень трудно, если не невозможно, не уродуя ружья. Размер самых прямых шеек колеблется между 4 и 5 сантиметрами, средних – между 6 и 7½ и самых изогнутых – между 7 и 9 сантиметрами. Последняя мера встречается, впрочем, очень редко.

Замки

Замки у дробовых ружей бывают: подкладные, обратные и уединенные; те и другие с так называемыми охранными взводами, или возвратными курками. Первые замки передней верхней частью своей доски прилегают к ружейным стволам и имеют боевые пружины спереди курков; вторые помещаются в шейках ружейных лож и имеют боевые пружины сзади курков, а передом своей доски только прикасаются к накладке. Третьи отличаются от первых лишь тем, что отделяются от стволов узкой деревянной полоской ложи, почему они более предохранены от сырости и не ослабляют шейки, и без того самой слабой части ложи. Замки с возвратными курками отличаются особым устройством, не дозволяющим спустить курок с первого взвода. В настоящее время большая часть центральных ружей делается с возвратными курками и имеет или обратные, или (у более дорогих, не дешевле 75 рублей) подкладные замки.

Подкладной замок: а – боевая пружина; b – ладыжка; с – боевая личинка; d – спусковая личинка (цепочка); е – спусковой крючок; f – короткий конец пружины; g – перка; h – хвост (костылек)

Обратный замок. Возвратный замок

Ружейный замок состоит:

1) из доски, на которой помещается механизм для взводов и спусков курка;

2) из курка с головкой (носком), которая ударяет по пистону или шпильке, и со спицею (рожком), которою курок взводится; нижняя часть курка, имеющая отверстие, которым он насаживается на выступ ладыжки (квадрат ладыжки или граненый выступ), выходящий за лицевую сторону замочной доски, называется колесом.

Механизм замка состоит:

1) из ладыжки, имеющей сверху выемку, а внизу форму небольшого сегмента (отрезка) круга с вырезами для взводов, из которых первый называется предохранительным, а второй – боевым;

2) из запирающегося взвода перкового, или спускового, крючка, передний конец которого, называемый шептало, входит в засечки взводов, а задний – в прямом угле оканчивается длинным хвостом, иначе костыльком, входящим в ложу над верхним краем пластинки спусковой собачки. Спусковой крючок ходит в гнездах (дырках) на валиках или на цилиндрическом стебле винта и сверху имеет в задней части особую пружину – перку;

3) из боевой пружины, части которой от перегиба до концов называются перьями и верхнее, короткое, перо которой в обратном замке заменяет перка, а нижнее, длинное, оканчивается корольком или лапкой, захватывающей нижний край спусковой личинки (цепочки);

4) из спусковой личинки, или цепочки, которая собственно есть несколько изогнутая пластинка, соединяющая боевую пружину с большим колесом и оканчивающаяся с обеих сторон поперечными валиками;

5) из боевой личинки, прикрывающей большое колесо. Эта личинка, кроме дыр для винтов, которыми она прикрепляется к замочной доске, имеет еще две круглые дыры: большую – для валика ладыжки и меньшую – для валика спускового крючка. Замочная доска удерживается на своем месте двумя винтами – ладыжковым, скрепляющим курок с ладыжкой, и крючковым.

Действие механизма замка известно всем охотникам, из которых многие, однако, не знают названий его частей. Замки с возвратными или отскакивающими курками отличаются тем, что передний конец ладыжки вместо обыкновенного округленного загиба вверх имеет форму наподобие птичьей головки и на первом взводе опирается нижним краем на свободный конец малого пера боевой пружины; при спуске курка со второго взвода более сильное действие большого пера (той же пружины) нажимает малое перо настолько, что курок с размаха ударяет по шпильке, но по миновании этого момента сила упругости малого пера так быстро возвращает курок в прежнее положение (на первый взвод), что обратного движения тут нельзя и заметить. Понятно, что при таком устройстве спустить курок с первого взвода невозможно, что такие замки безопаснее других и облегчают откидывание стволов. Но возвратные курки слабее, в сильные морозы могут давать осечки и требуют хорошей работы.

Бескурковые ружья

В последнее время за границей входят все в большее и большее распространение так называемые бескурковые ружья (hammerless), в которых наружный курок заменен внутренним ударником. В Англии эти ружья начинают даже вытеснять курковые, и несомненно, что через десять-пятнадцать лет они получат полное право гражданства и у нас, в России, где к ним еще относятся с некоторым предубеждением. С непривычки действительно как‐то неловко стрелять из комолого ружья, но, конечно, курки вовсе не составляют украшения и удобства, и молодым охотникам со средствами можно посоветовать приобретать бескурковки, которые всегда и легче, и изящнее. Главный недостаток бескурковок – это то, что они требуют очень отчетливой работы и тщательного ухода; кроме того, следует сознаться, что эта система еще не совсем установившаяся и требует усовершенствования, что доказывается разнообразием механизмов замков. Нельзя также не заметить, что спуски (собачки) у бескурковых ружей делаются сравнительно тугими, так как в противном случае может последовать двойной выстрел. В общем, эти механизмы, однако, не сложнее механизмов обыкновенных замков. Для разборки их обыкновенно каждым оружейником (английским) прилагается с ружьем печатное наставление. Механизмов бескурковых ружей весьма много, хотя большинство отличается от главных типов только в мелочах. Вообще их можно разделить на три группы – сообразно способам, которыми механизмы эти приводятся в боевое положение.

Заимствуем описание их из статьи г. Ивашенцова.

К первой категории относятся такие, в которых подъем ударников на боевой взвод и нагнетание пружины разделены, а именно ударники поднимаются при откидывании ствола, а нагнетание боевой пружины производится поднятием стволов и постановкой их в колодку. Сюда принадлежит весьма распространенная система Пёрде и хотя менее известная, но более простая и надежная – Ланкастера, обе с бойками, так что ударники не прямо ударяют в пистон, чем боевой механизм предохраняется от сырости.

Система и третий затвор П¸рде

Система Пёрде – видоизмененный подкладной, возвратный замок куркового ружья. Особенности его заключаются в следующем: колесо замка, работающее как и в обыкновенном замке, обращено в ударник и снабжено овальным выступом в нижней своей части, в которую упирается короткий конец двухколенной боевой пружины (почти как в замке возвратном); вместо неподвижного выступа на доске замка Пёрде делает вращающуюся на оси сережку, ложащуюся удлиненным своим концом на короткий конец пружины; в сережку эту близ пружины упирается стальной прутик, идущий вдоль колодки над пружиной замка; прутик этот упирается в особого вида крючок, могущий под давлением стволов на верхнюю его часть с одной стороны, и прутика – с другой, поворачиваться вокруг оси-болта, на котором вращаются и стволы; перед ударником в обычном месте сделаны бойки. Представим себе ружье после выстрела: стволы еще не откинуты, ударник лежит на бойке, верхний конец боевой пружины нагнетен сережкой, а нижний по освобождении колеса-ударника опущен по длине цепочки; начинаем открывать стволы, они у оси-болта постепенно перестают давить на крючок, он начинает вместе с ними подниматься (вокруг оси-болта) и дает ход прутику от замка к оси-болту; прутик перестает давить на сережку, которая под давлением боевой пружины ложится вдоль нее, переставая нагнетать ее, вследствие чего короткий конец боевой пружины под действием упругости начинает подниматься и поднимает собой ударник, а вместе с ним – цепочку и длинный конец пружины; при достижении взвода спуск захватывает зубец колеса-ударника. Замок оказывается взведенным, но пружина не сжата до нужной для удара степени. Теперь мы начинаем закрывать стволы, они подвигают вниз крючок, он двигает назад прутик, прутик ставит сережку в вертикальное положение, вследствие чего она нагнетает вниз короткое колено пружины, а длинное, удерживаемое цепочкой и спуском, ходу вниз уже не имеет. Этим пружина сжимается и приобретает силу для удара. Стоит нажать собачку, спуск освободит колесо-ударник, и пружина потянет цепочку, а эта последняя передаст движение ударнику.

Ланкастер укрепляет свой ударник в колодке; заостренным верхним концом он бьет сквозь отверстие колодки в пистон, а внизу вращается на оси, спереди которой есть вырез для головки боевой пружины, а сзади – зубец для спускового крючка; пружина одноколейная идет под стволами вдоль колодки; у оси болта она имеет свою ось вращения, а конец ее выступает за пределы колодки и входит в цевье. Представим себе ружье после выстрела: ударник опущен на пистон; начинаем открывать стволы, они поднимаются, и особый выступ на них выходит из прорезанного для него вблизи оси-болта гнезда наружу, переставая давить на боевую пружину; в то же время цевье давит на короткий конец пружины и заставляет его опускаться, отчего пружина, поворачиваясь вокруг своей оси, начинает подниматься длинным своим концом и поднимает за собой ударник на взводе; все это время пружина, обращенная в простой стальной прут, действует как рычаг; теперь мы начинаем закрывать стволы: выступы на них, входя в гнездо, начинают давить при помощи особого колесика на пружину между точкой привеса ее (ее осью) и точкой соприкосновения ее с ударником; ударник же удерживается спуском, отчего пружина и не может отойти концом вниз; ясно, что она должна податься в середине, и из простого рычага она уже обращается в упругую пластинку. Стоит нажать спуск и освободить ударник, чтобы она с силой повернула его вокруг оси и заставила ударить по пистону.

Система Ланкастера

Система Энсона и Диле и третий затвор Веблея

Вторую категорию составят ружья, где подъем ударников и нагнетение пружины производятся одновременно падением стволов. Таковы системы Скотта, Энсона и Диле, видоизменение этой последней системы – Гринера и др. Из них лучшая есть система Скотта, так как правый и левый боевые механизмы его совершенно разделены и ружья его снабжены бойками; системы же Энсона, Диле и Гринера – обе без бойков, что делает проникание сырости, грязи и копоти весьма возможным, а заржавление концов ударников и механизма влечет за собой сперва осечки, а затем и порчу механизма. Кроме того, несмотря на малое количество частей механизма, разборка ружей Энсона и Гринера более затруднительна, чем разборка систем Пёрде, Ланкастера и Скотта.

Система Энсона и Диле чрезвычайно простая и с очень малым количеством частей боевого механизма, очень распространена; Гринер, Вестле-Ричардс и масса других оружейников воспользовались изобретением Энсона и Диле и старались по возможности усовершенствовать его. Сущность всех этих систем заключается в том, что ударник и весь боевой механизм помещаются в колодке, которая бойков не имеет, и ударник бьет непосредственно в пистон; нижний конец ударника удлинен и вытянут вперед колодки; на него сверху давит двухколенная боевая очень короткая пружина, ущемленная между хвостом ударника и верхом колодки, а снизу подходит особый рычажок или крючок, выступающий за колодку и упирающийся в выступы (или вырезы) цевья, а иногда и крюка стволов. При падении стволов цевье или стволы давят на упомянутый рычажок колодки, рычажок давит на хвост ударника снизу вверх, хвост поднимается, сжимает пружину и ставит ударник на взвод. При закрывании стволов рычажок отходит от хвоста ударника, и ружье готово к выстрелу.

Система с эжектором и третий затвор Гринера

Из изложенного видно, что система эта очень проста; она легко соединяется почти со всякими предохранителями и тройными затворами, но имеет и крупные недостатки:

1) чрезмерную короткость колодки, способствующую ослаблению ее и затвора;

Система Скотта

2) легкий доступ грязи в механизм;

3) ненадежность короткой боевой пружины;

4) подчас неотчетливое действие механизма, отчего происходят выстрелы из обоих стволов сразу.

Система Скотта построена иначе. Ударник и боевой механизм ее помещаются на особом замке с пружиной позади ударника; давлением при падении стволов на особый шестик, идущий сверху колодки от стволов по диагонали колодки к ударнику, этот последний взводится на взвод и сжимает боевую пружину. Система эта, имеющая бойки, проста, удобна и прочна.

К третьей категории бескурковых ружей относятся системы, чьи механизмы приводятся в боевое положение рычагами или ключами, управляющими затворами. Таковы системы Удуарда, Ольпорта и др. Системы этой третьей категории почти совсем не в ходу у нас, хотя некоторые из них, например система Ольпорта, замечательно просты и прочны. Ольпорт взводит ударники своих замков ключом под скобой (английский ключ).

В самое последнее время появилась во Франции еще одна система – это «Ideal» С.-Этьенской оружейной компании. Особенности этой системы заключаются в следующем:

1) ударники взводятся рычагом затвора, причем управляющая ими спиральная боевая пружина сжимается;

2) собачки помещены в двух отдельных скобах и появляются лишь тогда, когда ружье готово к выстрелу, на предохранительном же взводе они прячутся в скобы;

3) рычаг помещен сзади скобы и требует незначительного нажатия и подъема его средним пальцем, чтобы откинуть стволы и поднять ударники;

4) ружье имеет предохранительные взводы; для того чтобы поставить на них ударники, необходимо приподнять до половины всего хода рычаг, управляющий затвором, и надавить на спуски; от этого ударники упадут на предохранительный взвод, а собачки спрячутся;

5) ложа этого ружья без выдающегося гребня.

Система «Идеал»

Система эта проста, разумна и удобна, но на деле она пока у нас еще очень недавно, и судить о ее прочности трудно; ее малая и притом спиральная боевая пружина, довольно слабый рычаг затвора, отсутствие разумного третьего скрепления сверху стволов и отсутствие бойков не могут возбуждать доверия.

Предохранители в бескурковых ружьях

Новизна и незнакомство публики с бескурковыми ружьями делали на первых порах возможными случайные из них выстрелы, и это обстоятельство повлекло за собой изобретения всевозможных предохранителей.

Все бескурковые ружья обязательно снабжаются предохранителем, освобождающим механизм по воле стрелка, но многие оружейники пошли еще дальше; так, например, Пёрде, Скотт и Ланкастер делают в своих бескурковых ружьях автоматические предохранители, действие которых не зависит от стрелка, а связано со спусками.

Пёрде для этой цели делает особый изогнутый рычаг в замке, одним плечом упирающийся в спуск, а другим – охватывающий выступ на ударнике, благодаря чему, если бы курок и соскочил со спускового крючка (например, при поломке его), то он повис бы при самом начале падения на этом автоматическом предохранителе.

Скотт пользуется подобным же, но только прямым рычагом, причем он снабжает рычаг выступом на конце близ бойка; ударник, если только рычаг не отведен спуском, при падении встречает выступ и упирается в него, не доходя до бойка.

Ланкастер подводит под боевую пружину столбики, которые отводятся из-под нее посредством коленчатого рычага спуском; если этот столбик не отведен, то пружина, освобожденная соскочившим или сломавшимся крючком спуска, ляжет на столбик и выстрела не последует.

Автоматические предохранители, однако, совершенно излишне усложняют механизм, нисколько не обеспечивая стрелку безопасность от случайного выстрела. В бескурковом ружье действительно нужен предохранитель, но действующий не автоматически, а по воле стрелка.

Самым распространенным предохранителем является предохранитель в виде задвижки, укрепляемой сверху шейки ложи. При движении назад задвижка эта тянет за собой предохраняющую пластину, которая при окончании движения упирается в приподнятые хвосты спусковых собачек и запирает их, то есть лишает собачки возможности приподниматься и давить на спусковые крючки.

Иногда задвижку (Гринер) переносят с верха шейки на бок ее, что не совсем удачно, так как задвижкой гораздо легче управлять, когда она находится сейчас позади Top lever-а. Обыкновенно такие предохранители посредством особого прута соединяются с ключом затвора, и тогда они запираются помимо воли стрелка (полуавтоматическое действие предохранителя). Это приспособление неудачно по трем причинам: во‐первых, автоматическое запирание спусков лишает возможности стрелка опускать ударники без выстрела или удара по бойку, что очень неудобно; во‐вторых, надо очень привыкнуть к тому, что после заряжания необходимо для выстрела передвинуть предохранитель, так как иначе не последует выстрела, в‐третьих, необходимость освобождать собачки влечет за собою лишнее движение и потерю времени, иногда слишком дорогого.

Автоматический предохранитель в ложе

Некоторые оружейники вместо того, чтобы соединять запирающий собачки (или иногда и ударники) механизм с задвижкой, соединяют его с качающимся на шарнире прутом, протянутым вдоль шейки ложи и охватываемым рукой, как у некоторых прежних английских шомполок, другие – протягивают прут этот внутри ложи, причем он упирается в особый выступ в пятке ложи и тогда только освобождает спуски, когда пятка ложи прижата к плечу. Но все эти приспособления искусственны, и потому действие их менее надежно, чем действие простой неавтоматической задвижки, подобной описанной выше и отличающейся от нее только тем, что она не соединяется с ключом затвора. Такая задвижка управляет запирающим механизмом всецело по воле стрелка: пожелает стрелок запереть спуски – он отодвинет задвижку пальцем назад, не пожелает – оставит ее на месте, и ружье будет готово к выстрелу. Выгоды такого устройства предохранителя заключаются в следующем:

1) сохраняется лишнее движение и время между заряжанием и выстрелом, благодаря чему хладнокровный стрелок почти всегда поспеет (например, на облавах по зайцам) перезарядить ружье и дать не два, а четыре выстрела;

2) предоставляется стрелку возможность по желанию, не щелкая механизмом, опускать ударники, как курки курковых ружей, для чего стоит откинуть стволы, нажать на спуски и давить на них все время, пока стволы не станут в колодку;

3) уничтожается лишняя часть в механизме, следовательно, этим он упрощается и упрочняется;

4) стрелок, управляя по своей воле предохранением, будет лучше помнить, когда спуски заперты и когда ружье готово к выстрелу, что делает ружье более безопасным.

Такого типа предохранитель, нисколько не мешающий стрельбе и очень мало усложняющий механизм, действительно полезен в каждом бескурковом ружье.

Шомпол

Условия, которым должен удовлетворять хороший шомпол, следующие: он должен быть на ½ вершка длиннее канала ствола, достаточно тяжел, чтобы прибивать удовлетворительно пыжи, по возможности толст, упруг, сделан из прямослойного, нехрупкого дерева и иметь металлическую или роговую головку, широкую и большую, однако сделанную с таким расчетом, чтобы она свободно проходила весь канал даже загрязненных стрельбою стволов.

Лучшим деревом для шомпола служит черное, розовое и жимолость. Все эти сорта дерева достаточно прочны и эластичны, но из них черное предпочтительнее по своей тяжести. Рекомендуют для шомполов еще сорт дерева – пальмиру, состоящую из продольных светлых волокон, связанных между собой очень твердым роговидным веществом черного цвета. Хвалят также шомпола из фернамбука, на вид очень красивые.

Самую слабую часть шомпола составляет обыкновенно его тонкий конец, на котором укрепляется разрядник, делаемый или в форме двухвостого штопора, или в форме шурупа с навинчиваемым на него колпачком. Так как для насаживания трубки разрядника и пригонки ее заподлицо с деревом приходится утончать эту и без того тонкую часть шомпола, а для закрепления насаженной трубки пробуравливать дерево длинной шпилькою насквозь, то этот конец, за который держат шомпол при заряжении ружья, очень часто отламывается. Поэтому лучше не делать разрядник на конце шомпола, а насаживать на него лишь небольшой металлический колпачок, чтобы дерево не щепилось; разрядник же помещать в головке шомпола, которую для этого устраивают так: гнездо разрядника с навинтованной верхней частью трубки и разрядником какой угодно формы насаживают на толстый конец шомпола, а на это гнездо навинчивают металлическую, пустую внутри и удлиненную головку (прибойник). Такой шомпол представляет более других гарантию прочности.

Металл на головку шомпола можно употреблять какой угодно: медь, серебро, мельхиор, томпак и др., но только не железо, царапающее стволы и легко ржавящее.

Стрельба стрепетов на току

Начинается она во второй половине апреля или в первой мая, смотря по местности (вообще, когда трава поднимется настолько, что может скрывать залегшего стрепета), продолжается весь май и иногда часть июня. Лучшее время дня для этой охоты – тихое, безветренное и не очень раннее утро между 7 и 8 часами, когда роса уже обсохнет. Раньше этого стрепета хотя и токуют зарко, но не всегда дают себя съехать, а позднее, к полудню, токуют слабее, затаиваясь в траве, между остатками прошлогоднего бурьяна и ковыля. К вечеру, за час до захода солнца, токованье опять усиливается, но из-за быстро наступающих сумерек продолжается только около часа. К токующему стрепету часто подлетают другие самцы для драки. Точок занимает пространство около 1½ фута диаметром; самец устраивает его самостоятельно, очищая от травы и плотно утаптывая. Токуя, он несколько распускает крылья, топочет ногами и, закинув несколько голову, циркает. Точки находятся на расстоянии не ближе 20–30 сажен один от другого.

Токующий стрепет в ложе

Охота эта производится непременно в экипаже (беговых дрожках, легких дрогах или на двухколесной тележке) и требует нестомчивых коней, тонкого слуха и довольно острого зрения. Особенной надобности в собаке нет, но с ней охота бывает много успешнее. Ездить надо на местах прошлогодних токов; если же они перепаханы и приходится отыскивать новые места, то надо выбирать наиболее открытые и возвышенные местности, молодые залоги или целины, где разбросаны островками прошлогодние бурьяны, полынь или ковыль. У окраин этих поредевших за зиму бурьянов, вблизи заброшенных полевых дорог и остожьев больше всего держатся токующие стрепета. Очень любят они также так н. плешины, то есть 5–10 сажен почти голого места, особенно если оно находится на большом бугре. Крик их весьма характерен, и его всего удобнее выразить словами «цирр» или «пржи». Услышав этот звук, при некотором навыке можно бывает определить место токования, а с острым зрением или с хорошим биноклем нередко различаешь самую птицу. Но с непривычки цырканье стрепета очень обманчиво, и сначала кажется, что оно раздается очень близко; поэтому нужно предварительно определить направление крика, а потом отойти или отъехать в сторону, по дуге, шагов на 50–70 и, остановившись здесь, ждать повторения крика; затем из обоих замеченных направлений, принимаемых за радиусы, определяют местонахождение птицы. Тогда подъезжают к ней шагов на 150 полной рысью, не укорачивая и не убавляя хода, и начинают объезд вокруг, суживающейся к центру спиралью – слева направо. Стрепет сначала не перестает топтаться и циркать, но затем умолкает и, если трава вокруг тока довольно густа, залегает тут же, а если ток уже крепко утоптан, то, пригнувшись к земле, перебегает немного далее и так плотно прилегает к земле, что, даже точно заметив место, невозможно разглядеть затаившуюся птицу. Если стрепет залег сразу, можно смело сокращать круг – он не слетит, пока экипаж не остановится, хотя бы приблизился на пять шагов. Обыкновенно, подъехав шагов на 25, быстро соскакивают с дрог с взведенными курками; в то же время вскакивает стрепет одним сильным толчком своих крепких ног на высоту 2–3 сажен от земли и затем уже с особенным коротким кудахтаньем (похожим на звук «кок-кок-кок», почему местами стрепета называют хохотвой) и свистом крыльев, переворачиваясь с боку на бок, летит по-видимому очень быстро; но это только так кажется, потому что даже при стрельбе с выдержкой приходится бить его не далее 50 шагов. Не всякий стрепет дает себя объехать с первого раза. Когда он еще не растоковался, или его застали не на настоящем току, или когда место этого тока очень открыто, то, не допустив экипажа шагов на 60 или более, пригнув шею к земле, он начинает быстро бежать, иногда предварительно отлетев шагов на 30–40. Этим, однако, нечего смущаться: не теряя его из виду, а главное, не останавливаясь, продолжают ехать стороной, пока он, добравшись до густой травы, не заляжет. Тогда, не меняя аллюра, начинают объезд тем же порядком. Но если стрепет не дал съехать себя два-три раза кряду, надо или стрелять его из винтовки, сидячего, или искать другого, пока он не взбудоражил соседних токовиков.

Охота с собакой производится несколько иначе. Приметив место крика стрепета, едут туда и, не доезжая шагов 150 или 100, слезают с дрог, берут собаку к ноге и идут к току пешком, шагов на 60, по временам сворачивая немного в сторону, чтобы обмануть бдительность птицы. Шагах в тридцати пускают собаку вперед, по возможности против ветра; стрепет или сразу поднимается на воздух, или же сначала пробежит некоторое расстояние. Можно, конечно, с вежливой собакой разыскивать токующих стрепетов и пешком.

В тихую и теплую погоду охота на токующих стрепетов может быть очень удачна: стрелять приходится почти каждую птицу, и притом почти наверняка, не далее 40–50 шагов, а так как в это время она довольно слаба на рану, то можно бить ее четвертым или пятым номером дроби английского счета. В холодный и ветреный день стрепета близко не подпускают, и стрелять приходится гораздо дальше, шагов на шестьдесят-семьдесят, почему надо употреблять более крупную дробь – № 2 и не мельче № 3.

С окончанием тока – в первой половине июня – самцы делаются сторожкими, не подпускают ни на стойку, ни на выстрел, затем на время исчезают, забиваясь в густые бурьяны или хлеба для линянья. Прежде всего они лишаются ошейника и черных перьев на голове.

В Астраханской губернии ловили до последнего времени токующих стрепетов капканами, но эта ловля теперь будет строго преследоваться.

По новым охотничьим законам весенняя стрельба стрепетов дозволяется только в Уральской области, южной Сибири и в среднеазиатских владениях.